Три мушкетера и одна женщина

- Планше! – раздается властный голос на первом этаже дома. Послушный слуга, тяжело вздыхая – так как его оторвали от прекрасной куриной грудки – выскакивает в холл и пораженно застывает. Перед ним, у двери, стоит его молодой хозяин, господин д'Арнатьян. На нем свежая одежда, темные волосы до плеч - чистые и расчесанные. Служанка с его сумкой– именно та, которая вчера открывала ему и Планше – маячит у д'Арнатьяна за спиной, скромно потупив взгляд. - Господин? – переспрашивает Планше. - Какого черта ты еще не собран? – прикрикивает на слугу хозяин, а Планше перепугано кидается за своими вещами. – Ну что за нерасторопного слугу мне послали небеса?! - Х-хозяин, но как же Ваше здоровье? – уже с вещами у двери спрашивает слуга. - Чтоо? – делает страшные глаза д'Арнатьян, и Планше тут же замолкает. – За лошадьми, быстро! - Господин! – выбегают их провожать остальные слуги, коих набирается всего трое: стряпуха, конюх и еще одна горничная. - Верные слуги дома! – обращается к ним молодой человек. – У меня для вас прискорбные новости. Господин д'Арнатьян, мой отец, отбыл в лучший мир вчера днем. Слуги пораженно вздыхают, ведь их хозяин был очень добрым и любимым всеми. - Узнав об этом вчера вечером, моя дорогая сестра слегла. Ее здоровье сильно пошатнулось, что я узнал, проведывая ее сегодня утром. Она не хочет никого видеть и плохо себя чувствует. Слуги вновь расстраиваются, ведь молодая хозяйка, так же как и ее умершая мать, всегда справедлива и добра к людям. - Я вынужден вернуться в Париж, - тяжело вздыхает д'Арнатьян. – Заботу о своей сестре я поручаю вам, Мари, так как она не против только Вашей компании. Служанка, стоявшая позади молодого господина, послушно кивает. - По дороге в столицу я заеду к вашему местному доктору, как там его… - хмурится д'Арнатьян. - Господин Севинье, - подсказывает кухарка. – Он – хороший друг госпожи Жаклин. - Совершенно верно, - кивает д'Арнатьян. Затем обращается к вернувшемуся Планше. – Собрался? Тогда по коням! И хозяин со слугой выезжают из поместья, провожаемые слугами, махающими им вслед.