No Glory

Темнота, неподвижность, холод… Гарри задыхался в них. Как только он наконец перестал кашлять кровью, все вокруг погрузилось в глубокую напряженную тишину. Единственное, что ее прерывало, — это несуразица звуков, издаваемая его собственным телом. Рваное дыхание. Неровный пульс. Стук сердца, с каждым ударом словно провозглашавший: Живой. Живой. Живой. Но он не должен быть жив. Гарри прислонился затылком к стене, вглядываясь в каменный потолок, едва различимый в темноте. Его перестало складывать пополам от кашля, но тело все еще мелко дрожало. Было это из-за последствий Круциатуса или адского холода, Гарри не знал. Возможно, обе причины сразу. Сколько прошло времени с момента, как Волдеморт ушел? Что значили эти его последние слова, эта леденящая кровь угроза? Гарри едва мог сосредоточить свои мысли хоть на чем-нибудь. Он был жутко истощен — ментально, эмоционально, физически. У него не осталось сил на здравомыслие, не осталось энергии для страха или храбрости, для борьбы или попытки побега. Гарри уже соскальзывал в беспамятство, как его разбудил приближающийся знакомый тусклый свет. Свечение было очень слабым, но даже его хватило, чтобы Гарри окатила волна практически облегчения. Нарцисса. Светловолосая волшебница вернулась, и Гарри сразу же понял, что она была одна, потому что ее лицо опять выражало сострадание. Она твердой походкой зашла в камеру. В одной руке она высоко держала палочку, в другой — небольшой кубок. Она опустилась на колени перед Гарри. Казалось, исходящее от нее сочувствие можно было прощупать в воздухе. — Агуаменти. Кубок наполнился водой, и горло Гарри тут же вспыхнуло от невыносимого желания и жажды. Нарцисса поднесла кубок к губам Гарри, и тот жадно заглотил столько, сколько смог за раз, — словно путник в пустыне, умирающий от жажды. Он практически зарычал, когда мгновение спустя женщина отвела руку, держащую кубок.  — Медленнее, — мягко, но решительно сказала Нарцисса. И это был очень мудрый совет, потому что Гарри немедленно зашелся кашлем, чуть не подавившись, когда попытался проглотить зачерпанную воду. Нарцисса терпеливо ждала, пока кашель не прекратится, чтобы попробовать еще раз. В этот раз, когда она поднесла кубок, Гарри заставил себя пить понемногу, мелкими глотками, но все равно кубок опустел чудовищно быстро. Гарри жалобно застонал, когда волшебница опять отстранилась.  — Еще, — выдохнул он, слизывая оставшиеся капли с пересохших губ.  — Не сейчас. — Нарцисса отставила кубок в сторону. — Если выпить слишком много и слишком быстро, организм может не справиться. Ты ранен. Тебе нужно делать все медленно, а иначе совсем ослабнешь. Она глазами пробежалась по его дрожащему телу. Гарри вяло задумался, слышала ли она его крики ранее. Разносились ли они по всему поместью Малфоев. Были ли Люциус и Драко в доме? А остальные? Неужели все они слышали страшные крики, срывавшиеся с губ Избранного? Нарцисса взглядом выражала глубочайшее сочувствие. Она опять смахнула нависавшие ему на глаза волосы нежным жестом, на который была способна только мать. — Бедное дитя, — прошептала она. — Мне… так жаль. Гарри смотрел на нее, поражаясь тому, как на него подействовал всего лишь один кубок воды. Его разум, хоть и все еще слегка неповоротливый, стал гораздо яснее, чем буквально пару минут назад.  — Что… Что произошло? Горло протестующе сжалось при попытках выдавить слова, но Гарри проигнорировал боль. Он должен спросить, он должен знать. — Кто умер, кто…  — Тш-ш-ш, — успокаивающе протянула Нарцисса, продолжая распутывать свалявшиеся пряди. Однако, к непередаваемому облегчению Гарри, она вняла его просьбе.  — Твои друзья, Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли, сбежали. Как и большинство членов Ордена Феникса. Остальные, кто до этого придерживался стороны Света, сдались. Темный Лорд милостив. Он прощает почти всех, кто присягает на верность новому режиму. Он не желает проливать еще больше крови волшебников… Гарри ощутил несказанное облегчение. Рону и Гермионе удалось скрыться, убежать… Потому что Гарри не сомневался: как только Темный Лорд узнает, что они втроем уничтожали его крестражи… Никакой пощады ни Гермионе Грейнджер, ни Рональду Уизли не будет. Сам Гарри был жив, только потому что так уж вышло, что он был одним из крестражей.  — …Все думают, что я мертв, да? Это был единственный логичный шаг со стороны Темного Лорда. Разве нет лучшего способа уничтожить всякую надежду для стороны Света, чем объявить, что их предполагаемый герой и спаситель мертв? Возможно, он трансфигурировал что-нибудь после того, как Гарри отключился, — создал фальшивое тело, чтобы обмануть остальных… Но, к его удивлению, Нарцисса отрицательно покачала головой. — Нет. Он сказал всем, что ты подался в бега. Что ты бросил их, когда тебя призвали в Запретный Лес. Глаза Гарри округлились в изумлении. Мысли заметались с дикой скоростью. Зачем Темный Лорд сделал это? Если он объявил на весь мир, что Гарри сбежал… тогда Рон и Гермиона… Горло сдавило от ужаса. Без сомнения, его лучшие друзья перевернут мир вверх тормашками, чтобы найти его. Они не остановятся ни перед чем, лишь бы помочь ему, ведь они такие верные, и преданные, и храбрые, и добрые, и… И они рано или поздно оступятся, когда их поглотит отчаяние, и тогда Темный Лорд найдет их. Взгляд Нарциссы потемнел, подтверждая его догадку.  — Вы должны помочь мне, — просипел Гарри; каждое слово было пропитано отчаянием. — Вы должны помочь мне выбраться отсюда — они никогда не перестанут искать меня, и он найдет их, он убьет их, он у-убьет их… Гарри знал, что все безнадежно, еще до того как Нарцисса начала говорить. Выражение ее лица стало еще более противоречивым.  — Я не могу, дитя, — сказала она, и в ее голосе различалось искреннее сожаление. — Не могу. Ты должен понять. Он убьет нас всех. И Гарри знал, что это была правда. Зрение затуманилось, когда в уголках глаз начали собираться слезы. Гарри быстро-быстро заморгал, стараясь прогнать их.  — О, дитя. — Голос Нарциссы сорвался, и Гарри тут же позабыл о своих страхах, когда она подалась вперед и сделала то, что он ожидал от нее меньше всего. Нарцисса Малфой обернула свои руки вокруг него и потянула к себе, заключив в объятия. На секунду тело Гарри напряглось. Он не был уверен, как на это реагировать, — как реагировать на объятия этой царственной и всегда такой сдержанной женщины, когда сам он прикован к стене, — но затем что-то сломалось в нем окончательно, и вот он уже зарывался лицом в ее плечо, безуспешно пытаясь сдержать болезненные отчаянные всхлипы. Мгновение спустя Нарцисса отстранилась. — Вот. Выпей еще. Боюсь, у нас не так много времени. — Ее рука едва заметно подрагивала, когда она заново наполнила кубок. — Я бы помогла тебе больше, починила бы одежду, ослабила оковы, но я не могу… Он узнает, и тогда… Нарцисса оборвала саму себя на полуслове, вместо этого протягивая ему кубок. Гарри выпил так быстро, как только позволял ослабший организм. Это была чистейшая амброзия, льющаяся в горло, ощущавшаяся на языке. Вода, благословенная вода. Это была жизнь в жидком виде, и разум его прояснился еще больше к моменту, когда кубок опустел второй раз.  — Он накажет вас за это? Разозлится? — спросил Гарри все еще слегка хриплым голосом. — Если узнает, что вы просто дали мне… воды?  — Нет. — Нарцисса наполнила кубок в третий раз. — Мне наказали заботиться о твоем здоровье. Но доброта… Гарри понял. Она поднесла кубок к его губам, и он сделал большой глоток.  — Я должна идти. — Нарцисса заставила кубок исчезнуть и поднялась на ноги. Ее отливающие серебром глаза, так похожие на глаза ее сына, блестели от непролитых слез. От читавшихся в них борьбы и страха вместе с последовавшими за этим словами желудок Гарри ухнул куда-то вниз.  — Он скоро вернется, и… Ох, дитя. Ее голос понизился до едва различимого шепота. Она развернулась и направилась к железной решетке, по-видимому, не способная смотреть на него ни мгновения больше.  — Мне жаль. И Гарри остался один в холоде и темноте, потерянный в тишине и страхах.

***

Он недолго оставался один. В этот раз свет, оповестивший его о новом посетителе, сопровождался какофонией звуков. Спотыкающиеся шаги; отчаянные неразборчивые вскрики; и, хуже всего, самый страшный звук на памяти Гарри… Смех. Высокий, маниакальный. Женский. Гарри узнал бы его где угодно. Он раздавался в его снах. Он преследовал его в ночных кошмарах и в мыслях наяву. Он царапал барабанные перепонки подобно острым ногтям, проходящимся по классной доске… Беллатриса Лестрейндж. Ноющее тело Гарри тут же напряглось при звуках ее приближения. Он как можно сильнее вжался в стену, дергаясь в кандалах. Но по его душу пришла не только Беллатриса Лестрейндж. Сердце Гарри, неистово бившееся в мучительном ожидании, замерло в груди, когда он увидел, кого втолкнули в темницу, стоило двери распахнуться. Невилл Лонгботтом бесформенной кучей свалился у ног Гарри, растянувшись на каменном полу. Его всего трясло, он был страшно бледен и до смерти напуган, но в остальном выглядел невредимым. Он встретился взглядом с Гарри, когда попытался — безуспешно — встать.  — Невилл, — недоверчиво выдохнул Гарри.  — Г-Гарри. Круглое посеревшее лицо расплылось в улыбке. — Ты жив, — пораженно сказал Невилл.  — О-о-о, ну разве это не мило. Голос Беллатрисы был слащаво-тягучим — этот жуткий детский лепет, от которого у Гарри мурашки поползли по коже.  — Лучшие друзья снова вместе. Как чудесно! Меня переполняют эмоции. Гарри посмотрел на нее исподлобья. Волшебница указала палочкой на небольшой подсвечник на стене, наполняя камеру гораздо более ярким светом, после чего загасила небольшой шарик огня на кончике палочки. А затем она принялась лениво вертеть палочку пальцами, улыбаясь ярко-красными губами и неожиданно белоснежными зубами. Свобода очень шла Беллатрисе Лестрейндж. Не считая темных глаз и неукротимой копны черных волос, мало что в ней напоминало о ведьме, с которой Гарри столкнулся в Отделе тайн. Впалые щеки округлились, отпечатки лет, проведенных в Азкабане, практически полностью исчезли. Ее ухмылка переросла в оскал от свирепого взгляда мальчика. — Привет, Гарри. — Она перестала имитировать детский тон, вместо этого обращаясь к нему голосом, больше похожим на ласковое мурчание. Гарри окатила волна чистейшего отвращения. — Не смей даже тронуть его! — прорычал он, дернув на себя оковы. Беллатриса расхохоталась. — О, гриффиндорские детишки! Такие храбрые! Ты правда думаешь, что можешь раздавать приказы, будучи в таком положении, глупыш Гарри? — Она наклонилась к нему и ткнула в лоб кончиком палочки. Гарри с трудом подавил желание укусить ее за руку.  — У этих двоих наблюдается явная нехватка интеллекта и уважения к старшим. Жгучая ярость Гарри мгновенно обратилась в лед. Волдеморт выплыл из теней, не издав при этом ни звука. Невилл испуганно всхлипнул, все еще полусидя на полу, трясясь всем телом и побелев, словно призрак. Выражение лица Темного Лорда было трудно разобрать, но в алых глазах горела почти осязаемая лютая ненависть. И Гарри был в ужасе, в абсолютном ужасе, потому что этот смертельный взгляд был направлен не на него… а на Невилла. Беллатриса все так же улыбалась, крутя палочку в предвкушении. — Я умею выбивать из людей уважение, Милорд, — радостно протянула она. Ее глаза опасно поблескивали. Лицо Волдеморта оставалось бесстрастным, взгляд все так же был сосредоточен на Невилле. — Да, Беллатриса, я в курсе. И у тебя будет такая возможность. Но сначала… Темный Лорд подошел ближе, в центр камеры. Невилл постарался отползти как можно дальше, трясясь от страха.  — Невилл Лонгботтом… Невилл выглядел так, словно вот-вот рухнет в обморок от того, что к нему лично обратился Темный Лорд, мрачной фигурой возвышавшийся над ним, и ярость волнами раскатывалась от него по всей камере. — Почему бы тебе не сказать Гарри, из-за чего конкретно ты оказался здесь? Что ты сделал, тем самым решив свою судьбу?.. Алые глаза впивались в Невилла, не мигая, хотя Волдеморт слегка повернул голову в сторону Гарри. Внимание Невилла переключилось на друга. Его лицо исказилось от ужаса. Волдеморт подождал мгновение, но, кажется, Невилл не был способен издать ни звука. Беллатриса снова рассмеялась. Охваченный паникой Гарри лихорадочно соображал, глядя на трясущегося друга, каким чудом можно вытащить Невилла отсюда. Но в голову ничего не приходило.  — Скажи это. Волдеморт произнес эти слова с такой злобой, что Гарри содрогнулся. Невилл снова заскулил и вздрогнул, словно от удара, хотя Волдеморт не сдвинулся ни на дюйм. Беллатриса тут же оборвала смех.  — …Что произошло? Гарри задал вопрос, хотя вообще-то не собирался. Невилл посмотрел на него, и, видимо, нашел что-то в лице Гарри Поттера, что придало ему сил ответить.  — Я убил змею. Едва слышный шепот, но слова эхом отдавались от стен. Гарри почувствовал, как отвисла челюсть.  — И почему же ты решился на убийство моей Нагини, Невилл Лонгботтом?.. Невилл снова перевел взгляд на Волдеморта, но пристальное внимание темного волшебника парализовало его полностью. Его и так совершенно белое лицо побледнело еще сильнее. Но Гарри уже знал ответ. Казалось, сердце в груди обратилось в глыбу льда, потому что это он, Гарри, сказал Невиллу убить змею… Гарри не мог даже вообразить, как Невиллу удалось сделать это после окончания битвы, — но, если судить по холодной и беспощадной ярости Темного Лорда, это была правда. Волдеморт наконец перевел взгляд на Гарри, и его только замершее было сердце снова затрепетало. — Из-за просьбы Гарри Поттера… — тихо прошипел он, ответив на собственный вопрос. Ужас, какого Гарри еще не ведал, пронзил его насквозь. Невилл умрет.  — Н-не убивай его, — взмолился Гарри срывающимся голосом. — Ты прав, это я сказал ему сделать это. Но вымести это на мне, не на…  — Я не стану убивать его, — сказал Волдеморт до жуткого спокойным и выверенным тоном. — Его убьешь ты. Глаза Гарри расширились. — Ч-что? Волдеморт опять с удушающей пристальностью смотрел на Невилла, но обращался он к Гарри. — Мы сыграем в игру, Гарри Поттер, — тихо сказал он. За его спиной Беллатриса ухмылялась, как сумасшедшая, алые губы растянулись в улыбке, источающей глубочайшее веселье.  — Вот как это будет происходить. Моя дорогая Беллатриса имеет богатый опыт общения с семейством Лонгботтомов. Уверен, ты прекрасно знаешь о психическом состоянии Алисы и Фрэнка Лонгботтомов. Однако Невилл, их маленький сын, в ту ночь избежал их участи. Я не из тех людей, кто любит оставлять дела незавершенными, Гарри… Алые глаза страшно сверкнули, когда Темный Лорд посмотрел сверху вниз на свою новую жертву. — И мне очень, очень любопытно, сможет ли Невилл Лонгботтом удержаться в здравомыслии дольше своих родителей. Он кивнул Беллатрисе почти незаметно, но та отреагировала мгновенно, так как именно этого она и ждала.  — Круцио! Крики Невилла заполнили стылый воздух, и Гарри рванулся вперед, забившись в цепях.  — Прекрати, прекрати это! — хрипло закричал он, и, к его изумлению, Волдеморт внял его словам. Он махнул рукой в сторону Беллатрисы, и та сняла проклятье, выглядя несколько разочарованной.  — П-пожалуйста, — жалко взмолился Гарри, но Волдеморт перебил его.  — Возможно, этого мы никогда не узнаем. Я не стану убивать Невилла Лонгботтома, но, если ему повезет… это сделаешь ты. — Волдеморт подошел к Гарри вплотную, возвышаясь над ним. — Ты можешь положить конец его страданиям в любой момент. Тебе всего лишь надо сказать одно слово — милосердие. Гарри яростно покачал головой, отказываясь признавать происходящее. — Нет. Нет, пожалуйста, не делай этого, не… Волдеморт проигнорировал его, снова кивнув Беллатрисе. — Круцио! И снова крики агонии. Невилл бился об пол, словно вытащенная из воды рыба, отчаянно размахивая руками и хватая ртом воздух.  — Остановись! — кричал Гарри снова и снова. Но Темный Лорд отошел к стене, в дальний конец камеры, позволив Беллатрисе и ее жертве занять бо́льшую часть пространства. В этот раз ведьма держала проклятие гораздо дольше. — О, как хорошо я помню ту ночь… — промурлыкала она над дрожащим задыхающимся мальчиком. Глаза Невилла распахнулись, и улыбка Беллатрисы стала особенно садисткой. — О, да. Твой отец сломался первым. Жалким он был человеком, твой папаша… Слабым… Такое разочарование…  — Да пошла ты. На этой вспышке Невилла брови Гарри неверяще взлетели вверх. На мгновение Беллатриса тоже остолбенела от изумления. А затем она разразилась маниакальным хохотом — но ненадолго. Ее веселье плавно перетекло в ярость.  — Круцио!  — Нет! — снова и снова кричал Гарри, но все были глухи к его мольбам. Волдеморт все так же оставался неподвижным и бесстрастным наблюдателем в углу камеры. И опять проклятье длилось дольше предыдущего. А когда Беллатриса все-таки его сняла, Невилл заходился кровавым кашлем. Зрение Гарри затуманилось, когда на глаза навернулись непрошеные слезы.  — Но твоя мать… О, вот это была ведьма… Беллатриса начала кружить вокруг корчащегося в конвульсиях Невилла, словно хищник, загнавший в угол дичь. Ее каблуки громко стучали по каменному полу. — Гораздо более сильный разум. Такой стойкий, такой… храбрый. Беллатриса сделала паузу. — Но в конце концов и она начала умолять. Гарри почувствовал, как к горлу подступает желчь. Беллатриса опять подняла палочку.  — Круцио! Бесполезно. Отчаянные мольбы Гарри не были услышаны; Беллатриса даже ни разу на него не взглянула. Крики Невилла становились бессвязными, обрывочными. Теперь, умоляя, Гарри смотрел на Темного Лорда.  — П-пожалуйста, останови это. Волдеморт даже не шевельнулся.  — И стало совсем не весело, когда она взмолила о пощаде, — продолжила Беллатриса, сняв проклятье, словно это был совершенно нормальный разговор. — Вообще-то, даже скучно, когда стало ясно, что никто из них не знал, что случилось с нашим повелителем… Хотя они стали отличной мишенью для моих страданий, моей боли… Она вздохнула. — Знаешь ли ты, о чем умоляла твоя мамочка, глупенький малыш Лонгботтом? Невилл посмотрел на нее расфокусированным взглядом, но ничего не ответил. Беллатриса наклонилась так, чтобы ее лицо оказалось в сантиметрах от его лица.  — …Милосердие. В этот раз она наколдовала Круциатус беззвучно. Беллатриса выбросила палочку вперед, словно хлыст. Невилла отбросило к стене, после чего он съехал на пол и снова начал корчиться и выть от боли. Казалось, волшебница держала проклятье целую вечность. Гарри давно прекратил поток бессмысленных мольб и уже не сдерживал слез, не в силах предотвратить происходящее. Он не мог заставить себя отдать команду убить друга, но вина за творившееся с Невиллом лежала на нем. Это Гарри сказал ему убить Нагини… Он не мог, не хотел… Гарри закрыл глаза и позволил горячим слезам течь по лицу, заливая очки. Он даже не уловил, как Беллатриса оборвала проклятье. Где-то в середине этого раунда Невилл сорвал голос окончательно, потеряв возможность даже кричать. Наступило долгое молчание.  — …П-пожалуйста… Тихая мольба Невилла Лонгботтома была едва различима, даже в полнейшей тишине. Гарри заставил себя открыть глаза — посмотреть в лицо происходящему. Невилл смотрел прямо на него; кровь стекала по подбородку, заляпывала мантию.  — …Все хорошо, — прошептал он хрипло, и его следующие слова разбили Гарри сердце.  — Я п-прощаю тебя. Еще одна долгая пауза. Гарри покачал головой, отказываясь признавать страшную правду. — Нет, — выдохнул он, опять глядя на Темного Лорда. — Ты н-не можешь, пожалуйста, не надо…  — Круцио! Невилл издал один хриплый вопль, после чего уже молча бился в агонии. Его спина изогнулась неестественным образом, а руки и ноги яростно задергались. Его глаза закатились, и от этого зрелища Гарри страшно замутило. Он опять издал неверящий вопль протеста. Лорд Волдеморт ничего не сделал. Надежды не было. Разум Гарри окатило страшным, ужасающим, таким нежеланным принятием. Он чувствовал тяжкий груз вины на душе, понимая, что был только один способ положить конец страданиям друга. Одно-единственное слово, но оно было самым трудным в жизни Гарри. Он закрыл наполненные слезами глаза и опустил голову.  — …Милосердие. Гарри ждал зеленой вспышки… Но ничего не произошло. Звук бьющихся об пол конечностей все не стихал, несмотря на просьбу. Гарри поднял взгляд. В глазах Беллатрисы плескалось безумие, она продолжала держать Круциатус, игнорируя сказанное Гарри слово. Изо рта Невилла пошла кровавая пена.  — Милосердие! — громче закричал Гарри. Кажется, Беллатриса забылась окончательно. Ее сосредоточенность на Невилле просто пугала, словно для нее в мире осталась только она сама, ее жертва и темная соблазнительная магия, текущая по венам. Гарри только открыл рот, чтобы опять закричать на нее, но тут раздался еще один голос.  — Авада Кедавра. Яркий, ослепительный зеленый свет заполнил камеру… а когда он потух, Невилл Лонгботтом был мертв. Гарри издал душераздирающий всхлип. Стеклянные глаза Невилла были открыты и невидяще уставились в каменный потолок. Они были безжизненными и пустыми. Беллатриса подняла палочку, растерянно заморгала, словно очнувшись ото сна. Она выглядела несколько смущенной, когда взяла себя в руки. Когда же она повернулась к господину, на лице явно читался стыд.  — Я… я прошу прощения, Милорд, я… Но пронзительный взгляд Темного Лорда был направлен на Гарри. — Оставь нас, — сказал он, игнорируя ее извинения. Беллатриса залилась краской, поклонившись, но не стала оспаривать приказ. Она ушла. И вот они остались одни: Гарри Поттер, Лорд Волдеморт… и тело Невилла Лонгботтома. Гарри еще никогда в жизни не чувствовал себя так ужасно. Он хотел разозлиться, прийти в ярость… но не смог. Его обуяла вина. Слезы продолжали течь по лицу, даже когда он закрыл глаза. Долгое время Гарри только чувствовал на себе пристальный изучающий взгляд Темного Лорда. Тот не проронил ни слова. Просто молча жутко наблюдал.  — Считай это моим милосердием, Гарри. Когда Гарри опять открыл глаза, Волдеморт уже стоял над ним. Взгляд был все таким же расчетливым — холодным, бесстрастным.  — Невилл Лонгботтом подписал себе смертный приговор, убив Нагини. Его судьба уже была решена. Я проявил милость, решив использовать его жизнь, чтобы преподать тебе урок, что бывает, если оскорбить Лорда Волдеморта… Но я могу привести и других. Он склонился так, чтобы их глаза были на одном уровне, и разбитое сердце Гарри чуть не выпрыгнуло у него из груди. — Некоторым из твоих маленьких друзей удалось сбежать, но они не могут бегать вечно. Гермиона Грейнджер, Рональд Уизли… Я найду их. А тем временем ничто не помешает мне привести того, кого только захочу. Скольким еще людям ты позволил бы умереть, Гарри? Луна Лавгуд, Дин Томас, Симус Финниган… Джиневра Уизли… На Гарри накатил приступ тошноты, когда алые глаза Волдеморта многозначительно сверкнули на последнем имени.  — Нет, — едва слышно выдавил Гарри. — Пожалуйста, нет. Мгновение Волдеморт молчал. А затем в движении слишком стремительном, чтобы Гарри мог его уловить, Темный Лорд наклонился вперед, белые руки обхватили оковы на запястьях Гарри, а лицо его стало жутко близко. Гарри замер. Волдеморт подался еще ближе, холодные тонкие губы коснулись уха мальчика, когда он прошептал:  — Мне нужны оковы, чтобы удерживать тебя, Гарри Поттер? Гарри затрясло. Он не знал, как заставил себя сказать хоть что-то, несмотря на всеобъемлющий страх.  — Нет. От касания Волдеморта кандалы раскрылись сами собой. Волдеморт плавно поднялся на ноги, ухмыльнувшись от вида рук Гарри, безжизненно упавших по бокам. Запястья покрывала толстая корка запекшейся крови.  — Нет, — спокойно согласился Волдеморт. — Не нужны. Гарри прижал онемевшие подрагивающие руки к груди. Они оба одновременно посмотрели на труп Невилла.  — Оставить тело здесь, с тобой? — непринужденно спросил Волдеморт. — Тебе нужно постоянное напоминание о том, что ты сделал? Гарри покачал головой и закрыл глаза. — Пожалуйста, не надо, — прошептал он. Гарри ненавидел себя. Ненавидел себя, ненавидел себя, ненавидел себя. Волдеморт долго не отвечал. Гарри не смел взглянуть на него. Наконец, в воздухе почувствовалась вибрация, ощущение невербальной магии. Когда Гарри открыл глаза, тело Невилла уже исчезло. Волдеморт смотрел на него сверху вниз, ухмылка испарилась. А затем он ушел. Решетка громко захлопнулась за ним, огонь в подсвечнике погас сам собой. Поток слез не прекращался еще очень долго. Гарри растирал ноющие запястья, думая только о том, что он заслужил эту боль. Он заслуживал гораздо, гораздо больше. Невилл был мертв из-за него… потому что… потому что он сам сказал ему… И только тогда, захлебываясь в бездонном море из вины и страданий, Гарри полностью осознал одну вещь. Он, Гарри Джеймс Поттер… стал последним якорем бессмертия, который остался у Темного Лорда.