Путь к Метрополису

      Как Палинчино и предполагал – придворные медики короля оказались туповатыми ничтожествами, ответы на все вопросы ищущими в книгах Кириколы и Абубакиры. Объяснять им реальное положение дел было бессмысленно и небезопасно. Пришлось пойти на поводу у придворных и устроить спектакль с изгнанием «бесов» из короля.       Единственным освещением полутемного зала были восковые свечи. Его Величество Ренальо сидел привязанный к креслу, корчил рожи и ругался словами, больше подходящими кабацкому забулдыге, нежели коронованной персоне. Монахи с кадилами окуривали короля ладаном и читали молитвы. Сам Палинчино совершал какие-то пассы над нарисованной на полу звездой-гексаграммой, в центре которой стоял обыкновенный кувшин, накануне купленный им на рынке. В какой-то момент из горлышка кувшина внезапно (для испуганных придворных) вырвалось пламя; тут же по знаку инквизитора Энцо загнал в горлышко пробку, и Палинчино залил ее сургучом, заранее растопленным в жаровне.       – Дело сделано! – промолвил он. – Демон запечатан в этом кувшине ад мажорем дей глориам инкве спиритус салютем. Кувшин сделан из глины, собранной святым отшельником; изнутри он исписан словами молитвы, начертанными нечеловеческой рукой. Демону не вырваться из этой темницы, если, конечно, ее никто не разобьет…       Спустя несколько минут Энцо и Палинчино вышли из провонявших ладаном дворцовых покоев на свежий воздух, в сад.       – Нет, к черту, к черту! – говорил Палинчино. – Поверь, это омерзительно – косить под шарлатана. Но все же цели своей мы достигли…       – Убедили придворных, что демоны изгнаны?       – И это тоже, но не это главное. Главное, что нам доверяют. Теперь мы можем повлиять на придворных…       – Повлиять? Как?..       – А вот это тебе еще рановато знать. Кстати, давно хотел тебя спросить… Почему ты не сказал мне, что страдаешь припадками падучей болезни?       – А вы не спрашивали.       – Пресвятой Голеан, разве для таких вещей нужен спрос?! Они у тебя хотя бы часто бывают?..       – Нет, редко…       – Не лжешь? Поклянись!       – Клянусь святым престолом, что это правда!       – Ну смотри… Возможно, врачам удастся тебе помочь – когда мы вернемся в Талласию.       …Однако припадки долгое время не повторялись, и Энцо решил, что они ушли навсегда; врач, осмотрев юношу, счел его абсолютно здоровым. По возвращении в Талласию Энцо, следуя совету Палинчино, поступил в ученики к бывшему алхимику, ныне зарабатывающему на жизнь изготовлением фейерверков. Искусство управления огнем давалось юноше легко, и его учитель не раз говорил, что ученик скоро превзойдет его. Энцо не оставляло чувство, что он всего-навсего припоминает то, что знал уже давно…       В тот страшный день Энцо шел к одной своей хорошей знакомой, по имени Камелла. Камелла была зажиточной горожанкой и жила вместе с прислугой – горничной и дворецким – в собственном доме, доставшемся ей от родителей. Свою связь с Камеллой Энцо скрывал даже от своего наставника – Палинчино не раз напоминал, что инквизитор может иметь только одну возлюбленную: Святую Церковь. Если бы он узнал, что его ученик встречается с девушкой – без сомнения, он был бы очень недоволен.       – Эй, парень! Куда идешь?       Вздрогнув от неожиданности, Энцо обернулся. В нескольких шагах от него стоял рыжебородый солдат с алебардой. Этот солдат был здесь не один – неподалеку стояла целая группа воинов, вооруженных алебардами и дубинками.       – Что происходит?       – Там выступают противники министра Гаэтани. Министр этот, между нами, та еще сволочь; и я надеюсь, что когда-нибудь его вздернут именем короля… вот только они там не только про министра говорят. Прямо тебе скажу, парень: речи там ведутся крайне опасные. Дело пахнет бунтом!       – А почему тогда их не…       – Разогнать? Чтобы Гаэтани прослыл не только грабителем и мошенником, но еще и тираном? Нет, пусть уж лучше стравят пар… в пределах дозволенного!..       Пожав плечами, Энцо двинулся прочь. Похоже, ему придется идти в обход…       В итоге юноше пришлось сделать изрядный крюк, прежде чем он дошел до дома Камеллы. Дверь была приоткрыта; поначалу это лишь слегка удивило Энцо – не может же быть так, чтобы дворецкий забыл ее закрыть! Войдя в полутемную прихожую, юноша громко позвал хозяйку:       – Камелла!       Никакого ответа… Только тут Энцо обратил внимание на запах – отнюдь ему не незнакомый. Сделав шаг в сумрак, он наткнулся на что-то мягкое, лежащее в луже липкой жидкости.       – Черт!.. – Юноша достал из-за пазухи огниво. – Эй, что здесь произошло?..       Руки его дрожали от волнения – зажечь трут удалось только со второй попытки. При свете пламени Энцо увидел, наконец, обо что он споткнулся.       Это был труп дворецкого Камеллы. Неведомая сила буквально разорвала несчастному живот, выворотив наружу внутренности. Жидкость, растекавшаяся по полу, была не чем иным, как кровью.       Энцо почувствовал, как в в глазах его темнеет. С трудом он встал… и тут же согнулся в три погибели от дурноты. Его вырвало.       «Кто, кто это сделал? Это не может быть человек – я готов поклясться, что человек на такое не способен! Зверь какой-нибудь? Но откуда в городе зверь? А что, если?..» Холодея от жутких догадок, Энцо пошарил вокруг себя. Он нащупал лежащий на полу нож – с подобными обычно ходят матросы. Не самое удачное оружие – но другого попросту нет. Возможно, Камелла еще жива; возможно, он еще в состоянии ее спасти…       Пошатываясь, Энцо поднялся по лестнице наверх. По дороге он наткнулся на второе тело, принадлежащее горничной. Когда он перешагнул через нее, она застонала. Неужели горничная выжила?..       Да, она была жива; однако время ее было сочтено. При таких ранах нет ни малейшего шанса выжить. Когда парень склонился над ней, она попыталась улыбнуться – явно узнала друга своей госпожи.       – Что произошло?! – выпалил Энцо. – Вы можете говорить?.. Вы видели… этих негодяев?.. Опишите их… Клянусь, я отомщу!..       – Трое… черн… – Речь служанки перешла в неразборчивое бормотание. – Бахам… ее… глаз…       – Какой глаз?! Кто-то из них был одноглазый? Или…       – Нее… глаз… на цепо… чке… я-аа… х-х… – Служанка испустила последний вздох и замерла; ее глаза остекленели. Бережно опустив тело на лестницу, Энцо поднялся наверх.       Когда он вошел в спальню Камеллы, ему чуть было не стало дурно во второй раз. Все было разгромлено, словно вторгшиеся искали ценности; стены были исписаны знаками – Энцо был довольно поверхностно знаком с оккультизмом, однако даже его знаний хватило, чтобы догадаться, что здесь происходило. Знаки были написаны кровью.       И посреди всего этого кошмара лежала хозяйка дома, привязанная к кровати и самым ужасающим образом израненная. Все же, несмотря на чудовищные раны, крови вытекло немного – но Энцо отметил это лишь мимоходом. Душа его пылала отчаянием и ненавистью; и если бы в тот момент ему явился сам Бахамейт, облеченный клубами серного пламени, и сказал бы: «Я знаю, кто убил твою подругу, и могу дать силы, чтобы отомстить – тебе нужно только отдать мне взамен свою бессмертную душу!» – Энцо, не раздумывая, ввергнул бы душу свою в вечную погибель, лишь бы убийцы Камеллы получили по заслугам…       Однако Бахамейт не явился. Вместо этого Энцо услышал доносящийся с улицы стук конских копыт. Затем снизу раздались скрип двери и шаги – кто-то поднимался наверх.       Мысли Энцо неслись, словно призраки в кошмарном сне. Кто бы это ни был – городская стража или «плащи» из Инквизиции – они наверняка обвинят юношу в убийстве. Его застали на месте преступления; он испачкан в крови; в руке у него нож – все выглядит, на первый взгляд, так, будто он и совершил это преступление. И если они не захотят копнуть глубже…       Хотя, с другой стороны, Энцо бояться нечего – Палинчино сумеет вытащить его из этой истории… Но тогда он узнает о Камелле!.. М-да, куда не кинь…       Энцо лег на пол, быстро скользнул под кровать и там затих. Как раз вовремя – в комнату вошли трое.       – Фу-у, какая же мерзость… – раздался голос одного из вошедших. – Демонический ритуал, вне всякого сомнения.       – Ага… – подтвердил другой голос. – Ее пытали, пока она не умерла от шока и потери крови… Ужасная смерть, ужасная. Джаннино, зарисуйте все, как есть. Каждая деталь может оказаться важной.       Потери крови? Что-то не сходится… Вроде бы крови вытекло совсем немного. Возможно, что большая часть ран была нанесена после смерти (что, кстати, наводит на мысль об инсценировке ритуала); но все равно – не могли же они выпить всю кровь?.. Или могли?.. Святой Голеан, какие же чудовища ходят меж людей!       Энцо шевельнул затекшей рукой. Пальцы что-то нащупали; осторожно юноша подтянул это «что-то» к себе.       «Что-то» оказалось серебряным кулоном с изображением глаза.       Символ, который был слишком хорошо знаком Энцо…