Путь к Метрополису

      Тревожные раздумья Ганила были прерваны внезапно. Из катакомб раздался грохот взрыва.       – Что это?! – Ганил резко поднял голову. – С нашими что-то…       – Думаю, все в порядке. Должно быть, это взорвалась пущеная аркбаллистой граната.       – На них напали?       – Если даже и так – Энцо с Бамарой отобьются. А если не отобьются… Помнишь, что Энцо сказал? Не надо геройствовать.       – Что же нам делать?       – Подождать. И кстати, раз уж ты заговорил со мной откровенно… я тоже буду… откровенен. Я догадываюсь, кто из нас агент Инквизиции.       «Вот оно!» Горячая кровь загудела в ушах Ганила; он едва удержался от того, чтобы броситься на Скальдика.       – Кто?.. – произнес юноша, стараясь выглядеть спокойным. – Говори, не тяни!..       – А почему это так тебя взволновало?.. Ладно… Я почти уверен – это Мардуф.       – Мардуф? С чего ты… ох, прости… Почему ты решил, что это он, ведь его даже не было с нами в ту ночь, когда Энцо убил ассасина с письмом?       – Вот кстати, тебе не показалось странным, что ассасин умудрился так нелепо облажаться? Может быть, он был новичком; но тогда возникает новый вопрос: как так вышло, что новичка отправили на такое важное задание? А что, если он должен был потерпеть неудачу? Мы бы искали шпиона среди своих товарищей, мучились бы от подозрений, теряли друг к другу доверие…       – Тогда возможно, что никакого шпиона среди нас нет.       – Я именно так и думал поначалу. Но потом…       …Черная Игла маячит на горизонте. Группа путников едет по пустыне на верблюдах.       «…Не повезло… Ах, как не повезло… Не мне, нет… Мы-то сумеем добраться до Сараифа; воды и пищи у нас достаточно, особенно, если расходовать экономно. Но те, кто послал сюда…»       …Тенистый дворик утопает в зелени. По посыпаной белой галькой дорожке идут двое. Лиц не разобрать, голоса вроде незнакомы (или знакомы? трудно понять). Однако один из них одет в сутану, а на шее у него висит символ: голеановский крест и меч.       Знак Инквизиции.       – …Там, в пустыне, – говорит тот, что в сутане, – тайны, оставленные Древними, ждут своего часа… Многие пытались дойти до врат Метрополиса…       – Я постараюсь дойти. – отвечает его собеседник.       – Это будет непросто, предупреждаю. Пустыня, жара, хищники… гули… И главное…       – …Дойдем…       – …Путь опасен…       – …Меня не остановить…       – …Инквизиция… наши черезчур фанатичные собратья… Тайный Союз Десяти… Бандиты из шайки Абарсана…       – …И все же я готов пройти этот путь…       …Пустыня. Раскаленный воздух курится над барханами. Черная Игла уже скрылась из виду.       «…те, кто послал меня сюда – они не получат того, что им надо. Ничего. Они повторят попытку – главное, чтобы…»       – …Похоже, я воспринимал не сами слова, которые есть всего лишь звуки, а идеи, что в них заключены, – рассказывал Скальдик. – И мысли я тоже мог «слышать» подобным образом. «Они повторят попытку – главное, чтобы…»; и дальше еще что-то… что-то, связанное с остановкой, прекращением движения. Может быть, «главное, чтобы удалось их остановить», или «чтобы они остановились», вот что-то похожее…       – Но почему ты считаешь, что это был сон Мардуфа?       – Потому что из всех из нас только он один уже бывал здесь, у Черной Иглы.       – Может, в этом что-то и есть… – задумчиво произнес Ганил. – Вот только не все…       – Кто-то идет!       Со стороны коридора послышались шаги и хруст стекла.       – Моя идет! – В полумраке можно было разглядеть очертания человеческой фигуры, движущейся к Ганилу и Скальдику. – Твоя-твоя не бояться; маста сделать как надо!       – Бамара! – обрадованно всккричал Ганил, пролезая в проход. – Как Энцо, с ним все в порядке?       – Маста порядка, аха-аха! – В свете налобной лампы южанин выглядел довольно жутковато; казалось, его глаза и зубы висят в воздухе сами по себе. – Наша идти, впереди стена! Маста стучать, говорить: за стена этот пуст есть! Ара-каба-лиз-да ба-ба! – Бамара показал руками, как взорвалась пущеная из аркбаллисты бомба.       Потолок был покрыт рядами трубок из похожего на матовое стекло материала; некоторые из них светились неприятно мигающим светом – именно этот свет так напугал Бамару. Ганил оглянулся на Скальдика; при освещении от светильников-трубок лицо норта выглядело так, словно он уже начал разлагаться. Стена была покрыта странным орнаментом из квадратных плиток разного размера и высоты. Большая часть трубок оказалась разбита, их осколки хрустели под ногами.       Энцо стоял, прислонившись к стене, держа в руках «пугач». Аркбаллиста, уже перезаряженная, стояла рядом.       – Все в порядке? – Он повернулся к спутникам. – Взгляните, это интересно, по-моему…       Только тут Ганил увидел, что у ног Энцо лежит гуль – причем гуль весьма необычный. Ребристые наросты покрывали его деформированное тело полностью. Талия была узкой, точно у ахатенбургских модниц; фактически, живот превратился в членистый стебель, соединяющий грудь и тазовый отдел. На плечах образовались торчащие вверх выросты, напоминающие верхушки сложенных за спиной крыльев. Лицо совершенно исчезло, превратившись в покрытую причудливым рельефом безглазую и безротую маску; лишь приглядевшись, Ганил заметил узкую щель там, где должны быть глаза.       – Он… – пробормотал Ганил, – он какой-то другой!..       – Да, выглядит своеобразно. Но меня больше заинтересовало вот это… – Энцо взял руку гуля и осторожно отогнул один из пальцев. – Видите?       – Кольцо!..       На длинном узловатом пальце гуля действительно было кольцо – явно не работы Древних. Оно накрепко вросло в тело – просто так не снимешь.       Тем временем Скальдик, держа «пугач» наготове, заглянул в дыру, проделанную в преградившей коридор стене.       – Там что-то… – произнес он, – что-то движется!       – Осторожнее, – предупредил Энцо, – туда лучше не лезть в одиночку. Пока займемся этим вот… Ганил, кажется, ты хотел заглянуть к гулю в голову?       – Неужели это возможно?..       – Да, с помощью аппарата, созданного исследователями наследия Древних. Не буду рассказывать вам, как он работает – потому что сам не знаю; по правде говоря, его создатели тоже этого не знали. Они создавали его методом проб и ошибок… Если я вам буду рассказывать всю историю его создания, нам придется застрять здесь надолго; да и вряд ли вы захотите иметь хоть какое-то дело с Древними после того, как услышите все это. Просто примите то,что он работает. Бамара, дай мне тот ящичек!..       – Да, маста. – Бамара подал Энцо деревянный ящик. Тот открыл крышку – Ганил заметил внутри какие-то пластины, похожие на цветное стекло, облепленные проволокой и чем-то похожим на бусины – и извлек оттуда две пары проволок, обвитых шелком и покрытых сверху гуттаперчей; одна пара заканчивалась пластинами из позолоченной меди, вторая – оправленными в деревянные ручки иглами. Взяв в руки пластины, Энцо приложил их к голове и зафиксировал кожаным ремешком, затем взял иглы и принялся осматривать голову гуля. Выбрав нужное место, он решительным движением вогнал иглы в череп и поморщился, как от чего-то неприятного.       – Маста помочь не нужна? – с участливым видом обратился к нему Бамара.       – Нет, нет… – отмахнулся Энцо, – пожалуйста, не мешай… Хм. Это. Интересно… Ганил…       – Что?!.       – Ты готов?.. Тогда подойди ближе… – Энцо снял со своей головы ремешок с пластинами и надел его на голову Ганилу. – Если почувствуешь что-то неприятное, не стесняйся, говори.       Откуда-то послышался неприятный свистяще-визжащий звук. Казалось, он воспринимался не слухом, а шел изнутри, из основания мозга.       – ̤С…свистит… громко…       – Сейчас отрегулирую… – Энцо что-то повернул в ящике; свист стал заметно тише. – Так лучше?       Ганил кивнул. Он по-прежнему чувствовал себя «в себе»; однако перед его глазами вставали видения чужого взгляда, как бы накладывающиеся на окружающее. Чтобы разглядеть их, юноша закрыл глаза.       …Невероятных размеров башни, превосходящие даже Черную Иглу, чьи основания лежали в непредставимой бездне глубин, а вершины терялись в бездне высот. Их покрывал узор из светящихся точек, собирающихся в группы, в концентрические круги, выстраивающихся в линии; казалось, башни опутывает фосфоресцирующая паутина. Каким-то образом Ганил догадывался: каждая из этиз светящихся точек на самом деле огромное здание размером с целый город.       …Меж башенками, сияющими красным и фиолетовым цветом, проходила целая сеть пандусов, по которым шагали люди – точнее, похожие на людей… существа?.. машины?.. Они выглядели словно ожившие металлические статуи – прекрасные в своем изяществе, но бесполые, с андрогинным телосложением. Их лица-маски, с идеально выверенными чертами, были неподвижны и от этого ужасны. Двигаясь как один человек, орды металлических «статуй» маршировали из ниоткуда в никуда.       …Сюрреалистические джунгли, где деревья – из стекла, а вместо живительных соков в них течет кровь. На этих деревьях зреют кошмарные плоды: человеческие руки, ноги, глаза, трепещущие и сокращающиеся сердца… Одни растут так, присоединенные к прозрачным трубкам; другие заключены в стеклянные шарообразные сосуды, наполненные жидкостью. В цилиндрическом чане, опутанном трубками и проводами, словно лианами, плавает мозг, похожий на человеческий – вот только мозг этот слишком велик для того, чтобы влезть в череп нормального человека.       …По коридору, освещая путь светом факелов, идет большая группа людей. Тот, что впереди – смуглый, усатый мужчина в украшенной брошью с алмазом чалме, какую носят владыки царств Востока, и роскошного вида доспехах с вычурными наплечниками. С ним – воины в шлемах с личинами и несущие факелы темнокожие рабы.       Внезапно один из рабов издал тревожный вскрик. Впереди – странное существо, похожее на человека в доспехах. Но это не человек и не гуль. К его руке прикреплено странное оружие, похожее на пистолет с тонким стволом. На конце ствола вспыхнул огонек; тут же раб, сопровождавший человека в чалме, упал, истекая кровью. Человек в чалме схватил висящее на поясе оружие: рукоять, как у двухклинкового восточного меча, но вместо клинков медные четырехлепестковые лотосы. Из сердцевин медных лотосов вырвались огненные струи, образуя подобие огненного меча.       С непостижимой для обычного человека скоростью мужчина в чалме подскочил к противнику. Сверкнуло огненное лезвие, разрубая врага пополам; дождем брызнули искры. Огненные клинки погасли; человек в чалме стоял над побежденной тварью, сжимая в руке неактивное оружие.       …Ввысь уходит громада Черной Иглы. Солнце стоит в зените. По песку ковыляет человек. Его руки и лицо в ссадинах, рваная рубаха испачкана кровью, правая нога потемнела и распухла – похоже, это гангрена.       «Проклятый… – шептал пересохшими губами обреченный. – Проклятый шакал… Мардуф… Да сожрет твою душу шайтан…»       Взойдя на бархан, он видит на горизонте черные силуэты верблюдов с седоками. Они далеко, слишком далеко…       – А-а-а-а-а-а!! – заорал обреченный, падая на колени. – А-а-а! А-а-а-а!!! – В отчаянии он бил кулаками по раскаленному песку.       …Странный неприятный шорох. Пустыню и умирающего скрыли помехи. Затем помехи с громким «чкомм!» исчезли; Ганила окружило со всех сторон темно-синее пространство.       – Энцо? – испуганно произнес юноша, пытаясь оглянуться. – Скальдик, Бамара?       – У-ва-а-а! – Из синевы материализовался огромный утыканный зубами рот, надвигающийся на Ганила…