Оглушенный осознанием своих чувств, во время завтрака Минхо то и дело переводил взгляд на Джисона. За время, что они не виделись, он будто стал еще привлекательнее, чем обычно. Ли внимательно рассматривал каждую черточку его лица, ловя себя на мысли, что, наверное, неприлично
так пялиться.
Неприлично быть таким красивым утром!
Минхо буквально
ощупывал лицо Джисона взглядом: его пухлые щечки, которые
Хани так любил набивать, когда ел, за что и получил своё прозвище, его острую линию челюсти, удивительные глаза цвета крепкого американо, широкие брови, одновременно маленький рот и пухлые губы.
Минхо завороженно отмечал красноватые блики в волосах Джисона, которые, должно быть, остались после прошлой покраски. Солнечные лучи, запутываясь в волосах Джисона, заставляли тёмные пряди вспыхивать золотистыми и красными отсветами. Отметив эту особенность, Лино поймал себя на том, что, во-первых, он стал невероятно поэтичным этим утром, а во-вторых,
сколько можно пялиться?!
Хан сидел за столом и откровенно нервничал (хотя и старался всеми силами это скрыть). Во-первых, он постоянно чувствовал на себе взгляд Лино, отчего еда застревала в горле и через раз было трудно даже просто дышать.
Еще труднее было не начать пялиться в ответ. Во-вторых, он остро осознавал, что ему придется весь день провести в общежитии. С Минхо. Практически
наедине.
Ведь, насколько он понял из утреннего разговора ребят, сегодня только Хенджин и Феликс оставались в общежитии, не имея никаких архиважных дел — Чан и Чанбин уйдут в студию звукозаписи, днем встретятся с менеджером и вернуться обещали часам к семи-восьми вечера. Сынмин и Чонин почти весь день проведут с тренером по вокалу, а вечером собирались погулять. При этом, зная Хенджина и Феликса, они, скорее всего, залипнут на какую-нибудь очередную дораму, максимум на что они способны в выходной — совершить набег на ближайший супермаркет, закупиться закусками к просмотру той самой дорамы. Можно считать, что они тоже будут
отсутствовать.
О, да, Хан определенно нервничал, ведь все это означало, что, оставшись в ограниченном пространстве, два человека, которым необходимо поговорить, гарантированно пересекутся, и разговор все равно состоится, готов к этому хоть один из них или нет — уже не важно.
***
Первый раз они столкнулись в дверях ванной комнаты. До этого каждый из них
прятался находился в своей комнате — Лино
неожиданно решил перебрать
весь свой гардероб в поисках вещей, от которых можно избавиться, из-за чего утроил в комнате настоящий разгром, который ему же пришлось ликвидировать, а Джисон так же
неожиданно решил расставить
все фильмы
во всех папках на ноутбуке по году выпуска. Они бы и дальше занимались своими
невероятно важными делами, если бы не естественные потребности организма. Сначала Джисон, воровато оглядываясь, со скоростью, которой позавидовал бы любой профессиональный бегун, преодолел расстояние от комнаты до ванной, потом то же попытался сделать Лино. Однако…
Минхо дёрнул на себя дверь ванной, из-за чего Джисон, начавший выходить, буквально влетел в него. Инстинктивно Ли поймал парня, обняв его. На короткое мгновение оба замерли от неожиданности. Затем одновременно случилось несколько событий.
Минхо накрыло волной тепла, такого родного, что в теле зазвенели тысячи хрустальных колокольчиков счастья.
Джисон почувствовал знакомый парфюм и понял,
кто его поймал.
Минхо захотелось сжать Хана еще сильней и никогда не отпускать.
Осознав, что ещё секунда и ему никогда больше не захочется покинуть такие тёплые, такие надёжные, такие
нужные объятия, Джисон тут же выбрался из них, слегка оттолкнув Лино, и отчаянно покраснел.
Джисон стремительно умчался по коридору в свою комнату и, прислонившись к двери с обратной стороны, почувствовал, как сердце предательски заполняется надеждой.
Минхо остался стоять у двери в ванную, чувствуя, как его топит чувство вины. И боль.
***
Второй раз им пришлось столкнуться во время обеда. Сначала Хан хотел по-беличьи отнести еду в свою норку, потом подумал, что это будет не очень вежливо по отношению к ребятам. И к хёну, который этот обед приготовил.
Хенджин и Феликс лениво выползли из гостиной, откуда их с трудом удалось вытащить Лино, пригрозившему «оставить и без обеда, и без ужина, если они не явятся сию же секунду».
***
Обед для Хана прошел куда легче, чем завтрак. Лино уже не смотрел безотрывно, лишь иногда бросал странные (
заинтересованные?) взгляды.
Сам же Минхо, к этому времени полностью смирившийся с утренним откровением, теперь просто не понимал, как он мог так долго не замечать насколько ему не хватало возможности вот так запросто сидеть с
Хани (
теперь каждый раз, когда он мысленно произносил это имя, сердце немного сбивалось с ритма) за одним столом, видеть его. Еще он отказывался понимать
прошлого себя в момент, когда он добровольно (пусть и не намеренно) отказался от этой возможности.
Тот, прошлый Минхо, должно быть, очень глуп, раз не мог терпеть чувствовать Джисона рядом. Не мог терпеть его объятий, не мог терпеть его желания положить голову на плечо, не мог терпеть его желания взять за руку. Не мог терпеть…
У того, прошлого Минхо, был шанс быть с Джисоном, но он его не ценил. Он не сохранил того, что имел. А страдать теперь — настоящему Минхо, который потерял своего Хани.
***
В третий раз они столкнулись в кухне. Минхо вошёл туда из коридора, в ту же секунду Джисон открыл дверь из гостиной.
Неловко было обоим, и оба понимали, что просто уйти сейчас — нельзя, хотя бы потому, что это подтвердит факт, что они избегают друг друга. А еще потому, что оба осознали наконец, что откладывать разговор больше нельзя.
Не сговариваясь, они закрыли двери за собой и совершенно синхронно прислонились каждый к своей.
— Хани…
— Хён…
Первое слово, на выдохе, и снова молчание, потому что говорить начали одновременно, а теперь не знали, как продолжить.
