Путь к Метрополису

      Небо затянуло тучами, кроны деревьев в саду академии колыхал порывистый ветер. Мелкий моросящий дождь стучал в стекла стрельчатых окон. Старожилы говорили, что подобной погоды ранней осенью в Талласии давно уже не было, и что это не к добру.       У окна стоял человек; Ганил узнал его еще издали (не в последнюю очередь потому, что он ждал его появления).       – Альбертин? Что-то случилось?       – Пока нет. Но, судя по всему, все еще впереди…       – В чем дело? Вы ведь не просто так сюда пришли… Впрочем, раз уж пришли, я скажу вам все. Я принял решение бросить Академию Кошкоглазых.       – Почему?       – Потому что я хорошо знаю, к чему меня здесь готовят. Стать гончим псом Голеана, охотником за еретиками… Вы думаете, я забыл о том, что они сделали с моей сестрой? Нет, не забыл…       – И что же ты решил?       – Вчера я встретился со своим знакомым. Он предложил мне записаться в рейтары принца Монте…       – Знакомый, говоришь? Не тот ли, который вчера заявился в академию вместе с твоим другом, Эствано?       Ганил почувствовал, что краснеет.       – Простите их, пожалуйста…       – Я-то их и не виню. А вот ректорат вполне может выгнать твоего друга – за нарушение студенческого устава. Но не в этом дело. Итак, ты надеешься, что в рядах сторонников Монте ты найдешь укрытие от Инквизиции? Боюсь, я тебя расстрою…       – И что же мне делать?       – Ты, кажется, уже для себя все решил? – Альбертин усмехнулся. – Придется объяснить тебе ситуацию. Монте – сторонник ослабления влияния папства в Талласии. Папа очень недоволен этим; однако он надеется силами Инквизиции принудить принца пойти на уступки. Теперь представь, что человек, связанный с Инквизицией, вступает в наемное войско принца Монте. Вскоре он получает повышение, делает карьеру – разумеется, не без помощи людей из Инквизиции… Ты понимаешь, к чему я все это говорю?       – Нет… – Но в действительности Ганил уже понял, что хочет сказать ему легат Инквизиции.       – Дитер, твой «друг» – агент Инквизиции. Он – точнее, его хозяева – хочет завербовать тебя, дабы превратить в гамбитную пешку… Ты играл когда-нибудь в шахматы? Знаешь, что такое гамбит?       – Н-нет…       – Чтобы быстрее развить наступление, одна из сторон продвигает вперед пешку или фигуру, в итоге жертвуя ею. Тебя хотят выдвинуть вперед… чтобы при первой возможности принести в жертву. Тебе это надо? Нет?       – Но что же мне тогда делать?       – Держаться за меня. Пойми, я искренне хочу тебе добра… Ты помнишь Энцо?       – Да…       – Так вот, он здесь, в Арконцце. Похоже, его наняли патриции-республиканцы. Постарайся найти его.       – Зачем это вам? Выведать планы его союзников? Или… выследить его?       – Это нужно, чтобы его спасти.       – Ему угрожает опасность?!       – Ему постоянно угрожает опасность, и он это знает. И все же если у него появится свой ангел-хранитель – я буду чувствовать себя спокойнее… Понимаешь, мой мальчик, Инквизиция вовсе не единое целое. И в то время, пока одни лезут в политические свары или мучают каленым железом несчастных деревенских ведьм – другие занимаются действительно важным делом. Они ищут ответы на вопросы, которые никто никогда не задавал…       «Где-то я это уже слышал…»       – …В Инквизиции, – продолжал Альбертин, – есть группы и целые отделы, занимающиеся поиском и исследованием наследия Древних. Конечно, возникли они не от хорошей жизни… Сто лет назад за саму мысль исследования и использования артефактов Древних могли отправить на костер. Кроме нас, этими исследованиями также занимаются и независимые группы самого разного рода – от совсем уже обезумевших изуверов-культистов, до тайных лож магосов-исследователей. Есть и исследователи-одиночки; и Энцо – один из них. Впрочем, насколько я могу судить, поиск Древнего наследия для Энцо – всего лишь одно из увлечений. Он авантюрист, ищущий приключений…       – Но что от меня требуется?       – Я уже сказал: встретиться с ним и найти общий язык. Энцо нужен нам, очень нужен!..       Несмотря на пасмурную погоду, площадь была полна народу. На дощатом помосте стоял мужчина тридцати с лишним лет, в одеянии монаха, опоясанный веригами. Ганил даже вздрогнул – настолько сильно оратор напоминал Грюльхана.       – …Папа и принц, – говорил оратор, – есть свиньи, едящие из одного корыта! Святая Церковь превратилась в вертеп, где владычествуют чудовища в человечьем обличье! Они обирают вдов и сирот, не останавливаясь даже перед прямым грабежом! Разве святой Голеан хотел такого? Нет, он хотел сделать людей равными пред ликом Божьим! Чтобы не было ни раба и ни господина, ни ладдита, ни илирийца… Но те, кто правит Церковью ныне, служат уже не ему, а тому, против кого он всю свою жизнь сражался!..       Эствано, понуро опустив голову, закутавшись в плащ, стоял у стены. Ганил заметил его еще издали и кинулся к нему.       – Друг, Эствано! Ты сегодня неважно выглядишь…       – А, Ганил… Знаешь, трудно выглядеть важно, когда тебя грозят вышвырнуть из академии. Твой приятель, Дитер…       – Он мне, вообще-то, не приятель. Так… были знакомы когда-то… Ты ему не верь. – Придвинувшись поближе, Ганил перешел на шепот. – Мне кое-кто нашептал, что Дитер завербован Инквизицией, и что он хочет завербовать и тебя.       – Да неужели? – Против ожидания, слова Ганила не вызвали у Эствано серьезной реакции; похоже, что гестинамец и сам догадался, что Дитер не так прост. – Честное слово, все это такое мьердо… Эти паписты, этот Монте, эти патриции-республиканцы… Гори оно все огнем! Я-то надеялся, что здесь подобного безобразия не водится; а вот поди ж ты!.. Дитер предлагает мне теплое местечко в гвардии Монте… чтоб он провалился вместе со всеми этими интриганами!..       – …Не папа, не принц, не коррумпированные патриции! – распинался оратор. – Наш вождь – сам Господь и пророк его Галлеан! Так говорю я – Джулио Эврола! Сам пророк велел мне сказать это! Объединимся же, братья, ибо того хочет Господь!       – Того хочет Господь! – кричали люди. Ганил заметил, что возле помоста людям раздают белые плащи-сюрко с нашитым на них красным символом – крестом в круге. Затем он перевел взгляд на Эствано, продолжавшего кутаться в плащ – вряд ли только из-за плохой погоды…       – Ну-ка, раскрой плащ! – обратился он к другу. – Что ты там прячешь, а?!       Неловко улыбнувшись, Эствано развел полы плаща. Под ним был другой плащ – белый, точно такой же, как те, что раздавали у помоста.       – Прости, что я не сказал сразу… – произнес Эствано виноватым тоном. – Я примкнул к братству Божьего воинства, и теперь не служу ни папе, ни Монте, ни патрициям – только Богу. Примкни и ты к нашему воинству, дабы снискать небесные венцы…       Ганил снова поглядел в сторону помоста. Эвролы там уже не было; его сменил новый оратор, говоривший что-то о новом крестовом походе. Повернувшись, юноша побрел прочь; ему не давало покоя так некстати разбуженное воспоминание.       «Господь никого из людей не вознаграждает! Потому что люди злы, подлы, нерадивы, скупы – грешны, одним словом!..»       «Кроме того ада, где дьявол наказывает грешников, есть и ад земной! И от него вам уж точно не уйти!»       – Стой, ты куда? – крикнул ему вслед Эствано. – Да что с тобой?..       Юноша, не оглядываясь, шел по узким улочкам. Он догадывался, что зашел слишком далеко, попросту заблудился – но останавливаться ему не хотелось. Он шел и шел – без цели, без смысла…       – Эй, стой! Стой!..       Откуда-то выскочили двое в плащах – один высокий, другой низенький. Они окружили Ганила с двух сторон.       Грабители?! Этого еще не хватало!.. Юноша схватился за шпагу, приготовившись дорого продать свою жизнь.       – Ганил, ты не узнал меня? – Высокий «грабитель» откинул капюшон плаща и снял скрывающую лицо полумаску.       – Энцо? Вы?.. – Ганил оглянулся.       Второй «грабитель» был без маски – вместо этого его лицо полностью скрывали бинты.       – Это мой друг, – пояснил Энцо. – В свое время он попал в беду и сильно обгорел. И он недостаточно хорошо знает здешний язык…