ДЕТОУБИЙЦЫ
Взрослые собрались у ворот. Они намеревались прорваться сквозь них, чтобы достичь здания академии.
Они позволили этому случиться!
Что может быть страшнее толпы обезумевших от горя родителей?Правильно: пугает то, что способна сделать эта безумная толпа с людьми, причастными к гибели своих детей.
Самосуд. Без разбирательств, без желания выслушать. Материнский инстинкт затмил разум этих людей.
Они жаждут мести.
Охрана еле-еле справляется. Пришлось пускать слезоточивый газ, чтобы разогнать толпу, но это их не останавливало. Они приходили к воротам учреждения снова и снова, и с каждым разом они росли в числе.Сначала их было не больше 15. Потом пришло ещё 10. Через день их собралось уже 50. Сотня. Две сотни. Они держат провокационные лозунги над головой и шатают ворота.
Пока что обошлось без насилия. Пока. Если они прорвутся, то могут пострадать ни в чём не повинные работники академии и учащиеся.
Некоторые родители забрали детей с собой. Кто-то ушёл по собственной воле, из сбережений собственной безопасности. Учиться остались только самые упрямые.
Кто знает, чем это всё обернётся. Правоохранительные органы и Силы самообороны Японии не в состоянии вычислить виновного, ответственного за смерть половины школьного совета.Без козла отпущения нас всех вздёрнут.
***
В кабинете царила абсолютная тишина. Я спокойно сидел за столом и заполнял бумаги. Из окна за моей спиной светило яркое солнце. В такую ясную пору сидеть становится просто невыносимо: постоянное тепло этого огромного огненного шара на расстоянии 150 миллионов километров от Земли заставляло меня сильно потеть. Мне пришлось снять с себя пиджак и слегка расстегнуть верхние пуговицы рубашки, чуть-чуть приспустив галстук вниз. Заодно это помогло моим пальцам чуть-чуть расслабиться от постоянного держания ручки. От листов, на которых я писал, исходил запах чернил. Первое время этот запах был приятным, но потом он стал просто невыносим. Я решил пройтись по кабинету, чтобы размять отёкшие ноги. Сделав пару кругов по кабинету, я решил проветрить его, открыв это несчастное окно за моей спиной. Не представляю, как директора до меня выдерживали пребывание здесь. Время шло предательски медленно, телефон молчал да и шум за дверью, казалось, немного утих. Обычно ученики в это время устраивали в здании погром. Да, за всеми этими абсолютными детьми не уследишь: вечно у них получается что-нибудь сломать, будь то дорогая антикварная ваза или дорогущий компьютер в классе информатики, или оборудование в студии виртуальной реальности. Как бы то ни было, бюджета, выдаваемого правительством и фондом Кузурю-гуми, вполне хватало, чтобы покрыть эти расходы. Честно говоря, я рад, что скандала с этой семьёй удалось избежать. Кто знает, что бы произошло, если бы дочь оябуна Кузурю погибла?.. Но сейчас было особенно тихо. Мёртвенно тихо. Такая тишина обычно бывает перед бурей. Это можно сравнить с погодой на пляже: сначала всё солнечно и спокойно, песок приятно шуршит под босыми ногами, запах солёной воды радует нюхательные рецепторы, заставляя человеческий мозг пьянеть от удовольствия, выпуская эндорфины в кровь. Да вот только спустя всего несколько минут на горизонте появляются тяжёлые облака, быстро заволакивающие собой всё небесное пространство. Они летят прямо в сторону береговой линии, полностью закрывая солнце своими огромными кучными группами. В таких случаях иногда начинается дождь с грозой, ветер увеличивает свою скорость, превращаясь в грозного врага. Море начинает бушевать, сильнее биться о берег, пока на той стороне поднимаются гигантские волны. Постепенно этот облачный фронт превращается в огромный циклон, в смертоносную бурю, уничтожающую всё на своём пути. Вот и сейчас царила такая тишина, заставляя ожидать после себя смертельной бури. Жизнь — штука переменчивая. Сегодня ты купаешься в лучах славы и богатстве, а завтра — сидишь на улице и мокнешь под дождём, в бедности и несчастье. О тебе уже все забыли. Из размышлений меня вывел стук в дверь. Я слегка вздрогнул от неожиданности, после чего быстро застегнул верхние пуговицы рубашки, затянул галстук и сел на своё кресло, принимая невозмутимый вид. «Войдите», — сказал я, после чего дверь отварилась. В мой кабинет вошла… моя дочь. Казалось, будто я не видел её уже целую вечность, а она почти не изменилась: то же личико, большие фиолетовые глаза, мягкие аметистовые волосы. В ней многое было от матери. Она прошла через порог, закрыла за собой дверь и направилась напрямик к моему столу. «Добрый день, Кёко. Я рад тебя видеть», — сказал я ей, не сдерживая улыбки. Однако она кинула мне в ответ холодный безэмоциональный взгляд. Как только она встала прямо напротив меня, я заметил, что она что-то держит в своих закрытых перчатками руках. Это был жёлтый конверт, внутри которого были какие-то бумаги. Похоже, она пришла сюда не для того, чтобы вести житейские беседы. «Мне нужно кое о чём с Вами поговорить, мистер директор, — сказала она деловым тоном, после чего раскрыла конверт и стала доставать оттуда бумаги. Это были профили учеников, которые считались пропавшими без вести. Я сразу узнал их только по фотографиям на обороте. В этот самый момент весь мой оптимизм пропал. Мне оставалось только предполагать, о чём именно она хочет со мной поговорить. О пропаже этих детей? Об их внезапном исключении? Обо всём сразу? Или, может быть…? «Я провела независимое расследование касательно этих трёх пропавших учеников из резервного курса. Примечательна та деталь, что все пропажи происходили раз в год. Но одна деталь мне показалась противоречивой. По официальным данным они считаются учениками, тогда как из академии их исключили за неделю до объявления о розыске. В таком случаи официальная информация противоречит архивам полиции о розыске». «Надо же… Я обратил на эту деталь только сейчас», — невольно усмехнулся я, хотя смех был больше похож на попытку самозащиты. «Помимо этого, я также общалась с людьми, которые видели их в последний раз: родственниками, друзьями и просто учениками-резервниками. И у пары из них я узнала довольно интересную информацию, — дополнила Кёко, присаживаясь на свободный стул напротив меня. — Они описывали, что каждый из пропавших звонил и разговарил с кем-то. Точного имени они вспомнить не могли, но говорили, что оно начинается со слога «тэн». Меня немного забеспокоила, после чего я решила поговорить кое с кем на эту тему». «С Казуо Тэнганом?» — спросил я спокойным тоном, ожидая от неё полного откровения. «Именно, — подтвердила она, после чего продолжила. — Как только я начала расспрашивать о пропавших, он начал уходить от темы и делать вид, что не имеет к этому никакого отношения. Когда он уже готов был расколоться, он просто сказал мне, что это якобы «не моё дело». Тем не менее, я не стала останавливаться на этом. Я продолжила своё расследование. Для этого мне пришлось нарушить парочку правил. Я раздобыла документы, на которых было упоминание некоего проекта под кодовым названием «Изуру Камукура». Последнее словосочетание заставило меня слегка вздрогнуть. Конечно, я знал, что в моей семье все были кровными детективами, и моя дочь получила звание Абсолютного детектива, но чтобы проверить всё настолько глубоко… «И после этого ты решила прочесть другие документы, которые могут быть как-то связаны с проектом?» — закономерно спросил я, скрестив руки на груди. «Именно. В других записях упоминалось о лоботомии, об устройстве, способном вживлять в мозг человека таланты, гормоны и витамины, улучшающие его физическое и умственное состояние; упоминалось несколько попыток провести такие операции. Также на одном из документов была печать администрации Пика Надежды и подпись директора. Согласитесь, всё это звучит очень подозрительно: исключение учеников, их последующая пропажа, неудачные операции, сам проект. Признавайтесь, Вы проводили опыты на этих людях?» Я ничего не сказал в тот момент, когда она меня спросила. Я просто медленно встал на ноги и начал хлопать. Медленно, нечасто хлопать. Нельзя выразить словами, насколько я был поражён: обращать внимание на такие мелочи и из этих мелочей составить полную картину происходящего? Видать, и правда говорят, что на мелочах спотыкаются. «Я поражён. Искренне поражён. Даже не знаю, стоит ли мне отвечать на этот вопрос или нет. Ты провела захватывающую работу, Кёко». «Мне нужны ответы», — потребовала она, тоже встав со своего места, глядя мне в глаза. «Да, твои предположения верны. Видишь ли, Пик Надежды — это не совсем обычная школа. Это, скорее, лаборатория, в которой изучаются возможности человека и такое явление, как талант. Мы изучаем природу талантливых учеников; узнаём, какие у них пределы возможностей, изучаем их психологию. И уже на их основе… мы пытаемся создать человека, сочетающим в себе все таланты, которые только есть на этом свете». Я рассказывал всё не тая, от чистого сердца, можно сказать. Кёко провела огромную работу, она имела право знать. Как-никак, об этой тайне знали только я, администрация Пика Надежды, Хаджимэ Хината как объект наблюдения и… «Что с ними стало?» — внезапно спросила она меня. Из-за этого вопроса я слегка растерялся. Что она имела в виду?.. «Боюсь, я не могу об этом говорить, — строго ответил я, убираю руки за спину. — У стен есть уши, Кёко. Даже здесь, в Пике Надежды, в моём кабинете. Разглашать тебе подробности проекта само по себе рискованно, но не так, как раскрытие судьбы этих четверых детей». Кёко слегка насупила брови из-за моего ответа. Она начала складывать документы в стопку, после чего засунула их себе в конверт и закрыла его. «В таком случаи, мне больше не о чем с Вами говорить. До свидания», — сказала она мне холодным тоном, после чего развернулась кругом через правое плечо и направилась к выходу из моего кабинета. Я не произнёс ни слова и тупо смотрел, как она отдаляется от меня; чувствовал, как между нами растягивается пропасть. Да, это были только предпосылки настоящей бури. В этот самый момент большое облако промчалось за моей спиной, закрывая собой жаркое солнце.***
Атмосфера в ресторане царила спокойная и умиротворённая. Клиенты в дорогих костюмах сидели за своими столиками и придерживались всех правил этикета. Из музыкального автомата звучала приятная итальянская музыка. Официанты несли на подносах иноземные блюда. Напротив меня сидел оябун Кузурю-гуми, а справа от меня — Нацуми. Она была одета в красивое длинное платье, обнажающее её плечи, с глубоким вырезом на груди. Её волосы были заплетены в одну небольшую косу. Оябун и я были одеты в чёрно-белые смокинги. Должен признать, в таком костюме этот мужчина выглядел намного моложе, даже шрамы начали украшать его облик. Когда мы только сюда пришли, я долго не мог выбрать что-нибудь себе из меню. Все названия были для меня чудными и непонятными: я не знал, чего ожидать от такой еды. Собственно, поэтому, когда официант ко мне обратился, я ответил ему с довольно глупым личом: «Что-нибудь?» Нацуми тогда ткнула меня локтём под ребро, после чего сама сделала выбор за меня (чем я ей, собственно говоря, благодарен): «Две фритатты с пепперони, пожалуйста», — сказала она мягким голосом. Официант кивнул головой, развернулся и отошёл от нашего столика. «Первый раз в подобных ресторанах, Хаджимэ?» — мягко, почти отечески спросил Мацусигэ. Я неловко усмехнулся, после чего почесал в затылке. «Да, Вы правы. До этого я никогда не был в ресторанах. Разве что в кафе или закусочных». «Ничего, это поправимо, совсем скоро ты привыкнешь», — сказал настоятельно оябун, оглядываясь по сторонам. Через пару минут нам уже принесли еду. Было необычно видеть на одной тарелке такое обилие мяса и овощей, политые сверху разнообразным соусом. К тому же, из столового сервиза тут были не привычные мне палочки, а ложки, вилки, ножи. Первое время я слегка растерялся, ведь такими приборами в повседневной жизни я почти не пользовался. Нацуми заметила моё минутное замешательство, после чего взяла в руки мою ладонь, вложила в неё ложку и показала, как пользоваться ею. Наверное, в этот момент я был похож на маленького ребёнка, которого учили самостоятельно есть. «Итак, Хаджимэ, что ты можешь интересного рассказать о себе? — спросил у меня оябун почтительным тоном. — Я хотел бы получше узнать будущего зятя». Когда он произнёс последнее слово, я подавился пищей, впрочем, как и Нацуми. К тому же, еда сама по себе была острой, что заставляло моё горло гореть ещё сильнее. Я потянулся к стакану воды и запил, пытаясь не задохнуться. Он рассмеялся от нашей общей реакции. «Пааап, ты опять за своё?» — протянула Нацуми, нахмурив брови и надувая щёки. И всё-таки, несмотря на то, что прошло достаточно много времени, она в такие моменты сильно походила на ребёнка. Старший Кузурю рассмеялся басистым смехом, едва сдерживая слёзы. «Извиняюсь за подобную дерзость, — произнёс он, успокоившись. — Как бы то ни было, мне очень хочется узнать твоего парня поближе». Нацуми хмыкнула, скрестив руки на груди и отворачивая голову в сторону. «Ну, расскажи о себе, Хаджимэ. Какое у тебя любимое хобби?» «Не то чтобы у меня вообще было какое-либо хобби, — честно ответил я. — В прошлом я немного увлекался спортом, но мне это не прижилось. А другим родом занятий, такие как художество, музыка, технические науки, я не интересовался. Так сказать, жил обособленно от всего этого». «А какая у тебя была жизнь в школе? Не нарушал ли ты каких-нибудь правил дисциплины?» «Нет, не нарушал. Правда репутация у меня была, мягко говоря, никакая. Я учился не плохо, но и не блестяще. Средняк, иначе говоря. Друзей у меня особо не было. С парочкой людей общался и был в более-менее хороших отношениях с ними, но это были больше приятельские отношения». «А что насчёт твоих родителей?» «Родители у меня были самые обычные. Никто из них не связан с криминалом или правительством. Обычные граждане». «Ты где-нибудь подрабатывал?» «Охох, это уже интересная история. Помню, я как-то устроился работать в одном ресторане быстрого питания кассиром, — усмехнулся я, вспоминая старые деньки. — Там была такая неудобная униформа. Она была сильно тесная в груди. Я там проработал больше месяца, получая небольшую зарплату. Работа была непыльная: сидишь за кассой, принимаешь заказы, советуешься с покупателем. По большей части, это была скучная работёнка: стоишь и ждёшь, когда к тебе подойдут. Но в один из моих рабочих дней произошло нечто необычное. Я внезапно услышал спор двух подростков. Они сидели за столиком и обсуждали какие-то аниме. Я сразу предположил, что это какие-нибудь гики. Тогда был обед, поэтому я мог позволить себе немного… повалять дурака, так сказать. Я подошёл к ним поближе, чисто из любопытства, и спросил, о чём спор. Оказывается, эти парни спорили друг с другом, является ли одно аниме плагиатом другого. Я не запомнил названия этих аниме, но я точно помню, что название одного как-то связано с религией. В общем, я выслушал доводы каждого в защиту и в обвинение этого энного аниме. Они даже показали мне «доказательства», почему это якобы «плагиат». Конкретно, это была одна сцена. Я посмотрел эту сцену в обоих вариациях, будучи не ослеплённым взглядом фаната, так сказать. Тогда я подтвердил, что сцены и правда похожи, но только внешне. По контексту и развязке они были абсолютно разными. Это было своего рода опровержением того, что это был плагиат. Я объяснил им, что в творчестве есть определённые клише и заимствования, и что это не считается плагиатом. Они успокоились, после чего помирились и спокойно разошлись». Закончив свой рассказ, я посмотрел на своих слушателей. Нацуми смотрела на меня с удивлённым взглядом и молча хлопала глазами. Оябун Кузурю тоже не говорил ни слова какое-то время. Он сделал небольшой глоточек вина, после чего прочистил горло. «Должен признать, это и правда была необычная история. Неужели современная молодёжь устраивает конфликты между собой по таким мелочам?» — спросил мужчина с долей любопытства в голосе. Нацуми же усмехнулась ему в ответ. «Это ещё не самое страшное, папа. В интернете люди ругаются друг с другом по всяким мелочам, что без иронии на саму ситуацию смотреть не получается», — цинично заявила она.***
Прошло уже достаточно много времени с тех пор, как дядя ушёл. Он и раньше уходил, его не было целые недели, но теперь… он ушёл насовсем. Я тогда ещё считалась ребёнком, но на психологическом уровне я была намного старше положенного возраста. На меня так сильно повлияла семья. Хотя можно ли называть этих людей «семьёй»? Меня больше воспринимали как красивую куклу Барби, которую можно свободно переодевать в различную одежду: от горничной до принцессы или суперагента. Меня красили, одевали в красивую бальную одежду, приглашали на специальные встречи. Поначалу, это было сказочно красиво, но потом это просто приелось. Мне не с кем было поговорить. Я просто выполняла то, что от меня требовали: танцевала, ужинала, играла на пианино или рояле, как меня учили. Но было ощущение, что всё это делаю не я, а кто-то другой вместо меня. В такие моменты я начинала задумываться о том, кто я такая и каково моё истинное предназначение. Меня всегда позиционировали как инструмент. Мне постоянно напоминали, что я сделаю в будущем и какие последствия это повлечёт за собой. И я не видела в этом самом будущем саму себя. Это было их будущее, которое они сами хотели бы построить. Шли года. Я становилась взрослее и взрослее. Девушки в моём классе были заинтересованы мальчиками, пока я пребывала в полном одиночестве, пытаясь осмыслить своё существование. Меня зачислили в одну из престижных школ благодаря связям некоторых влиятельных лиц, правда ради этого мне пришлось поменять фамилию в официальных источниках. Вместо фамилии, которая принадлежала моей умершей матери, мне дали фамилию дяди.Почему? Почему мне нельзя ходить с её фамилией?
Однажды со мной случилось то, что не поддаётся точному описанию. Одним летним днём, в конце сезона дождей, из-за тёмных грозовых туч выглянуло тёплое приятное солнышко. Я тогда, втайне от всех, прогуливалась по парку. Местность была по большей части открытой. Когда облака разошлись, я посмотрела в небо, навстречу солнечным лучам. Я приветственно развела руки в стороны, широко выпячила грудь, приветствуя приятное тепло в этот дождливый день. Капюшон тогда свалился с меня, раскрывая на общее обозрение свою голову. Я чувствовала, как по моим волосам проносится ветер, развевая блондинистые кудри. Впервые за долгое время я почувствовала… как внутри меня начинает что-то постепенно оживать. И тогда… мне стало понятно, кто я. Я — это я. В моих руках есть силы, способные повлиять на весь мир. Но не так, как того хотят взрослые, о нет. Я принесу в этот мир то будущее, какое сама захочу создать. В тот же день я узнала тайну своего рождения. Когда я вернулась домой, было уже темно. Мне тогда не хотелось возвращаться, мне хотелось просто ещё немного побыть наедине с солнцем, с этой природой после дождя, но не получилось. Я села в такси и попросила довести до дома. Водитель, бородатый мужчина с добрыми чёрными глазами в кожаной кепке спокойно довёз меня, без происшествий. Мы с ним успели пообщаться. Впервые в жизни я почувствовала приятные эмоции от беседы. С этим мужчиной было приятно разговаривать о самых разных пустяках: о неудобстве жизни в городе, о шаловливых детишках, о погоде. Мне никогда не было так хорошо, как сейчас. Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Вот водитель остановился у ворот. Я с ним расплатилась, и мы благополучно расстались. В особняке мало горело света. Прислуга на ночной смене повстречала меня и помогла переодеться в чистую сухую одежду. Я направилась на верхний этаж к своей спальне, как вдруг по пути услышала за одной из дверей странный разговор. Дверь была слегка приоткрыта, поэтому я могла расслышать некоторые слова диалога. Я остановилась неподалёку и стала прислушиваться. «Она едва не погибла, — сказал один из голосов, который мне не был знаком. — Страшно было бы представить, как повлияла бы смерть Нацуми Кузурю на наши планы». «Да, это была бы большая трагедия, как для Кузурю-гуми, так и для клана Минамото, — сказал другой, уже знакомый мне голос. Это был мой дядя, я узнала его добрую речь. — Но благодаря вмешательству извне всё обошлось без скандала, правильно?» «Верно. А это значит, что в скором времени мы сможем устроить встречу представителей наших кланов, чтобы принять решение по поводу брачного договора». «Ох, браки-браки. Всегда так было, в Средневековье и сейчас. Всё решается с помощью браков. Я, конечно, пережил своих родственников, но такая концепция мне уже начала наскучивать. Меня самого вынудили жениться на одной милой особе, дальней родственнице Минамото, чтобы установить взаимный союз между ними и Масуити-кай. К сожалению, она оказалась бесплодна, поэтому мы не смогли иметь детей. Я смог пережить даже её. Дурёха, говорил ведь ей, что сигареты её погубят». «Как бы то не было, нам нужно решить вопрос по поводу… Вашей воспитанницы». «Терпение, Хатояма, терпение. Она сыграет свою роль, будь уверен. Как только бракосочетание пройдёт успешно, мы выставим её на сцену, и тогда настанет её… Как нынче говорит молодёжь, звёздный час? Наверное так. Ладно, не суть. Когда брак между Хидэки и леди Кузурю пройдёт, мы выставим её на основной план. Скажем, что вот она, истинная леди Кузурю. Она раскроет всему миру Якудзы страшную правду о том, что Мацусигэ Кузурю, действующий лидер клана, убил свою жену, опозорив себя и весь свой род. Тогда наш маленький козырь даст нам возможность полностью поглотить Кузурю-гуми и все сферы деятельности, связанные с ним. И никакого кровопролития. Мирно, тихо, без прикрас. Это будет… своего рода местью за то, что случилось в Ночь Возмездия». В этот момент меня охватили противоречивые эмоции. Я не дослушала разговор до конца и просто пошла дальше, в свою комнату. В ту ночь я совсем не спала и пыталась разобраться в том, что услышала. Мацусигэ Кузурю, лидер клана Кузурю, самой крупнейшей преступной организации в Японии, убил свою жену? Во время Ночи Возмездия? Я не многое тогда знала про то событие. Лишь основу, что тогда на клан Минамото подло напали головорезы из Кузурю-гуми. Но… Если хорошенько подумать……
нетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнетнет
Этого не может быть…
ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!
Моё сердце внезапно защемило. Мне стало тяжело дышать, от чего я упала с кровати и ударилась о холодный деревянный пол. Слёзы начали бесконтрольно литься по моим щекам. Моя мама, Кагуя Акамацу, была убита своим мужем, Мацусигэ Кузурю?! Моим отцом?!ЛОЖЬ!
Всё было, как в тумане. Я в беспамятстве повторяла слово «ложь», больно ударяя кулаком по полу. Я не желала верить в то, что услышала. Спустя некоторое время меня кто-то уже держал за плечи. Краем глаза я увидела лицо своего дяди: добрые глаза, седая борода и мягкие прикосновения. Он помог мне лечь обратно на кровать. Из-за стресса мои уши заложило, поэтому я не смогла расслышать его слов, которые он мне говорил. Я просто прикрыла глаза и погрузилась в глубокий, чувствуя как с каждой секундой уходят мои силы.