Она появится, как королева

Формально, всё наказание Эбигейл заключалось лишь в ограничении доступа к библиотеке; тем не менее, девочка со свойственной ей уязвлённой гордостью старалась не показываться из своей комнаты без крайней необходимости. Используя весь доступный арсенал книг, среди которых отныне были лишь справочники по зельям, трансфигурации и древним рунам, девочка предпочитала учиться, учиться и ещё раз учиться, прерываясь исключительно на обязательные совместные трапезы, сон и отстранённо-вежливую переписку с мисс Гринграсс, Булстроуд и Паркинсон. Прошедший год сделал Эбигейл собранной, жёсткой и целеустремлённой. Она слишком хорошо понимала: в Хогвартсе нужно быть готовой ко всему, к любой опасной провокации. Атаку нужно было отразить любой ценой. Один из дней в начале августа ознаменовался визитом Нарциссы. Женщина явно была чем-то расстроена. Миссис Малфой постучала, мягко отворила дверь и вошла в спальню, шурша платьем. — Эбигейл, ты можешь обижаться, можешь злиться, но решения в этом доме принимает отец, — Лестрейндж никак не отреагировала на эти слова, даже в глазах не мелькнуло досады. — Тебе не кажется, что ты занимаешься слишком много? — Нет, не кажется, — девочка оторвалась от изучения рецепта очередного зелья, не включенного в школьную программу. Осознав, что она ляпнула, Эбигейл поспешила загладить свою вину. — У нас на курсе учится невыносимая всезнайка Грейнджер. Она читает все учебники от корки до корки ещё до того, как сядет в Хогвартс-экспресс! И мало того, что эта гриффиндорка отличается невыносимым зазнайством, так ещё и её происхождение… Она маггла, я не могу позволить, чтобы она была лучше меня! По щекам потекли предательские слёзы. Это был не первый раз, когда Эбигейл замечала за собой беспричинные смены настроения, но списывала это на усердную учёбу. Нарцисса только покачала головой. — Ты прикладываешь чересчур много усилий. Я понимаю твоё рвение, но ты выглядишь слишком… измученной. Я считаю, тебе стоит сделать перерыв. Вот так. Миссис Малфой просто поставила Эбигейл перед фактом: решение было принято, мнение девочки не имело значения. Она покосилась в зеркало, оценивая, насколько плохо выглядит, и была несколько удивлена увиденным: сухая бледная кожа, кровавые заеды в углах бледногубого рта и тёмные синяки под глазами делали худое лицо болезненным*. Лестрейндж пожала плечами. Возможно, ей действительно стоило передохнуть. По вечерам, закончив с чтением, девочка беседовала с дневником-по-имени-Том, и часто ощущала то головокружение, то слабость, то перед глазами начинали метаться чёрные мушки — и это тоже говорило в пользу решения опекунов. — Да, конечно, как скажете, — почти безразлично произнесла Эбигейл. Сил на споры не было. — Я отлевитирую твои книги в библиотеку, — мягко сказала Нарцисса, поднимая палочку. — К тебе пригласить колдомедика? — Нет, спасибо, — вежливо отказалась девочка. — Я, наверное… Просто перестаралась. Мне можно погулять? — Нужно, — серьёзно ответила миссис Малфой. — Прикажи эльфу нанести на тебя солнцезащитное зелье, и, в самом деле, прогуляйся на свежем воздухе. Эбигейл проводила взглядом фигуру тётки, левитирующей перед собой книги, и поняла, насколько ей стало легче. Возможно, она действительно переусердствовала. Вызывать эльфа она не стала: Добби уже несколько раз не отзывался, так что девочка привыкла обходиться без его помощи. *** Люциус Малфой тяжело ступал по Лютному переулку, постукивая тростью по булыжнику. За ним следовали дети — Драко, одетый в мягкую, тонкую дорогую мантию, своим изумрудным цветом подчёркивающую белизну рубашки, и Эбигейл в сером поплиновом платье с отложным воротником. Глава семейства назидательно выговаривал последней: — Ты не имеешь права возмущаться. Я могу изъять у тебя всё, что посчитаю угрожающим твоему здоровью, поскольку несу за тебя ответственность, это понятно? — Да, отец, — тихо ответила девочка, опуская глаза — расставание с дневником, который в числе книг оказался в библиотеке и вернулся к Малфою-старшему, её тяготило. Люциуса это не устроило — холодный металл набалдашника трости, выполненного в виде головы змеи, коснулся её подбородка, приподнимая голову. — На твоём месте я бы предпочитал молчание и послушание, девочка. Входная дверь лавки Горбина и Бэркеса отворилась с отвратительным скрипом. Малфои и Лестрейндж вошли в полутёмный зал, и мальчик потянулся к хрустальному глазу, но был остановлен грубым окриком отца: — Руками ничего не трогать! — А как же подарок? — заныл Драко. — Ты обещал! Иначе я всё расскажу матери! — Малолетний шантажист, — процедил сквозь зубы Люциус. — Я подарил тебе на день рождения гоночную метлу! — И что с того? — обозлился Малфой-младший. — На что мне метла, если я, как золотой заносчивый Поттер, не играю за свою команду? А он в том году получил особое разрешение Дамблдора, купил себе «Нимбус-2000», да и играл за свой Гриффиндор, тоже мне, знаменитость! — Как вы оба мне сегодня надоели! — вышел из себя Люциус. — Драко, столько раз, сколько ты мне повторил о несправедливой победе Гриффиндора, об обожании, которым окружают Гарри Поттера, столько раз я тебе скажу: относиться к Избранному плохо нельзя! Из-за него не стало Того-Кого-Нельзя-Называть! И, Эбигейл, живо отойди от витрины! Девочка не слышала опекуна. Всё её внимание привлекало потрясающей красоты ожерелье из благородного чёрного опала, полупрозрачные камни с лёгким радужным отблеском влажно блестели, призывая протянуть к ним руку… Драко сунул любопытный нос и сюда. — «По преданию, ожерелье отняло жизнь у девятнадцати простецов. Осторожно. Не трогать. Проклято», — злобно хихикая, прочитал он. — Эй, Эби! Очнись! — Мы уходим, — известил глава семейства, закончив переговоры с подобострастно кланяющимся лавочником. — Мисс Лестрейндж! — повысил голос мужчина. Семейство вышло на улицу. Эбигейл была сама не своя. Впрочем, в этот день все трое отличались проявлениями скверного характера: Люциус был раздражителен больше обычного, Драко — чертовски капризен, а девочка страдала от перепадов настроения: вспышки гнева сменялись апатией и полным безразличием. — Драко, к слову, тебе должно быть стыдно, — лениво растягивая слова, продолжал брюзжать Малфой-старший. — Твоя успеваемость не радует меня. Мог бы взять пример со своей кузины хотя бы в чём-то хорошем, что ей свойственно — её табели меня радуют куда больше твоих, по крайней мере, она не желает уступать Грейнджер первенство в учëбе. Какая-то простачка учится лучше тебя, моего сына! Ты позоришь благородное имя Малфоев! Драко, идущий за спиной отца, закатил глаза. Воодушевления его речи не добавляли. — Сын! — Люциус подтолкнул Драко к лавке «Всё для квиддича». — Я абсолютно уверен, что в этом году ты займёшь своё положенное место в команде факультета. Пойдём, посмотрим тебе форму… Эбигейл тяжело вздохнула. Квиддич не интересовал её от слова «совсем», но сейчас приходилось изображать искреннюю заинтересованность и радость… Чего только не сделаешь ради брата. Девочка поплелась за Малфоями, чтобы провести в лавке битый час. Впрочем, Драко был столь убедителен, что сумел уговорить кузину нацепить форму по размеру и повертеться — и Лестрейндж, к её удивлению, понравилось, как она выглядит в изумрудном одеянии и тяжёлых перчатках из драконьей кожи. Вот только желания сесть на метлу ей это не прибавило, и Эбигейл с радостью первой выбежала из лавки, увлекая за собой брата. — Эби! — одними губами шепнул мальчик, пихая сестру в бок. — Смотри, там эти! Девочка брезгливо поморщилась: брат показывал на семейство Уизли в компании Поттера и Грейнджер. Встречаться с ними, повторяя прошлогоднюю сцену, не было ни малейшего желания, но альтернатива вряд ли существовала: Малфой-старший направлялся во «Флориш и Блоттс», явно желая поскорее разделаться с покупкой учебников, куда и держала путь компания гриффиндорцев. — Жалкие предатели крови, — выплюнула Эбигейл, желая прополоскать рот — будто даже упоминания подобного пачкали её. — Смотри-ка, Локонс раздаёт автографы, — она указала на вывеску в окне лавки. — Нас ждут учебники с автографом! — Неужели принадлежишь к числу фанаток этого слащавого… — под ледяным взглядом отца Драко осëкся, проглатывая обзывательство. — Я думал, это удел скудоумных ведьмочек! — О, нет, — хмыкнула девочка. — Попросту наскучили разговоры об этих… — Поторапливайтесь, дети, у меня нет лишнего времени! — прервал их разговор Люциус. — Научитесь ценить каждую минуту! Драко закатил глаза, Эбигейл смущëнно одëрнула платье, проходя в царство книг. По счастью, в этом году владельцы лавки решились на готовые наборы согласно списку, и покупка не составила проблем, если бы девочка не отвлеклась на потрясающую энциклопедию ядов — внушительный том в чëрной бархатной обложке с серебряным тиснением и серебряным же замочком в форме фиала** — и не упустила из виду брата. Прижимая к груди драгоценную книгу в надежде получить разрешение опекуна на покупку, Лестрейндж поспешила на звуки высокого насмешливого голоса Драко. — Не успел зайти в лавку, а уже попал в газету, Поттер? — поинтересовался наследник рода Малфоев. — Драко, что ты, это же Избранный, он живëт под прицелом колдоаппаратов, но не удосуживается даже причесаться, — ядовито пропела Эбигейл. Поттер покраснел от злости. Стоявшая рядом с ним рыжая девчонка, явно младшая из Уизли, тоже зарделась, становясь похожей на медный котелок из-за огненных волос, и вдруг пискнула: — Как вы смеете к нему приставать! Он совсем не хотел этого! — Какая смелая у Поттера невеста, — ехидно произнëс Драко. — Заказал уже свадебный костюм? Не забудь и платье для своей нищенки! Откуда ни возьмись, появились Грейнджер — к ней после сегодняшнего разговора Малфой испытывал особое отвращение — и Рон Уизли. В руках гриффиндорцы несли книги Локонса, и Драко не преминул отметить этот момент: — Ух ты, Уизли! Покупаешь книжки? Я удивлëн. — Я держу пари, что ты удивлëн встретить здесь Гарри, — рыжий парнишка покосился на Малфоя с таким же отвращением, как женщины смотрят на всякого рода неприятную живность, как то пауки или насекомые. — Завидуешь, что не твой портрет красуется на первой странице «Пророка»? Попроси сестрицу кинуть Непростительное в пару человек, с неё станется, может, и тебе перепадëт внимания. Настала очередь Эбигейл покраснеть — на её скулах пятнами выступил болезненный, лихорадочный румянец. Губы сжались в ниточку. Впрочем, сам Уизли стоял ещё краснее сестры от злости, едва подденешь — вспыхнул бы. — С Непростительными я пока незнакома, у тебя, наверное, в голове помутилось. Вы там всей семьëй голодали, чтобы собрать деньги на учебники вашей ораве? — высокомерно вздëрнула бровь Лестрейндж. — По твоему виду больше похоже, что голодом морили тебя! — вмешалась Гермиона. В тишине раздался щелчок колдоаппарата репортëра. Эбигейл осознала, до чего дурно, наверняка, получилась на фото: последствия напряжëнной учëбы ещё сказывались на её внешности, мышиный цвет платья делал кожу несколько землистой, да и в целом девочка производила впечатление довольно жалкое. Не помня себя от злости, она выкрикнула: — Не смей говорить ничего о моей семье! — Жалкая грязнокровка! — почти хором с кузиной добавил Драко. — Ты, белобрысый… — рыжий гриффиндорец всё же полез махать кулаками, благо, друзья успели схватить его за край мантии, а из-за стеллажей показался мистер Уизли. — Рон, немедленно прекрати этот балаган! — крикнул мужчина, хватая сына за плечо. На своём же плече Эбигейл почувствовала тяжëлую руку Люциуса Малфоя. Скосив глаза, она заметила, что и Драко удостоился той же чести. — Артур Уизли, второй год на том же месте, второй год при тех же обстоятельствах. Так и не научились воспитывать детей? — холодно прозвучал голос главы семейства. — Здравствуйте, Люциус, — в тон ему поприветствовал нежеланного собеседника рыжий волшебник. — Я вижу, у вас та же проблема. — Сомневаюсь, — отрезал Малфой-старший и, постукивая тростью, направился к котлу, стоявшему у ног единственной дочери Уизли. — Я тут, знаете ли, услышал о вашей сверхурочной работе, все эти рейды… Вам хотя бы доплачивают? — вытянув из подержанного котла старый, изрядно потрëпанный учебник, Люциус брезгливо поморщился. — По всей видимости — ни кната. Стоит ли позорить имя волшебника, если вам за это даже не платят? — Ваши замашки, по моему мнению, позорят волшебника куда больше, — запальчиво отозвался Артур. — У нас с вами принципиально разные взгляды на этот вопрос, — Малфой лениво скользнул взором на перепуганную семейную пару, судя по одежде — магглов. Пушистые каштановые волосы женщины однозначно идентифицировали её, как Грейнджер-старшую. — Ваше магглолюбие достигло таких высот, что вы притащили на Косую аллею это отребье? Ниже падать некуда. Эбигейл только пискнула и вжалась в стеллаж, когда внезапно закипела драка. Кузен ринулся к ней и сжал в объятиях, забыв о приличиях, и Лестрейндж спрятала голову у него на груди по старой детской привычке. Много лет назад она боялась грозы, и Драко, будучи старше самой Эбигейл больше чем на месяц, так же утешал её. Беспорядок, крики заполнили лавку, и не привыкшая к подобному девочка не знала, куда деться. По счастью, драчунов нашлось, кому разнять, и Люциус, наконец, вернул учебник младшему члену рыжего семейства. Только ухмылочка его не понравилась никому. Малфои и Лестрейндж поспешили удалиться, однако почти на выходе их нагнал продавец: — Мистер, не могли бы вы оплатить ваши покупки? — Да, конечно, — пробурчал Люциус. Услышав названную цену, он поморщился. — Надеюсь, это за оба комплекта? — Да, два комплекта книг и «Энциклопедия магических и немагических ядов: от древности до наших дней», — пролепетал продавец. Угрюмый взгляд стальных глаз пронзил Эбигейл. Девочка осознала, что до сих пор сжимает в руках книгу. — Я… Я просто хотела спросить… Сейчас положу… — пролепетала Лестрейндж. — Не нужно, я в состоянии купить тебе подарок за хорошую учёбу, — вдруг произнëс Малфой-старший. — В отличие от предателей крови, я не нищий. Надеюсь, ты меня не разочаруешь и в этом году. Эбигейл потупилась. Ей было стыдно за всё произошедшее в стенах книжной лавки. *** Летние каникулы подошли к концу. Собранные, одетые в подогнанную по фигуре и выглаженную эльфами Драко и Эбигейл неторопливо позавтракали, взяли заранее уложенные в чемоданы с именными бирками вещи, и в девять часов утра уже стояли в холле Малфой-мэнора, ожидая Нарциссу. Леди Малфой, по своему обыкновению одетая с иголочки, окинула детей оценивающим взглядом, уточнила, всё ли взято с собой, и протянула порт-ключ в виде конверта с зелëной сургучной печатью. Люциус же, кажется, был занят какими-то министерскими делами, и участвовать в прощании не пожелал. Платформа девять и три четверти была столь же многолюдна, сколько и в прошлом году. Алый Хогвартс-экспресс выпускал клубы пара. Нарцисса с ласковой улыбкой погладила Драко по волосам — на людях мальчик не выносил проявлений нежности — и последний раз прижала к себе Эбигейл. — Драко, милый, удачи тебе в новом учебном году, будь лучшим, — пожелала мать. — Эбигейл, постарайся не забывать об отдыхе, ты всё ещё выглядишь не лучшим образом. Пишите мне, дети! Девочка нахмурилась. Она знала, что лицо её не утратило бледности, но головные боли уже прошли, а значит, по её мнению, не стоило беспокоиться. Поезд был ещё полупустым, и дети заняли одно из купе; позже к ним присоединились Крэбб, Гойл и Забини, но Эбигейл было уже не до того — она углубилась в изучение подаренной опекуном книги. Мальчишки гомонили, Драко, по обыкновению, накупил сладостей, настойчиво уговаривая сестру съесть хотя бы ириску — мама велела мне следить, чтобы ты нормально питалась! — но, в целом, несколько часов прошли для Лестрейндж почти незаметно. Захлопнула энциклопедию девочка лишь тогда, когда за окном совсем стемнело, и в купе загорелись светильники — это означало скорое прибытие в замок. Убрав книгу, Эбигейл достала маленькое карманное зеркальце — фамильную реликвию, подарок тёти на двенадцатилетие — и проверила, всё ли в порядке с её внешним видом. К сожалению, анемичные круги под глазами никуда не исчезли, но за исключением таковых, всё было идеально: волшебный гель великолепно держал блестящие чëрные волосы, белый воротничок туго обхватывал шею, ни одна пуговка не расстегнулась, шёлковый зелёный галстук держался ровно. — Да вы настоящая кокетка, мисс Лестрейндж, — остроумно поддел девочку Блейз, и Эбигейл в ответ кинула на него томный взгляд из-под пушистых ресниц, тут же рассмеявшись. — Это моя леди, ищи себе другую, — Малфой присоединился к смеху сестры, обнимая её за талию. Забини тоже захохотал. Поезд замедлял ход. В этот раз детей в школу доставляли кареты. Блейз, махнув рукой, забрался к подругам Эбигейл и Нотту, а «телохранители», Малфой и Лестрейндж устроились в одной. Этот способ передвижения понравился девочке больше, нежели прошлогодние лодки. Большой Зал, ярко освещëнный парящими свечами, встретил кузенов гомоном студентов. Устремившись к столу своего факультета, дети заняли место на скамье, и приготовились к церемонии распределения. Дафна, севшая по левую руку от Эбигейл, попросила следующую свою соседку отсесть, смущëнно пояснив, что в этом году в Хогвартс поступает её сестра, Астория. Внимание Лестрейндж привлекло пустующее место за преподавательским столом: знакомая фигура декана отсутствовала. Сердце девочки пропустило удар. Северуса Снейпа многие не любили за суровый нрав и высокие требования, но к своим слизеринцам профессор относился с определëнным трепетом. Это, впрочем, не мешало ему строго спрашивать с учеников змеиного факультета за любые проступки, но Эбигейл хорошо помнила заступничество декана перед Рождеством прошлого года, да и к Зельеварению питала глубокую любовь. — Он не говорил отцу, что уходит из школы, — проследив за взглядом кузины, ответил на не заданный вслух вопрос Драко. — Может, у него возникли срочные дела? — Может, — Эбигейл пожала плечами. Распределение началось. Сестра Дафны стояла в списке по алфавиту если не одной из первых, то довольно близко к началу, и вскоре слизеринский стол поприветствовал девочку. Гринграсс-старшая ободряюще улыбнулась Астории. — Я и не сомневалась, малышка Стори! — Добро пожаловать! — Эбигейл считала Дафну подругой, а потому и сестру последней удостоила кивком. — Меня зовут Эбигейл Беллатриса Лестрейндж, я соседка Дафны по спальне. Астория кивнула и смущëнно отвела взгляд. Как и сестра, она производила впечатление девочки закрытой и тихой. В целом, незнакомцев на Слизерин не поступило: всех детей Эбигейл в той или иной степени знала. Они принадлежали к чистокровным семьям, и так или иначе Лестрейндж с ними пересекалась. После речи директора началось что-то странное, и аппетит у девочки начисто пропал: сначала профессор Снейп появился в зале, с сумрачным лицом поприветствовав представителей своего факультета кивком, и куда-то увëл профессора МакГонагалл, а затем и директор покинул своё место. Вскоре нашлась и причина этих странностей: до слизеринцев дошёл слух о выходке Поттера и Уизли. — Как думаешь, их исключат? — спросила Пэнси с воодушевлением. — За такое — неплохо бы, но Поттер в любимчиках у Дамблдора, — выплюнул Драко. У него аппетит никуда не делся, пастуший пирог мальчик ел с видимым удовольствием. — Эбби, а ну быстро съешь что-нибудь, не сиди с пустой тарелкой! — Я не хочу, — печально отозвалась девочка, но ложку баблс-н-сквик*** и кусок ростбифа под гневным взглядом брата на свою тарелку положила. До самого десерта ни профессор, ни директор не возвращались; декан Гриффиндора присоединилась к ним несколько позже. Настроение Эбигейл по непонятной причине испортилось совсем; у девочки разболелась голова, и она так и не притронулась ни к горячему, ни к обожаемому ей мороженому с клубникой и безе, так называемому «итонскому беспорядку». Драко был слишком занят разговорами с друзьями, и в её тарелку, по счастью, не заглядывал. Лестрейндж озиралась по сторонам, будто ненароком кидая быстрые взгляды за преподавательский стол, и внезапно встретилась глазами с разгневанным деканом. В такой ярости она профессора Снейпа не видела даже на первом занятии, когда Невилл Лонгботтом облился неправильно сваренным зельем и покрылся фурункулами. Девочка сдалась и уткнулась в свою тарелку. Ужин закончился. Староста принялся собирать первокурсников; второкурсникам же было предложено добраться до гостиной самостоятельно. Этот длинный пустой день наконец-то закончился. *** Следующее утро выдалось хмурым; Пэнси воодушевлëнно рассказывала о своих каникулах, Дафна переключила своё внимание на сестру, Милисента, по своему обыкновению, молчала. Эбигейл рассеянно намазывала маслом тост, картонный на вкус. За гриффиндорским столом она увидела рыжую макушку Уизли и воронье гнездо, которое Поттер считал прической, и настроение девочки окончательно испортилось. Она была бы искренне рада, если этих двоих исключили, но, как и говорил Драко, директор за них, видимо, вступился. Вдруг тишину разрезал грохот: Уизли прислали громовещатель. Девочка хихикнула. Вдоль их стола прошёлся староста с расписаниями, вручая каждому его собственное, и Эбигейл тяжело вздохнула: первыми двумя уроками кто-то поставил Трансфигурацию. Профессору МакГонагалл было вольно дать им контрольную, якобы для проверки знаний прошлого года. За себя Эбигейл не боялась ни капли, а вот Драко бубнил под нос ругательства, и его пергамент был практически чист. Памятуя о словах Люциуса, девочка толкнула брата ногой под столом. Малфой-младший скосил глаза и принялся списывать ответы, но профессор МакГонагалл взмахнула палочкой, и работы полетели к ней на стол. Практическая же часть урока состояла в превращении навозного жука в пуговицу; Лестрейндж страшно боялась насекомых, и потому с отвращением смотрела на крупного жука, лениво ползающего по столу. Панси завизжала, когда мерзкое создание заползло ей на руку, и раздавила насекомое; Слизерин потерял пять баллов. Эбигейл, конечно, их вернула — декан Гриффиндора оценила полученную девочкой пуговицу — но занятие выдалось нелëгким. Да и Травология слизеринцам не понравилась — проходили мандрагоры, и пересаживать их было тяжело. Младенцеподобные существа извивались, и лягались, компост неприятно пах, дети вывозились в земле, и, возвращаясь в замок, Драко возмущённо кричал: — Я что, домовой эльф, возиться в грязи, а? — Некоторые редкие ингредиенты для зелий проще вырастить самостоятельно, — флегматично заметил Теодор Нотт. — Проще купить! Нам — проще купить! — огрызнулась Эбигейл. До обеда оставалось не так много времени, а ещё нужно было принять душ и привести себя в порядок. После обеда было решено прогуляться; однако Эбигейл предпочла дойти до библиотеки и повторить параграф по зельям, которые стояли у них после обеда. Пэнси пробовала поддеть Лестрейндж насчёт общих черт с Грейнджер и желанием выслужиться перед деканом, чтобы ходить в любимчиках, но Эбигейл грубо заткнула однокурсницу напоминанием о потерянных по вине последней баллах. Удача в этот день была явно не на стороне Лестрейндж: голова девочки разболелась, и голос профессора сливался в монотонное жужжание… Затем свет померк.