***
Ожидание в холле особняка Малфоев в первый раз было тем ещё испытанием. Теперь же это было вдвойне странно, когда они уселись в невообразимо роскошные кресла у пока что пустого камина. Они сидели в тишине несколько минут и вдвоём не сводили взгляда с топки, где вскоре должно вспыхнуть изумрудное пламя, которое доставит в особняк Темного Лорда, Люциуса Малфоя, Драко и Рона… Гарри подпрыгнул, когда на него снизошло неприятное осознание. — Мои глаза! — воскликнул он, глядя на удивлённую Нарциссу так, словно она могла как-нибудь это исправить. — Как я должен объяснить Рону мои глаза? Нарцисса растерянно смотрела на него, губы приоткрылись, но из них не долетело ни звука. Гарри не знал, чего ожидал. Нарцисса скорее всего сама не знала, почему его радужки покраснели, — она никогда не задавала вопросов относительно решений ее хозяина. В конце концов она молча пожала плечами, не дав никакого совета. — Дерьмо, — пробормотал Гарри, чувствуя легкое отчаяние. Нарцисса не стала отчитывать его за ругательство. Камин вспыхнул ярко-зелёным. Гарри тут же закрыл глаза, оттягивая неизбежное. Он и Нарцисса встали, Гарри с закрытыми глазами пришлось полагаться на оставшиеся чувства. Он сразу же почувствовал лёгкую, почти воздушную ауру Драко. Рядом с ним была похожая аура, только более тёмная, с серым отливом… Это, должно быть, Люциус. А рядом с ним… Как он раньше не заметил? Почему не почувствовал магию Рона в Азкабане? Он был тогда настолько сосредоточен на других вещах? Или тот металлический ошейник подавлял его магию, тем самым ослабляя Рона? Гарри не знал наверняка, но он точно чувствовал ауру друга сейчас. Губы сами собой расползлись в улыбке. Магическая аура Рона была в точности такой, как Гарри мог бы ее себе вообразить: тёплая и приветливая, с оранжевым отливом, который очень походил на цвет волос семейства Уизли. — Гарри! Магия Рона стала во сто крат ярче. Гарри не открывал глаза, но Рон не задавал вопросов — он подбежал к Гарри и сжал его в таких крепких объятиях, что у бедняги рёбра захрустели. Гарри обнял его в ответ и открыл глаза, когда заглянул за плечо Рона, туда, где стояли Нарцисса, Люциус и Драко. Драко явно было дико некомфортно смотреть на объятия Рона и Гарри, Люциус выглядел не лучше. Отсутствие Волдеморта не прошло незамеченным. — Где Темный Лорд? — спросила Нарцисса мужа. Гарри был рад, что не пришлось спрашивать самому: Рон обнимал его так крепко, что Гарри стало по-настоящему тяжело дышать. Люциус отвернулся от неприемлемого проявления эмоций со стороны Рона и посмотрел на жену. — Милорд и твоя очаровательная сестрица остались доделывать кое-какие дела в Министерстве… Но они должны вскоре вернуться. От этих слов у Гарри неприятно скрутило желудок. Значит, Беллатриса тоже будет здесь… Нарцисса кивнула и скосила взгляд в сторону Гарри и Рона; последний, кажется, намеревался больше никогда и ни за что не отпускать друга. — Мы, пожалуй… дадим вам минутку наедине. Пойдем? Люциус, Драко… Для Драко повторять предложение не было необходимости. Он тут же развернулся и вылетел из холла, явно горя желанием оказаться как можно дальше от Гарри и Рона. Люциус, однако, выглядел настороженным. Но его жена кинула на него очень говорящий взгляд, и Гарри почти рассмеялся при виде того, как магия волшебника сдулась под этим взглядом, готовая беспрекословно подчиниться любому слову Нарциссы. Прежде чем уйти вслед за сыном, Нарцисса и на Гарри бросила короткий взгляд — это выражение было ему очень знакомо. Именно с таким лицом миссис Уизли бесчисленное количество раз обращалась к близнецам, и выражение это говорило: Не вздумай делать глупости. Гарри кивнул, уверенный, что Нарцисса поняла его по одному жесту. После этого чета Малфоев удалилась, давая Гарри и Рону иллюзию уединения. Наконец Рон его отпустил. Гарри тут же закрыл глаза, мысли беспорядочно носились в голове. — Гарри, — позвал Рон, все ещё держа его за плечи. — Гарри… Почему ты не смотришь на меня? И где твои очки? Что… — Рон… Только не пугайся, — оборвал его Гарри. Аура Рона пульсировала беспокойной энергией. — Я все объясню, только, пожалуйста, не кричи и не психуй, хорошо? — О-окей? Гарри медленно открыл глаза, глядя на Рона со слабой улыбкой, которая, наверное, только сделала все ещё хуже, чем было. Покрытое синяками лицо Рона побелело до цвета чистого снега. Он тут же отпустил плечи Гарри и нетвердо попятился. И прежде чем Гарри успел сказать хоть что-нибудь, он выдавил всего одно слово: — К-как? — Я объясню! — поспешно воскликнул Гарри, поднимая руки в защитном жесте. Он растерянно провёл рукой по волосам, пытаясь придумать какое-нибудь легкое объяснение, но не находя такового. Гарри медленно выдохнул, понимая, что ему предстоит совершить настоящее безумство: рассказать правду. — Эм… Так, ладно, меня притащили сюда сразу же после битвы за Хогвартс, как я и говорил, — начал он, и Рон застыл, внимательно слушая. — Ну и, в общем, я пытался сбежать, призвав Кикимера, и, эм. Это не особо сработало. Он типа, э-э-э, отрубил Кикимеру голову, потом затащил меня на собрание Пожирателей и заставил отписать дом на площади Гриммо Беллатрисе — кстати, оттуда у меня ещё один чертов шрам на руке. Я от этого немного взбесился, ну и, как бы, назвал Волдеморта чертовым монстром. Прямо перед всеми Пожирателями. Рон дёрнулся, и вместе с ним его аура — то ли от сказанного вслух имени Волдеморта, то ли от того, что рассказывал ему Гарри. Но Рон не стал ничего говорить, и Гарри продолжил: — Как ты можешь себе представить, ему это совсем не понравилось, так что он вернул меня в ту жуткую камеру. И, эм-м-м, он ещё сделал пару угроз, в том числе что-то про Амортенцию, ну и, если совсем коротко, я по сути назвал его уродом?.. Гарри слабо рассмеялся. И лицо Рона, и его магия были в таком кататоническом состоянии шока, что можно было подумать, что его ударили Петрификусом. Гарри прочистил горло и возобновил рассказ: — Ну он и ослепил меня. Я ничего не видел… не знаю, примерно неделю? А когда он вернул мне зрение, он уже выглядел так, как сейчас, а мои глаза стали… такими. Тишина. Рон стоял неподвижной статуей и смотрел на Гарри с выражением чистейшего шока. — …Оу, — в конце концов сказал он неестественно высоким голосом. — Хорошо. — И… это все? Только "хорошо"? Рон пожал плечами. — Ага. — Все тот же настораживающе высокий тон. — Звучит вполне правдоподобно, все действуют соответствующе своим характерам. Так что да, хорошо. Гарри это совсем не приободрило. — Ты как-то… слишком спокойно это воспринял, — настороженно сказал он. — Ну да, мне кажется, я наконец понял. — Рон обвёл взглядом холл, остановившись на массивной хрустальной люстре, которая однажды спасла им жизни. — Гермиона всё-таки убила меня в лесу. Я мёртв. Это все объясняет. Рон раскинул руки, безумно ухмыляясь. — Это ад. — Рон, ты не умер, — сказал Гарри, сдерживая смех, который точно был бы неуместен в данной ситуации. — И ты не в аду. — Ты уверен? — переспросил Рон, опуская руки. — Ты точно уверен? Потому что я буквально не могу придумать худших обстоятельств. Ты знаешь, какой у меня приговор, Гарри? Ты знаешь, на что будет похожа моя жизнь в течение следующих шести месяцев, если это всё-таки реальность? Гарри покачал головой. Ухмылка Рона с каждой секундой становилась все шире и безумнее. — Полгода общественных работ в Министерстве под непосредственным руководством главы Комиссии по учету магглорожденных, чтобы перевоспитать меня и показать ошибочность моих взглядов. А ты помнишь, кто у нас глава Комиссии по учету магглорожденных, м, Гарри? Гарри закрыл руками рот, от ужаса не способный сказать это вслух. — Амбридж! — ответил за него Рон, снова потрясая руками. — Я буду вынужден полгода помогать Амбридж проводить всю эту хрень! Амбридж, Гарри! — Рон захихикал так же, как тогда в Отделе Тайн, когда на него напали мозги. Гарри передернуло. — Но хорошая новость в том, что я начинаю не раньше следующего понедельника. Может, к этому моменту со мной случится что-нибудь страшное, и мне вообще не придётся туда идти. Рон с тоской посмотрел на люстру, словно в надежде, что она опять упадёт, только в этот раз на него. — Почему он просто не убил меня? — грустно пробормотал Рон. — Нет! Рон, возьми себя в руки! — воскликнул Гарри. — Все ведь могло быть намного хуже… — Он оборвал себя на полуслове, силясь придумать худшие обстоятельства (не считая пожизненного срока в Азкабане). Рон опять рассмеялся. — Да куда хуже, Гарри! — воскликнул он. — Ты знаешь, что я сделал на суде? Что он заставил меня рассказать? Сердце Гарри пропустило удар. — Гермиона? — предположил он, заранее страшась ответа. Рон покачал головой. — Нет. На самом деле, он не так уж много спрашивал про Гермиону, всего пару вопросов. Где мы прятались, когда в первый раз были в бегах, ещё втроём, и знаю ли я, где она сейчас. Гарри, я не мог солгать, они заставили меня выпить Сыворотку правды, но я и не мог ему ничего ответить, так как правда не знаю. Это все, что он спрашивал о Гермионе… Взгляд Рона опять стал бессмысленным. Гарри не стал ничего говорить, и секундой позже Рон моргнул и возобновил рассказ. — Нет, он… он спрашивал про Фреда и Джорджа. И знаю ли я, кто ведёт Поттеровский дозор, и я не мог соврать, не мог… Голос Рона сорвался. Гарри тут же положил руки ему на плечи в попытке приободрить. — В этом нет твоей вины, Рон. Ты ничего не мог сделать. Но близнецы знают? Они знают, что Волдеморт в курсе, что это они? — Скорее всего, да. Они знают, что я знаю, и про мой арест трубили во всех новостях… Фред и Джордж умные, уверен, они пустились в бега сразу же, как узнали, что я попал в Азкабан, понимая, что Сам-Знаешь-Кто так или иначе вытянет из меня все, что мне известно. — Рон остервенело потёр глаза, явно с трудом сдерживая слёзы. — Он сделал это нарочно, Гарри. Поставил мое слушание именно сегодня. Фред и Джордж должны выйти в эфир после полудня — уже совсем скоро. Где-то через час, если быть точнее. В четыре, — бормотал Рон, судорожно проверяя часы. У Гарри отвалилась челюсть. — Ты ведь не думаешь, что они серьезно выйдут в эфир? Но, задавая вопрос, Гарри уже знал ответ. — Шутишь? Конечно, выйдут, и уж особенно сегодня. Они захотят всем рассказать, что, по их мнению, произошло. Они постоянно перемещаются, когда выходят в эфир. Начали это делать, как только егеря начали рыскать в их поисках… Но то, что Сам-Знаешь-Кто знает, что это они, ещё не значит, что он сможет их найти, правда? Я в том смысле, что… Он же не мог найти нас тогда, так? Рон почти умоляюще смотрел на Гарри. Гарри кивнул, хотя у него появилось очень дурное предчувствие. — Так, — ответил он, выдавив натужную улыбку. — Уверен, с ними все будет в порядке… Рон громко сглотнул. Гарри утянул его в очередные объятия и почувствовал, что Рона едва заметно трясёт. — О, ну разве это не чудесно! От голоса Беллатрисы у Гарри по коже поползли мурашки. Рон тут же отскочил от друга, его магия окрасилась тошнотворной паникой. Лорд Волдеморт материализовался в бесшумной аппарации рука об руку с самой опасной своей сторонницей. Его магия угрожающе переливалась, а глаза жадно поблёскивали, когда он переводил взгляд с Гарри на Рона и обратно. Однако все внимание Гарри было сконцентрировано на ведьме, которая хихикала, как безумная. Гарри никогда до этого не видел ауру Беллатрисы. Она была глубокого алого, почти винного цвета, и двигалась с плавной элегантностью, темная и завораживающая. Мощь и сила — вот о чем кричала аура волшебницы. Магия Беллатрисы была полна изящной смертоносности. На мгновение Гарри почувствовал себя ошеломленным — одновременно улавливать ауры трех разных людей, переполненных эмоциями, было для него чересчур. Их магия разительно отличалась друг от друга: ярко-оранжевая Рона, теплая, приветливая; насыщенный бургундский Беллатрисы, наводящий Гарри на мысли о бархате; и черная завеса за плечами Темного Лорда, с поблескивающими осколками золота… Гарри так заворожили магические ауры, что он совсем не обратил внимания на руку Беллатрисы. Правую руку, которую Гермиона отсекла темным проклятьем, теперь заменяла металлическая конечность. Только не серебристая, какая была у Хвоста, а черная, полированная, как пушечная бронза. — Малыш Гарри и Рон Уизли наконец снова вместе! — воскликнула волшебница отвратительным детским голоском. — Какое умилительное зрелище! — Несомненно… — Голос Волдеморта был полной противоположностью Беллатриссиному. Он говорил негромкими вкрадчивыми интонациями, голова чуть склонена набок, пока он сверлил взглядом Гарри и Рона. От блеска в алых глазах желудок Гарри скрутило в узел. — И все же они кажутся такими… неполноценными. Тебе так не кажется, Беллатриса? Лишь двое из драгоценного маленького трио Дамблдора. Выглядит ужасно неправильно, как паззл без недостающего кусочка. Эта картина разбивает мне сердце. Волдеморт подошел ближе, двигаясь почти со сверхъестественным изяществом. И Рон, и Гарри были слишком ошеломлены, чтобы даже подумать о том, чтобы отступить. — Да, думаю, нам нужно сделать все возможное, чтобы исправить это упущение. Мне никогда не нравилась незавершенность… Хотелось бы иметь полный набор. Признаюсь, у меня есть слабость к коллекционированию редких вещей… Но ты ведь уже знаешь об этой моей черте, правда, Гарри?.. Рон? Лицо Рона стало пугающе салатового оттенка, когда Волдеморт назвал его по имени. Гарри подумал, что он сам, наверное, выглядит не лучше. Волдеморт усмехнулся. — Беллатриса, — сказал он. — Пока что ты свободна. Я призову тебя, когда будет пора. Будь готова. — Конечно, Милорд, — почтительно пробормотала Беллатриса. Она глубоко поклонилась и вышла через ту же дверь, что и пятью минутами ранее Малфои. Волдеморт опять повернулся к своим пленникам, глаза блестели в предвкушении. Его аура переливалась в почти игривой манере. Гарри никогда еще не испытывал такого чудовищного беспокойства. Без предупреждения Темный Лорд схватил обоих за руки — за правое запястье Гарри и левое — Рона. По коже побежало знакомое трепещущее ощущение тепла — совсем легкое, но игнорировать его было невозможно. Волдеморт посмотрел прямо на Гарри и хитро улыбнулся. — И вот здесь… начинается веселье. Они аппарировали.***
Все трое оказались в незнакомой Гарри комнате. Чем-то она напоминала кабинет зелий в Хогвартсе — скорее всего, из-за длинных рядов полок с флаконами зелий, эликсиров и настоек. Гарри узнал среди них Оборотное зелье и, это что, Феликс Фелицис? Долго рассматривать полки ему не дали. Как только они приземлились, Волдеморт отпустил их и сделал пару шагов вперед, на ходу махнув рукой в сторону одного из шкафов. Дверцы открылись, и в комнату плавно влетел хрупкий серебряный инструмент, который Гарри мгновенно узнал. Точно такой же использовал Дамблдор на пятом курсе, когда произошло нападение на мистера Уизли… Гарри задумался, был ли это тот же инструмент, или Волдеморт приобрел собственный. Без всякого использования палочки Волдеморт левитировал инструмент на стол. Мгновение он пристально смотрел на него, после чего сунул руку в карман мантии и достал Бузинную палочку. Гарри и Рон обменялись взглядами, полными ужаса. Лицо Рона все еще было болезненно зеленоватого оттенка. Никак не объясняя, что он делает, Волдеморт постучал палочкой по поверхности инструмента с неглубокой выемкой. Оттуда немедленно повалил дым, похожий на серебристый газ, разительно отличающийся от клубов зеленого дыма, который наколдовал тогда Дамблдор. Серая дымка зависла в нескольких сантиметрах над выглубленной поверхностью инструмента. Волдеморт смотрел на нее с непроницаемым лицом, но его магия закручивалась в любопытстве и нетерпении. Резким, неуловимым движением Волдеморт опять схватил Рона за запястье, подтащил к углублению и, прежде чем Рон или Гарри смогли хотя бы сделать вдох, полоснул по ладони Рона Старшей палочкой. Из глубокого пореза полилась кровь. Рон вскрикнул от боли инстинктивно дернулся в сторону, но Волдеморт легко удержал его на месте. Кровь стекала с ладони Рона и исчезала в тумане, окрашивая его в ярко-красный. Волдеморт злобно ухмыльнулся и отбросил руку Рона. Тот, запинаясь, отошел обратно к Гарри. Волдеморт ни разу не свел взгляда с тумана над серебристым инструментом. Гарри ухватил Рона за плечи, чтобы придать ему устойчивости, потому что друга начало колотить всерьез. Ни один из них не проронил ни слова — оба были слишком поглощены тем, что делал Волдеморт. Красный туман начал закручиваться, двигаться, как живое существо, которому еще предстоит обрести форму. — Покажи мне, — тихо сказал Волдеморт. — Выследи, почуй, найди. Красный туман шевельнулся, раздалось тихое шипение. — О боже, — едва слышно всхлипнул Рон себе под нос. — О боже, о боже… Туман начал разрастаться, пока не превратился в зловещее рубиновое облако. Его форма становилась все четче — змея, алая змея из дыма. Волдеморт жадно наблюдал за ней. — Еще, — приказал он, и змееподобное существо стало плотнее, обрисовалась чешуйчатая морда. Оно открыло свой призрачный рот и прошипело то же самое слово в ответ. — Еще… Не колеблясь, Волдеморт поднес все еще кровоточащую ладонь Рона к углублению. Призрачная змея раскрыла челюсти и закинула голову, высунув раздвоенный язык. На лице Волдеморта читалось садистское наслаждение, когда Рон с ужасом застонал, пока змея напитывалась новой порцией крови. Пасть змеи захлопнулась. Рона опять оттолкнули в сторону, и втроем они смотрели, как змея превратилась во что-то… человекоподобное… Их было двое… — Нет, — испуганно выдохнул Рон. Фред и Джордж. Их фигуры вырисовывались в кровавом тумане: они сидели за столом и неторопливо перебирали бумаги. Это было все равно что смотреть фильм, подернутый багровой дымкой. Глаза Волдеморта победно светились, и он едва слышно прошипел: — Д-дааа… Волдеморт держал обе руки над прибором, а когда отвел их в стороны, сцена стала меньше, словно изображение в объективе камеры, который отдалили… "Он узнает, где они прячутся, — тупо подумал Гарри, глядя на картинку, которая теперь показывала городскую местность. — Он найдет Фреда и Джорджа…" Несколько секунд Волдеморт изучал городскую улицу. Гарри уловил момент, когда тот понял, где это находится, — и по тому, как затанцевала его магия, и по тому, какой хищной и широкой стала ухмылка. Темный Лорд взмахнул Бузинной палочкой, и туман исчез. Без него серебряный инструмент казался совсем маленьким и безобидным. Волдеморт снова обратил внимание на двух друзей. — Не смотри на меня так, Рон, ты должен быть счастлив. Ты скоро снова увидишь своих очаровательных братьев. — Нет, — тут же отозвался Рон, чье лицо из зеленого стало бумажно-белым. — Нет, ты не можешь убить их, ты не… — Убить? — Волдеморт чуть склонил голову набок, улыбка стала еще шире. — Рональд, ты меня обижаешь. Я не убиваю просто так, хотя Грызун и Рапира определенно заслужили серьезное наказание за свои преступления. Однако… Я не стану их убивать, пока вы двое сотрудничаете. Он послал им двоим улыбку, которая в исполнении кого угодно другого была бы очаровательной. Затем он взял Рона за локоть — в этот раз гораздо нежнее — и быстро залечил порез на ладони. Кажется, в этот момент Рон достиг своего предела страха и паники. Он даже не пытался вырваться, лишь смотрел с отсутствующим выражением, как затягивается порез. — Краткое напутствие, прежде чем мы аппарируем, — деловито сказал Волдеморт, убирая палочку в карман. — Вам предстоит сыграть важную роль в моем плане… Вам обоим. Я должен удостовериться, что вы оба знаете, что говорить. Так что слушайте внимательно. Стоит вам сказать хоть одно слово не по сценарию — и вот тогда точно кто-то умрет. Это понятно? Гарри и Рон посмотрели друг на друга с безысходностью. Что тут сказать? — …Да, — выдавил Гарри. Рон сглотнул и кивнул, не в силах сформировать слова. Магия Волдеморта искрилась от удовольствия и предвкушения, осколки золота блестели как никогда ярко в океане тьмы. Темный Лорд начал говорить, а Рону и Гарри ничего не оставалось, кроме как слушать.***
Они появились ровно в 15:59. Волдеморт аппарировал с ними обоими и, словно дела не были хуже некуда, прихватил с ними Беллатрису. Гарри и Рон вцепились в предплечья друг друга так, словно от этого зависели их жизни. Их не поджидали никакие охранные чары, обереги или сглазы — Фред и Джордж полностью полагались на то, что они выбрали абсолютно случайный подвал какого-то маггловского здания в Лондоне. Ничто не могло помешать Темному Лорду аппарировать прямиком в комнату, которую он только что обнаружил с помощью магии крови, о которой Гарри даже не подозревал. Волдеморт нашел близнецов исключительно благодаря крови Рона, каким-то образом выследевшей его родственников через тот странный инструмент, и темной магии. Их бесшумная аппарация в место схрона близнецов вышла эффектной. Фред и Джордж сидели друг напротив друга за деревянным столом, на котором были разложены свитки пергамента с нацарапанными записями, а посередине стоял высокий серебряный микрофон. Микрофон излучал странную энергию — видимо, был заколдован, чтобы транслировать передачу. Фред только-только пододвинул его к себе и, кажется, был готов заговорить, как вдруг перед ними материализовался Лорд Волдеморт, у него за спиной — их младший брат и Гарри Поттер, а по правую руку — Беллатриса Лестрейндж. Слова Фреда так и остались неозвученными. Момент был настолько наполнен напряжением, что казался почти нереальным. Ауры близнецов — очень похожие на ауру Рона, но с более ржавым отливом, а у Фреда так почти красная, — застыли, словно замороженные. У обоих на лицах застыло такое неверие, что даже не нашлось места страху. Волдеморт и Беллатриса не дали им прийти в себя. Просвистели лучи заклятий, и за считанные секунды близнецов разоружили, связали и заткнули. Беллатриса злобно улыбнулась и невербально отшвырнула их в угол. Кажется, оба вскрикнули, но с их губ не сорвалось ни звука. Гарри несчастно наблюдал за происходящим, не в силах ничего сделать. Сердце оборвалось при виде того, как близнецы, которые скорее всего еще минуту назад считали, что он давно мертв, с ужасом смотрели на него — на Гарри Поттера, живого, рядом с Темным Лордом… и с глазами, которые были совсем не его. Волдеморт коснулся его плеча, переводя внимание Гарри на себя, после чего подтолкнул и его, и Рона к столу, бросив на них взгляд, в котором яснее ясного читалось: Делайте, что велено. С неохотой, они подчинились. Волдеморт ядовито улыбнулся и тоже сел — на место, которое всего минуту назад занимал Фред. Беллатриса осталась стоять в углу, возвышаясь над близнецами и угрожающе наставив на них палочку. Желудок Гарри выделывал кульбиты, пока он сидел перед микрофоном и думал о том, сколько людей сейчас шепчет пароли в свои радиоприемники, настраивая их на Поттеровский дозор… Сидящие в ожидании, полные надежд волшебники и волшебницы, продолжающие сражаться, жаждущие услышать знакомые голоса Грызуна и Рапиры… И которые вместо этого услышат холодный жестокий голос Лорда Волдеморта. …Гермиона тоже будет слушать. Где бы она ни была, как бы туго ей ни приходилось, Гермиона точно будет ловить каждое слово. Волдеморт подался вперед. Он выглядел совсем непринужденно, со сложенными перед собой руками и с улыбкой на губах. — Добрый вечер, — мягко сказал он, и темная поблескивающая дымка обволакивала его плечи. — И приветствую вас на последней передаче Поттеровского дозора.