Зеленая дичь

      Ваданохара снова ждет. Сегодня Сал весь день во дворце, но о своей королеве опять забыл. С самого рассвета в зале для приемов толпятся знатные гости с минами непробиваемого высокомерия, все как один облаченные в расшитые золотом красные плащи. Ваданохару на прием, как обычно, не пускают, поэтому она который час сидит у окна с толстым потрепанным томом, в котором что ни история – то темная древняя легенда, жуткая и затягивающая своими тайнами. Один раз еще попросила какого-то стражника прогуляться с ней до городских ворот и назад, но прогулка успела ей наскучить прежде, чем они свернули назад. Надолго покидать Сала и дворец ей не хотелось, тем более что бедняга стражник оказался таким занудным дурачком – ни о чем, кроме своей службы, слова сказать не мог. Но и во дворце не лучше. Почему, почему то же самое повторяется чуть ли не каждый день? Он же любит ее! Он же обещал... Любит ее больше жизни, так он сказал. Клялся, что отныне они всегда будут вместе... Он же не мог обманывать... Не мог, конечно – это же не грязная рыбешка какая-нибудь, а сам Сал! Но тогда почему он так много пропадает? Разве он не понимает, как его королеве невыносимо одиноко без него? Больше жизни... она ведь тоже его любит больше жизни.       Дверь в кабинет распахивается. Неужели? Наконец-то! Ваданохара уже не может сдерживаться, она срывается с места и бросается обнимать Сала. Но почему он не радуется ей? Почему стоит столбом и не хочет даже улыбнуться?        – Любимый, я так тебя ждала!        – Да? – его голос звучит скорее удивленно, чем радостно. – Ну хорошо, только у меня сейчас дела еще...        – Да хоть на минуту... Я так счастлива! Просто не могу... весь день о тебе думаю. Просто жизни нет без тебя...        – Понятно, понятно. – Сал отстраняется и торопливо направляется к двери с противоположной стороны комнаты. – Давай не сейчас об этом, я занят.       Он открывает дверь, и Ваданохара улавливает его еле слышный шепот: «Перестарался, выходит. Надо бы подкрутить, а то надоела уже дальше некуда...»       Интересно, о чем это он?... А впрочем, какая разница? Можно же, в конце концов, в кои-то веки о нем просто не думать. Ну пойдет опять по своим делам, ну засидится там опять до ночи... Ей и спать-то с ним в одной кровати не хочется. Вот кабинет хорошо расположен: между ним и спальней еще три пары дверей и длинный коридор. Пусть он там в спальне что хочет делает, а Ваданохара будет спокойно читать. И заснуть потом можно тут же. Такое уютное мягкое кресло, хоть с ногами в него залезай и спи...       В который раз за вечер Хелика радуется своему придворному происхождению. Сколько раз она, еще на службе принцессы, патрулировала эти мостики и переходы, запоминая каждый шаг... Кто же знал, что однажды ей придется тайком, почти ползком, пробираться... к собственному дому? Настолько отвратительно, что даже не смешно. Зато ее тело помнит все то, что не удержала бы полубезумная голова. Хелика знает наизусть каждое подходящее место для ловушки, каждое слепое пятно, каждую стену, за которой можно спрятаться с головой. Дойди она сюда не одна – и то пришлось бы остальным идти за ней след в след и повторять каждое движение.       Дворец уже перед самым носом, а на нее до сих пор никто не выскочил? Прекрасная оборона, нечего сказать – при самой Хелике и то лучше была! Наконец хоть какое-то подобие стражи увидела: двое у дверей, еще по паре на двух верхних ярусах. Стоять-то стоят, положим, а смотрят куда? ...А это, ребята, учиться надо. У настоящих специалистов. А где их возьмешь, настоящих-то? Неудивительно, что в первой войне победить не смогли... Те, что у входа, только вперед и смотят – у них вообще шеи на месте еще? Остальные пялятся куда-то вверх. Что, интересно, они надеются там разглядеть, кроме так называемой «луны», которая давно на луну не похожа? Наверняка им инструкцию дали: ожидать атаки с поверхности. Королевство Тоцуса или как его там... Сал, ты вообще рыба или кто? Ты не забыл, что некоторые твои подданные иногда еще плавать умеют? Или просто не догадался, что кому-то хватит мозгов?       Копье можно аккуратно прицепить на спину. Быстро воспользоваться им уже не получится, но без двух свободных рук у Хелики заведомо нет шансов добраться. Остается найти угол, с которого ее не заметят внизу, оттолкнуться ногами от плиток мостовой и нырнуть – только не вниз, а вверх. И лететь стрелой, рассекая руками кровавую воду. Отчего она так редко делала это раньше, пока море было своим, мирным и понятным, и начала ценить этот полет сквозь толщу моря только сейчас, когда и стараешься не ради этого безумного восторга, а по необходимости? Но в эту неповторимую минуту не имеет значения ни будущее, ни прошлое, а если эта радость станет последней в ее жизни, то такой вариант даже не худший...       Отсиделась пару минут на балконе, спрятавшись за стеной – изнутри по-прежнему ни звука. Не заметили, как и стоило предполагать. Коридор, лестница наверх, еще один коридор. Какой же этот Сал самоуверенный! Хелика уже почти у его спальни, а навстречу до сих пор никто не попался. Добраться до старого кабинета принцессы, а потом... Ой! Накаркала... Хелика едва успевает спрятаться за стену. В кабинете кто-то есть. Из-за угла видны плечи и голова, склонившаяся над столом. Неужели Сал и вправду такой самоотверженный, что по ночам вместо сна указы пишет? Что ж, за это он сейчас и поплатится. Хелика не спеша подкрадывается, выставив копье перед собой... и замирает на месте. В кресле, уронив голову на руки, отодвинув в сторону недочитанную книгу, спит Ваданохара. Еще более бледная и исхудавшая, чем после своего путешествия – не кормит он ее, что ли? По крайней мере Сала тут явно не наблюдается. Он-то наверняка спит в мягкой постели, в противоположном конце узкой галереи. Остается только пробраться туда и...       Нет. Хелика резко убирает руку с дверной ручки, которую уже почти успела повернуть. Так не пойдет. На себя-то ей почти плевать – лишь бы порушить здесь все, что можно, напоследок – но девчонку за что на верную смерть здесь оставлять? Ясно же, что сразу сбежится стража... нет, нужно действовать как-то иначе.       Ваданохаре снится кровь. Темная, густая, не слишком похожая на привычную уже красную воду. Кровавое озеро простирается, насколько хватает взгляда. Крови в нем по колено, но хочется нырнуть и спрятаться с головой, чтобы укрыться от палящего солнца. По правую руку от Ваданохары – колодец, по левую – пологая серая скала, на вершине которой восседает Сал. Его безупречно белый костюм так отсвечивает на солнце, что глазам больно. Ваданохара знает, чего хочет король. Знает, что делать, чтобы избежать его гнева. В ее руках огромное ржавое ведро, дно его уже в потеках крови. Ваданохара морщится, смотрит в темную глубину под ногами и окунает туда ведро. Поднимает, полное до верху. Руки сводит от боли, шальные капли оставляют новые следы на белом платье. Нет, нужно терпеть. Брести к колодцу – и лишнего не выплеснуть по дороге, а то... Кожу жжет пронзительное полуденное солнце, ноги с трудом передвигаются в густой крови. Вот наконец-то край ведра звякает о грубые камни колодца. Остается перевалить емкость через край – самой бы следом не свалиться – и смотреть, как круги разбегаются по темной поверхности где-то далеко внизу... Руки бессильно опускаются. Но нужно собраться с силами и повторять все заново. Пустое ведро хотя бы тащить легче...        – Что, развлекаешься? – подает голос Сал спустя время, которое могло быть несколькими часами или вечностью. Теперь он привстал на своей скале – видимо, чтобы получше наблюдать за мучениями Ваданохары.        – Н-ничего, живая, – хрипит Ваданохара и улыбается через силу.        – Я вижу. – Он явно нисколько не рад этому факту. – Вот видишь, Ваданохара? Цени свой подарок. Радуйся, что там я тебя люблю. И помни, что это всегда может измениться.        – Помню, – шепчет Ваданохара одними губами. И в самом деле, что ей еще остается? Что она может изменить? Только переливать кровь из одной бездонной емкости в другую и надеяться, что этот кошмар когда-нибудь закончится.       А ну-ка проснись. Голос звучит откуда-то сверху, как будто с самого неба. Суровый, хриплый и смутно знакомый.       Сал даже головы не поворачивает. Либо он не слышит голос, либо... Нет, едва ли. Чтобы разбудить пленницу, Салу достаточно одного мысленного усилия. Орать с неба чужим голосом ему для этого не понадобится.       Проснись. Немедленно. Разве он не понимает, что Ваданохара не может? Пока король не прикажет, она даже убежать не в силах, не то что проснуться...       В глазах резко темнеет. Неужели получилось? Нет, сон всего лишь меняется. Ваданохара стоит в сырой полутьме, освещенной только блеклым красным светом от фонаря в руке Сала. В обе стороны тянется коридор, стены и пол которого сложены из тех же грубо обтесанных серых камней. Под ногами хлюпает вода. Что это за место? Подвалы морского дворца? Нет, даже там никогда не было так темно. А вода... Вода и без того заполняла их доверху, а здесь... это вообще вода или...?        – Сюда смотри! – Сал своим фонарем освещает место под стеной, почти у самых ног Ваданохары. Она отскакивает в ужасе. Перед ней и Салом в стене коридора видна длинная узкая ниша, а в нише лежит... кто-то. Бледный, в замызганной черной куртке, чертами лица неожиданно похожий на Сала, он лежит как мертвец, вытянув руки вдоль тела. Кто это? Ваданохара не помнит. Как будто из ее головы вынули что-то важное и оставили пустое место. Но эта пустота сама тянет ее к еле живому незнакомцу, ей хочется взять его за руки, стереть кровь с его изможденного лица, а потом плакать от раскаяния, стоя перед ним на коленях...        – Ты что, заснула? Я тебе не разрешал... – Сал ставит фонарь на пол перед нишей – измученный незнакомец не реагирует – и шарит руками сбоку от него, где в темноте вырисовывается неопределенная черная груда.        – А теперь смотри и запоминай. Пока с работой не справишься, я тебя не выпущу.       В руках Сала оказывается обтесанный брусок камня – такой же, какими выложен весь коридор, и делает шаг в направлении тела в нише. Ваданохара хочет закричать, но ужас только пригвождает ее к месту. Неужели Сал сейчас разобьет голову этому несчастному? Но то, что он делает, куда страшнее. Он аккуратно подкладывает камень поверх предыдущего ряда, возле головы незнакомца. Затем берет из груды следующий и кладет возле первого.        – Что ты делаешь? – вместо крика из груди вырывается только еле слышный шепот.        – Закладываю фундамент нового королевства. Поможешь мне, Ваданохара?       И ничего не остается. Стертыми в кровь руками Ваданохара поднимает один камень за другим, давно уже ни о чем не вспоминая и ни на что не надеясь.       Проснись, а то получишь по лицу.       Что толку говорить, убеждать, угрожать, если проснуться невозможно? Зачем мучить своими, возможно, добрыми намерениями, если...       Ваданохара вздрагивает от резкой боли в щеке. Коридор рассыпается на части, остается только кровавая темнота и два зеленых глаза напротив, блестящие в тусклом свете из окна. Что с ней только что было? Страшный сон... Но с памятью что-то неладное... Ей не то что сон уже не вспомнить, а даже вчерашний день. Все как будто покрылось пеленой. Голова раскалывается, перед глазами все плывет... И что это за глаза из темноты? Надо бы позвать Сала... Так, а почему вдруг Сала? Зачем ей звать этого гада, этого предателя, почему он вообще до сих пор жив? И почему... Нет, нет, не надо... Воспоминания накатывают сплошной темной массой, хочется скорчиться под их тяжестью и рыдать, хочется попросту исчезнуть, раствориться в этой кровавой воде и не оставить следа – все равно уже ничего не исправить...        – Прекрати, – шепчет кто-то прямо в ухо Ваданохаре. Грубые руки хватают ее за плечи и нещадно трясут. Нет, что происходит, нужно позвать на помощь... Кого? Кругом одни враги. Кроме, разве что, того, кто сейчас не выпускает ее из цепких рук.        – Успокоилась? – продолжает тихий голос. – Хотя о чем это я? Ты долго еще не успокоишься. Только не кричи, пожалуйста. Если Сал проснется, нам обеим будет плохо.        – Не буду кричать. – Что задумало это зеленоглазое создание? Как пробралось во дворец? Во всяком случае, его пощечины хватило, чтобы привести Ваданохару в чувство, а значит, шансы есть. И нужно спрятать подальше все невыносимое горе и отвращение и делать все, что скажут. – Я могу помочь?       Темная фигура на минуту замолкает.        – Пожалуй. – Зеленые глаза слегка прищуриваются. – Не знаешь, где Сал хранит священный меч?       Так, нужно сосредоточиться и собрать вместе разрозненные обрывки воспоминаний. Меч... Она, конечно, видела, где Сал его прячет, но вламываться за этим в его спальню равносильно смерти. Однако... если только у нее хватит сил, можно кое-что попробовать.        – Знаю. В сундуке под кроватью. Я могу его тебе достать.       Ваданохара делает несколько осторожных шагов к двери. Ноги держат – и на том спасибо.        – Сама? – подает голос зеленоглазый. – Я могу обеспечить подкрепление.       В луч света попадает наконечник копья. Хелика? Она жива? Она пришла на помощь? Ее энтузиазм еще непременно пригодится, только не сейчас.        – Нет. Это я должна одна.       Шаг за шагом. В ее руках снова судьба всего королевства. Только бы не провалиться снова... Слишком легко оступиться в темноте и себя выдать. А ведь на кону теперь не только ее жизнь, но и Хелики...       Итак, она добралась до спальни. Сал под толстым одеялом даже не шевелится. Видимо, присутствие Ваданохары уже настолько для него привычно. Даже разницы не заметил...       Теперь нужно медленно, болезненно вытягивать из памяти слова полузабытого заклинания. А когда-то оно казалось таким простым... Когда магия и будущая роль защитницы моря еще казались Ваданохаре забавной игрой, это заклинание было у нее одним из любимых. Сейчас ей тяжело даже правильно расположить руки, а воспоминания о правильных словах и вовсе смутны, как воспоминания детских снов. Но проходит, наверное, всего минута – и они вырываются на поверхность, выливаются сплошным потоком, и слова льются сами собой, похожие на слова колыбельной песни, такие неестественно спокойные и убаюкивающие...       От напряжения у Ваданохары темнеет в глазах, но даже сквозь пляшущие по комнате черные точки она видит, как в воздухе над спящей фигурой Сала сплетается одеяло из сияющих белых нитей. Оно становится все плотнее, а с последним словом заклинания неторопливо оседает на неподвижное тело и как будто впитывается в него, снова погружая спальню во мрак. Дыхание Сала становится совсем ровным и едва заметным, он улыбается во сне беззаботной детской улыбкой.        – Справилась? – шепотом спрашивает Хелика, поймав ослабевшую Ваданохару за плечи на полпути к кабинету.        – Да. Он спит. – Собственный голос кажется чужим и неживым.        – Спит?        – Не проснется, если не расколдовать. Пусть спит. Если убить, заметят. – Главное, успеть договорить, пока остались силы.        – Спасибо. – Хелика протискивается вдоль стены. Ваданохара делает шаг навстречу, и ее ноги подкашиваются.