Путь к Метрополису

      Квадрат света действительно оказался входом в коридор, освещенный закрепленными в потолочных нишах стержнеобразными лампами, неприятно мерцающими мертвенно-сиреневым цветом. Путешественники миновали его и оказались в ярко освещенном просторном зале, напоминающем амфитеатр. У входа стояли две человекоподобные статуи из золотистого металла; одна простирала руку вниз, как бы обращаясь к аудитории, а другая, напротив, вздевала ее к куполу, украшенному изображением многолучевой звезды.       Зал буквально кишел гулями. Завидев путешественников, гули заурчали и двинулись им навстречу.       – Гули! – вскричал Ганил. – Уходим!       – Нет! – Энцо схватил шест обеими руками. – «Пугачи» к бою! Если Скальдик здесь – возможно, мы еще сможем его спасти!       Размахнувшись, он отшвырнул прочь группу гулей, уже было готовых броситься на него. Затрещали «пугачи»; ближайшие гули тотчас попадали ничком, но по их телам лезли новые и новые полчища полуживых.       Ганил жал и жал на рычаг, и «пугач» в его руках откликался треском, заставляя полуживых замирать неподвижно. Он уже повторял это движение автоматически, не раздумывая, как вдруг сердце его замерло – «пугач» затих. Юноша нажал на рычаг один раз, другой – никакого результата!       Почуяв неладное, гули тотчас ринулись на Ганила, отшвыривая тела парализованных собратьев. Юноша отбивался от них, используя «пугач» как дубинку, свободной рукой пытаясь достать кинжал. Один из гулей бросился ему под ноги; Ганил замахал руками, пытаясь удержать равновесие.       Тем временем гуль прыгнул на Бамару, уцепившись когтями за висящую на спине котомку. Сбросив котомку вместе с гулем, Бамара развернулся и увидел, что гули сбили Ганила с ног.       – Ма-ас-та! – закричал он, наводя на гулей свой «пугач». – Твой держись, моя уже идти!..       «Пугач» затрещал один раз, другой – и затих. Однако этого хватило, чтобы Ганил смог подняться на ноги и достать наконец кинжал. Удар – и голова гуля, которого не смог парализовать «пугач» Бамары, покатилась вниз, рассыпаясь белым прахом.       Окружившие Энцо гули повисли на шесте, вынудив того бросить это оружие. Вместо шеста авантюрист-исследователь достал шпагу.       – Сюда! – крикнул он Ганилу и Бамаре, отбивающимся от гулей.       – Надо уходить! Вряд ли Скальдик был здесь… – Ганил хотел добавить «…а если и был, то мы вряд ли сможем ему помочь», но предпочел промолчать.       – Поздно! Мы отрезаны! Придется пробиваться!..       Гули окружили путешественников. Чтобы добраться до входа, Энцо и спутникам пришлось бы продираться сквозь толпу полуживых.       – Прикройте меня! – Энцо снял со спины аркбаллисту. – Бамара, где твоя котомка? Там должны быть запасные батарейки…       – Котомк нет… – промолвил Бамара тяжело дыша.       – Когда его атаковали гули, он был вынужден ее сбросить… – пояснил Ганил.       – Проклятье! Видно, нам и в самом деле придется уходить! – Энцо встал на колено, готовясь поджечь фитиль заряженной в аркбаллисту гранаты.       Но выстрелить он не успел. В амфитеатр ворвался Скальдик.       – Ва-а-а-а-а! – взревел он, бросаясь в бой. Меч в его руках разил полуживых направо и налево. Сейчас же гули кинулись к новому противнику, норовя в него вцепиться, но норт, казалось, совершенно не замечал ни ран, ни текущей крови. Ударами ног он повергал не-мертвых наземь и растаптывал их.       «Вот она – ярость берсерка!» – подумал Ганил. Он вспомнил истории о безумных воинах Севера, в своей ярости больше похожих на бешеных зверей, нежели на существ человеческой природы. В бой они шли без доспехов, с открытой грудью. Сражаясь, они рычали по-волчьи, кусали края своих щитов, рубили направо и налево, не разбирая своих и чужих. Для них было только два состояния: сражаться на пике ярости и мощи, не обращая внимания на раны, даже смертельные – или умереть.       Даже гули словно бы испугались безумной ярости берсерка-норта. Вереща и издавая щелчки, они разбегались прочь, скрываясь в невидимых лазах.       Скальдик разжал пальцы, и его меч с глухим звоном упал на пол. Он где-то потерял налобную лампу; его одежда была изодрана и пропиталась кровью – явно не вражеской, учитывая, что у здешних врагов крови как таковой вообще не было.       – Зачем ты убежал?! – бросился к нему Энцо. – Ты едва не погубил…       – Я… не мог… – Голос Скальдика был глух, точно у смертельно уставшего человека. – Этот… зов… сильнее…       – Какой еще зов? Немедленно идем с нами; мы все и так слишком задержались здесь!       Скальдик не ответил. Сев на «скамью» амфитеатра, он весь как-то обник и закрыл глаза. Энцо шагнул к норту и уже было протянул руку, чтобы взять его за плечо, как вдруг быстро подался назад.       Резким движением Скальдик поднял голову. Открыв глаза, он посмотрел вокруг…       «О боже… – подумал Ганил в ужасе. – Что с ним случилось?!» Ибо глаза Скальдика сделались белыми, словно вместо глазных яблок у него были алебастровые шарики. Дергаясь, как марионетка в руках пьяного кукловода, норт встал и издал жуткий хрип; во рту его шевелилось нечто блестящее – явно не язык. Ганил не поверил своим глазам: челюсть Скальдика двинулась вниз, за пределы, установленные человеческими мускулами и связками; в коже его щек появились разрывы, сквозь которые было видно зубы.       – Берегитесь! – крикнул Энцо, держа аркбаллисту. – Это больше не Скальдик! Его взломали!       То, что совсем недавно было нортом Скальдиком, теперь претерпевало чудовищные трансформации. Челюсть почти отвалилась; из горла вылезло металлическое щупальце, похожее на позвоночный столб змеи, увенчанное металлическим набалдашником с прорезями в длину, из которых вылезали тонкие членистые щупики. Что-то двигалось под его кожей и мускулами; кое-где кожа порвалась, и из ран был виден прорастающий сквозь человеческую плоть металл.       Грохнул взрыв. Ганила сбило с ног; приподнявшись, он увидел приближающихся к нему Энцо и Бамару.       – Вставай! – Энцо протянул юноше руку. – Бежим, пока оно не опомнилось!..       Исследователи бегом покинули зал. Уже у входа Ганли решился оглянуться. То, что он увидел, было омерзительно. Тело Скальдика, почти разорванное взрывом, продолжало корчиться, выбрасывая из себя щупальца из металла и плоти. Содрогнувшись от ужаса и отвращения, Ганил присоединился к покидающим это место товарищам.       В полости ничего не изменилось – по крайней мере, так им казалось. По-прежнему мерцали пузыри, по-прежнему жужжала, щелкала, верещала чужая полужизнь. Впрочем, кое-что было теперь иначе – путешественникам приходилось двигаться на ощупь, рискуя при неверном шаге сорваться в пропасть. Они уже миновали последнее пристанище свиты Шарандала, когда стены пещеры сотряс мощный удар.       – Ложитесь! – вскричал Энцо. – Похоже, что мы разбудили здешних демонов!..       Снова все затряслось от нового удара, сверху полетели камни и какие-то обломки. Неожиданно вспыхнул свет, идущий откуда-то сверху. Подняв голову, Ганил увидел, что в стене полости выше того места, где была трещина, зияем пролом.       В проломе стояло чудовище из металла и измененной плоти, ростом превосходящее человека в два, а то и в три раза.       Чудовище, которое еще недавно было нортом Скальдиком.       Обезображенная голова норта все еще венчала эту кошмарную конструкцию. Нижняя челюсть отсутствовала; всю правую щеку, вплоть до виска, покрыл ожог, лоснящийся сукровицей и гноем. Из правой глазницы лезли металлические усики, цепляющиеся за плоть. Голова сидела на металлическом штыре, опутанном шевелящимися проводами, словно пырей повиликой. С плеч монстра свисали на гибких металлических стеблях два цилиндрических светильника; их лучи били вниз, обшаривая пещеру. Когда один из лучей достиг Ганила, тому показалось, что все вокруг исчезло, и остался один слепяще-белый круг наверху – настолько этот свет был ярок.       – Бегите! – услышал юноша крик Энцо. – Бегите немедля!       Вскочив, Ганил побежал – настолько быстро, насколько мог. Рядом бежали Энцо и Бамара. За их спинами под грохот разрывов выросло облако дыма и огня – чудовище обстреливало их снарядами из пушки, в которую превратилась его правая рука. Издав жалобный треск, «побег» резко просел вниз; Ганил и Энцо едва не упали вниз, в пропасть. Бамаре повезло меньше: оступившись, он слетел с «побега» и лишь в самый последний момент уцепился за ребристую «кору», дергая ногами над бездной.       – Держись! – Юноша кинулся к Бамаре и вцепился в его рубаху. – Держись, я помогу…       – Ганил, не трать время! Беги!       – Что?! – не поверил своим ушам Ганил. – Ты предлагаешь мне бросить…       – Ты его не спасешь! Арифметика – двое из трех или ни одного!       – Нет! Если ты такой трус, беги сам! А я его не оставлю!       – Дурак! Мальчишка!..       Финал фразы Энцо потонул в треске. «Побег» просел еще сильнее, так что Ганил едва не выпустил Бамару. Подняв взгляд, юноша увидел, что чудовище прыгнуло вниз и теперь стояло в нескольких шагах от него, вцепившись в «кору» металлическими когтями на ногах, больше похожих на птичьи лапы.       Тело чудовища выглядело как слепленные, казалось бы, без всякой системы шарниры, тяжи, трубки, проволоки, тут и там облепленные пузырящейся плотью, пронизанной сетью кровеносных сосудов, напоминающей рисунки раковых опухолей из анатомического атласа профессора Глендейла. Все это шевелилось, двигалось, издавая жужжание, скрежет и чавканье. Пригнувшись, чудовище занесло правую руку с блестящими металлическими когтями над Ганилом и Бамарой; один коготь тут же отделился и на суставчатом гибком щупальце направился к нарушителям покоя древних крипт полужизни. «Конец…» – мелькнуло в голове у юноши.       В самый последний момент коготь изменил траекторию, подобно кобре прыгнув в сторону. Одновременно с этим грянул взрыв, почти оглушивший Ганила. Юноша смутно помнил, как Энцо тащил за шиворот его и Бамару, а за их спиной тщетно пытающийся удержаться монстр издал звук, похожий на крик, полный самого что ни на есть человеческого отчаяния…       В кострище потрескивали угли. Им вторили «пугачи» Энцо, расставленные так, чтобы закрыть всю территорию лагеря. Лицо Мардуфа было освещено, с одной стороны, теплым светом догорающего костра, а с другой – голубовато-белесым мерцанием искр, прыгающих по кольцам.       – Зря они туда полезли, зря… – приговаривал Мардуф. – Есть пути, которыми не решаются ходить даже…       – Выберутся они, – упрямым тоном ответила Веслана. – С ними Скальдик; Скальдика сам черт не возьмет!       – Думаешь? – Мардуф устремил взгляд в небо, где уже загорались первые звезды. – Как бы то ни было, если они до утра не вернутся – мы отправляемся в дорогу к Сараифу.       – Мы возвращаемся?       – Да, ничего не поделаешь… Может, и в самом деле, здесь положен предел пути человеческому? Я и мои спутники – мы дважды достигали этих мест; в первый раз мы покинули эти места с потерями, и во второй раз, кажется…       – Э-эй! – раздалось из полумрака. – У вас все в порядке? Гули никого не съели?       К лагерю приближалось трое людей – Энцо с Ганилом и Бамарой. Веслане сразу бросилось в глаза то, что Скальдика с ними не было.       – Энцо! – Вскочив, девушка побежала навстречу авантюристу-исследователю. – Что с ними, ранены?       – Их немного оглушило взрывом… Думаю, завтра им уже будет лучше.       – А Скальдик? С ним что? Он жив?.. – Голос девушки задрожал.       – Скальдик… Как бы тебе сказать?       – Он погиб? – Веслана явно надеялась на отрицательный ответ, вопреки всему. Однако Энцо не стал щадить ее надежды.       – Погиб? Сказать по правде, можешь считать его мертвым – не ошибешься.       – Он погиб… – Отойдя в сторонку, Веслана села на песок, обхватив колени руками. – Ска-а-льдиик… – Она тихо всхлипнула.       – Ребята… – Энцо нагнулся над опустившимися на песок Бамарой и Ганилом. – Как вы себя чувствуете, не тошнит? Голова не болит?       – Мой голов… мала-мала… – Бамара потер лоб.       – Ничего, к утру должно пройти. Завтра утром мы отправляемся.       – В Сараиф? – обернулся Мардуф.       – Нет, дальше, к нашей цели. К Метрополису.