***
Асока забылась беспокойным сном, утомленная душевными терзаниями и постоянной ходьбой туда-сюда в бесплодных попытках занять себя. Во сне она пыталась бежать от чего-то или кого-то. Тогрута поскальзывалась на краю темных провалов, пробиралась сквозь острые тернии и пыталась не утонуть в бурных зловонных потоках. За ней гнались… похоже, что это был адмирал Таркин. Он требовал, чтобы она созналась в еще десятке убийств, и подготовке покушения на Канцлера. Его замогильный голос звучал откуда-то снизу, заставляя бежать тогруту все быстрее и дальше. Но внезапно раздался другой голос, совсем не похожий на Таркина, голос из другой жизни. И такой родной. Кажется, он звал ее… Девушка очнулась от резкого звука удара светового меча, и последовавшего за ним хлопка. Асока приподнялась на локтях и ее взгляд встретился со взглядом Энакина, стоявшего в дверном проеме с активированным световым мечом, разгонявшим тени камеры, словно злых духов подземелья. Силового барьера за спиной Учителя словно никогда и не было. Во взгляде Энакина читалась тревога, но он даже представить себе не мог, как она была рада его видеть. — Учитель… Ты все-таки пришел. «Я не сомневалась, что ты придешь ко мне, Эни…» Энакин подскочил к Асоке, обхватив тогруту за плечи. Она казалось ему какой-то подавленной, грустной — такой он никогда ещё ее не замечал. — Шпилька, ты в порядке? Что они сделали с тобой? — его голос был готов сорваться на крик. — Все в порядке, Учитель. Теперь да, — спокойно отвечала Асока. И она улыбнулась ему своей самой теплой улыбкой из всех. Что-то внутри Энакина дрогнуло и он, присев рядом с тогрутой на койку, обнял ее. От неожиданности у Асоки на мгновение перехватило дыхание, первые секунды она не поняла, что произошло. Но после сама прильнула к Учителю, обхватив руками его плечи. В этом простом жесте было столько теплоты, что все страхи улетучивались сами собой. Так они и просидели, молча обнявшись, несколько коротких мгновений, словно были не в темной камере для военных преступников, а где-то посреди сада Храма Джедаев в самый обычный день. Слова здесь были лишними. Энакин первым разорвал объятия, наверное, слишком быстро, как подумала тогрута. Волшебный момент закончился, но Асока запомнит этот миг навсегда, чтобы там дальше ни случилось. Этого у нее никто не в силах отобрать. Этот светлый момент, когда Энакин прижался щекой к ее монтралу и она чувствовала теплоту его дыхания. Вот бы он длился вечность… — Нам надо торопиться, Шпилька. А это, кажется, твое… Он протянул девушке оба световых меча и коммуникатор. Асока с радостью приняла их обратно, она уже теряла один раз свой меч и боялась повторения этого снова. Мечи были очень важны для нее, как и для любого джедая. Так приятно было снова держать их в руках, их холодный металл придавал уверенности в своих силах. Однако, в глубине души, Асока была немного разочарована, хотя и понимала, что иного ждать не приходится, но сейчас бы ей хотелось от Учителя совсем других слов. Девушка с сожалением вздохнула, посмотрев на Энакина на фоне пустующего дверного проема и тут до нее дошло. — Энакин, ты что, вскрыл замок? Разве меня не выпускают? Ее учитель помрачнел, на лице отразилась такая знакомая решимость довести дело до конца, не считаясь с риском. — На это нет времени, Шпилька! Идем, надо уносить ноги. Объясню все потом. Асока, усмехнувшись, поднялась с койки: — Как скажите, Учитель. За эти годы я уже привыкла просто делать так, как вы говорите. Энакин приподнял бровь и улыбнулся: — Когда это ты в последний раз делала, что тебе велят, Шпилька? Ученица не успела ответить в свойственной ей манере, когда все помещение залилось ярким алым светом и звуком включения сигнала общей тревоги. — Досиделись! Бежим быстрее! — выкрикнул Энакин. Джедай и его падаван бросились бежать прочь из тюремного блока, преследуемые со всех сторон воем сирен.3. Побег
20 декабря 2020 г. в 22:41
Энакин шел через широкий плац, на котором можно было выстроить целую дивизию, тот располагался перед громадой Главной Военной Базы Корусанта. Здания комплекса подавляли своей монументальностью. Ветер трепал полотнища боевых знамен и флагов Республики. Каменные копии солдат-клонов молча стояли на своих постах, знаменуя не ослабевавшую бдительность и постоянную готовность к битве. Все очень поменялось с тех пор, как началась война. Корусант все больше походил на военный лагерь или зону возможных боевых действий. Если вначале опорные пункты гарнизонов клонов располагались лишь у важных стратегических объектов, а патрули вооружались шоковым и травматическим оружием, то теперь все стало по-другому. Легковооруженные отряды клонов уступили место тяжелой пехоте с бронетехникой. Блокпосты, усиленные патрули, замаскированные позиции снайперов, долговременные укрытия, и сети бункеров покрывали столицу Республики во всё туже сплетающеюся паутину. Корусант сменил одежды дипломата и политика на доспехи война.
Джедай, что как раз проходил невдалеке от стройных рядов клонов из внутренних войск, выстроенных на плацу для развода суточного наряда по базе. По команде клона-коммандера бело-красный строй встал по стойке «смирно», когда генерал Скайуокер прошел мимо. Энакин коротко кивнул командиру, чтобы тот продолжал. Да, эти ребята отлично знали устав, и выполняли приказы получше некоторых дроидов. Но Энакин предпочел бы любого солдата с передовой целому батальону этих гвардейцев. Фронтовики отличались от тех, чья броня не имела ни одной вмятины или царапины. У некоторых бывали проблемы с субординацией, как сказали бы офицеры с Корусанта, но они были солдатами, которые умеют воевать. На войне неважно, насколько хорошо ты шагаешь в ногу или сколько статей устава можешь отчеканить наизусть. Неважно, что форма и броня не вычищены, или амуниция одета не по правилам. На полях сражений ценится профессионализм, храбрость, верность и умение работать в команде. Это вам не на парадах маршировать.
Все эти мимолетные мысли не могли отвлечь Энакина от неистовой бури, поднявшейся в его душе после известий об аресте его падавана. Он не мог поверить, что это произошло. Все происходило весьма обыденно, только зачем-то Асоку потребовали для разговора с этой террористкой — Леттой Тармонд. Надо было все-таки идти со своей ученицей. Он ведь чуял, что здесь что-то… не так. Похоже, что в этом заговоре замешан джедай, как бы не хотелось этого признавать. Но почему именно Асока, почему именно ЕГО Асока?
Тайное чувство, которое Энакин испытывал к своей подопечной, упорно билось через трещавшую броню долга и закостеневших правил, силясь вырваться на свободу. До сих пор ему удавалось скрывать свои помыслы от других, хотя порой, когда тогрута была рядом, ноги джедая становились ватными, а в голове только шелестел татуинский песок. Хорошо, что его неугомонная ученица часто брала инициативу в разговоре на себя, и Энакину уже было проще подхватить, что спасало его от неловких пауз и глупого вида. Даже в этих ситуациях Асока выручала своего учителя, не говоря уже о том, сколько раз спасала его жизнь. Не сразу, но через некоторое время Энакин осознал, что когда ее нет рядом — его мир тускнеет с каждой минутой, проведенной вне общества тогруты. Уже просто находясь рядом с Ней, Избранный чувствовал растущее внутреннее тепло и умиротворенность. Словно он вышел на участок земли, согретый солнцем в холодный и ветреный день. А озорной взгляд и улыбка Асоки рассеивали весь мрак, что накопился в душе Энакина. Звуки ее голоса ласкали слух и прогоняли печаль, как ветер гонит прочь грозовые тучи. В обществе Асоки уныние отступало, а уверенность в собственных силах лишь росла. Казалось, что любое дело по плечу, пока рядом была Она.
А теперь ее забрали у него! В который раз злая судьба пытается лишить его самого дорогого! Мало того, что он не мог быть откровенным с Асокой до конца, так его еще и лишают возможности просто находиться рядом с ней. Хуже того, кто-то посмел навести хулу на его падавана! У Энакина кровь стучала в висках, а ладони сжимались в кулаки до побелевших костяшек от злости на такую вопиющую несправедливость и откровенную ложь. Но больше всего его поражало бездействие Ордена. Вместо того, чтобы что-то предпринять, они просто сидели и рассуждали о том, виновна ли она. Предавались дискуссиям о политике, о Сенате, об отношении к джедаям со стороны общества, и как вся эта история может повлиять на них. Да к хаттам весь этот бред! Асока арестована! Его Асока! А они сидят, и ничего не делают! Огонек, уже ставший огнем, разгорался все сильнее, а его отблески сияли в глазах Избранного.
«Она ведь одна из нас, Сила вас побери! Да будь она сто раз виновна, вы должны были поднять всех, кого можно или напрямую отдать приказ мне вытащить ее! Решить дело между собой. В конце концов, это наше внутреннее дело! Разве не в этом заключается сила братства? Плевать на Сенат и на всех политиков вместе взятых! Проклятье! Она наша! Моя!
Не бойся, Асока, я тебя вытащу оттуда! А Совет пусть дальше себе рассуждает. Я знаю, что так правильно!»
Решимость Энакина росла с каждой минутой, пока он пересекал посты клонов и следовал по направлению к военной тюрьме, располагавшейся в самых глубоких недрах военной базы на Корусанте.
— То есть, как не можете пропустить? Я генерал Скайуокер! Генерал 501-го!
— Простите, сэр, приказ адмирала Таркина — никого не пускать. Даже вас. Сожалею, сэр.
Ярость начинала подниматься в душе Избранного черной волной, заставляя зрачки темнеть. Они отказывались его пропустить. Его не пускали к Ней! Злоба, перемешиваясь с желанием увидеть Асоку, грозила затопить разум джедая. Однако он, не без труда, совладал с собой. Таркин еще свое получит! Подумать только, но еще ведь уважал этого мерзавца! Энакин без зазрения совести был готов записать в личные враги кого угодно, если тот хоть одним единственным словом мог задеть Асоку. Джедай, выдержав паузу, обратился к Силе.
— Ты меня пропустишь, — сказал Энакин клону-дежурному.
— Я Вас пропущу.
— У меня разрешение от Канцлера.
— У Вас разрешение от Канцлера.
— Ты отдашь мне вещи командира Тано.
— Я отдам Вам вещи командира Тано.
Не самый тонкий ход, как сказал бы учитель Оби-Ван, но вполне сойдет. Во всяком случае, Энакин вошел в тюрьму. Пришлось применить трюк с Силой еще на паре постов клонов. У него будет в запасе какое-то время. Немного, но достаточно, чтобы вытащить свою ученицу. А дальше генерал как всегда надеялся на свою удачу, и умение импровизировать. Как всегда. План просто блестящий, как заметила бы Асока. Как же ему не хватало Ее…
Энакин был готов сорваться на бег, но он помнил, что клоны, заметив его беготню по охраняемой зоне, могут что-то заподозрить раньше времени. Поэтому он спокойно шагал, словно прибыл с проверкой, стараясь привлекать меньше внимания, что в его случае было почти невозможно. Но, так или иначе, джедай добрался до тюремных камер. В любой момент все может пойти наперекосяк, но Энакин был готов на все, лишь бы вызволить своего падавана.