Memento Mori

— Княжна, вам бы быть осторожнее. Голос посла звучит для неё не звонче оброненной случайно из руки монеты. Княжна Валерия всматривается в небеса неделями и всё чего-то да ждёт. В сердце её неспокойно бьются метель и вьюга. За резными окнами терема вовсю разгуливается матушка зима. Посол просит её ответить на предложение о скором венчании с князем Беловолковым. Княжна лишь тихо вздыхает и в небеса всматривается пристальнее, прося ей дать ещё немного времени на раздумья, а потому весточку князю не посылать. Пущай побудет в раздумьях не меньше её. Авось и жениться перестанет хотеться. Забери меня, дорогой, забери же меня поскорее. Я твоею навеки была И твоею навеки останусь. Княжна напевает эту песнь тихо-тихо, пока пальцы помогают прясть её пряжу. Она уже давно ходит своя-не своя после встречи с князем Серебряным, приехавшим к ним погостить на непродолжительный срок. Душу Валерии занимает дикий притягательный блеск стальной его улыбки и опасного маслянистого огонька на дне морских глаз. И пускай пропади оно пропадом, что влюбляются с первого взгляда лишь девки взбалмошные, глупые, ей было всё равно. Княжна верила, что эта связь скрепила их крепче каната не просто так. Князь Серебряный пугал оставленными послевоенными шрамами на его лице — он много воевал и войну любил, как и она страстно любила его в ответ; княжна не переносила пустого насилия ради завоевания новых земель, но не могла отринуть бросающегося в глаза факта — князю Серебряному история, выточенная навеки в его теле, очень была к лицу. Помнят её пальцы, как оглаживали они эти шрамы под спрятавшимися в тени сестрицы Солнца лучами. Помнят они и тепло, и жар, оставляемый сухими губами, и трепетно рвущееся сердце, невольной птицей в груди бьющееся, как о прутья клетки, когда эти уста отыскивали уста, когда прикосновение пальцев забиралось под ленты кокошника, выпуская их из волос и развязывая. И с улыбкой плутовской князь шептал ей, что она прекрасна без всех своих дорогих одежд, вот так, придуманная и созданная по божьему подобию, разделенная с ним одной лишь тонкой ночной рубашкой. И, стягивая перстень за перстнем, она вверяла ему себя, пока батюшка не видел. И отдавалась всякий раз, как в последний. Княжна в своём тереме не чувствовала себя свободной. Она задыхалась. И князя того она готова была лютой ненавистью возненавидеть. — Лучше бы никогда не давал ты мне свободы знать. Глотнув всего раз, я захотела ещё. А тебя в моей жизни и свет простыл. Ясный мой сокол, уж не забыл ли ты про меня в своих суровых странствиях? Княжна вглядывалась в небеса и знала, что на её весточки ответа она никогда уже не дождётся. Погиб он, любимый её. Забит оказался войнами гадкими, как передал ей князь Сергей. — Вам бы, по добру-по здоровому, лучше обручиться с князем Беловолковым, а не в девках ходить. — голос его был ровен, спокоен, но даже так она смогла разглядеть издевательскую усмешку. — Серебряный никогда уже не вернётся. «Я об этом позаботился» Князья Руси активно использовали через браки своих дочерей собственные государственные внешнеполитические интересы и устремления на европейском направлении. И княжна Валерия не стала исключением. Отец пытался выдать её как можно более выгодно замуж. Князь Беловолков мог обещать им хорошие позиции. В чём-то они с князем Серебряным были похожи: та же выдержка, тот же прямой взгляд, но не было в нём той лукавой искринки, наполнявшей всю тяжёлую фигуру Серебряного живым горячим теплом. Князь Беловолков был холоден, как каменная стена. И княжна к нему и половины не чувствовала из того, что испытывала к Серебряному. Уважение, да. Благодарность, да. Но не любовь. Князь Беловолков был обходителен и мил, насколько мог. И он был против браков по принуждению. И ей приходилось делать вид, что будущее венчание, конечно же, будет не в тягость. «Дочь моя, ты прекрасно понимаешь, что ты должна выйти замуж за князя Беловолкова. Он не вернётся. Ты зря только годы молодые растрачиваешь на ожидания. А князь Олег позаботится о тебе. Ты будешь жить в достатке и под защитой». Но Лера не слушала. Никого из них не слушала. Она жила в ожидании следующего дня, с молитвой на губах складывая чело на ночь. Не знала она, можно ли было за тех существ молиться. Но если все они — твари божьи, и их создал творец, она думала, можно. Никто из них не знал тайны князя Серебряного, а потому никто его возвращения и не ждал. Но она-то знала, знала всё-всё про него! И потому не переставала ждать. Выбирая шёлковую ткань к свадебному наряду, она вспоминала пролетавшие под ними фьорды, миля за милей. Проводя кончиками пальцев по кропотливо сотворённой в бессонных ночах других таких же девиц, как и она, красоте, она вспоминала настойчивые холодные ласки ветра, подбивавшегося ей под ладони, словно одомашненный пёс. Княжна Валерия не откажет князю Беловолкову из уважения. Она выйдет под свет божий и совершит обряд бракосочетания, как и обещала отцу. Скупая улыбка трогала её бледное от неспокойных ночей ожидания чело при мысли, что всё, к чему она готовилась, не было, по своей сути, обманом. Ведь когда небеса разорвутся, он заберёт её сам.