i want my kisses back from you

Джонхан работает в цветочном магазине совершенно не потому, что любит цветы. Его вообще в качестве подарка «веник из мертвечины» не привлекает, он считает это скорее варварством по отношению к цветам, а никак не выражением чувств. Но он раз за разом улыбается очередному парню, который приходит с глупой улыбкой и требует «сто одну алую розу, пожалуйста», или «букетик ромашек, и заверните красивенько!». У Джонхана уже тошнота подступает от этого «красивенько», но он продолжает упорно улыбаться и запихивать веники в бумагу, словно это правда было чем-то красивым. Часто к нему пытались подкатить. Разные девушки (которые лишь вызывали отвращение) сладенько улыбались и елейным голоском спрашивали, свободен ли он вечером - для них он был занят всю жизнь. Парни от мала до велика приходили и хором интересовались, почему «такой цветочек работает в цветочном, а не живет в нем». Им необязательно было знать, что цветочный магазин принадлежит его другу, и он правда там еще и живет - в квартирке над магазином. А подкаты и правда банальнее некуда, и с каждым днем становились все хуже и уже почти пробивали дно. Настроение у Джонхана изо дня в день было все хуже и хуже - денег нет, стипендию платят через раз, препод по философии не поставил ему автомат, а Сократа от Платона на слух Юн не отличит ни в жизнь. Личная жизнь вообще не родилась еще, и ни одного повода для радости. Одни веники с утра до вечера, и тупой Сократ ждет его в кровати в виде книг, которые даже не он писал*. Сегодняшний день выдался еще хуже, чем обычно. У Джонхана подгорела яичница, он проспал, на работу выходить не хотелось, а остаток от сна, который он видел этой ночью, был максимально отвратительным. Ему снились глупые алые розы**, которые валялись по всей комнате, на кровати, на столе, даже на подоконнике были алые лепестки этого тупого цветка. Проснувшись в холодном поту, он поклялся себе, что ударит первого, кто потребует у него букет из красных роз. Ударит этим же самым веником. Кое-как одевшись, Джонхан спускается в магазин и открывает его, а потом по старой (глупой) привычке обходит все холодильники с цветами, проверяет их, поливает, чтобы веники завяли после покупки, а не до. Закончив с этим, он усаживается за прилавок, ожидая первого покупателя с такой ненавистью в глазах, что он сам уверен - сегодня он ничего не выручит, от него просто разбегутся все покупатели. Несколько первых посетителей выбирают маленькие простенькие букетики, и настроение Джонхана слегка поднимается. Он обслуживает последнюю перед обедом старушку, попросившую шесть гвоздик (по грустным глазам и количеству цветов Юн понимает, что женщина идет на кладбище), когда звоночек на двери звенит вновь. Джонхан почти машинально поднимает глаза, чтобы произнести заученное «добро пожаловать!», но слова застревают где-то в горле. Парень, вошедший в магазинчик, был похож на ангела: светлые волосы светились в лучах солнца, словно нимб над головой, и Джонхан действительно замирает, забывая даже закончить упаковку гвоздик. Посетитель тем временем сразу подходит к прилавкам с цветами, словно не зная, что выбрать. Юн в мгновение ока заканчивает со старушкой и подлетает (душа кошки грация картошки, как говорится) к парню. – Добрый день! - еле сдерживая сбившийся голос, выдавливает Джонхан, вместо глаз посетителя смотря куда-то на его губы. - Вам помочь? – Добрый. - губы парня растягиваются в наглой ухмылке, пока взгляд сканирует смущенного продавца. - Да нет, пожалуй, я уже нашел, что искал. – И что же? - судя по лицу посетителя, он собирался выдать очередной глупейший подкат в духе «такой цветочек как ты можно завернуть в красивую бумагу?», так что Джонхан автоматически начал раздражаться. Но вместо ответа парень вдруг хватает Джонхана за талию и притягивает совсем вплотную. Губы обжигает горячим поцелуем, огненным настолько, что Джонхану кажется, что он горит с ног до головы. Он распахивает глаза в шоке, когда парень отстраняется вдруг и мягко, уже совсем не нагло улыбается. – Извини, я проспорил... - вдруг он краснеет, так очаровательно, что, если бы не горящие от поцелуя губы, Джонхан подумал бы, что ему это привидилось. - Я Джису... Прости, мои друзья задали мне поцеловать первого встречного, ну а... старушку целовать было бы странно. Парень снова мягко улыбается и отходит, исчезая так же быстро, как появился. Джонхан уже успевает расстроиться и подумать, что Джису ушел навсегда, и совсем не замечает, что в карманчике его фартука лежит сложенная втрое бумажка с короткими пятью словами и одиннадцатью цифрами: «Это мой номер. Позвони. Джису»