Вольный пленник

Он тяжело вздохнул, убирая ладони от лица. Ястреб виновато покосился на него и снова принялся поигрывать пальцами, то соединяя, то разъединяя подушечки обеих рук, но Энджи злился не на подчиненного. Глупость за глупостью, ошибка за ошибкой. Стоило появиться этому пернатому недоразумению в его доме, и его жизнь превратилась в полный хаос. Но кто был виноват в том, что Ястреб упал в ванной? Кто не сообщил ему о необходимости принять лекарства? Кто потащил обладателя редкой и прекрасной причуды-мутации в дом психопата-коллекционера? Энджи так отчаянно хотелось бы поверить, что это просто череда невезений, и Ястреб сам по себе притягивает неудачу, но это было бы еще глупее, чем просто признать очередную идиотскую ошибку. «Кретин». — Как я и говорил — ничего серьезного, — нарушил тишину доктор Маркус, выходя из кабинета МРТ. — Если бы мои назначения не нарушались, он бы уже порхал как ба… — врач немного запнулся, разглядывая алые крылья, — шка. — Башка? — переспросил Ястреб, поднимая брови. — Пташка! — недовольно поджал губы доктор Маркус. — Пусть принимает препараты, что я выписал, и отдохнет. Нужно какое-то легкое расслабляющее занятие: аудиокнига или классическая музыка, но не в наушниках. Ястреб закатил глаза и тут же поморщился от боли, за что получил суровый взгляд врача и стушевался. — В общем, Старатель, если вы так печетесь о подчиненном, дайте ему уже отдохнуть, — всматриваясь в экран вибрирующего телефона, сказал он. — Да? — ответил он на звонок. — Снова Эри? Буду через двадцать минут, — покосившись на часы, сказал он и спешно направился к выходу. — Эри? Та девочка у Чисаки? — вдруг подорвался Ястреб, преследуя врача. — Не ваше дело, — беззлобно отмахнулся тот, явно погруженный в свои мысли. — Но… — Ястреб! — одернул его Энджи, вынуждая остановиться прежде, чем ошейник зайдется вибрацией. Тот недовольно обернулся к нему, затем к врачу, но тот уже завернул за угол. — Пошли. Поедим и… — Вы же заберете ее не чтобы снова мучить? — золотистые глаза впились ему в лицо. Заплывший кровью — смотрел и вовсе словно в саму душу. — Нет. Девочка будет в безопасности и воспитываться как будущая преемница клана, — ответил Энджи, задумчиво рассматривая потрепанного пернатого. — Значит, она просто станет пленницей других мафиози, — разочарованно отвернулся Ястреб. В груди что-то защемило. — Идем, — тихо повторил Энджи. Он выбрал ресторан поближе к дому, чтобы после поскорее вернуться. Не сказать, чтобы заведение выглядел презентабельно, но готовили там действительно хорошо. Однако Ястреба меню явно не впечатлило. Он покачивался на стуле, больше разглядывая само помещение, чем выбирая блюдо. — Что ты будешь? — устав наблюдать за этим, спросил Энджи. — Я не голоден, — заявил Ястреб и закрыл меню. — Ты не ешь уже второй день, как ты можешь быть неголодным? — устало зажал переносицу Энджи. Откровенно говоря, постоянные сложности с Ястребом уже порядком раздражали, но сейчас он ощущал лишь усталость. — Тебе не нравится меню? Что ты вообще любишь есть? — Якитори, — просто ответил тот. — Якитори? — брови невольно поползли наверх. — Что? В вашем мире такое не едят? — улыбнулся Ястреб. — Вообще-то, я не привередлив, просто сейчас я правда не голоден. — Но тебе надо поесть, — тяжело вздохнул Энджи. Вступать в перепалку совсем не хотелось. — Я бы предпочел поспать, — угрюмо пробормотал Ястреб, снова открывая меню. — Старатель! То есть, сэр! — вскрикнул он так, что несколько посетителей заинтересованно обернулись. — Что? — нахмурился Энджи. — А какое у вас любимое блюдо? — золотистые глаза с живым интересом изучали его, а ему совершенно нечего было ответить. Он всегда ел только хорошо приготовленную еду. Вся была по-своему вкусна, и он никогда не задумывался, чего бы ему хотелось больше другого. В самом деле, у всех, кого он знал, было что-то, что они ели чаще или с большим удовольствием, чем прочее. Но у него нет. Ни разу он не открывал меню и не раздумывал, чего бы ему хотелось, ни разу не выбирал ресторан по блюдам, лишь по расположению. И ни разу не задавался подобным вопросом. — Вы название забыли? — Ястреб чуть склонил голову к плечу, внимательно изучая реакцию Энджи. — Нет, — он невольно пробежался по меню глазами. — Мисосиру, — недовольно буркнул он. — Вы… прочитали первое же название из меню? — непонимающе спросил Ястреб. Энджи поджал губы, ощущая как к ушам прилила кровь, словно он был ребенком, которого только что поймали за руку на чем-то постыдном. Перо нагло захлопнуло меню перед ним. — Так какое блюдо у вас любимое? — пытливо впиваясь в него искрящимися жизнью глазами, снова спросил Ястреб. «Что-то, что мне нравится больше остального…» — Бутадзиру, — проводив глазами официантку, раздраженно бросил Энджи. — Так сложно определиться? — усмехнулся пернатый. — Да какая тебе разница?! — резко сорвался на крик Энджи, обратив взоры всех посетителей и официантов к ним. Ястреб потупился в стол, вцепившись в его край, словно готов был в любую секунду вскочить. — Могу я вам помочь? — вежливо спросила официантка, немного встревоженно разглядывая их. — Два чего угодно, — прорычал Энджи. — Простите? — растерянно переспросила она. — Мне плевать чего! — едва ли не отбрасывая меню на край стола, взбешенно рявкнул Энджи. Сато сразу бы понял, что от него требовалось и не раздражал бы еще больше. Но Сато здесь не было. — Два Мисосиру, — натянуто улыбнулся девушке Ястреб и снова потупился в стол. Энджи всегда был очень вспыльчивым, мог полыхнуть с любой ерунды, но последние месяцы были особенно тяжелыми. И довел его отнюдь не Ястреб и не случайная официантка, а источник всех его последних проблем. «Чертов Чисаки, да что б ты…» — Мне нельзя с вами разговаривать? — вырвал его из размышлений совсем тихий голос напротив. Ястреб сгорбился за столом и словно обхватил себя крыльями. Энджи отвернулся, мрачно разглядывая ресторан. И снова это мерзкое чувство разъедало ребра. Сожаление за последние месяцы стало неотъемлемой частью его эмоций, подтачивая уверенность и непоколебимость, которая все это время позволяла удерживать клан в подчинении. Что он мог ему ответить? Что накричал на него, потому что ненавидит ощущать себя глупо? Перед ними осторожно поставили тарелки, но есть больше не хотелось. Впрочем, не он один сидел без аппетита. Ястреб даже не притронулся к палочкам. — Ты должен поесть, — мрачно сказал Энджи, пытаясь скрыть перемену в своем настроении. Ястреб послушно потянулся к палочкам. В тарелку что-то капнуло, заставив жидкость разойтись неровными кругами. Он поспешно поднял руку к носу и по пальцам сразу скользнула красная капля. — Поехали домой, — тяжело вздохнул Энджи. В машине он сам уложил голову парня себе на колени, легонько массируя ее в надежде, что это снимет спазм. И в самом деле тот вроде бы расслабился, прикрыв глаза. Пальцы путались в непослушных волосах. На языке крутилось одно единственное слово, которое он в жизни никому не мог сказать. — Я не знаю, какое у меня любимое блюдо, — сказал вместо этого Энджи, вглядываясь в окно, словно впервые видел эту улицу. — Я вас не понимаю, — тихо отозвался Ястреб, приоткрыв глаза, в которых читалась лишь усталость. — Вы то кричите на меня и смотрите так, словно в следующую секунду убьете, то относитесь ко мне теплее, чем кто-либо и когда-либо. «Кто-либо и когда-либо?» — Я вас не понимаю, — тихо повторил он и снова закрыл глаза. «Если бы я сам себя понимал…»

***

— Вы спите? — едва слышно прошептали позади. Он снова настоял, чтобы Ястреб спал в его кровати. Впрочем, долго уговаривать его не пришлось. Ястреб так вымотался, что быстро принял душ и сразу рухнул на первое предложенное ему место. Энджи засиделся за бумагами допоздна, пытаясь понять, куда утекло сорок девять миллионов йен. Не сказать, чтобы цифра была особо большой, но это было уже не в первый раз. Кто-то из семьи явно приворовывал с общего стола, что было недопустимо. Если у кого-то возникли неприятности и нужны были средства, он был готов обсудить и помочь, в конце концов, для того мафия и объединялась в семьи: чтобы выстоять в трудное время. Но большинство людей никогда не делились с ним своими бедами, предпочитая обращаться к Широ или же справляться самостоятельно. «Что я делаю не так? Что я упустил еще в самом начале? Почему между мной и моими людьми такая пропасть?» Даже его старик, со всей его строгостью, умудрялся поддерживать теплые отношения с семьей, а Энджи не мог наладить общение даже с одним единственным подчиненным, который всегда крутился под боком, да еще и был расположен более, чем дружелюбно. — Не сплю, — немного поколебавшись, все же ответил он. — Сэр, я могу задать вопрос? — уже громче спросил Ястреб, видимо приподнимаясь на локте. — Попробуй, — усмехнулся Энджи. — А Коллекционер, он… сумасшедший ведь, да? — осторожно уточнил Ястреб. — Сложная жизнь накладывает свои отпечатки, — уклончиво ответил Энджи. В комнате на некоторое время повисла тишина. «Боится продолжать диалог?» Он тяжело вздохнул и прикрыл глаза. Перед глазами снова замелькали счета и бесконечные лица людей, среди которых он пытался выискать свою ошибку. Проблемы, налипающие просто снежным комом — одна за другой, уже доросли до двухэтажного здания, которое покачивалось на своем нетвердом фундаменте, грозясь в любую секунду обрушиться на него. — Как человек с больной психикой может располагать таким состоянием? — Что? — растерянно спросил Энджи, пытаясь понять, о чем речь. — Ну, Коллекционер. Чтобы содержать такой замок и продолжать пополнять коллекции, нужно иметь просто огромные деньги. — У его отца по всему миру заводы, вклады, мелкие предприятия, и на каждом месте свой толковый человек. Он, как единственный наследник, получил все, — Энджи повернулся, сталкиваясь с заинтересованным взглядом. — Его родители погибли? — Ястреб чуть склонил голову набок. — Не совсем. Не уверен, что именно там произошло, — задумчиво отозвался Энджи, всматриваясь в полюбившийся ему узор у золотистых глаз. — Его отец был таким же. Но увлекался не коллекционированием, а играми. По законам этого мира, он должен был бы проиграться и потерять все сбережения, но он всегда был в выигрыше. Всегда. Поговаривали даже, что это и была его причуда. Чем азартнее игра, тем больше он был вовлечен. В последние годы своей жизни он перешел на пари, вынуждая людей совершать безумные поступки за баснословные суммы. В конечном итоге он заигрался и перешел черту. Он замолчал, погружаясь в воспоминания. Тот день, когда он впервые с отцом переступил порог дома, что теперь превратился в безумный замок, навсегда отпечатался в его памяти. Нет, Шигараки старший не исполнил безумного танца и не задымил дом какой-то дурью. Он встретил их, приставив к шее Энджи нож, и загадал загадку его отцу. Отгадает — перейдут к обсуждению сделки, ошибется — и получит голову сына отдельно от тела. В тот миг Энджи испугали вовсе не грубые руки безумца, удерживающие у его шеи острое лезвие. Нет. Страшнее всего был взгляд отца — холодный и беспристрастный. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Он на несколько минут впал в задумчивость, вот только загадка была проста. Старик размышлял нужен ли ему такой наследник, или распрощаться с ним прямо здесь и сейчас. Видимо, тогда перевесила польза Шигараки, с которым пришлось бы расторгнуть деловые отношения. Ястреб снова улегся и немного придвинулся к нему, терпеливо ожидая продолжения. — Томуре было девять, когда он пришел в наш дом. Не приехал, а пришел, сбежав от родителей. Весь в странных ссадинах и уже с этой искрой безумия в глазах. Он сообщил, что его отцу стало скучно, поэтому он собирается стравить все мафиозные группировки и посмотреть, кто сможет выжить, а кто исчезнет в этой борьбе. Признаться, угроза была действительно ужасающей, но из уст девятилетнего ребенка… Мой отец не поверил ему, велел отправляться домой, пока он сам не отвез его обратно. Само собой, я тоже решил, что мальчишка просто тронулся, но интерес пересилил. Мне хотелось узнать, что он хотел, почему пришел к нам рассказать об этом. Я догнал его уже за пределами территории. Условия были простыми: он устранит угрозу теневому миру, но взамен кто-то должен оформить над ним опеку, чтобы избежать третьих лиц, но дальше формальности на бумаге опекунство зайти не могло. Не знаю, что именно тогда мною двигало, но я согласился. Энджи снова замолчал, вспоминая события этих одиннадцати лет. Был ли у него шанс действительно вмешаться в жизнь мальчишки и помочь ему, или безумие Томуры было предопределено? За все эти годы, несмотря на то, что тот был ребенком, они не разу не заходили дальше делового общения, что было обусловлено их контрактом. Мальчишка рос, а болезнь все больше захватывала его разум. Создавалось ощущение, что в свои девять он был старше, чем стал в свои двадцать, хотя тогда он казался Энджи невероятно сообразительным и толковым, развитым совершенно не по годам. Все это время он усыплял свою совесть наличием контракта, обязательством, перед которым он бессилен, и тем, что это вообще не его дело, но чем больше разум Шигараки мутнел, тем больше горечи испытывал Энджи, наблюдая за ним. Незаметно для него из тени подкралось сомнение: «а правильно ли я поступил?» Чем чаще это чувство посещало его, тем беспомощнее он себя ощущал. — Если не хотите говорить, то не нужно, — прерывал поток его мыслей Ястреб. Он осторожно протянул руку к его лицу и замер, наблюдая за реакцией. Энджи оставался неподвижен, с интересом наблюдая за неожиданными действиями пернатого. Мягкие кончики пальцев едва ощутимо скользнули по шраму. В груди зародилось странное, много лет назад забытое чувство, название которого он никак не мог вспомнить. Теплыми струйками оно растекалось по грудной клетке. Позволив себе забыться, Энджи прикрыл глаза и подался вперед, вкладывая щеку в чуть прохладную мягкую ладонь. Дышать становилось все легче, донимающие его мысли улеглись. Ему показалось, словно все это время он был выброшенным в маленькой шлюпке моряком. Преданный своей командой, покинутый друзьями, отданный на растерзание могучей стихии вокруг и давно смирившийся со своей участью одинокой смерти. А теперь за успокоившимися волнами он увидел берег, и не просто берег — порт родного города, где его ждут. Мягкая ладонь выскользнула из-под его лица, но тепло, принесенное ею, хоть и ослабло, продолжило согревать. Энджи протянул руку и зарылся пальцами в непослушные светлые волосы. Ястреб напрягся и попытался отстраниться, но грубые руки лишь вцепились в плечи. — Не убегай, — Энджи хотел, как и всегда приказать, но вместо этого вырвалась мольба. — Не убегай… — он притянул хрупкое тело, и Ястреб позволил прижать его к себе. Чуть подрагивающие пальцы легли на могучую грудь. «Прошу, не бойся». Энджи наклонился, оставляя осторожный поцелуй на здоровом виске пернатого. — Вы теплый, — тихо сказал он и устроился поудобнее, явно готовясь ко сну. Верхнее крыло завернулось, укрывая их.

***

Проснулся он от того, что кто-то упорно теребил его руку. Поморщившись от солнечного света, слабо пробивающегося сквозь занавески, он открыл глаза. Рядом сидел Ястреб, старательно что-то требуя от его часов, на которых надрывался будильник. — Ты что творишь? — лениво спросил он, даже не пытаясь ему помешать. — Пищат, надоели… — пробормотал пернатый, не отрываясь от своего занятия. Энджи хохотнул, нажимая нужную кнопку, но воспоминание, зачем в это утро ему потребовался будильник, омрачило его настроение. — Вставай, сегодня Широ припрется, так что тебе стоит смотреть в оба. Таблетки прими, — кивнув на упаковку на тумбочке, велел он. — Есть, босс, — вяло буркнул Ястреб, уползая на свою половину. — А зачем ему приезжать? — Я его человека велел наказать. Это по его вине мы вчера ездили к Коллекционеру приносить извинения твоей кровью, — окончательно помрачнел Энджи. — А нельзя было наказывать? — зачем-то взбалтывая воду в стакане, поинтересовался Ястреб. — Нужно, — свел брови Энджи. — Ну так пусть и не приезжает. Скажите, что ему здесь не рады, — буркнул Ястреб и завалился на постель. — Вставай, — потребовал Энджи. — Еще слишком рано. — Уже двенадцать дня! — Уже слишком поздно. Зачем куда-то вставать, если уже слишком поздно? — Ястреб зевнул и зарылся в подушку. — Господин, ваша о… — Сато запнулся, кинув взгляд на кровать, но тут же собрался, — одежда. Подать завтрак в кабинет или спуститесь в зал? Энджи ненадолго задумался, взвешивая время и предстоящие дела. — Накрой во внутреннем дворе. Мы позавтракаем там. — Мне… накрыть на две персоны? — ошарашено переспросил дворецкий, но увидев его хмурый взгляд, тут же ретировался за дверь. — Ястреб, вставай, а то выебу, — бросил Энджи, недовольно швыряя одежду на постель. Удивленные золотистые глаза встревоженно уставились на него. Правый — наконец начал светлеть. Доктор Маркус действительно знал свое дело. — Одевайся, говорю. Хочу показать тебе особое место. — Особое место в крыле прислуги? — удивленно спросил Ястреб, когда они спустились и прошли кухню. — Ого, ничего себе печь! Просто крематорий какой-то… А для чего она? Разве в таких готовят? — не переставая крутиться, трещал он, попав на запретную территорию. Сато был очень строг и никого, кроме части прислуги и самого Энджи, сюда не пропускал. — Да уймись ты, — поморщился он, открывая неприметную дверь за отодвинутым шкафом с какой-то кухонной утварью. — Вау! Потайная дверь! — воскликнул Ястреб, взлетая над плечом Энджи и сшибая декоративную корзину сверху. — Да уймешься ты или нет?! — возмутился Энджи. — Простите, — тут же опустился тот вниз и с интересом уставился в совершенно черный проем. — Как думаешь, куда я тебя привел? — прищурился Энджи. Не сказать, что у них было много времени, но живые неподдельные эмоции пернатого отвлекали его от проблем и предстоящей встречи, поэтому он хотел хоть немного понаблюдать за ним. — Ну, это похоже на кладовую. Потайную кладовую, — он отправил перья внутрь, и они зашуршали по стенам. Сам Ястреб при этом стал отрешенным, словно все его мысли пребывали далеко отсюда. Энджи приподнял бровь, вопросительно уставившись на него. — Это выход на улицу, — вдруг вскинул тот голову. «Перьями определил?» Энджи прошел внутрь и нажал на нужный кирпич. Стена плавно отъехала, образовывая зазор, который позволял подцепить пальцами дверцу. Перед ними открылось самое сердце этого дома, с любовью взращенное еще его дедом. Небольшой, но самый настоящий японский сад. Крошечный пруд с мостиком, округлые валуны и необработанная каменная плитка, композиция из сосны и бонсаев, небольшой фонарь, слива, под которой расположились цветы с неизвестным ему названием и, наконец, беседка, рядом с которой Сато поставил стол и уже приготовил все необходимое. Несколько минут Ястреб стоял, озираясь по сторонам. Энджи молчал, давая ему время полюбоваться. Несмотря на то, что сам дом и вся прилегающая территория были оформлены в европейском стиле, это место никто не менял уже много лет. Лишь садовник регулярно ухаживал за растениями, приводя все в порядок. Место, где можно было спрятаться от вечно суетящегося мира, от семьи, готовой разорвать тебе глотку, стоит лишь оступиться, от воспоминаний, что годами терзали разум, причиняя почти физическую боль. — Мне правда очень жаль, — едва слышно сказал Ястреб, отворачиваясь от крошечного надгробного камня, под котором покоился Сузумэ. Не сказать, чтобы Энджи была свойственна подобная сентиментальность, но этот пес был для него немного большим, чем просто собакой. Он лично похоронил его здесь, наплевав на все законы и традиции. Теперь, приходя сюда, он всегда приходил к другу. — Сузу сам решил защитить тебя, — заметил Энджи, садясь за стол. — Сэр, а зачем наружная стена? — поинтересовался Ястреб, принимаясь за мисо. — В это место допускаются лишь мои кровные родственники, садовник и главный дворецкий. Для тебя я сделал исключение, — чуть нахмурился Энджи, тоже пододвигая к себе тарелку. — Сад потрясающий, — оживленно сообщил пернатый. — Но, если вы любите традиционный стиль, то почему не сделать так вокруг всего дома? — он сделал круговое движение палочками, как бы очерчивая территорию. Энджи задумчиво почесал подбородок. Признаться, он никогда даже не задумывался о том, чтобы сменить стиль внешнего сада. Все, что было в этом доме, казалось ему не просто чем-то естественным, но и непоколебимо правильным. Он лишь позволил себе убрать лестницу, которая мозолила глаза, неустанно напоминая о существовании сожженного этажа, который причинял столько боли. — Вы не тот, кто любит пустую болтовню, да? — немного приуныв, спросил Ястреб. — Ты задаешь слишком много вопросов. В таком случае отвечай и на мои. Зачем полицейским стал? Похоже, вопрос застал его врасплох, о чем говорило совершенно потерянное выражение лица Ястреба. Он отложил палочки и ушел глубоко в свои мысли. «Отлично, поддержал беседу, молодец. Спросил бы еще, куда его родители делись, что он в приюте рос». Аппетит резко пропал, и Энджи жевал скорее по привычке завтракать, чем из голода. Предстоящая встреча теперь казалась еще более гадкой. Он почти доел свою порцию, а содзу ударил о камень не менее десяти раз, когда Ястреб все же заговорил. — Сначала я хотел быть учителем. Дети часто бывают жестоки друг к другу. Очень часто… очень жестоки. Я хотел стать человеком, который мог бы это изменить. Да, знаю, глупо. Не все споры можно решить словами, не все люди делают зло по каким-то причинам, но я хотел изменить хотя бы жизни тех, у кого были причины. Я бы и пошел учиться в педагогический, если бы не… — он снова замолчал, уходя в себя. Золотистые глаза сверлили тарелку перед ним. — Если бы не что? — не выдержал Энджи после пятого удара содзу. — Что? — растеряно переспросил Ястреб. — А. Я возвращался со школы вместе с другими воспитанниками приюта, и мы решили срезать путь через переулок, который обычно обходили стороной. Мы задержались после занятий, гоняя мяч, и тогда спешили нагнать время, ведь нам нужно было готовиться к экзаменам. Я сам не понял, как это вышло. Все произошло так быстро… Выстрелы, крики, сирена полиции, и мы в гуще этого хаоса. Просто дети. Безоружные, беспомощные и до смерти напуганные. Полиция даже не пыталась пробраться к нам, чтобы вывести. Мы так и сидели, прижавшись к стене и боясь пошевелиться. И оставались бы так всю перестрелку, если бы не Котацу. Вот он сидит рядом с нами, а вот он лежит. — Ястреб посмотрел на место рядом, словно прямо сейчас был в том переулке и видел происходящее. — Кто-то метнулся в сторону, кто-то закричал, но выбраться из этого безумия мы не могли. Нас спас мужчина. Огромный, он просто скалой встал перед нами. Я не помню его лица, даже цвета волос или одежды. Помню только, что у него были металлические наручи, которые несколько раз звякнули от угодивших в них пуль. Не представляю, как его самого не задело. Хотя, может, и задело. Я ведь толком и не видел происходящего. Вокруг был такой хаос. Он подгадал момент и крикнул, чтобы мы бежали, и все побежали. Но не я. Страх настолько парализовал меня, что я и пикнуть не мог, не то, что бежать. Тогда он вцепился мне в ворот, словно котенка за шкирку поднял, и швырнул в сторону выхода. В тот момент я и понял, что есть зло пострашнее издевательств одноклассников. Несостоятельность полиции и собственная беспомощность задели меня до глубины души. Я тогда не мог уснуть несколько ночей, сосредоточиться на уроках, вообще ни на чем. Я сидел за партой, а мысли все находились в том злосчастном переулке, где навсегда остался Котацу. А потом пришла одна простая мысль. Со своей причудой, я могу быть намного полезнее, чем просто учителем. Как-то… как-то так оно и вышло, — неловко и даже несколько виновато, улыбнулся Ястреб. Энджи помешал чай в своей пиале, наблюдая за стоящей чаинкой. — Как… иронично… — пробормотал он. — Господин, прибыл Широ. Пропустить его? — учтиво сообщил Сато. — А, черт… Приму у себя в кабинете.