Путь к Метрополису

      Гуль был самый обычный, наподобие того, которого показывал балаганщик в Сараифе. Впрочем, была одна деталь, которая его отличала: на лбу гуля, в районе переносицы, красовалась круглая белая нашлепка.       – Как ты? С тобой все в порядке? – раздался голос, похожий на шорох листов веленевой бумаги.       – Д-да… – Веслана уставилась на гуля. Кроме него, говорить здесь было некому (ну разве что песчаным джиннам…) Но, с другой стороны, с каких это пор гули начали разговаривать?       – Рад это слышать… госпожа… – Склонив голову, гуль прижал руку к левой стороне груди, там, где у человека должно быть сердце.       – Никогда не слышала, чтобы гули разговаривали…       – Мне помогли… помог Страж…       – Страж? Кто это?       – Когда-то он был преступником; за многочисленные грехи его заточили в камень и металл и превратили в Стража. Он должен был вечно стоять здесь, охраняя Метрополис от недостойных… Но он согласился мне помочь. Видишь это? – Гуль коснулся нашлепки на лбу. – Это его дар мне… Он назвал это «кристаллической информатрицей». По его словам, в такой информатрице можно записать человеческий разум… и даже не один…       – Правда? Но почему он тебе согласился помочь?       – Я… не знаю, госпожа… Я многого не знал. Но только теперь я по-настоящему понимаю, что не знаю почти ничего…       – А почему ты меня «госпожой» зовешь? Я тебя слугой своим не называла!       – Я… я всегда был вашим слугой, Веслана…       – Ты… знаешь меня?.. – В голове Весланы вспыхнула ужасающая догадка. Что, если этот гуль…       – Когда-то меня звали Бамарой.       – Бамара?.. Так ты… Но ведь Бамара по-аквилански плохо говорил, а ты, напротив, говоришь складно…       – Я не уверен, что я могу считать себя прежним Бамарой. Я многое забыл, утерял… но взамен во мне появились новые знания и воспоминания, которые никак не могли принадлежать мне прежнему.       Когда Бамара-гуль говорил, губы его не двигались – впрочем, от них на самом деле и осталось-то немного. Плоть на лице была изъедена, местами до костей; сквозь нее прорастали хорошо знакомые Веслане ребристые гребни.       – …Дитя Пустыни принес меня с этим скалам, – говорил Бамара, – и оставил здесь, на песке. Я чувствовал, как душа моя тает, подобно льдинке, а голоса джиннов грохотали в ушах, заслоняя весь мир. Солнце, не зная пощады, жгло с небес, иссушая мою бедную плоть – ты сама видишь, что с ней теперь стало… Увидев пещеру, я решил, что смогу укрыться там от палящих лучей… Но эта пещера была создана не природой. Меня встретил железный человек, наподобие тех, которых я видел в катакомбах Черной Иглы. Но этот человек был настроен ко мне доброжелательно; он… как будто знал меня… Он привел меня в подземелье, где со мной заговорил Страж. Страж сказал, что готов мне помочь… и дал информатрицу… Что с тобой, госпожа? Ты плачешь?..       – Прости… – Веслана утерла слезы и слизнула с ладони влагу. – Я не должна… не должна воду тратить… только какая разница?.. Скоро ночь… холод… пустынный холод… я замерзну и… – Девушка всхрипнула. – Говорят, когда человек замерзает, ему хорошие сны снятся… Наверное, лучше так… чем от жары и жажды…       – Пожалуйста, не говори так, госпожа! Я помогу тебе найти Стража… Страж что-нибудь придумает, я уверен в этом! Ты вернешься назад, к людям, я обещаю!..       – А… к кому мне возвращаться?.. Все наши… Мардуф погиб… Энцо… Ганил… Скальдик… все они… кхы-ы…       – Энцо погиб?       – Наверное… я не уверена… Ганила Энцо сбросил с обрыва…       – Зачем?       – Он говорил… что Ганил инквизиторский шпион… Не верю я в это; но даже если так – он был с нами, я знаю! Не верю я, что он мог предателем стать! А вот Энцо… он мог…       Впервые с начала этого странного разговора гуль-Бамара пошевелился.       – Значит, Ганила больше нет с нами?.. – произнес он. – Эта весть… наполняет мою душу печалью… Но даже если так – разве у тебя нет дел, которые ты хотела бы закончить? Разве нет людей, к которым ты хотела бы вернуться?       Слезный поток как-то резко иссяк. Веслана слизнула с щеки скатившуюся слезу – ей не хотелось терять даже такую малую каплю влаги.       – Да, есть… А у тебя?       – Есть, если честно; вот только мне уже не вернуться к ней… Ибо того, которого она знала, как Бамару, действительно больше нет. Что поделать – нам то и дело приходится становиться иными, чтобы не перестать быть вообще. Так что если судьба занесет тебя в те края, что лежат за Великой пустыней на юге, и если ты встретишь там девушку по имени Н`Чалла, старейшину деревни акасайи… Передай ей, что я не забыл ее, и буду помнить о ней вечно.       Снова Веслана возвращалась в «город без людей», построенный ветром. Сейчас, когда «здания» озарялись багряными лучами заходящего солнца, а над головой висели тучи, подобные скалам, поднятым в небо могучими пустынными джиннами, этот «город» казался Веслане еще более чуждым и зловещим. Ей казалось, что за время ее отсутствия очертания источенных ветром скал неуловимо изменились.       Обувь Весланы почти развалилась; идти в ней по гипсовым обломкам, острым, словно ножи, было сущим мучением. И все же она шла следом за Бамарой, стиснув зубы и стараясь не отставать.       – Тебе больно? – похоже, Бамара заметил ее страдания.       – Н-нет, нет… – солгала Веслана.       Обернувшись, Бамара оглядел ее ноги.       – Влезай мне на плечи. – Он повернулся к девушке, слегка присев, так, чтобы ей было удобнее на него вскарабкаться.       – Не надо…       – Я не могу допустить, чтобы госпожа страдала…       Девушке пришлось принять предложение – иначе она, скорее всего, совсем лишилась бы ног. Путь, которым шел Бамара, напоминал тропы в аду, выложенные острейшими лезвиями, об которые грешники ранят ноги до костей.       С Весланой на плечах Бамара шел вдоль гряды обглоданных ветром скал-обелисков. Веслана все больше уверялась в том, что с этим местом что-то не так. Вон скала, похожая на бюст человека в шлеме – но теперь она больше смахивала на раздувшую капюшон кобру. Вон скала-сфинкс – теперь она напоминала улегшегося одногорбого верблюда.       Что же здесь произошло? Неужели пустынный ливень мог так изменить скалы?       Солнце уже почти наполовину ушло за горизонт, когда Бамара с Весланой наконец обошли гряду. Отсюда они могли видеть каменистую равнину, ставшую последним пунктом в путешествиии Горбайерса-старшего…       …Кстати, а куда девался его воздушный корабль? Веслана отчетливо помнила, что он лежал здесь, на месте своей последней посадки. Неужели Энцо сумел каким-то образом привести его в порядок и улететь на нем?..       – Странно… Очень странно… – произнес Бамара, оглядывая местность.       – Да, странно… Ты видишь, что воздушный корабль исчез?       – Не помню, был ли тут корабль… Но я помню, что вон того купола точно не было.       И в самом деле, слева от равнины из-за скал выглядывала верхушка сферического купола. Поверхность его тускло блестела в свете заходящего солнца. Не могло быть сомнений в том, что этот купол возвели разумные существа.       Увиденному могло быть только одно объяснение. И если это было правдой, если все, что видела сейчас Веслана, не сон – ей следовало распрощаться с надеждой на возвращение навсегда.