Путь к Метрополису

      …Вместо памяти – серое гомогенное марево. Ни образа, ни клочка информации, за который можно зацепиться – ничего. Он висит в бездне; а может быть, летит; а может, падает…       «Кто я? Кто я? Кто я???»       Нет ответа… Может, его и не будет? Может, ему навсегда суждено остаться никем? МОЖЕТ БЫТЬ, ЕГО НИКОГДА НЕ БЫЛО?       «Нет, это вздор какой-то… Не мог же я возникнуть ниоткуда…»       А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ? В КОНЦЕ КОНЦОВ, ЛЮДИ – НЕ БОЛЕЕ ЧЕМ ФРАКТАЛЫ ЗВЕЗДНОЙ ПЫЛИ, ВОЗНИКШИЕ ТОЛЬКО ПОТОМУ, ЧТО ВЕРОЯТНОСТЬ ИХ ПОЯВЛЕНИЯ ХОТЬ И НИЧТОЖНО МАЛА, НО ВСЕ ЖЕ НЕ РАВНА НУЛЮ.       «Не понимаю. Ничего не понимаю».       ТОГДА ВСПОМИНАЙ. ИЩИ СЛОВА, КАК ЗОЛОТОИСКАТЕЛЬ ИЩЕТ ЗОЛОТО, ПЕРЕЛОПАЧИВАЯ КУЧИ ПУСТОГО ПЕСКА.       Боль…       Тянущая, надоедливая, жгучая, острая, невыносимая, ноющая, режущая, дергающая, колющая, тянущая, душевная боль, боль утраты…       Пламя…       Яркое, жаркое, обжигающее, пожирающее, испепеляющее…       Глаз…       Широко раскрытый, смотрящий вперед, слезящийся, полный боли во взгляде…       Игла…       Холодная, острая, пронзающая…       …Отблески от газовой лампы играли на поверхности бронзового глаза, вделанного в стену над дверью камеры. Сидящий на грязной циновке мальчишка с тревогой в глазах смотрел на запертую дверь. На мальчишке была смирительная рубашка из плотного холста, делающая его руки полностью бесполезными       Из-за двери слышались шаги, звяканье не то ключей, не то цепей. Вдруг откуда-то донесся пронзительный вопль – словно человека живьем резали на куски. За воплем раздался глухой удар – вопль сразу притих, перешел в полуплач, оборвавшийся с новым ударом.       Это Бедлам – крупнейший сумасшедший дом Арлонды. В его стенах томятся буйные психопаты, опасные извращенцы, ставшие обузой для родных слабоумные и просто те, кого общество сочло слишком чуждыми.       За дверью снова раздались шаги и голоса.       – …Так, кто здесь?       – Мальчишка, сын талласийских беженцев. Мать его сожгли ведьмоловы, обвинившие ее в ворожбе в пользу папы; отец решил, что выплаченная ему судом компенсация недостаточна, напал на генерала ведьмоловов и убил его слугу. Суд приговорил его к повешению за шею, пока он не будет мертв. Мальчишка попал в дом призрения, а оттуда к нам… мда, вот… Злобный, агрессивный звереныш с явными признаками дебильности.       – Так он болен?       – Как сказать, сэр… По мне, для таких, как он, это нормальное состояние.       – Завтра он будет нам нужен…       …Просторную комнату с выбеленными стенами и потолком освещали газовые лампы. Их свет отражался на хирургических инструментах, разложенных на застеленном белой скатертью столике. Посреди зала стояло кресло с прикрепленной к спинке странной конструкцией.       В комнате находилось трое.       – Итак, мы начинаем… – произнес высокий мужчина в сюртуке и надетом сверху белом шелковом фартуке. – Адепт Рэдлоуф, где ассистент Смейтери, почему его нет здесь?       – Смейтери… – протянул молодой – лет двадцати – парень. Как и его собеседник, он был облачен в белый фартук. – Самм Смейтери оказался чересчур сентиментален для такого дела. Когда он узнал о наших, так сказать, «успехах», у него… случилась истерика.       – Ну да, пока результаты наших опытов довольно скромны…       – Скромны? Двадцать два покойника, двое конченых калек, способных только ходить под себя – это вы называете скромными результатами?       – Что поделать, адепт… Мы – путешественники, что вторглись в область, где до нас не бывал никто. Истинные открытия всегда связаны с риском. Пришла пора отбросить дурацкие ограничения… Кстати, а где Смейтери теперь?       – Я поговорил с магистром. Смейтери сейчас отправился с Горбайерсом в экспедицию в Черные Земли Анум-Ахен. Магистр полагает, что там он будет полезнее для Общества. Можете не беспокоиться, я справлюсь и без ассистента.       – Ну ладно… Итак, приступим же!       Двое обратили свои взоры к третьему присутствующему в комнате.       Этим третьим был тот самый мальчишка из камеры Бедлама. Кожаные ремни приковывали его к креслу; даже его пальцы были прикреплены к подлокотникам, так что несчастный совершенно не мог пошевелиться. Голова также закреплена в специальных винтовых зажимах; во рту кляп-трензель – несчастный может только едва слышно стонать.       – Итак, – провозгласил высокий мужчина, – начинаем эксперимент номер двадцать пять! Рэдлоуф, электрофоры!       Кивнув, Рэдлоуф подошел к педали, связанной штоком с колесом, и принялся ее нажимать. Колесо завертелось, приводя в движение роторы стоящих вдоль стен электрофорных машин. Раздалось потрескивание, воздух наполнился запахом грозы и жженой гуттаперчи. Мальчишка испуганно водил глазами – это все, что он мог делать. Наверное, так же чувствует себя таракан, которого живым нанизывают на булавку дети-садисты.       – Нужный вольтаж достигнут! – четким голосом произнес Рэдлоуф.       – Отлично! – Высокий мужчина повернул рычаг; конструкция, прикрепленная к спинке кресла, опустилась мальчишке на голову. – Приступим к имплантации!       Под его пальцами конструкция пришла в движение. Крутя рукоятки, он добивался, чтобы находящийся в ее середине стержень смотрел точно в центр выбритого на мальчишеской макушке кружка.       – Адепт Рэдлоуф, приготовиться!       Из стержня вылезла игла и устремилась к выбритому кружку. Все ближе к поверхности кожи, ближе… Мальчишка уже предчувствовал грядущую боль – возможно, последнюю в его жизни.       – Контакт!!       Вонзившаяся в кожу игла на мгновение задержалась, встретив сопротивление кости, но затем снова двинулась дальше – внутрь головы, туда, где находится gyrus parahippocampalis…       – Разряд! Быстрее!!!       Замерший в напряженном ожидании Рэдлоуф протянул руку к рычагу…       Глаза мальчишки готовы были вырваться из орбит; тело напряглось, пытаясь порвать путы. Изо рта стекала пена пополам с кровью. Он дернулся раз, другой… и вдруг обмяк, закатив глаза.       – Все… – выдохнул Рэдлоуф. – Похоже, отмучился…       Окровавленная игла тем временем выходила из черепа.       – Все, говоришь? – Мужчина налепил на темя мальчишки пластырь. – Нет, не все! Он должен выжить, понимаешь? Не должно быть так, чтобы эти двадцать четыре неудачи прошли зря! Не стой истуканом, помоги!       Он отстегнул кляп, принялся расстегивать приковывавшие мальчишку ремни.       – Кажется, живой… – говорил он. – Ты будешь жить, Энцо! И у тебя будет великое будущее, я уверен! Рэдлоуф, зови медиков…       …Куратору Энцо не суждено было дождаться воплощения своих ожиданий. Вскоре результат эксперимента №25, переведенный из Бедлама в более пристойную лечебницу, сбежал оттуда. Найти его так и не смогли. Через несколько дней после побега Энцо куратора обнаружили зарезанным в собственном доме…