Дитя

Пещера оказалась весьма просторной, они смогли поместиться втроём. Анго аккуратно посадил бессознательного Чую спиной к стене и уселся рядом, а Дазай сел напротив них. Несколько секунд они сидели в тишине, пока Сакагучи не подал голос: - По-хорошему ещё бы костёр развести... - Наверное, но здесь нет ни одного дерева, голые снежные поля, - ответил писатель, стряхивая с головы остатки снег. - и всё же, почему мы ещё здесь? - Я как раз об этом размышлял, - снова заговорил старший декадент поправляя очки. - может всё дело в его сыне? - А? Что ты имеешь в виду? Это ведь был замаскированный очернитель - Верно, но, что если… призрак Фамии был захвачен очернителем? Осаму моргнул, тут же размышляя возможно ли такое? Ранее они сталкивались с призраками, но лишь с теми, которые были частью сюжета освобождаемой ими книгой, а не с настоящим духом умершего человека. И этот вопрос застал красноволосого юношу врасплох. Все его познания о призраках заканчиваются на том, что это духи умерших и что их можно отогнать солью, и потому что делать дальше он понятия не имел, и решил положиться на мнение друга. - Я думаю, мы должны освободить мальчика, - вынес вердикт Сакагучи, и спустя секунду кивнул в сторону Накахары. - вернее, не совсем мы - А? Чуя? Но он не… не сможет! - возразил Осаму. - если эта тварь примет облик Фамии, он не сможет выстрелить в него! И словно в ответ на его выкрик, поэт зашевелился и издал тихий стон. Оба парня взглянули на него в ожидании, и на их счастье Накахара действительно стал приходить в себя. - Ну наконец-то, - выдохнул с облегчением Дазай, видя, как затрепетали веки шляпника. *** Пробуждение сопровождалось головной болью и чувством, что все кости в конечностях переломаны по несколько раз, но блондин всё же медленно открыл глаза. Стена пещеры заставила снова моргнуть в непонимании где он находиться, а после широко раскрыть глаза и попытаться резко встать с выкриком: - Фамия! Но встать он не смог, потому как ему помешали препятствия в виде слабости и плаща Осаму, в который он был так заботливо укутан. Он бы точно поцеловался с полом, если бы не подхвативший его вовремя Анго. - Воу-воу, полегче, - старший декадент усадил его обратно. - Хех, ты глянь, так и рвётся в бой, - беззлобно усмехнулся Дазай. Поняв наконец, что он тут не один, Чуя огляделся и удивлённо заморгал. - А вы здесь откуда? - И тебе привет, - ответил младший декадент. - а теперь объясни, какого чёрта ты не никого не пускал? Нам с Анго пришлось постараться, чтобы войти в твою книгу! Поэт снова моргнул и отвёл взгляд, размышляя над ответом. И что он должен им сказать? Что его накрыло? Что он хотел исчезнуть и воссоединиться со своей семьёй? Не поймут, ни один ни второй. Декаденты выжидающе смотрели на Накахару, хотя, на самом деле ответа ждал лишь Осаму. В отличии от него, Сакагучи был более проницателен и видел намного больше. - Дело в нём? - спросил "персиковый мальчик". - в Фамии? Увидев, что блондин дёрнулся от упоминая имени сына, он понял, что попал в точку. - Чуя, это был не он, - продолжил Дазай. - это очернители использовали его образ и пытались убить тебя! Фамия... - Заткнись, - тихо процедил сквозь зубы кареглазый. - Он мёртв - Я сказал заткнись... - Чуя! Наконец поэт выпутался из плаща и поднялся на ноги, и судя по выражению лица собирался набить декаденту морду. Но любитель набэ предугадал это и подставил светловолосому подножку, заставляя его грохнуться на колени и упереться руками в землю. - Чуя, тебе больно, но это правда, и этого не изменить, - подал голос голубоглазый писатель. - и умерев здесь ты не воссоединишься с ним, ты просто исчезнешь и тебя забудут. Послушай-- - Да плевать мне! - громко произнёс Накахара. - я, я… я просто хочу увидеть его ещё раз… Поэт сжал руки в кулаки, не обращая внимание на то, что мелкие камни врезаются в кожу и оставляют царапины. Они бы так и продолжали спорить, если бы не услышали звон колокольчик и голос, детский голос. "Помогите…" - А? Опять очернитель? - Дазай тут же напрягся и потянулся за косой. - Нет, не думаю, - ответил Анго, попутно поправляя очки. - это что-то другое Все прислушались, и звон снова повторился, как и зов о помощи. А затем все троя не поверили ушам, когда этот голос произнёс: - Смутную печаль мою, мутную печаль, Мелкий снег сегодня снова чуть припорошит… Услышав свои же строки Накахара округлил глаза. - Эй, шляпка, это же твои стихи, - вспомнил Осаму, и взглянул на поэта. - Смутная печаль моя, мутная печаль, Ветер вновь над ней сегодня тихо ворожит, - продолжил юноша, словно в ответ снова услышит новую строчку. И округлил глаза, когда действительно услышал: - Смутная печаль моя, мутная печаль, Словно шкурка чернобурки, хороша на вид - Эй, Анго, ты похоже был прав, - ошалев произнёс златоглазый декадент. - Прав? Прав в чём? - Чуя к удивлению быстро переключился на товарищей. - Твой сын, он действительно здесь, но очернители захватили его, - ответил Сакагучи. - и использовав его хотели уничтожить тебя Услыхав новую информацию, Накахара замер на несколько секунд, а после подошёл к лежащей на полу рядом с плащом шляпе. Наклонившись, он взял её за поля и надел. - Ах вы ублюдки, - выругался он и резко развернулся в сторону выхода. - вы за это заплатите! Спустя секунду он выбежал из укрытия и помчался в сторону голоса. Дазай быстро подобрав свой плащ, рванул за ним: - Чуя, стой! Да подожди ты! Вот ведь, ноги коротки, а бегает быстро! Анго же хмыкнул и побежал следом за товарищами. Чуя не обращал внимание ни на ветер, бьющий в лицо, ни снег, что застилал глаза. "Я иду, Фамия! Я спасу тебя! В этот раз обязательно спасу!" *** Тварь вылезла перед ними прямо из под снега. Парни тут же схватились за своё оружие, готовые в любой момент защищаться. - Ооо, папочка, ты проснулся, - произнёс очернитель смесью своего голоса и голоса мальчика. - какая жалость!~ - Заткнись, мерзость! - рявкнул Накахара и выстрелил в лапу чудовища. - отпусти Фамию, и так и быть, мы убьём тебя быстро! В ответ раздался мерзкий смех, в нём так и сквозили самоуверенность и чувство триумфа: - Ахахаха! Можешь попытаться, но ты не сможешь! Завязалась драка, в которой парни приложили все усилия, чтобы разобраться с очернителем, но всё же он умудрился ранить Анго в бок. Как только тёмная сущность стала распадаться, Дазай и Накахара подбежали к нему. - Живой? - спросил блондин. - Пока да, но было бы неплохо вернуться и зализать раны, - усмехнувшись сказал он. Красноволосый перекинул его руку через плечи и помог подняться. Он хотел уже что-то сказать, как его прервал непонятный звук, на который обернулись все трое. И к удивлению увидели, что огонь трансформируется во что-то. - Да когда ты сдохнешь!? - нахмурился Осаму. Но стоило очернителю принять форму Фамии, парни замерли. Спустя несколько секунд Накахара медленно зашагал в сторону врага. - Чуя! - окликнул его златоголазый, но Сакагучи остановил его: - Не надо, он знает, что делать… Блондин остановился напротив очернителя-оборотня бегло осматривая его с головы до ног. "Дрянь… он в точности такой, каким я его помню…" - Папа, - подал голос "Фамия". - ты уйдёшь? Ты снова бросишь меня? Папа! Накахара нахмурился сильнее и стиснул зубы, мысленно повторяя как мантру: "Это не он, это не он, это не он!" - Папа, останься со мной, мне так одиноко! - глаза "Фамии" наполнились слезами. Блондин зажмурился, давя в себе желание обнять мальчика и успокоить, ведь это не он. Это тварь принявшая его облик и желающая его убить. Открыв глаза, Чуя произнёс: - Смутная печаль моя, мутная печаль, Снежной ночью замерзает, на ветру дрожит "Мальчик" моргнул и непонимающе взглянул на поэта, а тот не получив ответа достал револьвер и направил прямо в лоб фальшивки, которая захныкала, и пустила по щекам слёзы: - Нет, папочка, пожалуйста, не надо! На секунду сердце дрогнуло, но лишь на секунду. - Ты не Фамия, - твёрдо произнёс Чуя и нажал на спусковой крючок. Тишину нарушил звук выстрела, а за ним и звук упавшего на снег тела.