Холод

На следующее утро Гермиона проснулась с невероятной головной болью и пересохшим горлом, а глаза были настолько красными, будто их тёрли наждачной бумагой. Немного поморгав, безуспешно пытаясь хоть немного увлажнить глаза, волшебница встала с кровати. Осмотрев комнату, она заметила бледного мужчину, спавшего в кресле рядом с кроватью, и, судя по неудобному положению тела, он, скорее всего, проснётся с затёкшей шеей и болью в спине. Гермиона медленно присела рядом и, наклонившись, мягко коснулась его руки. — Малфой? От её прикосновения и голоса Драко проснулся, а когда обнаружил, что заснул в комнате девушки, широко распахнул глаза от явного удивления. Надеясь успокоить младшего Малфоя, волшебница улыбнулась ему и слегка отпрянула. Драко мгновенно сел прямо и одарил её ответной улыбкой, пытаясь вернуть своё «малфоевское» спокойствие. — Рад видеть, что к тебе вновь вернулся рассудок, Грейнджер, — начал он с присущим ему сарказмом, но Гермиона прервала его, неожиданно обняв и поцеловав в щеку. — Спасибо, Малфой… Ты пришел именно в тот момент, когда я не должна была оставаться одна. Правда… Спасибо тебе… — она покраснела от стыда, когда фрагменты воспоминаний начали всплывать в её памяти. Понимая, что она действительно потеряла рассудок прошлой ночью, девушка опустила голову. Малфой нашел ее в квартире, от которой на тот момент уже мало что осталось. В квартире, которая некогда была её домом.Была. Гермиона понимала, что Драко чувствует себя так же неловко, но она не могла его винить. Они никогда не были друзьями. Они, конечно, заключили мир спустя некоторое время после войны и мимоходом обменивались приветствиями, а иногда и мелкими разговорами, но не более. По крайней мере, в процессе заключения мира Малфой попросил прощения за все годы предвзятых издевательств, так что зла друг на друга они уж точно не держали. — Послушай, Грейнджер, я пошёл к тебе, чтобы проверить, всё ли у тебя в порядке, так как твоё отсутствие в свете всего случившегося было довольно… заметным… — он осторожно посмотрел на нее, но она молчала. — У меня не было никаких других намерений, но вчера вечером, увидев тебя в том состоянии, я понял, что тебе нужна помощь, а мой отец вряд ли бы приехал спасать тебя, так что я решил сделать это вместо него. Гермиона в смятении подняла взгляд на блондина. Получается, он знал, почему Люциус сделал то, что сделал?  — Что это значит, Малфой? Насколько я знаю, ты и твой отец не были в особо тёплых отношениях с тех пор, как умерла твоя мать? Драко пожал плечами и криво ухмыльнулся. — Ну, мы не очень ладим — это факт. Но мы вместе владеем «Малфой Энтерпрайзес», так что я в курсе всего, что происходит, — он сел на стул, и пристально посмотрел на девушку, закидывая лодыжку на колено. — Как бы там ни было, хранилища почти пусты, Грейнджер… Послевоенные штрафы, которые должна была заплатить семья Малфоев, были, мягко говоря, не маленькими. Нам удалось удержаться на плаву, но отец-финансист, который постоянно спонсирует Министерство — тебя, Грейнджер — официально поставил нас на нулевой уровень прибыли и теперь проедает тот небольшой денежный поток, который мы поддерживали. Драко встал на ноги, пробегая рукой по платиновым волосам; Гермиона почувствовала, как то, что он говорил, просочилось сквозь ее оцепенелое сознание. — Мы даем работу более пяти сотням семей по всей Европе. Если мы падём… ну, я уверен, ты тоже не захочешь брать это на свою совесть. Отцу пришлось выбирать между любовью и деньгами, ведь только эти деньги спасут пятьсот семей. Это также продолжит финансирование твоего проекта. Отец был твоим единственным благодетелем, Грейнджер… Над ними воцарилась тишина, пока Гермиона пыталась до конца осознать то, о чем говорил Драко. В груди появилась сдавливающая боль, мешающая дышать. — Ты хочешь сказать, что он выбрал ее, чтобы спасти компанию и продолжить финансирование моих благотворительных проектов для оборотней и эльфов? — её голос вдруг прервал молчание. Драко посмотрел ей в глаза. — Да, он чувствовал, что эти проекты будут более важными для твоих целей и долгосрочного счастья. И ни он, ни я не хотели оставлять пятьсот семей без дохода. Может быть, у меня с ним и не очень хорошие отношения, но он не плохой человек, Грейнджер. Гермиона почувствовала, что боль в груди усиливается, когда поняла, что у Люциуса добрые намерения и он всё ещё достоин её сердца. — Почему он просто не сказал мне об этом? — шепот сорвался с её губ. — Грейнджер… он… ну… мы не очень разбираемся во всём, что касается любви. Мы, Малфои, ни черта в этом не смыслим. Он решил, что будет лучше, если ты возненавидишь его, поэтому попрошу тебя держать в тайне то, что я рассказал тебе, и уж тем более не упоминать это при нём, — он подошел к кровати и сел на край рядом с Гермионой, все еще поддерживая интенсивный зрительный контакт. В истощенном состоянии она решила прислониться к толстому изголовью кровати. — Малфой… Я не могу вернуться, — Гермиона поёжилась от чувства слабости, а зажатый голос девушки вызывал у неё лишь чувство отвращения. Она удивилась, когда мужская рука осторожно коснулась её плеча. — Я знаю, Грейнджер… Я так же знаю, что отец купил квартиру для тебя… Даже не представляю, как он тебя уговорил, — Драко озорно улыбнулся ей, на что девушка закатила глаза.  — Да, но это было не без споров… А теперь я чувствую себя еще хуже, так как знаю, что он даже технически не мог себе этого позволить. — Поверь мне, покупка этой жалкой квартиры едва ли вызвала вмятину в и без того провальной финансовой структуре Малфой Энтерпрайзес, — Драко в отрицании покачал головой. — Отец пытался загладить свою вину благотворительностью, что и стало истиной причиной нашего разорения. Так что не вини себя. Он сделал свой собственный выбор. Ты можешь остаться здесь, пока не решишь, что ты хочешь сделать с квартирой. Остальные твои вещи я заберу позже. Драко подвинулся ближе к Гермионе и крепко обнял её за плечи, и, несмотря на все еще витающую в воздухе неловкость, она обняла его в ответ. По какой-то причине Гермиона знала: отныне их отношения изменятся навсегда.