softcore

Florence and The Machine - Heavy In Your Arms

Гермиона... Хриплый шепот мягко окутывал провалившееся в темноту сознание. Гермиона, очнись, дорогая Он повторял её имя нарочито ласково. Повторял так, будто хотел этой искаженной нежностью погладить по тяжелой от мрака голове. Смесь беспокойный чувств заискрилась глубоко внутри, вызывая неприятную боль. Гермиона Настойчиво, почти властно. Голос постепенно избавлялся от маски доброты и сейчас яростно прокричал ей, почти скрываясь на ужасающий хрип: Очнись! Пронзительная боль встряхнула лежащее замерзшее тело, посылая ему острые импульсы пробуждения. Голову окутала пульсирующая гулкая дымка, тянущаяся прямо из сердца. Виски неприятно сдавило, словно их зажали между горячими железными тисками. В горле стояла отвратительная сухость, и при каждом дрожащем вдохе в груди ощущалась глубокая горечь. Тело зловеще обняла ломота, прижимая к себе ближе измученную Гермиону. Мышцы спины затвердели от сырости и мерзкого холода, что закрадывались под ткань одежды. Кости горели изнутри так, будто их медленно ломала несуществующая сила, наслаждаясь тихим скулежом жертвы. Гермиона не сразу признала, что эти противные и слабые хрипы принадлежат ей. Скулеж, как у дворовой побитой дворняжки. Девушка с трудом открыла налившиеся свинцом веки, и ее туманный взгляд побито двинулся по помещению, в котором она находилась. Даже простое шевеление глазами Гермиона могла сравнить с ощущением, будто они застряли в чем-то вязком. Слезы навернулись в уголках глаз от душившего кома в горле, практически полностью перекрывавшего поступающий в легкие кислород. Её сердце стучало как у маленькой птички, грозясь вырваться наружу и обжечься об угрожающую витающую атмосферу в комнате. Гермиона попыталась отогнать растущую панику и сконцентрироваться на месте, в котором она сейчас находилась. Ведь тот голос, что девушка слышала в своей голове, помог ей очнуться. Значит, настало время спасать себя. Сфокусировав зрение, девушка поняла, что лежит посреди комнаты на тонком матраце. Стены помещения были выкрашены в грязно-серый цвет, вызывая тоску и слабость, что и так переполняло через края Гермиону. На потолке болталась одинокая лампочка, слабо подрагивая от скачущего напряжения в проводах. Комната была абсолютно пустой. Вдоль стен и на них самих ничего не было, словно это была камера для пыток. Здесь было катастрофически пусто. С трудом приподнявшись на локтях, Гермиона отметила, что на ней было то платье, в котором она присутствовала на вечере у семьи Малфоев. Толчок злости и обиды вывел из себя Грейнджер и в носу досадно защипало. Неужели отказ Гермионы так задел его? Драко решил её помучить, а потом бросить в бассейн с ледяной водой? Можно ли сказать, что сейчас начнется Ад? Самовлюбленный блондин оказался еще той мстительной сукой. Гермиона ужаснулась, когда её взгляд наткнулся на ноги, которые были почти полностью покрыты синяками и царапинами. Фиолетовые пятна обрамляли бледную кожу, заставляя тело содрогнуться в приступе накатывающей паники. Воспоминания о прошлом вечере ударили в голову и Гермиона вспомнила, как отчаянно она пыталась отцепить от себя грубые руки. В носу еще ощущался сладковатый запах, который исходил из прижатой к лицу белой ткани. Этот шлейф дурманил и тяготил, призывая растворятся в себе без остатка. Девушка застыла. Был ли это наркотик? В голове не складывались пазлом мысли, от чего Гермиона разочарованно застонала. Из своих наблюдений она поняла, что находится в чертовой ловушке. В комнате, отдаленно напоминающей подвал, поскольку тут холодно и сыро. От стен исходил запах мокрого песка, что еще раз подтверждало мысль о том, что она находится под землей. Её тело продолжало ныть от вечерних сопротивлений, сбивая Гермиону с толку. В помещении не было ничего, что могло бы помочь ей выбраться отсюда. Девушка даже не обнаружила на себе обувь! Хорошо, что моя одежда никому не пригодилась, —язвительно подумала она. Напряженное лицо резко сменила гримаса из боли и страха. Гермиона словно очнулась от внутреннего монолога, и реальность отвесила ей смачную пощечину. Девушка понятия не имела, как долго она находилась в подвале и самое главное — где именно была? Далеко ли от центра? Может, её увезли загород и собираются изнасиловать, а потом убить?! Грейнджер не представляла, кому, кроме Драко, она могла перейти дорогу? Ничем не примечательная работа модели точно не могла стать костью в горле. У неё не было ничего ценного, за что Гермиона могла отдать жизнь не раздумывая. Родители?... Задолжали крупную сумму денег? Гермиона приманка для возвращения долга? О, нет. Они никогда ни у кого не занимали. Гермиона ненавидела вопросы, которые оставались без ответа, задорно дразня своим присутствием. От этого голова раскалывалась будто на две части. Она чувствовала себя настолько беспомощной и подавленной, и ей оставалось лишь покорно ожидать своей участи. Девушка не могла представить себе, что когда-нибудь окажется в ужасной ситуации. Хуже ожидания своей потенциальной смерти однозначно ничего быть не может. Около двери послышались размеренные шаги. Гермиона затаила дыхание, сильнее обхватывая себя вздрагивающими руками. Волна мурашек предупреждающе пронеслась по коже, оставляя за собой покалывающие следы. Шею сдавливала невидимая рука, с каждым вздохом сильнее впиваясь в неё, грозясь навсегда лишить возможности дышать. Судорожно переведя взгляд на открывающуюся дверь, сердце Гермионы рухнуло в пятки. — Уже очнулась. Это был скорее не вопрос, а утверждение. От этого тона, в груди сильно заколотило. Сквозь выбившиеся волосы, Гермиона смогла отчетливо разглядеть возвышающегося над ней человека. Глаза девушки распахнулись от шока, когда в незнакомце она узнала того мужчину, с которым однажды столкнулась в выставочном зале и рассталась с ним на испуганной ноте. На брюнете была белая рубашка, рукава которой были закатаны до локтей, подчеркивая выступающие вены, нитью тянущиеся до кончиков длинных пальцев. На нижней части тела были простые черные брюки, визуально делая ноги длиннее. Он смотрел на неё пристально, будто пытался найти в её глазах ответ на загадку. Голубые глаза провалились в темноту, когда мужчина оглядел представленную ему беспомощную картину. Девушка была наедине только с ним и ни с кем больше. Один на один. — Ты...— почти прошипела Гермиона, впиваясь своими пальцами в лопатки. — Том, — прервал агрессию девушки он. Губы Грейнджер скривились от злости. Лучше бы её похитил Драко Малфой, чем этот Том, которого она ни разу не встречала в своей жизни. Гермиона понятия не имела, что кроется в намерениях этого ненормального. Неизвестность больше всего пугала, не говоря уже о последствиях. — Я пришел обработать твои ушибы, — мужчина начал приближаться к девушке, и та истерично вскрикнула. — Не смей ко мне прикасаться! Том покачал головой. Проигнорировав бьющуюся в конвульсиях Гермиону, он схватил её за лодыжку и не слушая болезненные вздохи, потянул девушку на себя. Грейнджер испуганно уставилась на него, когда Том достал из кармана канцелярский нож. — Отпусти, — собрав все оставшиеся силы, Гермиона толкнула ногу в его живот. Это движение чуть не заставило его упасть на пол. Том смерил девушку яростным взглядом и сильнее сжал место, где болезненно пульсировал лиловый синяк. Прикусив губу, Гермиона тихо захныкала про себя. — Если ты еще раз выкинешь что-то подобное, я порежу все твои синяки этим ножом и оставлю их гноиться. Ты этого хочешь, дорогая? Гермиона обреченно покачала головой и дала волю слезам. Отвернувшись от него, она тяжело задышала от приближающейся истерики. Девушка ничего не могла сделать. Её тело все еще было слабым и совершать ошибки - себе же хуже. Мужчина тяжело вздохнул и достал из кармана брюк мазь, бинты и пластыри. — Не сопротивляйся мне. Я ведь не причиняю тебе боль, Гермиона. Девушку словно отрезвило произнесенное из его уст её имя. Оно казалось Грейнджер таким чужим и неправильным. Ей хотелось, чтобы Том вообще не называл её по имени. Потому что он произносил его так пугающе бархатно, словно хотел приласкать, а потом подчинить. — Зачем ты похитил меня? — Гермиона осмелилась посмотреть на мужчину, который старательно втирал жирную мазь в кожу. Эти действия заставили её лицо скривиться от неприязни. — Давай не будем называть это так? — ухмыльнулся он и с желанием посмотрел на неё. — И...как ты это назовешь? Пригласил в гости на чашку чая? У тебя такой оригинальный способ знакомства, Том,— процедила она и почти выплюнула его имя. Грейнджер чувствовала, что начинает истерить. — Я знал, что ты оценишь, — широко улыбнулся мужчина и аккуратно наклеил пластырь на синяк. Гермионе захотелось стать немой. А еще убежать от этих рук, которые блуждали по её ногам, оглаживая контур выступающих косточек. Девушка сразу же поджала их под себя и отползла, когда Том двинулся пальцами до середины бедра. Гермиона смерила его предупреждающим взглядом. — Ты такая беззащитная, Гермиона, — выдохнул Том и нагнулся к ней, ставя руки по бокам её дрожащего тела, — знаешь, я очень рад, что могу видеться с тобой чаще. Гермиона подняла руки перед собой в предупреждающем жесте. Она чувствовала себя пойманной птицей, которую сразу же заточили в клетку. Мужчина с интересом рассматривал ее лицо, останавливаясь глазами на сухих губах, которые вызывали желание впиться в них собственническим поцелуем. Он успеет это сделать, обязательно. Столько, сколько захочет. Том наклонился к её волосам, аккуратно наматывая пряди на пальцы. Он с восхищением рассматривал их, как они струились по его руке, оглаживая своей гладкостью кожу. От них ощущался едва уловимый цветочный запах. Том с жадностью втянул его, блаженно прикрывая глаза от налившегося ниже пояса желания. Он чувствовал себя наполненным, когда под ним лежала девушка, доводя своим существованием до исступления. Та, которая манила очень давно. — Что тебе нужно? — прошептала Гермиона, вжимаясь в матрац. Её глаза встретились с восхищенным взглядом Тома. На его губах появился оскал. — Не "что", а кто, Гермиона, — его нос коснулся бледной щеки такой же бледной девушки. Она почувствовала, как горячие губы прижимаются к шее, а чужой язык медленно оглаживает пульсирующую венку. Гермиону затошнило от его слов и напора. — Нет! Не трогай меня! Замотав головой, Гермиона резко согнула свою ногу и ударила мужчину в пах. Простонав от боли, Том ослабил хватку и девушка откатилась вбок от него. Перед носом оказалась приоткрытая дверь. Это был её шанс сбежать. — Ах, ты дрянь, — зарычал мужчина и схватил Гермиону за волосы, с силой наматывая их на кулак. Девушка закричала от пронзившей её голову боли. Гермиона хрипло застонала, когда мужчина дал ей смачную пощечину и прошипел прямо в искривленное от страха лицо: — Я хотел по-хорошему, солнышко. Но ты вынуждаешь меня поступить по-другому. Откинув Гермиону от себя, Том с непроницаемым выражением лица начал расстёгивать ремень брюк. Девушка больно ударилась об бетонный пол и завизжала, когда задела синяки на теле. Все пекло и саднило; Ад раскрывал свои жуткие объятия. Нет, она уже в Аду. Грудь учащенно поднималась вверх и вниз, но когда она заметила, что Том достал кожаный ремень и направился к ней, то замерла от ужаса. — Не смей меня бить, ублюдок, — просипела она и вскрикнула, когда Том не церемонясь потянул кареглазую на свои колени. Гермионе было тяжело препятствовать тому, что собирался сделать мужчина. Она хотела закрыть глаза и никогда больше не открывать их. Только бы не чувствовать те пытки, что приготовил для неё этот день. — Пора заняться твоим воспитанием, дорогая, — рыкнул Том и резко поднял подол платья, оголив заднюю часть. Молочная кожа покрылась мурашками от контраста и страха, и он довольно улыбнулся. Гермиона продолжала всхлипывать. Еще никогда так дрожь не овладевала ею. Гермиона умирала от переполняющих сознание эмоций. Все они тянули на дно, угрожая больше никогда не отпускать из болезненного плена. Она пыталась не утонуть. Но у нее не получалось. Дернувшись последний раз, девушка почувствовала сильный удар по попе. Она пронзительно закричала, прикусывая губы до крови, пытаясь скрыть свою боль. — Я предупреждал тебя, чтобы ты не сопротивлялась мне? — его голос эхом отразился в помещении. Девушка промолчала, за что еще раз получила удар ремнем. — Я предупреждал, Гермиона? — молчание. Удар. — Не смей игнорировать меня, — прошипел он, сжимая холодными пальцами половинку. Гермиона всхлипнула. — Ты больше не будешь капризничать, Гермиона. — снова утверждение, смешавшееся с ударом. Девушка закричала, когда железная бляшка ремня оставила красный след на коже. — Тебе нравится, когда тебя так унижают, да? Что ж, я запомню это, дорогая, как одно из твоих любимый развлечений. Во рту стоял привкус железа. Кровь капала на пол густыми каплями, перемешиваясь со слюной. Губы болели от укусов, а горло саднило от криков. Она так устала, что почти никак не реагировала на едкие комментарии и смешки Тома, который, кажется, наслаждался всей этой картиной. — Никогда не отказывай мне, Гермиона. — уткнувшись ей в спину, прошептал мужчина, отбрасывая предмет пыток в сторону.