Иногда они возвращаются

Ниган думал, что долго не сможет уснуть после встречи с Карлом, вспоминая все, что они друг другу наговорили, и пытаясь анализировать поведение Карла, но он поразительно быстро задремал, как только Бадди, проводивший его до палаты, оставил его одного. В том, чтобы увидеть Карла, уже было нечто исцеляющее, и Ниган утешал себя мыслью, что Карл жив и находится на своем месте. Этого было достаточно, даже если Карл все еще ненавидел его. Обычно он просыпался по утрам разбитым и не отдохнувшим, открывая глаза с таким чувством, будто ему под веки насыпали битого стекла, но на этот раз все оказалось иначе. Ощущая тепло солнечного света на своей коже, Ниган потянулся в постели, думая о том, что быть ненавидимым живым Карлом намного лучше, чем получить предсмертное прощение от мертвого. Восхищение и гордость за него никуда не делись, а наоборот возросли от осознания того, что Карл на протяжении многих лет руководил процветающей общиной. Ниган хотел узнать как можно больше о новой жизни Карла и надеялся, что теперь местные не откажут ему в информации. Когда Ниган начал беспокоиться о том, что побудка не состоится, так как случилось что-то серьезное, в палату вошел Бадди. – Рад, что ты уже проснулся, – он лукаво подмигнул, и Ниган испытал мимолетное облегчение оттого, что по крайней мере один человек из его окружения ведет себя как обычно. – Собирайся, Лири хочет дать тебе задание в рамках твоей тестовой программы. Ниган откинул одеяло и, спустив ноги на пол, вытащил из-под кровати сумку с чистыми вещами, выданную ему несколько дней назад. Он уже взял все необходимое и почти был готов идти под надзором Бадди в ванную, когда тот вдруг озадачил его: – И куртку свою не забудь. Ниган бросил на него подозрительный взгляд, но повиновался. За прошедшую неделю он не выходил никуда дальше служебного плаца, по которому бегал в одной футболке и спортивных штанах, так что приказ забрать куртку немного насторожил его. Мелькнула мысль о том, что Карл решил избавиться от него и от всех следов его пребывания здесь, и нервозность Бадди, с которой он то и дело оглядывался через плечо и барабанил пальцами по дверному косяку, только подтверждала это. Ниган внезапно понял, что предпочтет, чтобы Карл собственноручно убил его, а не просто изгнал из общины. Если судьба заключалась в том, чтобы найти своего убийцу, то Ниган уже это сделал. Но после душевой Бадди повел его не на расстрел, а в столовую медперсонала, которую Ниган увидел впервые. В принципе, смотреть там было не на что, но Нигана удивил сам факт того, что в его практически тюремном режиме последовали какие-то послабления. Прошлым вечером Бадди ничего не сказал, когда Ниган вышел в коридор после разговора с их лидером, но зато теперь трещал без остановки. – Вчерашняя встреча не задалась, да? – Ниган хмуро кивнул, пока парень в фартуке, стоявший на раздаче в столовой, накладывал комковатую кашу в его тарелку. – Если честно, я слышал, как он орал, но мне кажется, тебе не стоит принимать это близко к сердцу. Он почти всегда немного взвинченный. А когда ты ушел, он вызвал к себе Лири и поругался с ним. Ниган приготовился внимательно слушать, но Бадди неожиданно сменил тему, видимо, заметив настороженность Нигана и не желая ляпнуть что-нибудь лишнее. Пока Ниган завтракал за шатающимся из стороны в сторону столом, Бадди успел вывалить на него тонну ничего не значивших подробностей о своих знакомых, которые проходили мимо со своими подносами и здоровались с ним. Ниган чуть не поперхнулся холодным чаем, когда Бадди с заговорщическим видом сообщил, что пожилой мужчина, спокойно жующий овсянку в дальнем конце зала, когда-то знал Эксла Роуза. Потом ему пришлось признать, что «Эксл Роуз» это очередное погоняло, принадлежавшее лидеру общины из Сакраменто, которого убили во время мятежа, но альбом «Жажда разрушения» по всеобщему признанию ценится в Тихуане больше, чем «Китайская демократия», и так далее, и тому подобное. Послушав Бадди десять минут, Ниган впервые в жизни испытал невыразимое облегчение от того, что у него нет детей. Когда Ниган отставил в сторону пустую тарелку, бросив тщетные попытки перебить своего собеседника и поинтересоваться, какого черта от него хотел Лири, Бадди встал и предложил Нигану следовать за ним, хотя Ниган и так сделал бы это, потому что у него не было ни малейшего представления о том, куда идти и что делать дальше. Вопреки ожиданиям Нигана, Бадди отвел его не в лабораторию, а в вестибюль. Его сердце болезненно сжалось, когда он увидел Карла, стоящего спиной к нему и что-то обсуждающего с Рорри. – Он едет в Энсенаду, – тихо произнес Бадди, когда они с Ниганом остановились у подножья лестницы. Нигану показалось, что Бадди специально понизил голос, чтобы Карл его не услышал, но это не имело никакого значения, потому что Граймс тут же обернулся, почувствовав на себе пристальный взгляд Нигана. Ниган даже не отвел глаза, пока Карл быстрым шагом пересекал холл по направлению к ним. Он не мог отказать себе в удовольствии рассмотреть Карла при дневном свете. Солнечные лучи, проникающие через застекленную дверь, сверкали в его спутанных каштановых волосах, бледную кожу, плотно обтягивающую скулы, покрывали веснушки. У него на лице застыло перманентное выражение готовности к битве, и даже без изуродованной глазницы никто в здравом уме не назвал бы его красивым, но Ниган все равно ощущал, что готов смотреть на него хоть целый день. Он откровенно любовался и знал об этом, но ничего не мог с собой поделать. Он предпочел списать это на то, что они не виделись много лет. – А он что здесь делает? – Прошипел Карл, обращаясь к Бадди, даже не взглянув на Нигана. Прежде чем Бадди успел ответить, позади них послышался приближающийся топот, и в поле зрения возник улыбающийся Лири. – Я полагаю, он едет с тобой в Энсенаду, – произнес Лири с нескрываемым удовольствием, из-за своего кривого оскала став похожим на безумного ученого, чего Ниган только и ждал с момента их первой встречи. Минуту назад Ниган думал, что они с Карлом должны спокойно поговорить и начать все сначала, но теперь Лири показал свою сучью сторону, и Ниган внутренне ликовал, упиваясь растерянностью, отразившейся на лице Карла. – Я решил, что для вылазки тебе понадобится компаньон. – Никто мне на хрен не нужен, – отрезал Карл, ошеломленный подлостью Лири, который явно мстил за вчерашнюю ссору. – Давай-ка я кое-что тебе объясню, – вкрадчиво произнес Лири, приняв нравоучительный вид. – Тебя не касается ничего из того, что я делаю со своими испытуемыми, какие задания я им даю и куда отправляю. Если я захочу подорвать кого-то из них на гребаной противотанковой мине, не выходя из этого самого здания, я это сделаю, и у тебя нет права мне препятствовать, – при этих словах Ниган в замешательстве переглянулся с Бадди, который послал ему успокаивающую полуулыбку, – если я соберусь накачать их текилой и послать скакать в мешках вдоль военной границы, ты молча смиришься с этим. И если я решу отправить кого-то из них в Энсенаду на увеселительную прогулку в твоей компании, то тебе придется проглотить это, потому что твои полномочия кончаются там, где начинаются мои. Разве не так, Билл? Карл смерил его таким презрительным взглядом, будто удивлялся тому, что кто-то вообще осмелился заговорить с ним в таком тоне. Ниган обожал это выражение лица. Он должен был признать, что с годами оно стало настолько высокомерным, что у собеседников Карла не должно было возникнуть никаких вопросов насчет того, что они разговаривают с лидером, причем тот уже устал слушать их треп и в любой момент готов вытащить из ножен мачете, перекинутое на ремне через плечо, и покрошить всех неугодных в салат. – Я буду в машине, – процедил Карл, наконец переведя взгляд на Нигана. Его ненависть больше не забавляла, но Ниган рассчитывал, что это лишь промежуточный этап, который они смогут преодолеть, поэтому не слишком беспокоился на этот счет, просто радовался, что он вызывает у Карла хоть какие-то эмоции, и с удивлением осознавал, что еще способен чему-то радоваться. – Жду пять минут. Не попрощавшись ни с Лири, ни с Бадди, Карл развернулся и устремился к выходу. Ниган мысленно отметил его походку. Не чета той демонстративно-дерзкой, которая была у Нигана во времена противостояния с Александрией, но тоже быстрая и уверенная. Теперь было почти незаметно, что он хромает, но даже это не портило впечатление, так как он больше не сутулился, как раньше, и держал голову высоко поднятой. – Если мы едем на вылазку, мне нужно иметь при себе оружие, – начал Ниган, но Бадди поднял руку, жестом приказывая ему замолчать, – хотя бы клинок. Он знал, что просит вернуть ему нож не только в целях безопасности, подсознательно полагаясь на Карла и веря, что тот способен защитить их обоих, хотя вряд ли он станет прилагать усилия ради спасения Нигана, если на них нападут. Он эгоистично жаждал того, чтобы Карл увидел свое имя на рукояти и немного сбавил свой гонор, позволив Нигану высказаться. «Смотри, я вырезал твои инициалы на рукояти клинка после того, как сжег биту. Видишь ли, я зациклился на тебе и понял, что хочу, чтобы со мной осталось хотя бы твое имя. Забавно, правда?» Он опять потакал своей гордыне, но Карл был жив, и все остальное отошло на второй план. Ниган принял для себя несколько важных решений, к примеру, что он скорее умрет, чем снова заставит Карла плакать, но это не означало, что он собирался скакать вокруг Карла на цыпочках и добиваться его расположения, умоляя обратить на него внимание. – Слушай, я же не прошу огнестрел, – настаивал Ниган. Он не знал, какими полномочиями обладает Бадди, но надеялся, что тот сделает ему одолжение. – Черт, неужели ты еще не понял, что мне можно доверять? Бадди вопросительно посмотрел на Лири. – Если Билл решит, что тебе можно доверять, то в критической ситуации он сам даст тебе оружие, – ответил Лири, серьезно глядя на Нигана. Ниган очень хорошо знал этот взгляд. Видел его в глазах Мишонн, когда уезжал и еще раньше, когда влез в войну с Шепчущимися. Он означал «Ты получил свой последний шанс. Не просри его». Ниган готов был поклясться, что прошло намного больше, чем пять минут, но когда он вышел за ворота госпиталя, на подъездной дорожке все еще стоял огромный потрепанный пикап, выделяющийся среди компактных электрокаров. Ниган открыл дверцу, забрызганную чем-то похожим на засохшую кровь, и, широко улыбаясь, опустился на сиденье рядом с Карлом. Не говоря ни слова, тот завел двигатель. Нигану показалось, что он жует табак, и последующие плевки в открытое окно подтвердили его мысль. Ниган хотел пошутить насчет этого, но ничего не смог придумать, отвлекаясь на то, как выглядел Карл в утреннем свете. Если не считать забинтованного глаза, в его внешности не было ничего особенного, но сам момент казался абсолютно сюрреалистичным, так как Ниган даже не надеялся, что он когда-нибудь наступит, поэтому он просто запоминал все связанные с Карлом детали, чувствуя в животе приятное ощущение невесомости. Еще сутки назад он жил в полубезумном бреду, отчаянно желая увидеть Карла и не смея даже мечтать об этом, но теперь все изменилось настолько, что это заставило Нигана ненадолго притихнуть. Он пытался не пялиться на Карла, но ему было необходимо смотреть на него, чтобы осознавать, что тот реален. Двадцать минут спустя, в течение которых Ниган молчал, делая вид, что рассматривает окрестности, хотя его внимание постоянно возвращалось к Карлу, они проехали контрольно-пропускной пункт, на этот раз ведущий не через границу, а вглубь страны. Ниган окинул взглядом линию горизонта, пустынное пространство, обрамляющее дорогу на выезде из «речной зоны», редкие приземистые домики с заколоченными ставнями и вынужден был признать, что его не интересует ни место назначения, ни пейзажи, лежащие у них на пути. Все, что его волновало, находилось на расстоянии вытянутой руки. Карл гнал машину с такой скоростью, будто хотел преодолеть двухчасовое расстояние за сорок минут, как если бы ему была ненавистна сама мысль о том, чтобы так долго находиться рядом с Ниганом, но тот видел, что Карл бросал на него ответные взгляды через зеркало заднего вида. Ниган решил облегчить ему задачу. – Мне вот что интересно… – Начал Ниган, но едва он успел открыть рот, как Карл перебил его. – Заткнись, – скомандовал Карл с такой живой готовностью, будто только этого и ждал. – Ты можешь притворяться, что тебя это не ебет, но… Карл резко дал по тормозам, и Ниган чуть не влетел носом в приборную панель, хотя на нем был ремень безопасности. Послышался щелчок снимаемого предохранителя, и прежде чем Ниган успел повернуть голову, ему в висок уперся ствол пистолета. – Заткнись, или твои мозги разлетятся по всему салону. Ниган медленно повернулся и внимательно посмотрел на Карла. Он на секунду представил, как Карл спускает курок, и лобовое стекло заливает кровью как в «Криминальном чтиве», но его это только позабавило. – Пацан, я не стану играть с тобой в «у кого длиннее хер», – он обхватил ладонь, сжимающую «глок», и отстранил пистолет от своей головы, где-то на задворках сознания наслаждаясь тем, как ощущаются в его хватке тонкие пальцы Карла, – потому что мы оба знаем, что у меня. Так что убери свою железную дудку и не тряси ей без повода, а то я уже начинаю думать, что ты какой-то слишком несдержанный для лидера. Он знал, что Карл не собирался стрелять. Не смог бы сказать, откуда взялась такая уверенность, но видел, что Карл не станет спускать курок. На лице Карла застыло дикое выражение, означающее, что он был бы не прочь разлить кровь Нигана, но Ниган не верил, что он настолько зачерствел. – Я уже больше не пацан, – пробормотал Карл, убирая пистолет обратно в кобуру. Ниган услышал, как он тихо шепчет сквозь зубы что-то, что с равной долей вероятности могло оказаться молитвой или ругательствами. Карл не хотел признавать, что ему было приятно услышать старое прозвище, которое дал ему Ниган. Он надеялся, что Ниган упомянул его просто так, и ему еще никто не успел рассказать о войне с Энсенадой и предшествовавших ей событиях. Ни до, ни после того случая его ярость не приводила к таким глобальным последствиям, и Карл до сих пор мучился угрызениями совести. Обычно у него все было под контролем, хоть со стороны он и казался вспыльчивым и раздражительным. Он даже находил удовольствие в том, что лидеры других поселений считали его монстром и боялись нападать на его общину, и начал понимать, чем руководствовался Ниган, примеряя на себя маску садиста. Но потом наступил тот самый день, когда его разум полностью заслонила пелена гнева, и с тех пор любое обвинение в излишней эмоциональности становилось для него пыткой. Ничего особенного не случилось. Просто он развязал войну. Из-за Нигана. Он и несколько его подручных приехали в Энсенаду на очередную бартерную сделку, но младшему брату тогдашнего лидера не понравились условия соглашения, и он позвал Карла поговорить наедине за амбаром, в котором проходила встреча. Там его потом и нашли с проломленной головой. Как только они остались вдвоем, парень выхватил нож, взглянув на который, Карл лишь усмехнулся. «Мы можем решить вопрос мирным путем», – Карл произнес стандартную фразу, заранее зная, что парня это не остановит, хотя судя по виду, тот явно трусил. Карл же наоборот был абсолютно спокоен. Он подпирал плечом стену, расслабленно держа руки в карманах, когда грянул гром. «Я не позволю какому-то пацану командовать в моей общине», – завизжал парень, размахивая тесаком, и Карл мог бы разоружить его одним ударом, но вместо этого повалил на землю и замахнулся над его головой попавшимся под руку камнем. По крайней мере, ему рассказывали, что он сделал именно это. Сам он не помнил ничего, кроме мерцающих перед взглядом вспышек, похожих на июльские фейерверки, и того, как рядом кто-то истошно кричал. Он сам. Он очнулся, когда чьи-то руки оттащили его от парня, на котором он сидел верхом, кроша камнем кости его черепа. Он не знал, сколько ударов успел нанести, но чужая теплая кровь липко стекала по его лбу и белой футболке, а голова его противника превратилась фарш из кусочков костей, сухожилий и мозговой жидкости. В поле зрения возник Алекс, даже не скрывающий своего шока, и топчущийся позади него Мэл. «Тебе идет красный», – Мэл попытался нацепить идиотскую заискивающую улыбку, и Карл испуганно оглядел себя, осознав, что он натворил. «Он мне угрожал», – заторможено сказал Карл, заглядывая Алексу в глаза в поисках поддержки, но встретил лишь осуждение, понимая, что он его заслужил. Парень был еще жив, и Алексу пришлось его застрелить, потому что врачи не смогли бы ему помочь. А потом Карла взяли под стражу, хотя толпа местных собиралась его линчевать, и в тюрьме у него было много времени, чтобы подумать над тем, как повлияли на него последние слова его жертвы, и связать их с Ниганом, только он не хотел этого делать. Что-то пульсировало у него под ребрами, заставляя заключить свое сердце в броню. Пока Ниган смягчался, вспоминая о нем, Карл ожесточался, думая о Нигане. И вот теперь Ниган снова назвал его «пацан», но Карла это взволновало, а не разозлило. Из чужих уст это прозвище звучало упреком в слабости, обвинением в трусости, горьким напоминанием о той жизни, которую он добровольно оставил, но Ниган произносил его почти ласково, и оно не резало слух. Он словно дружески подмигнул Карлу, намекая на что-то, о чем знали только они двое, а именно: что Карл когда-то был просто мальчишкой в отцовской шляпе, которому слишком рано пришлось повзрослеть, и на его плечах еще не лежал тяжким грузом отпечаток каждого его убийства. Они пересекли реку по расшатанному мосту и повернули в сторону горного кряжа, тянущегося вдоль реки, прежде чем Ниган вновь решился заговорить. – Карл, я знаю, что мы начали с хуевой ноты… – И это еще слабо сказано, – Карл хмыкнул, поджав губы. – Ты начал с того, что устроил бойню. – Ты все еще думаешь об этом? – Ниган сразу понял, о чем он, но надеялся, что Карл уже не винит его за убийства александрийцев, хотя особо на это не рассчитывал. Он пытался загладить хотя бы часть вины, помогая в войне с Шепчущимися, но не собирался рассказывать об этом Карлу, потому что ему пришлось бы уточнять, какого черта он вообще ввязался в эту войну и объяснять, что именно его так сильно изменило. – Нет, – признался Карл. – В том-то и дело, что нет. Но, наверное, стоило бы. Повисло тягостное молчание, в течение которого Ниган переводил обеспокоенный взгляд с профиля Карла на вздымающуюся перед ними ленту дороги, спиралью уходящую на возвышенность. – Не пялься на мой глаз, – нарушил тишину Карл. Он сидел правой стороной лица к Нигану, а его волосы были заправлены за уши, не скрывая повязку. – Не стану, если скажешь мне больше трех слов, – пообещал Ниган. – Да? – Ухмыльнулся Карл. – Ладно, тогда смотри, сколько влезет. Ниган демонстративно придвинулся ближе, не сводя с него пристального взгляда. Он сощурился, делая вид, что рассматривает его глазницу сквозь повязку, но на самом деле был только рад возможности беззастенчиво наблюдать за Карлом, и дело было даже не в его ране. Карл закусил губу, но не смог сдержать улыбку. Он вдруг повернулся к Нигану с лукавым выражением лица. – Помнится, ты сказал, что женщин это не привлечет, – он усмехнулся. – Как оказалось, ты ошибался. – Боже, Карл, ты что, хвастаешься своими похождениями? – Ниган состроил гримасу притворного ужаса, чувствуя, как его губы сами собой растягиваются в улыбке. Ему следовало бы спросить, почему Карл все еще держит в памяти слова восьмилетней давности, но Ниган решил не ворошить прошлое. – Как тебе не стыдно. – Ничего я не хвастаюсь, – ответил Карл, но по его ликующему виду было ясно обратное. Он чувствовал себя так, будто выиграл у Нигана небольшое сражение. – Лучше следи за дорогой, – посоветовал Ниган, выглядывая в окно. Подъем был не слишком крутым, но Ниган испытал нехорошее предчувствие, как если бы он сел на американские горки и только на середине пути к вершине обнаружил, что ремень безопасности не пристегивается. – Нам надо поговорить, – добавил Ниган, по-прежнему глядя в окно. Внизу шумела река. По правому краю их отделяло от пропасти только хлипкое ограждение, и Ниган на секунду представил, какого было бы съехать с обрыва. Его покойная жена, увлекавшаяся разной психологической хренью, называла такие мысли «зов бездны». – О чем ты собрался со мной говорить? – Карл недовольно фыркнул. – Ты до сих пор не сказал ничего внятного о том, что случилось после моей смерти. Ниган удивленно уставился на него, вдруг почувствовав себя ненормальным, который пытается провести спиритический сеанс. – Я сказал, что Рик сыграл в ящик, – напомнил Ниган, ощущая, что такие разговоры – тоже своего рода зов бездны, потому что он не мог предугадать реакцию Карла. – Да, но ты не сказал как! – Карл еще вчера обнаружил, что новость о смерти отца не слишком задела его, так как он давно подсознательно смирился с гибелью своих близких, правда, он считал, что виновником этого выступил Ниган, но теперь тот здесь и настаивает, что он ни при чем. – Его укусили? Может быть, кто-то пустил пулю ему в лоб? – Все, что я знаю – он подорвал вместе с собой мост или плотину, что-то в таком духе. – Ты это придумал, потому что мы вот только что проехали гребаный мост, – прикрикнул Карл, ударив ладонью по рулю. – Нет, – Ниган устало потер лоб и прикрыл глаза. – Это правда. Прости, Карл. Я бы сказал, что мне жаль, но мы оба знаем, что это не так. Карл ненадолго притих, размышляя над его словами. Последнюю фразу он предпочел не удостаивать ответом. – И что, кто-нибудь нашел тело? – Нерешительно спросил Карл. Ниган подавил рвущийся наружу истерический смешок. Он разговаривал с человеком, признанным мертвым, который намекал на то, что другой считающийся мертвым на самом деле тоже жив. Абсурдность ситуации вымораживала. – Не хочу ломать твою нежную психику, но когда человек что-то взрывает вместе с собой, от него мало что остается. Может быть, в Оушенсайде нашли что-нибудь вынесенное течением, и то вряд ли. – Это ничего не доказывает, – твердо сказал Карл. – Я знаю людей, которые взрывали дамбы, прыгали с крыши, получали пулю в упор и все равно оставались живы. – В его голосе звучала железная убежденность, и Ниган решил не отнимать у него надежду, какой бы безрассудной она ни была. – Тебе виднее, – пробормотал он, и Карл одарил его своим фирменным взглядом, всегда щекотавшим нервы. – А остальные? Джудит? Мишонн? – Мишонн, когда я в последний раз проверял, была в полном порядке, – заверил Ниган, заметив на лице Карла облегчение. – Джудит… стала совсем как ты. – Пыталась уложить тебя из автомата? – Предположил Карл с невинным видом. – Думаю, если бы я дал повод, она бы так и сделала, – Ниган увидел, что уголки губ Карла дрогнули в слабой улыбке и почувствовал, как у него в груди разливается тепло оттого, что Карл находился рядом, язвил и вел себя намного непринужденнее, чем когда-либо раньше, потому что они наконец перестали находиться по разные стороны баррикад. – А Дэрил? – Знал бы он, что ты здесь, подписал бы открытку. Если бы научился писать. – Тихо добавил Ниган, отвернувшись к окну, но Карл все равно услышал и пнул его в голень. Это получилось у него так естественно, будто рядом с ним сидел его хороший знакомый, а не человек, которого он когда-то ненавидел. В каком-то смысле Ниган и был его хорошим знакомым, с той лишь оговоркой, что дьявол, которого ты знаешь, лучше дьявола, которого не знаешь. – Теперь твоя очередь. Расскажи, как ты выжил. Ты заранее знал, что у тебя есть иммунитет? – Нигану столько всего хотелось спросить, но больше всего его волновал тот момент, когда он видел Карла в последний раз. – Уже тогда, на вышке. – Да, – подтвердил Карл, не глядя на Нигана и делая вид, что все его внимание сосредоточено на дороге. Они продолжали подъем, и Карл сбросил скорость, так как повороты становились все более крутыми. Ниган усмехнулся тому, насколько хитер был пацан. Он всюду оставлял Нигану ключи, возможно, надеясь, что тот действительно разгадает его, а может, просто наслаждаясь подвернувшимся случаем безнаказанно играть с ним так же, как когда-то играл с ним Ниган. «Я помогал одному парню, и теперь меня нет» «Я надеюсь, что для тебя все изменится, потому что для меня уже изменилось» И нигде ни слова о смерти, разве что в той фразе, которую Карл швырнул ему в лицо, стоя на вышке. «Убей меня, потому что я все равно умру». Издевка или намек? – Ты сразу понял, что я не собираюсь тебя убивать? – Ниган не хотел, чтобы его расположение к пацану было настолько очевидным. Если Карл с самого начала был в курсе, какой эффект он оказывает на Нигана, тогда все его притворство шло насмарку. Карл метнул на него дикий взгляд, означающий, что он ни о чем даже не догадывался. Он почувствовал себя обманутым ребенком, от которого скрывали что-то значимое, но ему тоже было чем ответить. – Вообще-то я хотел, чтобы ты убил меня, – он попытался сделать так, чтобы это прозвучало беспечно, но ком, вставший поперек горла, все испортил. Карл знал, что по негласной традиции, если тебя укусили, то твои мучения должен прервать твой самый близкий человек, но он хотел, чтобы это сделал Ниган. Это могло бы стать символом того, что они оба отпускают свое прошлое, и он надеялся, что отец и Мишонн просто оставят его на улице, где ходили Спасители. Он не считал такое желание странным, так как его клетки все равно бы восстановились. – Что, блядь? – Переспросил Ниган в замешательстве. – Что за хуйню я только что услышал? – Ну, я бы в любом случае выжил. – Карл смутился и отвернулся. – Ладно, забей. Ниган не отвел глаза, пристально вглядываясь в профиль Карла. Их обмен откровениями вышел из-под контроля, но в отличие от Карла Ниган не чувствовал себя неловко. Он понял, что, прощупывая почву, наткнулся на что-то большее, чем скелеты в шкафу, и если продолжить копать, то можно обнаружить нечто, которое они оба скрывали от самих себя. И теперь он хотел этого, несмотря на парализующий страх. Он столько лет смотрел вглубь себя, чтобы разобраться в своих эмоциях, и видел лишь пустоту, а теперь оказалось, что пустота внутри Карла резонирует на одном уровне с его собственной. Какая-то странная тяга к смерти от руки друг друга как последняя возможность установить связь в мире, где их роли были распределены заранее и где им приходилось соответствовать. Сейчас все изменилось, и у них появился шанс вместе перерасти стены, которые они вокруг себя возводили, но для этого кто-то должен был сделать первый шаг, а Ниган совсем не знал, что сказать. «Твой взгляд взывал ко мне из глаз твоей сестры»? «Я не понимал, как ты нужен мне, пока ты был жив»? «Теперь меня нет», – написал Карл. Как ребенок, построивший форт из простыней и подушек и спрятавшийся «в домике» в надежде, что его никогда не найдут. Ниган при всем желании не смог бы объяснить, что почувствовал, когда в первый раз взял в руки его письмо. У него в голове мелькнула безумная мысль, которую он поначалу даже не осознал. «Я буду искать тебя, даже если тебя нет» Отсутствие Карла воплотилось во всех запутанных снах, в которых он отрекался от реальности, в попытках вспомнить, каким человеком он был до апокалипсиса, во всех спасенных им людях, в покинутых жильцами домах и детях, которым пришлось вынести слишком многое, включая безобидного с виду парня в клетчатой рубашке и дурацкой шляпе, которого Ниган подобрал в Техасе и бросил в Сан-Диего. Он хотел объяснить, что такое безмолвие тихоокеанского побережья в шесть утра, почему предрассветные часы ощущаются словно ад на Земле и что чувствуешь, когда мысленно пишешь безадресное письмо, выводя его пальцем на голой тюремной стене или на влажном после прибоя песке, но сомневался, что Карл захочет об этом слушать. За него решил выстрел, как в прошлый раз, как в сотне раз до этого. У него даже не осталось времени крикнуть, он успел только пригнуть Карлу голову, прежде чем стекло с левой стороны разлетелось вдребезги. Карл резко вывернул руль, матерясь в крепкой хватке Нигана, и под очередную автоматную очередь, прошившую левый борт, пикап вильнул вправо и проломил ограждение. Склон был не отвесным, но довольно крутым, и затормозить на нем не представляло малейшей возможности. Две секунды свободного падения, и пикап тряхнуло при столкновении с землей, что позволило Карлу до побелевших костяшек вцепиться в руль в бессмысленных попытках остановить неизбежное. На полпути вниз пикап зацепился колесами за выступ и завис левой стороной к пропасти. Ниган боялся пошевелиться, чтобы не нарушить хрупкое равновесие, но Карл, обменявшийся с ним ошарашенными взглядами, первым пришел в себя и заорал: – Вылезай из машины, чего ты, блядь, ждешь?! Другого выхода не оставалось, как и времени на размышления, поэтому Ниган быстро отстегнул ремень безопасности, фактически спасший его от перелома позвоночника, и открыл дверцу, боковым зрением заметив, как Карл протянул руку к заднему сиденью, чтобы забрать с него автомат. Ветки и кусты затрещали, царапая по днищу пикапа, пока он соскальзывал еще на несколько дюймов, и Карл резко отдернул руку, так и не взяв оружие. Ниган выбрался из машины и схватил Карла за предплечье, вытаскивая его наружу. Только почувствовав, как его пальцы сжали руку Карла, Ниган ощутил легкое успокоение от того, что не потеряет его снова. Карл слишком резко подался вперед, и Нигану пришлось поддержать его за талию и притянуть к себе, помогая вылезти из пикапа, потому что тот снова потерял равновесие. Они едва уместились вдвоем на выступе, когда его край откололся и вместе с пикапом рухнул в реку. – Ты схватил меня за задницу, – выдохнул Карл, привалившись спиной к склону и стараясь не смотреть вниз. – Поверить не могу, что ты обвиняешь меня в этом после того, как мы чуть не сдохли, – Ниган покачал головой, мысленно признавшись, что, возможно, он положил руку не на талию Карла, а чуть ниже. Он точно не помнил, потому что адреналин все еще зашкаливал, но в любом случае он сделал это без всякого подтекста, пытаясь просто вытащить Карла из пикапа. – Кстати, что это, нахуй, было? – Это люди Аншеля, – ответил Карл, все еще пытаясь отдышаться. Он даже не запомнил, как ощущалась ладонь Нигана на его ягодице, но сам факт того, что она там была, добавлял еще больше стресса. – Охерительно, очень информативно, а дальше-то что? – Ниган мрачно рассмеялся, вспоминая о том, как разозлило Карла убийство его друзей. Ниган не мог поверить, что Карл говорил о стрелявшем в него снайпере как о чем-то обыденном. – Что ты скажешь своим, когда мы вернемся? «Знаете, пиздатая сегодня погодка, кстати, нас чуть не грохнули люди Аншеля, надо вычеркнуть их из списка гостей на следующее Рождество»? – Заткнись, – пробормотал Карл, стирая пот с лица грязной ладонью. – Просто, блядь, помолчи немного. Ниган неохотно повиновался, дожидаясь, пока Карл переведет дух и все объяснит, но тот сказал только: – Надо спуститься к реке. – Ты только что просрал самый быстрый способ сделать это, – заметил Ниган, заглядывая за край, чтобы увидеть, как их пикап уже относит течением. К его удивлению, Карл схватил его за ворот футболки и потянул назад. – Пойдем через лес, а не вдоль дороги, чтобы не попадаться на глаза этим сукиным детям, – Карл запрокинул голову, сощурившись, пытаясь заметить, не следят ли за ними. – Хотя через лес, если честно, еще опаснее. – Охуенный план, – саркастично отозвался Ниган. – Теперь я понимаю, почему тебя выбрали лидером. Он ожидал очередной пинок или тычок под ребра, но Карл улыбнулся ему, и от его улыбки у Нигана внутри все оборвалось. Казалось, Карл был не против, чтобы его подкалывали по поводу его лидерства, но улыбка вышла какой-то извиняющейся, и Нигана это обеспокоило. Как будто Карл чувствовал вину за то, что взял на себя такую ответственность. Они начали осторожно спускаться, хватаясь за ветки растущих на склоне редких кустов и ища выступы в качестве опоры. Оба были измазаны грязью и красно-коричневой пылью к тому моменту, как добрались до узкого берега, обрамлявшего реку. Карл спрыгнул на землю первым и, тихо вскрикнув, опустился на стоящий рядом валун. – Ты в порядке? – Спросил Ниган, наклонившись над ним. Карл яростно растирал ногу, практически колотя по ней кулаком. – Нет, – огрызнулся Карл, но, подняв голову, с удивлением заметил в глазах Нигана тревогу. – Не совсем. Это просто судорога. Сейчас пройдет. – Он криво улыбнулся, зная, что это никакая не судорога и что ему придется идти до «речной зоны» с дикой болью, простреливающей ногу. Ниган, судя по виду, собирался что-то ответить, но вместо этого только поджал губы, точно так же как в тот день, когда они виделись в последний раз. Точнее, в последний раз в Александрии. Карл знал, что ему пора перестать вести счет своим встречам с Ниганом, но не мог отказаться от старой привычки. Через две минуты он встал и, делая вид, что ему уже лучше, указал направление, в котором им нужно было идти. – Можешь опереться на меня, – предложил Ниган, но Карл отрицательно помотал головой. Он был готов поклясться, что Ниган не поверил ни в судорогу, ни в то, что боль прошла, но пока он ничего не говорил по этому поводу, Карл мог терпеть и продолжать идти. Вскоре Ниган заговорил снова, но на этот раз не о хромоте Карла. Одно из его увечий навело мысли Нигана на другое. – Я думал, у тебя будут оба глаза на месте, – произнес он, скорее обращаясь сам к себе, чем к Карлу. – Из-за регенерации. Но мне нравится твоя крутая дыра в башке, – Ниган искренне улыбнулся, но Карл только нахмурился. – Восстанавливаются только те клетки, которые были повреждены с момента заражения, – ответил Карл, усиленно стараясь не отставать от Нигана, ненавидя свою гордость за то, что не может попросить его идти помедленнее. – Лири разве не объяснил тебе, как это работает? Обычно его невозможно заткнуть. – Боюсь, Лири многое упустил. Он сказал мне, что они не могут выяснить заранее, есть ли у человека иммунитет, но ты… – При вакцинации не могут, – перебил Карл, не дожидаясь, пока Ниган обвинит его во лжи. – При укусе это становится очевидно. Место заражения покрывается пленкой. – Ты что, много знал об иммунитете, когда жил в Александрии? – Поддразнил его Ниган. – Я ни хера не знал и думал, что умру, – огрызнулся Карл, и Ниган сразу помрачнел. Они вступили в лес, где корни редких деревьев выступали из-под земли и извивались уродливыми крючьями. Ниган спросил себя, почему до апокалипсиса он ни разу не ездил в Мексику. Высота деревьев была просто головокружительной, будто он попал в параллельный мир. Никакой Центральный парк не сравнится. Они несколько минут шли молча, пока Карл не запнулся о корень и не схватился за Нигана, чтобы удержать равновесие. Ниган поддержал его за плечо, и Карл ответил ему благодарным взглядом. – Если ты устал, то мы можем отдохнуть, – предложил Ниган. Ему было непривычно заботиться о ком-то кроме себя, но состояние Карла его действительно беспокоило. – Нет, – Карл встревоженно оглянулся по сторонам. – Лучше продолжим идти. Ниган неохотно кивнул. Он видел, что Карлу больно ступать на поврежденную ногу, и иррационально корил себя за то, что не может ничего сделать. Разве что отвлечь его разговорами. – Как ты узнал, что у тебя есть иммунитет? – Я порезался бумагой, пока писал письма, и рана затянулась еще до того, как я успел подуть на пальцы, – Карл поморщился после очередного с трудом сделанного шага. – Я был в шоке и решил немного поэкспериментировать над собой. – Звучит как что-то, чего можно ожидать услышать от Лири, – усмехнулся Ниган. – Да. А ты быстро его раскусил, верно? – Карл снова улыбнулся, и Ниган опять почувствовал себя так, будто его отрывает от земли и уносит куда-то. В прежние времена Карл ему не улыбался, если не считать того, как дрогнули уголки его губ, когда Ниган взял на руки Джудит. – Ты ходишь у него в любимчиках. Наверное, поэтому ты здесь. Он послал тебя доказать, что я был неправ. – Что бы ты ему ни наговорил, уверен, ты был прав минимум на девяносто процентов, но я здесь не из-за этого, – ответил Ниган, уловив, как Карл посылает ему знающий взгляд, означающий что-то вроде «только не начинай» и подтверждающий его догадку: Карл специально ждал его у госпиталя, чтобы иметь возможность поговорить. Это не отменяло того, что он злился на Нигана, хотя после крушения пикапа от его воинственности ничего не осталось. – Нам с тобой многое надо обсудить, но сначала я хочу услышать полную историю. – Нет никакой истории, – Карл закатил глаз. – Нет никакого плана. Я знаю, тебе хочется думать, что я – злостный обманщик, и порой я именно так себя и чувствую, но я обдумал все уже в последний момент. Когда я понял, что все раны затягиваются, то пришел к выводу, что даже если я вышибу себе мозги, у меня все равно есть шанс выжить. Не то чтобы я знал наверняка, что это влияние иммунитета, но это была самая правдоподобная из моих догадок о том, что со мной творилось. – Он вспомнил, как не позволил отцу увидеть последние секунды его жизни, и неохотно добавил: – Правда, в последний момент я немного испугался и решил сделать все сам. Я знал, что стрелять лучше всего в висок, иначе голову разнесет на части, а я понятия не имел, смогу ли я восстановиться после такого. Я не знал, куда именно будет стрелять отец, поэтому попросил их с Мишонн уйти. И хотя я надеялся, что это сделаешь ты, но в итоге хорошо, что не сделал. – Я не собирался засовывать ствол тебе в рот, – ответил Ниган и мысленно отвесил себе пощечину, осознав, насколько дерьмово это прозвучало. – Это я уже понял, – ответил Карл, будто не заметив двусмысленности. – Но тогда мне все представлялось иначе. В общем, я решил, что если я выживу, то в вашей с отцом вражде ничего не изменится, поэтому лучше мне умереть. И это навело меня на мысль, что если у меня действительно есть иммунитет, то я могу поехать в другой штат или даже объездить все штаты, чтобы найти еще кого-то такого же, как и я. Я быстро понял, что отец меня ни за что не отпустит. – На лице Карла появилась ухмылка, которая была для Нигана непривычной, но уже безумно ему нравилась. – А потом я понял, что мне не обязательно спрашивать. Ниган все еще гордился им. Карл был наглым и непокорным, таким и остался. Ко всему прочему, что было в его характере давно, прибавились новые черты, которых Ниган раньше не замечал, и Ниган хотел исследовать его полностью. Но прежде чем он успел ответить, Карл вытянул руку и указал на горизонт: – Ты это видишь? Ниган проследил за его взглядом и заметил далеко впереди несколько поваленных бревен, к которым они медленно приближались. Рядом с бревнами находилось несколько палаток, а подойдя еще на десяток ярдов, они увидели, что на земле лежат остатки еды перед потухшим костром. И он еще дымился. – Вот дерьмо, – прошептал Карл. Он резко побледнел, и Ниган понял, что кем бы ни были поставившие палатки люди, Карлу точно не хочется с ними встречаться. Но он удивил Нигана, сев на одно из бревен и упершись руками в колени. – Карл, я понимаю, что ты устал, но нам нужно идти. Они могут вернуться в любой момент. – Ниган сам не понимал, от чего или от кого он пытается защитить Карла, но его внутренний датчик тревоги зашкалил за красный. – Они никуда и не уходили, – Карл криво улыбнулся, и на какое-то ужасное мгновение Ниган подумал, что не хотел бы, чтобы эта фраза стала последним, что он слышал в жизни. – Они все еще здесь. На деревьях. Ниган запрокинул голову и быстро огляделся, но Карл тут же яростно зашептал: – Не смотри вверх! Чем дольше они не знают, что мы знаем, что они здесь, тем лучше. – Дай мне мачете, – тихо попросил Ниган. Автомата, утонувшего вместе с пикапом, катастрофически не хватало, но у Карла еще оставался «глок» в кобуре и мачете на переброшенном за спину ремне наподобие того, на котором Мишонн носила катану. По лицу Карла было видно, что он сомневается. Ниган вспомнил слова Лири и решил, что Карл вряд ли вообще когда-нибудь сможет ему довериться, но тут Карл потянулся к рукояти оружия и передал его Нигану. Их пальцы снова соприкоснулись, и Ниган задался вопросом, как долго малейшее касание Карла будет отдаваться в его теле электрическим током. Ниган поймал его взгляд и знал, что он думает «Не подведи меня». За спиной Нигана послушался сухой треск, и Карл медленно встал, одной рукой ухватившись за протянутую ладонь Нигана, а в другой сжав консервную банку, найденную у костра. Со стоящего чуть поодаль дерева спустился человек с длинным клинком за поясом. Он двигался так быстро, будто провел полжизни, лазая по деревьям, и Ниган подумал, что скорее всего так и было. Ниган оглянулся на Карла, небрежно передернувшего плечами. Ниган всегда считал, что неплохо умеет обращаться с битой и раньше даже находил ироничным ее применение для убийств, учитывая то, что когда-то он был школьным тренером, но теперь Карл показал ему, насколько ничтожна была гордость Нигана по этому поводу. Отведя назад руку с консервной банкой, он резко замахнулся, как питчер, готовый к атаке. За этот бросок можно было отдать все кубки мира, и хотя парень, в чье лицо врезалась железная банка, не умер, этого оказалось достаточно, чтобы отправить его в долгосрочный нокаут. Карл вытащил из кобуры пистолет, и в ту же секунду ветки стоящих вокруг деревьев затряслись под тяжестью спускавшихся с них людей. Ниган насчитал человек девять и метнул последний встревоженный взгляд на Карла, прежде чем его внимание отвлекла женщина с охотничьим ножом. Он пообещал себе не терять Карла из поля зрения, но с тем же успехом можно было пообещать научиться видеть ушами. Карл отстреливался, и Ниган надеялся, что не попадет ненароком на линию огня. Некоторое время, которое из-за прилива чистого обжигающего адреналина ощущалось одновременно тремя секундами и тремя часами, он не слышал ничего, кроме шума крови в ушах, и чувствовал только приятную тяжесть рукояти мачете в ладони, но его выбросило в реальность осознанием того, что выстрелы стихли. Карл расстрелял всю обойму, чаще попадая, чем нет, и поскольку мародеры пользовались только холодным оружием, ему не приходилось прятаться за деревьями, опасаясь получить ответную пулю. У него в кармане лежал запасной магазин, и он пытался перезарядить «глок», когда его больная нога снова дала о себе знать. Он оступился, попав ступней в яму, и на этот раз его бедро пронзила настоящая судорога. Он пошатнулся, выронив в оставшуюся от костра золу пистолет и полный магазин, а подлетевший сбоку мародер ударил его под колено и схватил за волосы. Карл приготовился крикнуть, но мародер потащил его по земле лицом вниз, и Карлу оставалось только давиться пылью и цепляться за корни деревьев. Всего на мгновение к нему вернулись тошнотворные воспоминания, которые он долго пытался забыть, и его затрясло от паники, но потом он услышал над собой дикий вопль боли, а хватка в волосах разжалась. Карл перекатился на спину, обнаружив рядом с собой отрубленную руку мародера, и увидел, как Ниган новым ударом мачете вспарывает парню живот. Лезвие зашло слишком глубоко, застряв где-то между ребер, и пока Ниган пытался его вытащить, позади него раздался еще один крик, больше похожий на боевой клич. Карл не сразу понял, что на него направлен его собственный пистолет в руках молодой девушки, настолько диким было представление о том, что мародеры умеют владеть огнестрелом. Он вскочил на ноги с твердым намерением отобрать у нее «глок», и его единственной мыслью было догадалась ли она поменять пустой магазин. Он не хотел знать ответ, но понимал, что через секунду узнает. Ниган отшвырнул его в сторону так, будто он ничего не весил. Карл покатился по земле и на периферии сознания услышал щелчок курка. Он крепко зажмурился, но выстрела не последовало. Открыв глаз, он увидел изумление на лице девушки, секунду назад целившейся Нигану в грудь, и эта эмоция стала последней в ее жизни, потому что Ниган резким движением выдернул лезвие мачете из уже мертвого мародера и отделил голову девушки от тела. Немного придя в себя, хотя его сердцебиение никак не желало замедляться, Карл подполз к костру и вытащил из кучи обугленных ветвей полный магазин патронов. На первый взгляд кроме них с Ниганом вокруг больше не осталось никого живого, но на самом деле на деревьях могли сидеть и другие мародеры, и Карл не хотел встретить их безоружным. Ниган передал ему пистолет с легкой улыбкой: – Выглядишь как поебанный жизнью Робин Гуд. – Это комплимент? – Карл перезарядил «глок», но сидевшие в засаде товарищи убитых так и не дали о себе знать. – Еще какой, – Ниган пристально изучал его лицо, прикусив кончик языка, и Карл снова смутился. Он отвел взгляд и внезапно понял, что если даже он понятия не имел, были ли в обойме «глока» патроны, когда девушка целилась в них, то Ниган уж точно об этом не знал. И все равно оттолкнул его с линии огня. Он собирался спросить об этом Нигана, но тут его взгляд зацепился за предмет в чаще леса, позволяя отсрочить разговор. – Смотри, это же фургон, – Карл поспешил по направлению к находке, зная, что Ниган последует за ним. Он не ошибся. Под деревом стоял дом на колесах болотно-зеленого цвета, в два раза меньше того, в котором Ниган объездил страну. Карл осторожно открыл дверь, выставив вперед пистолет, а затем обернулся к Нигану. – Знаешь, что мы сделаем? Мы его конфискуем. Ниган захохотал. – Ты хотел сказать «спиздим», – Ниган залез в фургон вслед за Карлом, пока тот обшаривал кабину в поисках ключа зажигания. Тот обнаружился в бардачке. – Черт, кажется, на таком ездили Шэгги и его компашка. – Ну да, а теперь на нем ездят мародеры, – фыркнул Карл, заводя фургон. – И вообще, они сами его у кого-то украли, так что мы фактически возвращаем его обратно. – Карл развернул фургон, и передние колеса на что-то наехали. Послушался глухой хлопок. – Это что такое? – Ты кого-то переехал, Эйнштейн, – ответил Ниган, и Карл закатил глаз. – Чья-то тыква только что превратилась в тыквенное пюре. – Думаю, им уже все равно. – Да, кстати, что это за уроды? – Ниган расслабленно откинулся на пассажирском сиденье, чувствуя приятную усталость в мышцах после произошедшей драки. – Просто мародеры, – произнес Карл с нескрываемым отвращением. – Люди, которых за какое-либо преступление изгнали из близлежащих общин. – Там был кто-то из твоих людей? – В последний момент Ниган понял, что этим вопросом в очередной раз может надавить на больное, но Карл только усмехнулся. – Если человек заслуживает того, чтобы изгнать его из общины, я отрубаю ему голову. – Черт возьми, – Ниган восхищенно присвистнул. – Помню, как ты горой стоял за правое дело, а теперь ты стал таким же, как я раньше. Носишь крутые обтягивающие штаны и велишь под страхом смерти выполнять приказы. – Чего? – Опешил Карл. Больше всего на свете он боялся превратиться в бракованную версию Нигана. Конечно, он хотел добиться уважения к себе, но только не теми способами, которые использовал Ниган. Раньше, как он и сказал. Возможно, это означало, что теперь в его сознании что-то изменилось, по крайней мере Карл на это надеялся. – Я убиваю только тех, кто этого заслуживает. Он вспомнил, как перед сном целовал Бадди в лоб, когда Бадди был маленьким, и говорил: «В этом мире мы пытаемся творить только добро, но кто к нам полезет, тот от нас огребет». В Мексике от него огребали часто и почти всегда с летальным исходом. – Да, но при этом у тебя в общине творится сущий беспредел. У вас «Жажду разрушения» считают лучше «Китайской демократии», это как, блядь, такое возможно? – Я понятия не имею, о чем ты, – Карл закатил глаз. – Ты что, издеваешься? – Ниган выпрямился в кресле с таким видом, будто ему нанесли личное оскорбление. – Эксл Роуз? – Карл покачал головой. – Дафф МакКаган? – Карл снова покачал головой, откидывая со лба испачканные чужой кровью волосы. – Одна из величайших рок-групп всех времен! – Извини, но если речь идет о пластинках, то я предпочитаю старую попсу. Вроде Бонни Тайлер. Ниган расхохотался на весь салон. – О боже, иди на хуй. Карл, ты безнадежен, – произнес Ниган почти ласково. Карл пожал плечами. По лобовому стеклу то и дело хлестали ветки, а фургон подскакивал на корнях и кочках, поэтому от Карла требовалась полная концентрация на дороге, но Ниган отвлекал его своей болтовней, и в глубине души Карл ничего не имел против. – Ты не закончил свою историю, – напомнил Ниган. – Остановился на самом интересном месте, когда тебя похоронили. – Дальше неинтересно, – ответил Карл. Ему было тяжело даже вспоминать о том, что он пережил, пока раскапывал могилу изнутри, но его радовала возможность кому-то об этом рассказать в надежде на то, что от этого полегчает. Фантомное ощущение давящей на грудь земли, которое часто будило его по ночам, было невыносимым. – Меня закутали в простыню как в саван, и оставалось только обернуть ткань вокруг головы, чтобы земля не попала в лицо, пока я прорываюсь наружу. Почувствовал себя настоящим зомби. – Карл решил опустить подробности о том, что он чуть не умер второй раз подряд. – Я вылез и, насколько мог, вернул все в прежний вид. Этот дурацкий крест упал раз пятьдесят, пока я приводил могилу в порядок. Ниган горько усмехнулся. Он много раз смотрел на этот крест, испытывая такое тянущее ощущение в груди, будто там была похоронена часть него. – Я не знаю, сколько я там пролежал, но потом Лири выяснил, что первая регенерация занимает от трех до пяти суток, если есть серьезные повреждения, – продолжил Карл. – В любом случае вокруг уже творилась такая суматоха, что мне не составило труда сесть в первый попавшийся пустой фургон и выехать из Александрии. Думаю, они решили, что этот фургон взорвали или украли Спасители. – А ты любишь красть фургоны, – протянул Ниган, дразня его. – Ты, можно сказать, чертов король фургонов. Карл метнул на него сердитый взгляд, от которого Ниган почти мог почувствовать мурашки. – Я немного поездил по стране, а потом случайно познакомился в Калифорнии с одним парнем, с которым мы договорились поехать в Мексику, потому что он там уже бывал, но потом у него начались проблемы в его общине, и он сказал мне, чтобы я ехал один. – Он выжил? – Ниган был уверен, что услышит отрицательный ответ, но Карл кивнул. – Он нашел меня, когда я больше всего в этом нуждался, – признался Карл, вспоминая дни, проведенные в тюрьме Энсенады. – У нас в общине есть правило не возвращаться за теми, кого взяли в плен, но ему было на это плевать, и в конце концов наши прислушались к нему. – Карл нервно прикусил губу. – Зря, на самом-то деле. Из-за этого началась война. Ниган знал, что не зря, но не решился произнести это вслух. Он мысленно поблагодарил калифорнийского друга Карла, кем бы он ни был, и только в этот момент понял, насколько боится потерять Карла снова. Карл ушел в свои воспоминания, к тому дню, когда его люди взяли тюрьму штурмом. Алекс вывел его на свет и усадил в машину, потому что он был слишком слаб, чтобы передвигаться самостоятельно. «Ну? Что скажешь?» – Требовательно спросил Алекс, и выражение заботы на его лице как по команде сменилось привычной холодностью. «Мне кажется, я не гожусь на роль лидера», – тихо сказал Карл, с трудом ворочая языком. «Прекрати это жалостливое дерьмо, – Алекс закатил глаза, хотя у Карла ничего подобного и в мыслях не было. – Все рано или поздно совершают ошибки. Брата Кортеса все равно бы кто-нибудь завалил, а в Энсенаде все равно начались бы беспорядки со сменой власти, годом позже или годом раньше – какая разница? Все, что ты должен пообещать, это решить свои собственные проблемы и не делать вид, что у тебя их нет» «Давай, мистер психолог, расскажи мне, какие у меня проблемы», – пробормотал Карл. «Ты не контролируешь свой гнев. Хочешь, дам один совет?» Карл кивнул ему с таким выражением лица, которое красноречивее любых слов говорило о том, что Алекс может пойти со своими советами куда подальше. «Тебе нужен якорь, который бы тебя успокаивал. Простых мыслей о сыне или о природе мало. Найди какой-нибудь стих или считалку, которую можно повторять про себя как мантру» После этих слов Карл был близок к новому срыву. Считалку. Алекс предложил ему гребаную считалку. Сначала Карл разозлился, потом отнесся скептически, но в конце концов случайно нашел ее в детской книжке, которую взял для Бадди в местной библиотеке. Это произошло семь лет назад, а теперь его пикап обстреляли на пути в Энсенаду, где он хотел договариваться о сотрудничестве. Мир был крайне хрупкой субстанцией. Из размышлений его вырвал смех сидящего рядом Нигана. – Что смешного? – Растерянно спросил Карл. – Просто подумал, не получим ли мы еще одну очередь в лобовое, когда постовые увидят незнакомый фургон. Карл улыбнулся, хотя, очевидно, не разделял веселья Нигана. Это была улыбка означающая, что у них с Ниганом теперь есть общая шутка, понятная только им двоим, и от самого факта ее существования у Карла странным образом потеплело на душе. – Ты знал, что пистолет не заряжен? – Спросил Карл, хотя и так знал ответ. Просто он понятия не имел, как иначе подступиться к этой теме. – Что? – Смех Нигана резко оборвался. – Если не знал, то зачем тогда это сделал? – Ниган не просто спас ему жизнь, он фактически подставился ради него, и самым правдоподобным объяснением было то, что Ниган ему задолжал, но Карл почему-то не хотел этого слышать. Он хотел, чтобы ему предъявили более личные причины, чем чувство долга, хотя это нарушало бы его представления не только о Нигане, но и о самом себе. – Я как-то об этом не думал, – ответил Ниган после паузы. Это была правда, хотя если бы у него было время подумать, он сделал бы то же самое. – Просто сделал и все. Карл ничего не сказал и немного нахмурился. Ниган смотрел на него, но на этот раз Карл не требовал перестать пялиться. Когда они выехали из леса на широкую дорогу, Ниган снова заговорил. – Ты расскажешь своим о том, что случилось? – Конечно, – отозвался Карл со вздохом облегчения оттого, что Ниган сменил тему, и их последний диалог не повис в воздухе. – Я соберу Военный совет. – Тебе нужно мое присутствие как свидетеля? – Ниган заговорил подчеркнуто деловым тоном, и Карл понял, что ему тоже неловко. Удивительное событие, так как раньше Карл думал, что Нигана невозможно смутить. – Нет, когда мы приедем, иди к себе, – Карл не хотел, чтобы это прозвучало как очередной приказ, но он уже привык говорить командным тоном, когда речь шла о точных указаниях. – Тебе не нужно вмешиваться в наши дела. Если окажется, что у тебя есть иммунитет, я надеюсь, что ты не задержишься тут надолго, потому что грядет война. «А если бы ее не было?» – Спросил себя Карл, отчаянно пытаясь подавить ощущение того, что один день рядом с Ниганом заставил его забыть все, чему его учил отец, и разрушил всю его ярость, которую он питал годами, настраивая себя против Нигана и уверяя себя в том, что Ниган наверняка убил всю его семью. Ниган даже еще не начал обсуждать с Карлом свои взгляды на силу и власть, которыми грузил его в Святилище, а Карл уже чувствовал себя способным выиграть войну. – А если я решу остаться? – Спросил Ниган, понятия не имея о внутренней борьбе Карла. Он знал только то, что хотел бы сражаться на его стороне, потому что не может потерять его снова. Карл улыбнулся ему. Для Нигана этого было достаточно.