«ho con me l’inferno mio”
у меня внутри мой собственный ад.
***
Следующую неделю пребывания девочек в школе леди можно официально назвать пиздецовой. Ну конечно не для всех. Но Бэлла каждый день просыпалась и засыпала с внутренней обидой.
они перестали общаться.
словно по щелчку пальцев их ночные разговоры, совместное прослушивание музыки и объятия, длившиеся чуть дольше чем нужно,закончились.
Она сама не поняла, с какого конкретно момента всё пошло по такой пизде. Но всё же были догадки о том, что виной являлась их странная попытка узнать
«какого это целоваться с девушкой».
Бэлла всеми силами показывала как ей похуй. Не смотрела на Костью, когда та восторженно говорила о чём-то с Настей или другими девочками. Не замечала Костью, когда та шутила над сконфуженным лицом Тины. Не думала о Костье, когда старшая, хоть и украдкой и очень редко, смотрела на неё. И конечно же не воспроизводила перед сном тот момент, когда лицо Костьи было буквально в паре сантиметров от её собственного.
КостьяКостьяКостьяКостья
Бэлла не понимала, как можно убрать эти мысли из своей головы. Ведь каждый раз, когда она пыталась не думать о девушке, ситуация только усугублялась.
Она чувствовала себя одиноко (собственно ничего нового), и даже разговоры с Анжеликой не помогали. Нет, Анжелика конечно прекрасная подруга, которая всегда поддержит и успокоит. Но у неё не было татуировки веточки над левой бровью, не было перевёрнутого креста под правым глазом, и не было того пронзительного взгляда, которого Бэлле так не хватало.
Она помнила, как они смеялись друг над другом, когда им пришлось ходить на каблуках:
- Это так нелепо, пиздец просто, - Костья буквально заливалась смехом.
- Да мы те ещё фотомодели, - отвечала Бэлла.
- Только если надо пивас прорекламировать.
Эти воспоминания очень давили. И Бэлле становилось с каждым разом всё обиднее, когда она видела, как Костья и Настя смеются, поддерживают друг друга.
Иногда Кузнецова специально задевала Купер плечом, чтобы показать эту свою обиду.
и нет, это конечно же было, ну прям совершенно, не по детски.
Костья конечно же замечала Бэллу. И то, как младшая надувала губы и делала недовольный взгляд, очень её забавляло. Такая малышка конечно.
Она скучала по Бэлле, даже очень. Но странные чувства, которые появлялись у неё, когда она смотрела на белобрысую, заставляли испытывать страх.
что плохого в том, чтобы убегать от проблем?
***
Заговорили они в первый раз за довольно продолжительное время на испытании в тюрьме.
«Зечки» пытались заставить девушек жить по их правилам, и когда кто-то из учениц намусорил в камере, то заключённые поставили перед Костье ведро с водой, дабы она всё убрала. Но упомянутая лишь пнула железку и отошла в угол, так и не сдержав слёзы.
Бэлла подошла к ней незамедлительно:
— Кость, ну ты чего?
от её голоса сразу стало спокойнее.
— Да блять, меня в детдоме заставляли это хуйнёй заниматься, да и к тому же, били шваброй ебучей, - она грустно улыбнулась.
— Кость, нормально всё будет, прорвёмся, - Бэлла подошла чуть ближе и положила руку на плечо черноволосой, - тебя никто не будет заставлять это делать.
И Костье стало легче. Эта картавая девчонка (это, к слову, их объединяло) всегда действовала на неё лучше, чем любой ксанакс.
А ещё ей было стыдно. Стыдно от того, что она всю неделю так глупо игнорировала Бэллу.
ну и кто теперь тут ребёнок?
Но она не могла ничего поделать. Просто хотелось забыть обо всём, и чтобы все странные мысли из её головы исчезли.
Но когда она редко
(ну или нет) поглядывала на Кузнецову, то внутри всё будто переворачивалось вверх дном. И в эти моменты она думала о том, что лучше бы осталась дома, пила до состояния блевоты, нюхала и думала лишь о том, где ей сегодня переночевать. Мысли о белобрысой ломали её больше, чем любые испытания на проекте.
Вечером пятницы, когда девушки могли спокойно отдохнуть от всех испытаний, которые они стойко перенесли на неделе, Наташа Гончарова обнаружила в холодильнике несколько бутылок белого вина. И каждая поняла, что спокойный отдых придётся отложить на потом.
Сначала всё было нормально. Девочки пили и веселились по полной: Тина и Наташа устроили танцевальный баттл; Ксюша распевала частушки; Бунина рассказывала о вурдалаках; Лазутина пыталась издавать пукающие звуки подмышкой; Стрельникова Наташа говорила о значении тюремных татуировок.
Бэлле было не по себе. Ей хотелось то плакать, то смеяться, и эта переменчивость чувств её конкретно подзаебала. Поэтому Кузнецова взяла целую бутылку белого вина и села на диван в угол комнаты.
— Бэлл, тебе не много будет? - заботливо спросило Анжелика, - ты же знаешь, как тебя уносит.
— Да поебать, - ответила Бэлла, отпивая целебный напиток, - выходные есть выходные.
— Как знаешь. Но если понадобиться помощь проблеваться - зови.
На эту реплику Анжелики Бэлла ответила кивком. Ей нужен только алкоголь.
да, только алкоголь.
и никто другой.
точнее ничто, ага.
Глоток за глотком и она уже пьяная до чёртиков. И это повышение алкоголя в крови буквально подтолкнуло её к Костье:
— Эй, слышь, пойдём выйдем.
— Нахуя это? - спросила, не отрываясь от бутылки, Купер.
— Обговорим кое-что, - ответила Бэлла.
Они вышли на балкон, и у Кузнецовой было сильное желание въебать Костье так, чтобы она больше не встала.
ну или въебать самой себе. хуй его знает.
— Ты вот такая, блять - из-за выпитой бутылки язык Бэллы сил но заплетался, и она не могла нормально формулировать мысли, - такая вот ты, знаешь, мразота.
— Это с какого хуя я мразота то, блять? - резонно спросила Костья.
— Да потому что ты, блять, кидальщица ебаная, - отвечала Кузнецова, - если ненавидишь меня, то скажи.
«давай же. мне станет лучше.»
— Бэлл, перестань, а, - Костья старалась не смотреть ей в глаза, - мне просто похуй.
похуй.
Костья сама не поняла зачем она это сказала.
А Бэлле лишь хотелось закричать.
— Ну значит пошла нахуй, - сказала Бэлла.
— Ну и отлично.
— Да, ахуенно.
Их «идиллию» прервала Вероника, которая резко зашла на балкон:
— Девочки, вы чего тут на балконе мёрзнете? Пойдёмте, мы там в «Бухую правду» играть начинаем.
Их игра в принципе была довольно безобидной, учитывая то, какими они все были. Вопросы были по типу: «за сколько ты бы отсосала тому то, тому то.»; «самый грязный секс в твоей жизни» и т.п
Бутылка, с помощью которой они и выбирали, какой человек будет отвечать на какой-либо вопрос, указала горлышком на Бэллу. Ксюша особо не церемонилась:
— Бэлла, ты девственница?
Блондинка, немного поелозя, ответила:
— Ну да, а что такого то?
— Хорошо, - продолжила Ксюша, - а с парнями ты целовалась?
— Ну один раз в классе седьмом, - отвела взгляд.
— Ну а с девушками?
блять.
— Ксюх, это несколько вопросов, - начала отнекиваться Бэлла, - это нихуя не по правилам.
— Бэлл, у нас бухие правила, - заговорила Ксения, - отвечай давай.
— Да ни с кем я не целовалась, ёбаный в рот, - немного обиженно ответила Кузнецова.
— Ну ты то у нас молодая, - успокоила её Прокофьева, - всё впереди ещё.
Бэлле стало некомфортно. Почему именно у неё спросили, целовалась ли она с девушкой?
«какого это?»
фу блять.
Через некоторое время настала очередь Наташи задавать вопросы. Бутылка указала на Купер:
— Костья, скажи, тебе кто-то нравится?
У Купер резко пересохло во рту. Хотелось выпить всю воду этого ебанного мира.
— Нет, не нравится, - ответила черноволосая.
ложь.
— Вы у нас с Беллой прям такие неприступные, - начала говорит Наташа, - вам прям стоит пожениться что ли.
Девушки залились смехом. Все, кроме Бэллы и Костьи. Они обе покраснели, и обе списали это на количество выпитого.
ну а как ещё?
Дальше вечер проходил безобидно. Все веселись, танцевали, и даже Кузнецова и Купер уже не чувствовала той неловкости, преследующей их на протяжение довольно продолжительного времени. Поэтому к концу их так называемой тусовки, две девушки остались лежать в гостиной, пока остальные пошли к бассейну.
— А что мы общаться то перестали? - решила начать разговор Бэлла.
ну действительно, почему же?
— Да глупо как-то вышло, сама хуй знаю почему, - Костья знала, да и Бэлла впрочем тоже, - давай забудем хуйню всю?
- Да, давай, - наконец-то Кузнецова снова ощутила то самое тепло, которого ей так не хватало.
Они лежали вплотную друг к другу, хотя место на диване было предостаточно, и опять разговаривали. Будто ничего и не было. Бэлла рассказывала какую-то забавную историю из детства, а Костья заливалась смехом. Они вновь почувствовали эту идиллию.Целый мир будто стал диваном на котором они лежали, и они были его единственными обитателями.
Проходящая мимо гостиной Петрова заметила девушек, но мешать им абсолютно не хотела. Она лишь улыбнулась уголками губ и тихо пошла в свою комнату. Мешать им не хотелось.
это было совершено не нужно.
