Самая короткая ночь в году

«С неописуемой скорбью я сообщаю вам о том, что я завершаю рубрику… на этой неделе, а выходные закончатся через два дня. Уже намочили штанишки от страха, что я сворачиваю эту конторку? Нет уж, моя любовь к вам и к сплетням сильна, как никогда. Как дела, мои любимые птички? Яньли пока не родила, держу в курсе. Пост, как вы поняли, сегодня будет очень влажный. От слез или от кое-чего другого — решать вам. Выбирайте, с какой новости начнем — с хорошей или с плохой? Давайте с плохой, все-таки возбуждение после плача особенно сильное (сегодня я слишком на драме, не находите? Пора и мне найти кого-нибудь, чтобы снять стресс, хи-хи :) Предлагайте кандидатуры в комментариях). Моя незабвенная малышка Вэнь Цин покидает театр. А всему виной, по слухам, конфликт с двоюродным братом Вэнь Чао, который отдал роль Юноны своей подружке (довольно-таки фу с его стороны, но не осуждаем, любовь есть любовь). Чем планирует заняться Вэнь Цин после выхода из труппы неизвестно, но лично мне хочется, чтобы у нее все было хорошо. Может быть, она найдет себе другой коллектив, ведь сам Цзян Ваньинь не написал про нее ни единой разгромной статьи, а это дорогого стоит, справедливости ради, Цзинь Гуанъяо в последней рецензии он разнес в мясо (не думайте, что у меня к нему что-то личное, но я очень смеялся, прочтите, ссылку прикреплю в конце поста). Если вдруг у вас есть какая-то инфа, вы знаете, куда ее прислать. Девочки и мальчики, поплакали? Теперь ликуйте, наш новенький красавчик Лань Ванцзи абсолютно свободен (но не для вас)! Младший Лань до сих пор не посетил ни одну посиделку и всем видом дает понять, что не намерен якшаться с плебеями. Но надо отдать должное — по информации инсайдеров, на групповых тренировках он чертовски хорош и сто пятьдесят фуэте — не предел. Готовьтесь сушить трусики, потому что господин Лань Сичэнь хочет видеть братика в «Нарциссе». Да-да, подружки, очень красивый мальчик будет танцевать очень красивого мальчика. Номерок не дам :) Прима в лице Гуанъяо, говорят, страшно обижена, и ее можно понять, к первой скрипке привыкаешь очень быстро, а смещаться на второй план так больно. Но переживать не стоит, мы-то с вами знаем, что за всеобщего любимчика определенно есть кому похлопотать, не важно, папочка это или очередной богатенький бойфренд. Как и всегда, ссылка на телеграм-канал находится в конце поста.

Отдохните хорошо, мои вездесущие птички! Ваш Чау-Чау! хохо»

Яо улыбается и подает Хуайсану приправу, пока тот крутится у плиты. — …ну, в итоге, так и пришлось топать в магазин за новой пудрой, эта разбилась просто в труху, половина еще на пол вывалилась. В общем, ужас какой-то. Четверть гонорара в молоко, просто вникуда. — В следующий раз будешь немного внимательнее, ничего страшного. — Это понятно, но обидно же! — сетует Не-сюн и щедро посыпает утку пряностями. Яо садится рядом за стол и откидывается на спинку стула. — Цзэу-цзюнь хочет, чтобы я был на замене у его брата, — говорит он после долгой паузы. Хуайсан прекращает отвратительно фальшиво напевать дурацкую попсовую песню и с любопытством оглядывается: — И? Тебя это расстроило? — Не то чтобы… скорее… ну, да. Да, расстроило. Я столько пахал, чтобы добиться первых ролей, но тут приходит мальчик и, черт, он ведь реально очень-очень хорош. Я даже завидую. — Нечему завидовать, А-Яо. Он не танцовщик, он солдат. Его дядька так вышколил, что плакать хочется. Весь кордебалет по нему сохнет, а он в их сторону даже не смотрит. Мне искренне его жаль. Он не сможет станцевать Нарцисса так, как сможешь ты. Яо вздыхает и тыкает друга кулаком в плечо: — Спасибо, подлиза. — Сам подлиза. — Ты говорил, что твой старший брат приехал. Хуайсан непроизвольно косится в сторону прихожей: — Ага, скоро уже придет голодный, хочу его накормить сразу. Он решил снова уйти в спортивный массаж, на первое время прокормиться хватит, пока он ищет инвесторов в проект. Яо потирает ушибленное на тренировке плечо: — Всё наладится, не переживай. В конце концов, ты теперь в семье кормилец. — В том-то и дело. Теперь страх потерять все заказы умножился на тревожность, что я ничего не знаю. Раздражает. Но ничего! Мы всегда с братом выкарабкивались из любой задницы, так что всё окей, — А-Сан кивает. — Спасибо, что подбодрил. Хуайсан храбрится, а за раздражением прячет страх ответственности, это видно невооруженным глазом. Он просто в ужасе, и Яо предельно хорошо знаком этим с липким чувством где-то позади желудка. Кажется, от переживаний у него начинается изжога. — Я ни разу, кстати, не видел твоего дагэ. — Познакомишься, — улыбается А-Сан. — Дагэ может показаться угрюмым, но он очень хороший. Он мой лучший друг, я бы без него пропал. Яо хмыкает: — Ты себя недооцениваешь. — Лучше так, чем переоценить, — Хуайсан ставит утку в духовку и вздыхает. — Как дела у Вэнь Цин? — Почему-то, как дела у нее, все спрашивают меня. — Потому что она твоя партнерша уже больше года, элементарно, друг мой. — Мы не разговаривали после того, как она уволилась из театра. Слышал, что она пошла учиться на лечебную физкультуру, хотя Лань Сичэнь очень просил ее подумать. — Уж не хочет ли он взять ее под крылышко? — Кто знает… — вздыхает Яо. — Я был бы рад. Не хочу привыкать к кому-то новому. Хуайсан хмыкает, пожимая плечами, и вдруг резко вскрикивает. Яо подскакивает с места, ринувшись к нему, но поскальзывается на чем-то и падает на четвереньки, прямо в лужу. Не-сюн протяжно выдыхает и медленно оседает, держась за кухонный гарнитур. Пахнет гарью — утка горит в духовке, хотя ее только что поставили. Всё в крови. Хуайсан пытается что-то сказать, но его выворачивает фонтаном. Гуанъяо в ужасе хватает его лицо обеими руками, оставляя багровые отпечатки. Взгляд А-сана стекленеет, он шепчет что-то неразборчивое, но постоянно мелькает слово «ты». Яо оглядывается в сторону. Отец опускает свое любимое охотничье ружье, но, заметив чужой взгляд, вскидывает двустволку и взводит курок снова. Он и его убьет. Он всегда так делает. Яо кладет Хуайсана к себе на колени и накрывает своим телом. Пусть будет так, как он хочет. Просто дай ему сделать, как он хочет, и все будет в порядке. — Сейчас мы проснемся, А-сан, всё хорошо, — шепчет Гуанъяо, зажмурившись изо всех сил. Выстрел звучит, как соседский перфоратор. Яо продирает глаза, чувствуя острую головную боль в затылке. На телефоне два пропущенных от Лань Сичэня и один от Хуайсана. Всё хорошо. Отсутствие кошмаров уже попахивало странностью, стоило слезть с препаратов, как они вернулись снова, и папа стабильно главный герой. Яо споласкивает лицо холодной водой и чистит зубы, стараясь игнорировать гудящую голову. М-да, возможно, ситуацию с кошмарами усугубили два (или три?) бокала вина вечером и эта говённая статейка. Он ругается про себя и ищет в аптечке обезболивающие. Эти придурки этажом выше еще и ремонт делать вздумали. Хотя, сегодня есть смысл их даже поблагодарить за это. — Доброе утро, извините, я пропустил ваши звонки, господин Лань. — Это я должен извиниться за позднее беспокойство вчера, прости. Ты уже в пути? — Да, буквально полчаса, и я на месте, мастер. — Ладно, мы ждем тебя. Постарайся ускориться, А-Яо. У нас опоздания на постоянной основе закреплены за Не Хуайсаном, ты уже должен это выучить. Яо негромко смеется и прощается. Выходя из дома, он внезапно дергается, приняв красный соседский коврик перед входной дверью за кровавую лужу.