***
Спешно вытираясь, Кейго поглядывал на дверь, прислушиваясь к происходящему снаружи. В груди трепетала такая крошечная, но такая яркая надежда. Конечно, внизу полно собак, не говоря о том, что у мафиозного главаря наверняка и немало охраны, но есть же окна. «Не будет же этот верзила таскать с собой ключи от антипричудного браслета!» План был до безобразя прост: тихо осмотреть второй этаж, найти кабинет, обыскать стол, где наверняка остались ключи от его свободы, и распрощаться с проклятым местом навсегда. В голове, даже начал складываться план мести, который быстро заглушила одна простая истина: «Я сам виноват, что оказался здесь». Он мягко толкнул дверь, выглядывая в щель. По лестнице резво сбежала девчушка в форме горничной. Внизу тихо цокали собачьи когти о мраморную плитку. Где-то в отдалении шумела газонокосилка. Дом был погружен в будничные дела, и Кейго, похоже, никого не интересовал, кроме испарившегося дворецкого. Он плавно выскользнул в коридор, который вел прямиком к центральной лестнице. «Не слишком удачное расположение». Чтобы попасть в жилые комнаты, надо было пройти через весь этаж, продефилировав перед центральной дверью. «Скорее всего, это гостевая ванна, и комнаты для посетителей находятся в этой же части». Сам особняк был огромный, отделан мрамором и устлан коврами. Витиеватые вензеля на перилах завораживали, ажурные люстры, имитирующие подсвечники, позволяли ощутить размах. Лишь старые портреты, висящие на стенах, отталкивали. Нет, работы художника были прекрасны, и, похоже, писались с натуры, но люди на них… «Интересно, это предыдущие владельцы? Особняк, похоже, фамильный…» Второй этаж, где располагалась его пыточная, ограничивался комнатами… прислуги? «Разве им не отводятся самые верхние помещения?» Он тихо двинулся по левой лестнице наверх. Собственно, правая была демонтирована, а само крыло, похоже, не использовалось. Вопрос за вопросом созревал в голове, но искать ответы Кейго не собирался. Возле первой же комнаты после лестницы лежал пес. На секунду сердце в груди екнуло, но он был не такой, как собаки внизу. Рыжеватая шерсть, полыхающая на свету, словно языки пламени. Беззлобные голубоватые глаза пристально изучающие его. Чуть приподнявшиеся висячие уши и пушистый хвост, который едва заметно вильнул. Кейго ненадолго замер, вглядываясь в пса так же внимательно, как и он в него, но невольная улыбка тронула уголки губ. Он осторожно наклонился и протянул животному раскрытую ладонь, словно собирался пожать лапу. Собака забила хвостом по полу и охотно подошла к гостю, с интересом принюхиваясь. Не прошло и минуты, как Кейго трепал нового товарища, который радостно подставлял ему голову. Изучая коридор взглядом, Таками наткнулся на довольно свежее… фото? Несмотря на массивную рамку и масштаб, картина не походила на портрет. На групповом снимке расположился Старатель, еще молодой и не получивший ужасный шрам на пол-лица. Он приобнимал за плечи симпатичную женщину с белыми волосами. Другая рука лежала на плече парнишки с голубыми глазами, столь невероятно похожего на отца. Женщина приобнимала за плечи еще одного мальчика, тоже безумно похожего на Старателя, но глаза он унаследовал от матери. А рядом стоял парень, подхвативший на руки младшую сестренку. Лицо Кейго вытянулось. Неординарная внешность парня была слишком знакома ему. На одной стороне волосы были красными, на другой белыми. Глаза тоже имели разный цвет, взяв по одному от родителей. Такое сочетание невозможно было перепутать, хотя здесь у парня еще не было ужасающего шрама с левой стороны. «Шото? Лейтенант Шото? Тот самый чудила, который требует обращаться к нему по имени? Так они не однофамильцы, а… Не может быть!» Пес лизнул пальцы Кейго, и он испуганно отдернул руку, но уже в следующую секунду снова начесывал пса, требующего новой порции ласки. На ошейнике висел небольшой медальон, на котором было выгравировано «Сузумэ». — Так ты Воробушек? — засмеялся Кейго. — Кто мог дать тебе такое очаровательное имя? — Не трогать! — резко заорали позади. — Господскую собаку не трогать! Даже не обернувшись, Кейго вскочил и, не задумываясь, запрыгнул на перила. Глаза сами нашли широкое окно, едва ли не под самым потолком. Рывок, взмах и осознание собственной глупости, и все это в считанные секунды до волны ослепляющей боли. Лишь удар головой он смог смягчить, закрывшись руками. Тело не просто ныло, каждую косточку проламывало так, словно они рассыпались на маленькие кусочки. Кейго не сразу смог продохнуть, но все же в легкие попал воздух, и он не сдержал стона. Наверху слышались быстрые шаги, внизу тоже кто-то громыхал ботинками, но все это заглушил тихий цокот и утробное рычание. Его обступили со всех сторон. Судорожные подергивания крыльев, которые он никак не мог остановить, как красная тряпка для быка, распаляли безжалостных сторожей еще больше. Он сжался, припадая к полу еще сильнее, и беспомощно попытался закрыться крыльями. «Я действительно заслужил это?» — пронеслось в голове. Еще двадцать минут назад он был готов умереть, но страх, ударивший его изнутри, словно электрический заряд, напомнил ему о целях, мечтах, о пути, что он уже прошел, о желании жить. И теперь у него снова отнимали все это. — Сидеть! — отразился от стен крик дворецкого, и первая челюсть вцепилась в правое крыло. Боль снова ослепила его, он открыл рот, но закричать не смог. Второй укус пришелся в лодыжку, третья челюсть вцепилась в запястье. Крылья с отчаяньем трепыхались, силясь вырваться из смертельных капканов. Зубы рвали его, словно это были не служебные псы, а стая диких волков. Чья-то лапа наступила на лицо, оставляя широкую царапину на виске. Все новые и новые укусы покрывали его тело, крик рвал горло, не вырываясь наружу, словно Кейго лишили голоса. Рядом прогремело несколько выстрелов, пробуждая лишь больше ярости в озверевших собаках. А в висках стучало одно такое простое и естественное желание: «жить». «Помогите. Кто-нибудь, помогите мне», — беззвучно взмолился Кейго, корчась от обжигающих зубов.Часть 3
6 января 2021 г. в 21:42
Прием был организован в особняке главы Восьми Заветов Смерти, который так нагло занял его преемник. Чисаки брал на себя столько, словно уже являлся новым полноправным лидером группы, и это при том, что старик Заветов еще боролся за свою жизнь. Да и сам Кай не являлся его родственником, даже дальним.
Прием был больше похож на увеселительный, чем на что-то серьезное. Кратко презентовав свое чудо генной инженерии, Чисаки закатил самую настоящую вечеринку с Блэк Джеком и шлюхами. Кто-то отправился играть, кто-то отсел в укромный угол, заманиваемый туда продажными девкам и парнями, но Энджи остался почти в центре отведенного для приема зала. Он пристально наблюдал за другими мафиози, особенно главами и их ближайшими помощницами.
Затея Чисаки, мягко говоря, ему не нравилась. Последствия будут слишком обширными. Вся их устоявшаяся иерархия рухнет, как и официальная власть страны, а мирное население раскатают в кровавую кашу. Приоритеты перевернутся с ног на голову. Старатель, несмотря на полную законность преемственности дела своего отца, с огромным трудом добился нынешнего положения. Ушли годы, чтобы остальные главы начали относиться к нему с должным уважением и воспринимать за равного себе. Энджи не для того столько лет пахал, не боясь замарать руки, чтобы теперь какой-то щенок поставил все вверх дном, выбивая у них из-под ног твердую почву и строя мир заново. Он бы с удовольствием остановил это, но для начала стоило понять, как к происходящему относятся остальные главы, и среди кого искать союзников.
Всемогущий перехватил его взгляд и, как обычно, расплылся в широкой улыбке. «Солнечный мафиози — какое же тупое прозвище!» Но как бы его не бесил сам Яги, отрицать его значимость для их теневого мира было бы глупо. Старатель вежливо кивнул в ответ, быстро переключаясь на Айзаву. Его бывший помощник, которого он даже желал сделать преемником вместо старшего сына. Теперь старшего. Он сам дал Айзаве волю и поддержал в начинаниях. Возможно, это была его самая глупая ошибка. Он потерял невероятного соратника.
Поймав его взгляд, Шота извинился перед своим столиком и направился к Старателю. «Видимо, тоже не знает, как разрушить грядущий конец света». Но побеседовать им не дали, стоило Айзаве подсесть к нему, и напротив плюхнулся Чисаки, обнимая за талию полуголую девицу.
— Старатель, Сотриголова, рад видеть вас. Как вам прием? Все нравится? — словно издеваясь над ними, прищурился юнец. — Я хотел бы обсудить с вами наши границы. Старатель, через вашу территорию проходят очень ценные подземные русла. Если бы вы уступили мне, я мог бы расположить свои точки почти в самом центре города. Я в свою очередь готов уступить вам железнодорожные пути к югу. Для наркотиков нужна скрытность, для контрабанды — транспорт. Соглашайтесь, Старатель, и мы оба окажемся в выигрыше, — засовывая пальцы в рот шлюхи, сверкнул глазами Чисаки.
Никогда прежде со Старателем не вели переговоры столь бестактно. Не сказать, что девка сильно отвлекала его, и все же они были организованной преступностью, а не бандой гопников в подворотне. Подобное пренебрежение этикетом лишь говорило о наивысшей степени неуважения. Энджи стиснул кулаки, стараясь удержать рвущееся наружу пламя.
— Уже более сотни лет Воздаяние успешно проносит свою контрабанду по коллекторам, имея возможность переправить ее по всей стране и до портов без каких-либо проблем. Предлагаемые же вами пути проходят сквозь контролируемые территории других семей и без ваших соглашений с ними, имеют очень ограниченную направленность, Восстановитель. Сделка более чем невыгодная, — раздался мрачный голос Айзавы, приводя Старателя в чувства.
Возможно, на то Чисаки и ставил. Выйдя из себя, Энджи, даже не подумал об этом. Распали мелкий паршивец его еще сильнее, и конфликта было бы не миновать, а в качестве извинения, кто знает, что бы он потребовал? Как минимум выполнение сделки, которую остальные главы сочли бы уместной.
Поглубже вдохнув, Старатель взял себя в руки, даже не удостоив Чисаки ответа. Вместо этого он направил свое внимание на шлюху, чтобы отвлечься. Заметив это, Кай гадко ухмыльнулся и повернул женщину к невольным зрителям, обнажая ее грудь. «Неплоха», — сразу же отметил Старатель. Женщина, словно смутилась и попыталась прикрыться, но в каждом движении читалась столь лживая актерская игра, что весь интерес к ней сразу же пропал.
— Господин, прошу вас, — наигранно взмолилась она, снова принимаясь обсасывать пальцы Кая.
«Прошу вас, не надо!» — пронеслось в голове. Старатель непроизвольно сжал стакан. «Умоляю! Мне больно!» В голове пронесся старательно позабытый голос отца: «Все, что нам нужно, можно купить, иначе, зачем нам деньги? Все можно купить, все, кроме уважения и преданности».
Осознание пришло столь внезапно, что Старатель совершенно позабыл про прием, маячащую на горизонте угрозу и даже сидящего напротив Чисаки. Он не мог точно сказать, что именно его так потрясло: то, что он однозначно терял хватку, не отличив правду от игры, или что он опустился до подобного. Рука снова ощутила зажатые в ней клочки светлых волос. «Зачем?» — вопрос, на который он не мог найти ответа. «Умоляю, сжальтесь!» Когда он стал садистом похлеще собственного отца?
— Что-то вы сильно отвлекаетесь. Давно женщину не трогали? Могу предложить очень занимательный препарат — сможете, даже не один раз за ночь, — ухмыльнулся Чисаки.
Стул отлетел назад, рука сама выплеснула содержимое стакана на потерявшего всякую меру наглеца. Подводка сразу потекла по лицу Кая. Девушка поспешно встала, поклонилась и отошла. Большинство собравшихся мигом умолкли, обратив все внимание на их столик. Пристальные взгляды оценивали ситуацию. Сейчас то, как поведет себя каждый из них, могло изменить судьбу их кланов, но, прежде всего, оценивали молодого Восстановителя. Влияние Заветов было огромным, но оно исходило от главы. Бывшего главы. Чисаки взял со стола салфетку и промокнул ею лицо.
— Я полагаю, вы должны принести мне извинения, — подрагивающим от ярости голосом холодно сказал Кай.
— А я полагаю, что извинения должны принести как раз-таки вы, Восстановитель, — вмешался Айзава, не позволяя Тодороки использовать причуду.
— Вот как, — подарив Шота испепеляющий взгляд, Чисаки медленно поднялся. — Тогда полагаю вам лучше удалиться, — без перерыва нервно подергивая пальцами, потребовал Кай.
Тодороки прищурился, окидывая юнца острым взглядом с ног до головы, и как-то недобро усмехнулся.
— Уверен? — расслабляясь, уточнил он.
В грязно-желтых глазах мелькнуло сомнение, но ненависть быстро затмила радужку.
— Прошу, — жестко велел он, вскидывая руку и указывая гостям на дверь.
Теперь все стало намного проще. Заметно повеселев, Старатель демонстративно поклонился и направился к выходу. Айзава немного помедлил и двинулся следом. Все взгляды в зале был прикованы к ним. Мальчишка только что подписал себе смертный приговор.