Нельзя презирать врагов. У них тоже есть доводы. Грэм Грин.
Подземный город, много лет назад.
Подземный город. Место для слабых, самых отсталых личностей. Однако, здесь есть те кто решил спрятаться от гнева титанов, считая что так будет намного безопаснее. Что, ж они видимо очень сильно ошибались. Почему ошибались? Потому что здесь отбросов общества больше чем самих титанов. Жизнь без солнца постепенно убивает человека. Постепенно уничтожает. Заглянем в окошко одного ветхого домика, где живёт семья Аккерманов: десятилетняя Мэй, трёхгодовалый Леви и их дядя - Кенни. Как только их мать <i>Кушель ушла из жизни, то мужчина приютил бедных детей. Кенни тренировал Мэй, учил её навыкам боя и охоты. Растил из девчонки настоящего бойца. На плечи Мэй в свою очередь легла забота о маленьком брате. Леви был таким непоседливым, часто хмурым и суровым. Мать уже умерла, когда мальчику исполнилось 3 года, а девочке 10. Вы спросите, какие отношения были между Мэй и Кенни? Скажем так: они были очень напряжённые, часто враждебные. Но это не мешало мужчине воспитывать в племяннице бойца. Он обязательно возьмётся и за Леви, как только тот подрастёт. Но это позже. </i> Она чувствует в животе жгучую боль, которая просто пронизывает всё её существо. Девушка с трудом открывает глаза, стараясь рассмотреть вокруг себя хоть что-то. Всё размыто. Всё плывёт. И вот, когда глаза удалось полностью открыть, она Мэй обнаруживает в животе дырку, из которой текла кровь, пропитав всю одежду. Затем, она смотрит чуть левее и видит ЕГО. Кенни Аккерман спокойно стоит в расслабленной позе, оперевшись о дверной косяк. Увидев что его племянница проснулась, то он усмехнулся. — Как жаль, я думал что ты наконец сдохла. — Говорит он с долей издёвки, засовывая пистолет обратно в кобуру на поясе. Затем, он медленно подходит к ней и хватает грубо пальцами за подбородок, немного приближая лицо девушки к своему лицу. — Ты ублюдок, Кенни! Самый настоящий ублюдок! — Изо всех кричит Мэй, стискивая зубы и пытаясь хоть как-то поднять руки и врезать ему как следует. Этот человек разрушил её детство и детство брата. Но лишь за одно она его может благодарить: мужчина научил её быть сильной, обучил навыкам борьбы. — Что же ты, Мэй. Не рада видеть родного дядюшку? — Он лишь сильнее сжимает её подбородок и потом отпускает, грубо и жестоко оттолкнув в сторону окна. Девушка ударилась о подоконник и потом снова осела на пол. — И у тебя хватило смелости придти ко мне, рассчитывая что убьёшь? Как бы не так, Кенни! Вспомни кого ты воспитал! Ты воспитал двух убийц. Жестоких и холодных. — Мэй на дрожащих ногах еле встаёт с места, продолжая пристально наблюдать за своим дядей. Осталось только дотянуться до ножа и устройства пространственного маневрирования. И тогда она ранить Кенни и быстро сбежать. Мэй не дожидаясь его ответа, резко хватает нож с тумбочки и сквозь невыносимую боль втыкает нож в ногу Кенни. Мужчина взывает от боли, хватаясь руками за рукоятку ножа и пытаясь его вытащить. Тем временем, девушка выпрыгивает из окна, перемещаясь после с крыши на крышу, лишь бы скрыться от него. У неё получилось. Осталось только лишь дождаться нужного момента...И каждый год в сетях врагов, Смотрю на немые глаза Во внутрь зрачков Твоих. Еще один шаг. У бездны обрыв. Твой мир – корабли без бортов.
Стена Роза, спустя несколько часов после этого.
— Я никогда не поверю в этот бред. Ещё немного, и я подумаю что ты сумасшедший, Эрвин. Моей сестры не стало когда она была ещё рекрутом здесь. — Продолжал твердить Леви, стоя в кабинете Смита. Даже прочитав записку Мэй, капрал всё равно не хотел даже слушать о том, что старшая Аккерман куда-то исчезла, а не умерла. Ведь это бредни сумасшедшего, правда? — Леви, просто дослушай.. — Эрвин остановил его и затем ненадолго погрузившись в свои мысли, он продолжил говорить. — Я знаю Мэй с того момента, как она прибыла сюда. Это невероятно сильный, умный человек. Она никогда бы не умерла просто так. Я уверен что она жива. Просто исчезла. Кенни дал тебе неправильную ориентировку насчёт неё. Если бы она была мертва, ты бы знал об этом самый первый. Капрал продолжает внимательно изучать взглядом лицо Эрвина. Ему очень хочется верить что с Мэй всё хорошо. Что она где-то очень далеко, но скоро вернётся. Однако глубоко внутри продолжала скрестись кошкой мысль о том, что старшая Аккерман теперь существует и живёт только в сердце самого мужчины... — А знаешь, братик, я очень хочу увидеть море, когда мы выберемся. Оно, наверное, очень красивое. Спокойное и могучее, я в книгах читала об этом! — Говорила Мэй, сидя на крыше одного из домов Подземного города вместе с Леви. Девушка частенько делилась с братом мыслями и переживаниями, а он слушал. Внимательно слушал и запоминал. Для него слова старшей сестры были закон, он всегда прислушивался к ней... «Мэй... Я скучаю. А если слова Эрвина правда и ты где-то далеко? Если так, то почему ушла и ничего не сказала? Я ведь.. волнуюсь. Дурёха.» — усмехнулся у себя в мыслях Аккерман, складывая руки на груди. Они действительно мечтали вместе увидеть когда-то море. Только вот не сбылось. Мэй увели из Подземного города, она стала рекрутом. Больше они не виделись. А после того как Леви стал капралом, то увидел лицо родной сестры на мраморном надгробии. Рядом с надгробием Ангела Аалтонена. Ну как увидел? Кенни настырно показал. И сказал тогда...Сдохла. Как помойная крыса
И в комнате пыльной до пепла сгорает Ещё один бессмысленный день Все серое стало совсем безымянным В безмолвном дыхании стен.
Вскоре солнце сменила луна. Только Эрвин не спит. Ему не даёт покоя та записка и тот найденный дневник. Где-то глубоко в душе теплилась надежда, что девушка жива. Без неё было всё не то. Всё серое. Бессмысленное. Даже отряд Мэй скучает по своему суровому командиру. Как бы она не была строга, они всё равно всегда будут рядом с ней. Как самый настоящий талисман удачи. Вам, наверное, интересно что было в записке от Мэй, которая была адресована Эрвину Смиту? Что ж, пришло время открыть правду. В той записке было...Эрвин, я знаю где титан прародитель. Продержитесь. Я приду на помощь, как только найду его.
Тревога, недовольство, душевные раны — вот из чего вылеплен герой. Бернар Вебер. Дыхание богов.
Тот, кто терял Будет снова любить За рассветом близится вечное лето Ночь до зари Ты в душе береги свою птицу Не дай ей разбиться