Смерть солнца начинается в полдень

“I feel like I'm drowning I'm sinking deeper White light fades to red As I enter the city of the dead” ♫ Eurielle - City of the Dead

Фэн Синь повернулся к советнику, но потом снова посмотрел на Му Цина. Юн-Юн опасливо выглядывал из-за него и мял свои рукава. Слуга Мэй Няньцина, закрывший дверь, тоже скосил глаза, но быстро опомнился и опустил голову. — Подойди, — повторил советник уже громче. Му Цин заметил за наставником Чжао Се Ляня. Наследный принц тоже смотрел на него, но выражение его лица было вовсе не таким напряженным, как у всех остальных. Впервые за долгое время эмоцию принца очень сложно было прочитать. Он сидел на коленях, держа на весу руку с перепачканными чем-то ярко-красным пальцами. Киноварь? Несколько сотен взглядов проводили Му Цина от дверей до места, у которого ждал Мэй Няньцин. Слуги хранили молчание. Ученики перешептывались. Некоторые, кто сидел у стен в окровавленной одежде, еле держали глаза открытыми, но все равно следили за каждым его шагом. А давались шаги с трудом, хотя Му Цин и уговаривал себя идти твердо и ничем не выдавать своего беспокойства. Где мастер Вэй? Почему его до сих пор нет во Дворце Четырех? Неужели Му Цин все же допустил какую-то ошибку, выводя учителя из медитации, и теперь он не может самостоятельно добраться сюда из храма Шэньу? От внимательных взглядов зудела кожа, словно по ней бегали невидимые насекомые: сотни маленьких тонких лапок, что перемещались от шеи к рукам, ныряли под волосы и скользили вниз по позвоночнику до самой поясницы. — Учитель, — поприветствовал Мэй Няньцина Му Цин. Се Лянь поднялся на ноги. Му Цин заметил, когда подошел ближе, что перед ним лежали талисманы, на которых принц киноварью выводил черты защитных печатей, пока не прервался. — Известно ли тебе, что произошло и почему мы здесь? — спросил советник. Это походило на очередную проверку. Разве был в зале хоть один человек, не знавший о случившемся? Ничего не оставалось, кроме как ответить. — Да, учитель. — И что именно тебе известно? Му Цин сглотнул и заставил себя не смотреть ни на кого, хотя боковым зрением все равно замечал, как придвинулись ближе ученики и вскочили на ноги те, кто сидел далеко, чтобы было лучше видно и слышно. — Этим утром вода из источника начала лишать духовных сил. Единственные, кто ее не пил, а потому остался невредим, это мастер Вэй Чжилун и четверо его учеников, медитировавших в храме Шэньу. В том числе я, так как входил в группу его стражей. На храм произошло нападение темных сил. Я и Фэн Синь столкнулись с этой сущностью. Мы сделали предположение, что она чует ци и поглощает ее. Мэй Няньцин поднял руку, заставив его замолчать. — Подтверди, — сказал он и перевел колючий взгляд на Фэн Синя. Тот отцепил от себя Юн-Юна и пробрался ближе. Коротко посмотрел на Му Цина и тоже почтительно склонил голову перед советником. — Все именно так, — произнес он. — Му Цин, известно ли тебе, что это за сущность? — спросил Мэй Няньцин, заведя руки за спину. Наставник Чжао нахмурил густые седые брови и зашуршал свитком, что лежал развернутый на столе перед ним. — Нет, советник, — ответил Му Цин. — Все, что мне известно, я уже сообщил. — Некоторое время назад между тобой и слугой Ли произошел конфликт, — продолжил Мэй Няньцин и даже не моргнул глазом, когда по залу прокатились удивленные вздохи. Все, что знали о той истории остальные ученики и слуги, — лишь обрывки сплетен. И почему советник вдруг так резко сменил тему? — Как и предписывают правила, нарушитель покинул монастырь по моему приказу. Однако сейчас я желаю услышать от тебя: что именно произошло? Меньше всего Му Цину хотелось вспоминать ту ночь и сумасшедшие обвинения, которые выкрикивал ему в лицо Ли Шэн. Он считал, что все это в прошлом, но вот на глазах у всего монастыря советник требует подробностей. Почему именно сейчас? Что могло заставить его тратить драгоценное время на допрос о том, что случилось не одну неделю назад? — Слуга Ли напал на меня, — проговорил он. — Из-за чего? Фэн Синь, который так и стоял по левую руку Му Цина, резко вдохнул, как будто хотел что-то сказать, но все же не решился. Вот так перебивать советника не позволял себе даже Его Высочество. Му Цин не мог избавиться от ощущения, будто снова вернулся в ту ночь. Перед глазами, вместо устланного мрамором пола дворца и сапог Мэй Няньцина, возникло перекошенное от злости лицо Ли Шэна. В голове бились сказанные им тогда слова, в которых не было ни крупицы правды. — Слуга Ли был убежден, что я… — Му Цин запнулся, сжал челюсти, но заставил себя договорить. — Что я замышляю что-то против Его Высочества. В зале повисла тишина. Даже наставник Чжао перестал шуршать свитками. Му Цин не мог противиться желанию увидеть лицо принца и осторожно поднял на него взгляд. Се Лянь держался спокойно и смотрел на него без упрека и сомнений. Это немного придало сил. Ведь он не может тоже так думать, верно? — И ты это отрицал? — спросил советник. — Да, учитель. — А как на самом деле? Фэн Синь повернул к нему голову. Му Цину захотелось отодвинуться от него, сделав широкий шаг в сторону, но он оставался на месте и не шевелился. Руки похолодели, и он едва чувствовал кончики собственных пальцев. — Я бы ни за что не причинил Его Высочеству вред, — твердо сказал он. — Ни ему, ни кому-либо еще в этом монастыре. Мэй Няньцин молчал. Му Цин ждал, что он хотя бы потребует тишины, так как за спиной снова взволновалось целое море из шепота и потрясенного аханья, но советник очевидно и не собирался ничего предпринимать. Наконец, он произнес: — Где именно произошло ваше столкновение со слугой Ли? — У источника. — Ты был ранен? Му Цин не сдержался и удивленно посмотрел на него. Он все больше не понимал, для чего ему задают все эти вопросы, в то время как вся территория монастыря скоро окажется во власти темной энергии. С минуты на минуту демон может попытаться прорваться в зал и разрушить барьер, а они понятия не имеют, где мастер Вэй и не нужна ли ему помощь. — Отвечай, — сузив глаза, потребовал Мэй Няньцин. — Да, учитель, я был ранен, — сказал Му Цин. — Твоя кровь попадала в воду? — Что? — тихо выдохнул Фэн Синь. Он так сильно нахмурился, что даже сморщил нос, словно что-то омерзительное попало ему на язык. — Какого хрена? — Этот беззвучный вопрос Му Цин прочитал уже по его губам. Сам он стоял, ошеломленный этим вопросом, и смотрел прямо перед собой. Он пытался заставить себя думать, анализировать ситуацию и хотя бы постараться понять ход мыслей советника, но голова опустела, а в ушах пульсировало в такт сердцу. — Я… я не знаю, учитель, — честно ответил он, когда Мэй Няньцин снова набрал в легкие воздуха, чтобы поторопить его. — Я не обратил на это внимания. — Фэн Синь. Услышав собственное имя, Фэн Синь заметно вздрогнул. — Ты привел Му Цина и связанного Ли Шэна на пик Тайцан в ту ночь? Се Лянь стоял все так же спокойно, но Му Цин обратил внимание на то, как он медленно трет пальцы друг об друга, трогает запястья, пачкая руки еще больше, вероятно, забыв, что на них киноварь. — Да, это был я, — ответил Фэн Синь. — Му Цин был ранен? — Да. — Кровь попадала в воду? Фэн Синь прочистил горло и беспомощно посмотрел на наследного принца. Тот встретил его взгляд и слегка кивнул, будто пытался таким образом подбодрить. — Я точно не помню, — произнес Фэн Синь. Он хотел потереть лоб, но сразу уронил руку вдоль тела, опомнившись, что недопустимо возиться перед советником. — Полагаю, да? — с вопросительной интонацией добавил он. — Он упал в воду. На камни. Ну и… Советник кивнул. В этот момент наследный принц вышел вперед, обогнув так и застывшего над свитком наставника Чжао и становясь рядом с Фэн Синем. Поклонился Мэй Няньцину. — Учитель, думаю, справедливо будет объяснить Фэн Синю и Му Цину причину, по которой им задаются все эти вопросы, — сказал он. — Ваше Высочество, — Мэй Няньцин вздохнул, но больше ничего не сказал. Он отвернулся и зашагал обратно к столу. Наставник Чжао поднял голову и убрал локоть с угла свитка, но советник не собирался его брать, лишь взглянул сверху вниз и обвел глазами полный юношей зал. — Напавшая на пик Тайцан сущность зовется духом крови. Кому-нибудь известно что-то о таких демонах? — спросил он. — Цзинь Шань. Му Цин не стал оборачиваться, чтобы посмотреть на ученика, но услышал шуршание одежд, когда тот поднялся с места и начал говорить: — Учитель, дух крови — это демон, которого порождает затаенная злоба. В отличие от призраков, тоже движимых ею, демон появляется из крови живого человека и питается светлой ци. Чем больше тот, кто его создал, одержим местью и гневом, тем опаснее оказывается сущность. Ее особенность в том, что она способна применять пожираемую энергию и становиться за счет нее сильнее. Полностью сформировавшийся демон при нападении оставляет от человека лишь оболочку. Едва он закончил, зал взорвался разноголосыми криками: — Так это проклятье?! — Наполненная духовной энергией вода в источнике только сделала эту тварь сильнее! — И как нам теперь быть? — А я говорил, что таким не место среди совершенствующихся!.. — Он с первого дня вызывал подозрения! В какой-то момент Му Цин вообще перестал разбирать чужую речь. Все смазалось в какой-то фоновый гул. Во рту пересохло. Он был уверен, что просто не мог стать причиной появления демона, хотя его кровь действительно пролилась в воду источника. Был ли он тогда настолько зол, чтобы сотворить подобное? И что, если это действительно так? В ту ночь он чувствовал себя загнанным в угол и не мог даже защищаться. Но он на самом деле не желал ничего плохого ни ученикам, ни наставникам! Несмотря на отношение к нему в монастыре, последнее, чего ему бы хотелось, это причинить этим людям вред. Совершенствующиеся должны защищать от темных сил, а не становиться причиной их появления! Фэн Синь смотрел на него, тяжело и часто дыша, как в тот момент, когда они прятались от твари на кухне. Где-то в толпе Му Цин услышал голос Юн-Юна, но не смог понять, что именно сказал мальчик. — Тишина! — наконец, потребовал Мэй Няньцин. Дождавшись, пока все замолкнут, он продолжил: — Цзинь Шань все правильно сказал. Но есть способ проверить. Кровь того, кто стал причиной появления духа, носит на себе его отпечаток. Му Цин остолбенел. Фэн Синь повернулся к советнику, открыв рот, но так ничего и не произнес. Се Лянь впервые с момента, как они появились в зале, нахмурился и тоже посмотрел на Мэй Няньцина. Зал снова зашумел, несмотря на только что прозвучавший приказ сохранять тишину. — Советник, — прочистив горло, подал голос наставник Чжао. — Я понимаю все обстоятельства, но мы не можем просто так заставить ученика пройти такую проверку. Никаких доказательств нет. Фэн Синь вдруг сделал шаг вперед и преклонил колено. Мэй Няньцин с суровым лицом обернулся к нему. — Фэн Синь? — позвал Се Лянь. — Разрешите мне сказать, — попросил Фэн Синь, опустив голову. — Я единственный, кто был там и видел все своими глазами. — Говори, — сказал советник. — Слуга Ли также был ранен. Я это хорошо помню. Мастер Вэй может это подтвердить — я встретил его, когда вел его на Тайцан. — Ни мастера Вэя, ни слуги Ли здесь нет, — ровным тоном отозвался Мэй Няньцин. — Если Му Цин ни при чем, это легко покажет его кровь. Не вижу смысла не проводить проверку. Усмирить духа крови может только тот, из-за кого он появился. В противном случае, придется потратить колоссальное количество духовной энергии, чтобы изгнать его и запечатать. Все это время Му Цин стоял, не двигаясь. Тело будто существовало отдельно от разума, в котором одна мысль натыкалась на другую, мешая сосредоточиться. Горело лицо, немели пальцы, пульсировало в голове. Во всем монастыре только у пяти человек остались духовные силы, и четверо из них — ученики. Мастеру Вэю придется в одиночку противостоять демону, если они не найдут виновника. Он уже сам ни в чем не был уверен. Надсадно бившееся сердце подсказывало, что это просто не мог быть он. Да, он нередко злился и испытывал горечь из-за чужого злословия, но никогда не позволял себе дурных помыслов. Неужели такое страшное проклятье способно появиться даже от этого? Что, если Мэй Няньцин прав? Это все из-за него? Он поднял голову и подошел к так и стоявшему на одном колене Фэн Синю. — Я согласен. Мэй Няньцин спорил с наставником Чжао, но, услышав его, повернулся. Фэн Синь удивленно распахнул глаза, глядя прямо перед собой. Встрепанные волосы у его лица подрагивали от дыхания. Ученики и слуги на мгновение замолкли, но потом заголосили еще громче. Се Лянь потер пальцами лоб, оставив на нем разводы от киновари, и взглянул на Му Цина из-под ладони. — Ты не обязан это делать, — сказал он. — Если это не я, все в этом убедятся, Ваше Высочество, — ответил Му Цин, проглотив окончание фразы, что после его, наконец, оставят в покое. Советник кивнул и вновь повернулся к наставнику Чжао. Тот покачал головой и поднялся с места, исчезая за ширмой с изящной росписью. Му Цин проследил за ним взглядом, скользнул им по тонким веткам цветущей сливы, изображенным черной тушью по полупрозрачному шелку. Как все дошло до такого? Когда это закончится? Наставник вернулся с клинком и сразу вынул его из плотных серебристых ножен. Му Цин стиснул зубы до боли в челюстях и взошел на пьедестал. Спину тут же окатило новой колючей волной чужих взглядов. Не поворачиваясь, он сдернул рукав с предплечья. — Му Цин, — вдруг шепотом позвал кто-то, и Му Цин с удивлением узнал голос Фэн Синя, но не откликнулся. От унижения трясло, но эта дрожь вся сконцентрировалась где-то глубоко внутри. Му Цин опустил взгляд на клинок. Наставник Чжао тяжело вздохнул и подал ему фарфоровую пиалу со стола, потому что больше ничего подходящего вокруг не оказалось. Взяв ее, Му Цин без промедления резким движением провел по лезвию меча в чужой руке основанием ладони. Боль была приглушенной, далекой. Гомон в зале затих. Когда в двери громко постучали, Му Цин даже не вздрогнул. Так и стоял, глядя на медленно стекающую с руки кровь, которая крупными каплями падала на белое дно пиалы. — Это мастер Вэй! — Мастер Вэй, вы пришли! — Учитель! Послышались твердые шаги. Они все приближались, пока в поле зрения не попали полы белых одеяний, в которых медитировал Вэй Чжилун. — Что здесь происходит? — спросил он. Му Цин не мог даже поднять на него взгляда. Ему казалось, он решился и готов был услышать любой вердикт старейшин, но появление в зале учителя лишило его и этих сил, и даже радости от осознания, что он добрался сюда невредимым. От невыносимого стыда хотелось опуститься на колени и закрыть голову руками. — Что здесь происходит? — повторил свой вопрос Вэй Чжилун. Голоса смолкли вновь. Или это Му Цин уже не мог слышать даже их отдаленный гул. Мэй Няньцин начал говорить. Кровь все стекала в чашу, и Му Цин наблюдал за ней, не отводя глаз, считая каждую каплю, чтобы сохранять остатки самообладания. Внутри все рассыпалось и рассыпалось на части, обрушиваясь, как стена, из которой выдернули нижний камень. — И вы решили, что недавно вставший на путь совершенствования ученик может породить духа крови? — медленно произнес Вэй Чжилун, когда советник замолчал. — Нет ни доказательств, ни опровержений, — ответил Мэй Няньцин. — Мы лишь решили это проверить. Если Му Цин не виноват, это легко доказать. — И иных способов вы, разумеется, не нашли, — заключил мастер Вэй. Советник резко выдохнул. Му Цин не видел его лица, но знал, что на нем написано. — Му Цин. — Вэй Чжилун протянул руку и подставил ладонь под дно фарфоровой чаши. — Учитель. Голос прозвучал хрипло и тихо. Му Цин и сам себя не услышал. Он разжал пальцы, которыми держал пиалу. Вэй Чжилун забрал ее и поправил его рукав, скрывая порез. Только тогда Му Цин позволил себе обхватить ладонь пальцами, чтобы не пачкать кровью пол. Он даже не знал, сколько ее нужно для проведения проверки, и не спросил об этом, настолько хотел побыстрее с этим покончить. После появления во дворце Вэй Чжилуна от этого желания остался лишь безумный, парализующий страх. Что, если советник окажется прав? Что подумает мастер? — Мастер Вэй, вы сами проведете проверку? — подал голос Мэй Няньцин. — Вы мне не доверяете, советник Мэй? — холодно спросил Вэй Чжилун. — Бесспорно, доверяем, мастер, — вклинился наставник Чжао. — Но вам не стоит тратить духовные силы. — Разумеется, — сказал Вэй Чжилун. — Чжу Ань, подойди. Чжу Ань? К горлу подступила тошнота. Почему именно он? Человек, который невзлюбил Му Цина буквально с первого его дня появления в монастыре Хуанцзи. Му Цин попытался проглотить вставший в горле ком, но тот продолжал давить так, что не получалось даже вдохнуть нормально. — Пожалуйста, принеси мне воды, — продолжил Вэй Чжилун, когда звук шагов ученика, приблизившись, затих. — Воды? — переспросил Чжу Ань. — Учитель, вы… — Добирался сюда в спешке. Горло пересохло, — сказал мастер Вэй. — Наставник Чжао, вас ведь часто мучает по вечерам жажда. Наставник Чжао кашлянул. — Бывает, мастер. — И вы всегда храните кувшин, который набираете из ручья у святилища, на такой случай. Полагаю, у вас немного осталось со вчерашнего вечера, и вода там вполне безопасна. — Верно. — Чжу Ань, прошу. Ученик потоптался на месте, но потом пошел выполнять указание. Мир сузился до звуков дыхания, шагов и голосов. Больше Му Цин просто не способен был ничего воспринимать. Когда Чжу Ань вернулся, все затихли. Му Цин ждал, не глядя ни на кого и не видя даже пола, в который и смотрел. Внезапно монахи ахнули. Кто-то вскрикнул. Му Цин поднял голову, чтобы увидеть, как Вэй Чжилун капает в принесенную Чжу Анем пиалу совсем небольшую каплю его крови и выпивает всю воду одним глотком под взглядом открывшего рот ученика. Советник подпрыгнул на месте и широко распахнул глаза. Фэн Синь, так и продолжавший стоять на колене, так высоко поднял брови, что они потерялись под встрепанными волосами. — Мастер Вэй! — У наставника Чжао дрожали пальцы. — Что вы делаете?! Вэй Чжилун медленно поставил опустошенную пиалу на стол, а потом вскинул руку. С кончиков его пальцев сорвалось льдисто-голубое пламя, которое устремилось под высокие своды зала. Соприкоснувшись с потолком, оно на мгновение осветило купол защитного барьера, сделав его видимым и расползаясь по нему, как поток стылой воды по гладким камням. — Вам достаточно доказательств? — спросил мастер Вэй тоном еще более холодным, чем всплеск его духовной силы. — Вы… — Советник сжал руки в кулаки и взмахнул рукавами. — Проверка должна была пройти лишь с небольшим применением ци для определения демонической ауры! Как вы смеете так рисковать, мастер Вэй, когда на вас вся надежда?! — Как вы смеете обвинять ученика, на которого напали под покровом ночи, в порождении проклятой твари, когда он даже не решался защищаться, чтобы не нарушить правила? — медленно произнес Вэй Чжилун. — Советник Мэй, моя духовная сила не пострадала. Ваши обвинения беспочвенны. С этими словами он подошел к Му Цину и отдал ему чашу с кровью, которую все это время держал в другой руке. Му Цин взял ее непослушными пальцами, пытаясь безуспешно скрыть дрожь, которая теперь колотила все тело. — Залечи рану, — сказал Вэй Чжилун. — Я не… Учитель, моя духовная сила еще может потребоваться для другого, — едва слышно ответил Му Цин. — Хотя бы перевяжи. Возвращайся к остальным. Фэн Синь, поставив локоть на колено, держался ладонью за лоб, словно у него страшно разболелась голова. Се Лянь стоял, обхватив себя руками, и хмурился, как делал крайне редко, когда был чем-то очень сильно недоволен. У Му Цина не осталось сил гадать, по какой причине у принца было такое выражение лица. Внутри стало пусто и холодно, будто из тела через порез на ладони вытекла вся кровь. Он вернулся на свое место рядом с Фэн Синем и опустился на пол, как и остальные ученики, потому что боялся, что не сможет стоять ровно. В ногах была такая слабость, что его бы шатало на месте. Фэн Синь чуть повернул к нему голову, так и не убрав ладонь ото лба. Му Цин с трудом сглотнул. — Руку перевяжи, — напомнил ему Фэн Синь шепотом. — Потом. — Да чтоб тебя, — еще тише произнес тот и вытащил из-за пояса чистый отрез белой ткани. — На. Му Цин помедлил, но взял ткань окровавленной рукой. Фэн Синь вдруг вырвал ее из его пальцев и обмотал вокруг ладони сам, завязав сбоку кривой, но надежный узел. — Его Высочество постоянно режется. Сейчас на нем все быстро заживает из-за ци, а у меня привычка носить все это с собой так и осталась, — зачем-то объяснил Фэн Синь. Он облизал губы, прочистил горло и совсем тихо добавил: — Ну и хрень здесь творится. В плечо что-то ткнулось, и Му Цин обернулся. К ним неслышно подобрался Юн-Юн и теперь просто сидел за спиной, подобрав ноги и вжавшись носом в одежду над лопаткой. — А теперь я хочу знать все, что произошло этой ночью, — сказал Вэй Чжилун, повернувшись и встав лицом к притихшим ученикам и слугам. — Советник Мэй, вы позволите? Мэй Няньцин с пылающим алым лицом махнул рукой, выдавив: — Пожалуйста, мастер Вэй. — Благодарю. Прошу выйти вперед тех, кто был на посту у главных ворот этой ночью. Ученики зашевелились, пропуская двоих монахов. Юноши подошли и остановились напротив Вэй Чжилуна. Фэн Синь, наконец, вспомнил, что уже не участвует в допросе, и сел нормально на колени, покосился на чашу с кровью, которую Му Цин продолжал держать в руке. Шумно сглотнул, но ничего не сказал. Мастер Вэй все еще был бледен после прерванной медитации, но стоял ровно, и ни единый мускул на его лице не выдавал ни напряжения, ни плохого самочувствия. Внимательный взгляд остановился на подошедших учениках. — Когда прошлым вечером вы заступили на пост? — спросил он. Один из юношей ответил: — На закате. — И вы обязаны были пробыть на нем, не отлучаясь, до рассвета. Это так? — Да, мастер Вэй. — Заметили ли вы что-то необычное во время дежурства? — задал новый вопрос учитель. Юноши коротко посмотрели друг на друга и покачали головами. — Нет, мастер Вэй. Вэй Чжилун кивнул и обвел взглядом зал. — Объясню, — сказал он. — С момента нападения на ученика монастыря слуги Ли прошло много времени. Мне понятно желание советника Мэя разобраться в этом происшествии, хотя я не разделяю в данном случае ни его методов, ни направления мысли. — На этих словах лицо Мэй Няньцина сделалось еще мрачнее, а на виске заметно вздулась толстая вена, но перебивать мастера он не стал. — Порождение духа крови не могло произойти мгновенно. Вода в источнике обладает собственной сильной ци и способна противостоять темной энергии, и всем в Хуанцзи это известно. До сегодняшнего утра вода была безопасна. Это означает, что именно в эту ночь произошло что-то, что спровоцировало зарождение демона. Тот, кто утаивает информацию, подвергает и себя, и каждого в этом зале опасности. Более того, дух крови, пожрав всех в монастыре, направится в столицу, если мы не остановим его. Готовы ли вы взять на себя ответственность за тысячи или десятки тысяч жизней? Произнося это, Вэй Чжилун снова посмотрел на учеников, ночью охранявших главные ворота. Один стоял с низко опущенной головой, а второй нервно кусал губы. Его взгляд бегал от одного лица к другому без остановки, словно он искал поддержки или защиты. Наконец, он зажмурился и, сделав шаг вперед, упал перед мастером на колени. Товарищ попытался остановить его, схватив за рукав, но тот вырвался и выставил перед собой сомкнутые руки. — Мастер Вэй, я допустил ошибку и готов понести наказание! — проговорил он. Вэй Чжилун не изменился в лице и спокойно ответил: — Твое наказание уже свершилось. Погиб ученик. Есть раненые. Но ты можешь рассказать все сейчас и предотвратить другие смерти. Монах, оставшийся стоять на ногах, задрожал всем телом и тоже рухнул на колени, касаясь лбом пола. Мэй Няньцин подошел, встал рядом с Вэй Чжилуном и воскликнул: — Говорите! Немедленно! — Этой ночью на Тайцан приходил слуга Ли, — не поднимая головы, торопливо пробормотал юноша, вышедший вперед первым. По залу вновь прокатилась волна возгласов, но советник поднял руку, и все замолкли, как один. — По приказу учителя, мы не имели права его впускать! — Чего же он хотел? — спросил Мэй Няньцин. — Зачем вернулся на пик после изгнания? — Он был не в себе. Мы с младшим Тао решили, что он пьян, — понизив голос почти до шепота на последнем слове, ответил монах. — Слуга Ли требовал пропустить его, вел себя агрессивно. — Почему вы не позвали кого-то на подмогу? — воскликнул советник. — Простите, учитель! Мы не думали, что… что все так обернется! — бледнея на глазах до цвета собственных одежд, пролепетал второй юноша. — Слуга Ли пытался прорваться на территорию монастыря, говорил… говорил, что из-за Му Цина потерял работу, кричал, чтобы мы позвали его, но… но соученик находился на медитации вместе с вами, мастер Вэй. Мы… мы не решились оставлять пост, чтобы оповестить вас. — У вас для этого есть гонг! — Мэй Няньцин окончательно вышел из себя. — Почему вы не доложили об этом хотя бы утром?! Оба монаха задрожали еще сильнее и стали лицами белее тумана, что окутывал храм Шэньу. — Это… еще не все. — Так говорите! — Слуга… слуга Ли толкнул меня. Я пригрозил ему, но он не остановился. Между нами завязалась драка. Мы оттеснили его ниже по тропе, но потом… — Юноша сглотнул и облизал губы. — Он был пьян! Он оступился! Я не… не думал, что… Вэй Чжилун на мгновение прикрыл глаза. — Слуга Ли мертв? — спросил он. По лицу младшего монаха потекли слезы. Он помотал головой, сминая пальцами свои одежды на коленях, но потом обреченно кивнул. — Д-да, мастер Вэй. — Как это произошло? — Он упал. С лестницы. И разбил себе голову, — останавливаясь после каждой рубленой фразы, ответил второй юноша. — С лестницы, которая ведет к источнику? — уточнил Вэй Чжилун. — Да. — И вы, испугавшись наказания, спрятали его тело? Юноши не отвечали, но этого уже и не требовалось. Повисшая в зале тишина могла сравниться лишь с молчанием раннего горного утра, но отнюдь не была такой же легкой и умиротворяющей. Наоборот, будто придавливала к земле. Так Ли Шэн мертв? Этой ночью он пробрался на пик Тайцан, чтобы поквитаться с Му Цином, из-за которого и оказался вновь на улицах столицы без работы и средств к существованию, но встретил отпор монахов на посту. Му Цин чувствовал на себе взгляд Фэн Синя и не мог понять собственные эмоции. Слуга Ли всегда цеплялся к нему, а в последнюю их встречу обвинил его в страшных преступлениях, но известие о его гибели не принесло удовлетворения и вкуса мести. В детстве, швыряясь камнями в торговца Ма, виноватого в шрамах Лю Чэнь, Му Цин испытывал радость возмездия. Однако сейчас — ничего. Поставить шишку на лбу обидчика не равносильно его смерти. К тому же теперь они столкнулись с сущностью, из-за которой могут погибнуть все, если не найдется способ ей противостоять. Вэй Чжилун посмотрел на советника. Мэй Няньцин стоял, сжимая руки в кулаки. — Сядьте на места, — сказал мастер Вэй. Дождавшись, пока юноши поднимутся с пола и проберутся через притихших учеников вглубь зала, он продолжил: — У слуги Ли была разбита бровь в ночь, когда Фэн Синь привел его связанного на пик Тайцан. Его смерть сегодня лишь дала окончательный толчок. — Что теперь делать? — подал голос Чжу Ань, так и стоявший рядом с наставником Чжао. — Если дух крови появился из-за слуги Ли, как нам усмирить его, если тот мертв? — Пока он затаился, потому что барьер еще удерживает защиту. Как только он начнет слабеть, демон проявит себя, — объяснил Вэй Чжилун. — Мне потребуется много духовных сил, чтобы усмирить его. — Вы после прерванной медитации, мастер Вэй, — вмешался наставник Чжао. — Хватит ли у вас на это энергии? — Других выходов нет. Вперед вышел Се Лянь, перемазанный киноварью, но полный решимости. — Мы дадим вам столько времени, сколько сможем. Я делаю защитные талисманы, которые помогут барьеру продержаться дольше, чтобы вы могли восстановиться. — Ваше Высочество, это отличная идея. Чем их будет больше, тем лучше. Пусть все ученики, хорошо знающие начертания защитных печатей, займутся этим. Те, у кого остались духовные силы, помогут мне в восстановлении, — ответил Вэй Чжилун. Му Цин с облегчением выдохнул, услышав эти слова. Значит, мастеру все же можно помочь. Он поднялся на ноги, отставив пиалу со своей кровью, на которую больше не мог смотреть, и подошел к нему. — Учитель, скажите, что вам потребуется. — Идем со мной. Вэй Чжилун обошел стол и, взяв две подушки, на которых обычно сидели наставники, положил их друг напротив друга. Опустился на одну сам и кивнул на вторую, прося Му Цина сесть. Остальные ученики столпились вокруг Се Ляня, разбирая бумагу для талисманов. Наставник Чжао о чем-то тихо переговаривался с советником. — Му Цин, — позвал мастер Вэй, внимательно глядя на него. Му Цин поднял глаза. — Учитель, скажите, как я могу помочь вам. — Он даже протянул руку, готовясь передать мастеру свою духовную силу, но тот не дал ему свою. — Ответь мне — ты усомнился в себе? — строго спросил Вэй Чжилун. — Допустил мысль, что ты виновен в образовании темной сущности? Пустота, до этого звеневшая, как мороз, в теле, потяжелела и сдавила легкие. Му Цин тихо выдохнул и кивнул. — Простите, учитель. Вэй Чжилун подался вперед и взял его за здоровую руку, крепко сжав пальцы на запястье. Несмотря на бледность, его глаза были ясными и серьезными. — Ты совершенствующийся, — сказал он. — Когда я спросил тебя, какова твоя цель, ты ответил, что стремишься стать сильнее. Каким бы ни был твой талант, он окажется обесценен, если ты впредь позволишь себе подобное. Му Цин кивнул опять и хотел вновь опустить взгляд, но Вэй Чжилун слегка потянул его руку на себя, не давая это сделать. — Ты должен быть верен себе даже под криками толпы, что требует твоей смерти, — сказал он, продолжая смотреть ему в глаза. — Скажи мне, что ты запомнил это наставление. — Да, учитель, — отозвался Му Цин. — Я клянусь вам, что больше никогда не допущу этой ошибки. Это обещание отозвалось внутри, заставив пустоту и холод, наконец, отступить, давая место решимости, которая всегда и придавала ему сил.