i want my kisses back from you

– Х-хен... мне холодно... - Сан дрожит, рубашку старшего в пальцах посиневших сжимает, цепляется, словно в старшем тепло откуда-то найдется. Хонджун кивает, молчит, но лишь сильнее младшего к себе прижимает, словно согреть пытается. Он чувствует ледяную кожу младшего даже через три пледа, в которые он укутан, и искренне пугается этому контрасту. В Сане ни грамма тепла, он замерзает, его губы синеют прямо на глазах, и Ким боится, что сейчас его лицо, его напускная храбрость попросту сломается, и Чхве увидит в глазах старшего такой же страх, что сковывает его самого. – Х-хен, закрой окно... - окно закрыто уже давным давно, в комнате дышать нечем, у Хонджуна щеки красные от жары и голова раскалывается, а Сан дрожит, мерзнет все больше и больше, и уснуть уже тридцатый час пытается. Куда делся сильный взрослый Чхве Сан, который ничего не боится? Пропал там, где-то в кабинете врача, что вынес ему неутешительный диагноз. Вместо него замерзший малыш, спрятавшийся в пятнадцати слоях одежды и пледов, чтобы хоть как-то согреть ледяные конечности. Хонджун целует холодный лоб младшего, убаюкивает его в своих объятиях и клянется согреть, пока он спит. Больно настолько, что Ким, кажется, перестает нормально дышать. Сан пугает, он бледный, холодный, как будто мертвый, и глаза запавшие, остывшие, никаких эмоций кроме животного страха в них не плещется. А Ким готов молиться всем известным богам, лишь бы мучения младшего закончились. – Спи, любимый, все будет хорошо... Спи, засыпай, милый, я рядом, ты сейчас согреешься, чшшш... - Хонджун чудом удерживает свой голос ровным, не дрожащим, как очень хочется. Он дрожит внутри, его душа рвется на части в такт рваному дыханию Чхве. «Пожалуйста, прекрати наши мучения»... Сан засыпает в чужих руках, обмякая и расслабляя напряженные мышцы. Хонджун еле дышит, целует холодные губы снова и снова, словно верит в чудодейственную силу поцелуя любви, отметая все сравнения, все неутешительные мысли, прокрадывающиеся черными крысами в его сознание. Сан живой, живой, он дышит, его грудная клетка движется от вздохов, а это и есть самое главное. Хонджун живет этими вздохами, считает их, боясь, что в следующую секунду их не услышит. У Сана генетически суженные сосуды, настолько, что при такой патологии не живут дольше четверти века. У Хонджуна есть четыре года, чтобы справиться и подготовиться, ибо больше врачи не дают и не дадут, не надеятся. А Ким молча молится, греет Сана всеми возможными способами, целует его раз за разом, помогая хоть как-то греть если не тело, то хотя бы душу. У Сана круглый год зима и холод, а у Хонджуна холод там, в будущем, когда его личное солнце замерзнет навсегда.