***
Вскоре Нарцисса ушла, но сначала предложила Гарри показать дом и, возможно, пойти ночевать в другую спальню. Гарри отказался; он не хотел уходить, на случай, если Рон проснётся. Время тянулось невыносимо медленно. Гарри невидящим взглядом уставился на часы, сокрушаясь, что сейчас всего десять вечера. Он сел в изножье кровати и вздохнул, глядя на друга с непередаваемой завистью. Он бы многое отдал, лишь бы так же отрубиться на несколько часов и ничего не чувствовать. Только он об этом подумал, как магия Рона всколыхнулась. Он что-то неразборчиво забормотал, мышцы напряглись. Рон просыпался. Гарри соскользнул с кровати и встал рядом, но не его первым увидел Рон, когда открыл глаза. Увидев своё отражение прямо над собой, его друг сделал то же, что и Гарри в первое утро. Рон заорал, и это был самый высокий, почти девчачий визг, который Гарри когда–либо от него слышал. Оранжевое облако магии взметнулось фейерверком. — Рон! Это… Рон перевёл взгляд на него — на Гарри Поттера с ярко-красными глазами — и завопил пуще прежнего, от испуга неуклюже свалился с кровати и утащил за собой одеяло и пару подушек. Тут уж Гарри не смог удержаться. Он расхохотался. Он понимал, что в их ситуации нет ничего смешного, но вопящий от страха Рон, смахивающий на десятилетку, был самым смешным, что Гарри видел за последнее время. Он сложился пополам от смеха и почти съехал на пол. Рон наконец пришёл в себя и кое-как встал, и даже попытался изобразить злость — провально, правда. Гарри прекратил смеяться, но широкую ухмылку убрать не смог. — Ты в порядке? — спросил он так, словно не ухохатывался от падения Рона минутой ранее. — О, да, — язвительно ответил Рон, проверяя затылок на наличие шишек. — Как никогда в жизни. Секундная тишина — и расхохотались оба. Гарри заподозрил, что с ними двумя точно что-то не так, если в подобных обстоятельствах им может быть до смеха. — Почему здесь зеркало на потолке? — огорошенно воскликнул Рон. — Чья это спальня? — Понятия не имею, — ответил Гарри. — Мне не так уж много известно. Я стараюсь не задавать вопросов, когда могу удержаться. Рон потряс головой и сел на кровать. — Черт возьми, кажется, у меня произошло три сердечных приступа подряд… Жаль, они меня не убили, — пробормотал он и скорбно посмотрел на своё отражение вверху. — Не говори так, — сказал Гарри, сев рядом с ним. — Голова раскалывается так, будто в неё попали бладжером. Что случилось? — Нууу, ты упал в обморок. И, должен заметить, очень эффектно. Я даже не успел дёрнуться, чтобы попытаться поймать тебя, прежде чем ты проломишь головой пол. Рон нахмурился, пытаясь вспомнить, что произошло накануне, и его лицо смертельно побледнело. Он вспомнил. Рон обвёл комнату диким взглядом, словно ожидал увидеть Темного Лорда, подглядывающего за ними из угла. …Что вообще-то было не так уже не в характере Темного Лорда, но Гарри решил не озвучивать этот печальный факт. — Он ушёл, — оповестил Гарри, и Рон вздохнул с облегчением. — Тут только мы… До утра, по крайней мере. — Дерьмо, — выругался Рон, взглянув на часы. — Гарри, что будет, если Гермиона сделает, как он сказал? Если она и правда придёт сюда? Гарри не ответил. У него не было ответа. — И то, что она беременна… — продолжил Рон с загнанным видом. — Если Сам-Знаешь-Кто об этом узнает, он не… Голос Рона оборвался, но Гарри и так понял. Сможет Волдеморт выследить Гермиону, пока та беременна, с помощью той же тёмной магии, которую он использовал, чтобы найти близнецов? — Не знаю, — медленно сказал Гарри. — Наверное, зависит от того… Рон посмотрел на него почти умоляюще и до боли сжал плечо. — …Когда у них появляется своя кровь? Как магия вообще это различает? В какой момент плод становится человеком, со своей душой, кровью и магией? — Не знаю, — повторил Гарри. — Но это очень сложный вопрос, и я правда очень не хочу ломать над ним голову. — Гарри, она обречена, — простонал Рон. — Обречена! Если она не явится завтра — а она скорее всего не явится — то Сам-Знаешь-Кто рано или поздно узнает, и выследит ее, и тогда все, конец! Только если… Рон отпустил плечо Гарри, лицо озарилось надеждой. — Только если она знает о подобной магии?.. Знает, что людей можно выследить с помощью крови, и она, ну, прервёт беременность, пока не станет слишком поздно?.. Гарри почувствовал, как отвисла челюсть. Он сомневался, что Гермиона, пусть даже с ее поразительными знаниями, в курсе о таком специфическом виде темной магии. Волдеморт сам сказал, что тот серебристый инструмент — чрезвычайная редкость, а у Дамблдора был один из немногих в мире. И возможность того, на что надеялся Рон, так же была маловероятной: что Гермиона прервёт беременность, пустится в бега и ее никогда не поймает Тёмный Лорд… Особенно учитывая, что беременность как раз была причиной, почему Гермиона сбежала в первую очередь. Но Рон с таким отчаянием цеплялся за зыбкую надежду, что у Гарри не хватило духу ее отобрать. — Возможно, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал убедительно. — Мы ведь о Гермионе говорим. — Да, — согласно кивнул Рон. — Да, она… она может знать. Она все ещё может убежать… Но, Гарри… Что, если она всё-таки придёт? — Он сдержит слово, — твёрдо сказал Гарри, хотя в глубине души совсем не ощущал такую уверенность. — Обязательно сдержит. — Хрень собачья, — пробормотал Рон. — Он все равно ее убьёт. Что бы он тебе там ни говорил, даже если она придёт добровольно… Рон уставился в пол пустым взглядом. Гарри хотел сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы убрать с лица друга это страдающее выражение, но не смог найти слов. Не смог, потому что знал, что Рон прав. Вероятность того, что Волдеморт сочтёт, что ему лучше избавиться от угрозы в лице Гермионы Грейнджер, была очень высока. — Никогда не думал, что скажу это, — заговорил Рон, когда Гарри не стал нарушать молчание. Он поднял голову и улыбнулся крошечной, разбивающей сердце улыбкой. — Но надеюсь, что больше никогда не увижу Гермиону. — Я тоже, — прошептал Гарри. Они долго молчали. Рон утирал глаза краем рукава. Стоило ему взглянуть на Гарри, как его передернуло. — Мерлин, они жуткие. На тебя страшно смотреть, друг. — Несложно было понять, что Рон имел в виду новые чудесные глаза Гарри. Рон нахмурился. — Да и вообще, это… неправильно. — Ты о чем? — Что тебе больше не нужны очки. Это невозможно. Магия не может исправить плохое зрение. Думаешь, иначе мой отец и брат стали бы ходить в очках? Это невозможно. Рон смотрел в лицо Гарри с такой пристальностью, будто надеялся вернуть его глазам зелёный цвет исключительно силой воли. — Эм-м… — протянул Гарри за неимением лучшего ответа. — Я отказываюсь верить в эту реальность, — заявил Рон. Гарри рассмеялся от жутко серьезного лица друга. Рон тоже слегка улыбнулся. — Блин, Гарри, вокруг творится какая-то херня, — сказал он. — Все стало каким-то бессмысленным. Люди даже выглядят по-другому! Что, черт возьми, происходит Сам-Знаешь-с-Кем? Как он сделал себе новое тело — снова? — Понятия не имею, — соврал Гарри. Рон содрогнулся. — Как по мне, он сейчас выглядит более пугающим, чем когда был наполовину змеей, — признался Рон. — Страшно до чертиков, когда видишь кого-то, кто выглядит почти как человек, но с этими жуткими глазами. Извини, — поспешно добавил он. — Я не обижаюсь, — мрачно ответил Гарри. — Но он и правда теперь больше страху наводит, — продолжил Рон. — Он просто жуткий. Честное слово, те несколько часов слушания, пока он смотрел на меня сверху вниз, были самыми пугающими в жизни. Рон схватился за волосы. — Ну какой же он коварный ублюдок! — вдруг воскликнул он, и в голосе теперь было больше злости, чем страха. — Все, что он делает и говорит!.. И дело даже не в том, что он делает, а как! Он специально подбирал слова в радиопередаче так, чтобы никто не понял, про какое место он говорит, чтобы никто не смог перехватить Гермиону и отговорить ее. Только ты, я и Гермиона знаем, что это за маггловская кофейня. А что он имел в виду, когда говорил про порт-ключ? Что он хочет, чтобы Гермиона сделала? Этот вопрос тоже сильно беспокоил Гарри. Но у него не было ни одного предположения. — Что ж, если повезёт, ей не придётся с этим разбираться, потому что она никуда не пойдёт, — угрюмо подытожил Рон. — Я просто хочу верить, что она… не знаю, избавится от ребёнка и исчезнет, спрячется где-нибудь далеко-далеко. Гарри неразборчиво промычал в знак согласия. — Но, конечно же, она этого не сделает, — ещё мрачнее продолжил Рон. — Гермиона точно не станет убегать. Она будет скрываться где-то рядом, соберёт остатки Ордена и организует сопротивление. Именно это она и сделает, если не сдастся. И Гарри знал, что именно это Гермиона и сделает. Он не стал озвучивать своё мнение по этому поводу, позволяя Рону цепляться за призрачную надежду на бегство их подруги, — но они оба слишком хорошо знали Гермиону Грейнджер. Если она не сдастся ради эфемерного шанса на безопасность друзей и нерожденного ребёнка, то она будет изо всех сил сражаться с Темным Лордом и его режимом, до последнего вздоха. — Да, — хрипло сказал Гарри. — Да, я знаю. Больше они не говорили, просто сидели в тишине, не в состоянии заснуть, и следили за стрелками часов, пока время медленно тянулось, с каждой секундой мучительно приближая их к моменту, который станет либо безвозвратным концом этой войны, либо началом новой.***
Они собрались в холле. Нарцисса пришла за Гарри и Роном в половине восьмого и молча сопроводила их в холл в передней части особняка, куда, по идее, порт-ключ доставит Гермиону — если она выберет этот вариант. Люциус, Драко и Беллатриса уже были на месте. Малфои стояли поближе к стене с таким видом, будто хотели оказаться где угодно, лишь бы не в собственном доме. Драко буравил взглядом люстру и старательно не смотрел в сторону бывших однокашников. Волдеморт тоже был здесь. Темный Лорд стоял в центре комнаты, закрыв глаза. Точно в той же позе, как в Запретном Лесу и Азкабане — словно про себя читал молитву. Бузинная палочка была зажата между ладонями, белое пятно на фоне непроглядно черной мантии. Его аура замерла. Беллатриса стояла чуть позади него, и ее аура, наоборот, была как никогда подвижна. Когда Гарри и Рон вошли в холл вслед за Нарциссой, она плотоядно улыбнулась. У Гарри при виде этой улыбочки тут же вскипела кровь. Волдеморт не открыл глаз, когда они явились, даже не пошевелился — безжизненный и холодный, как мраморная статуя. Они ждали. Гарри и Рон стали на пару метров подальше от Малфоев, у стены слева от Темного Лорда. Нарцисса взяла сына и мужа за руки, лицо выдавало крайнее напряжение. На пару секунд Гарри даже забыл про собственные переживания — настолько его увлекли чужие ауры. Ровная темно-голубая Нарциссы; светло-серая, с серебристым отливом, Люциуса; и аура Драко, светлее, чем у обоих родителей, цвета чистого весеннего неба. Их ауры сливались, соприкасаясь друг с другом. Это было удивительное и очень красивое зрелище. Часы показали ровно восемь. Гермиона не появилась. В тот момент Гарри был уверен: это могло означать только то, что Гермиона не явится вовсе. Она всегда была пунктуальной до зубовного скрежета, да и скорее всего приняла решение еще ночью. Если она не явилась сразу же, как только могла, для Гарри это значило одно: Гермиона выбрала сражаться. Но, опять же, он не знал точно, что именно требовалось для активации порт-ключа. Возможно, на это нужно время. Они ждали. Пять минут, десять, двадцать. Все присутствующие постоянно косились на часы и с каждым оборотом стрелки становились все нервознее. Беллатриса начала расхаживать взад-вперед, каблуки стучали о дерево, как метроном. Малфои расположились в креслах вокруг небольшого круглого столика в углу. Гарри и Рон продолжали стоять, прислонившись спинами к стене. Только Волдеморт оставался неподвижен, и его магия вторила своему обладателю. Это был самый долгий час в жизни Гарри. Даже тот час, что отвели ему самому на то, чтобы прийти к Темному Лорду в Запретный Лес на верную смерть, и то тянулся не так медленно. И только когда до девяти утра оставалось пять минут, аура Волдеморта ожила. Черное облако с золотыми вкрапинками начало подергиваться, раздраженно, недовольно. И хотя только Гарри мог это видеть, остальные явно почувствовали изменение в атмосфере. Драко, вновь смотревший только на люстру, нервно заерзал в кресле. Люциус и Нарцисса обменялись встревоженными взглядами. Беллатриса перестала вышагивать. Гарри и Рон одновременно схватили друг друга за предплечья. Время почти вышло. Все ждали, затаив дыхание. Волдеморт не открывал глаз до тех пор, пока не осталась ровно одна минута. Его магия начинала закручиваться в яростный смерч, но фигура оставалась неподвижной. Часы пробили девять утра. — Она не пришла, — негромко и холодно сказал Волдеморт. На лицах у всех в комнате отразилось одинаковое выражение ужаса; каждый гадал, кто пострадает от гнева и недовольства Волдеморта. Гарри, терзаемый мрачными предчувствиями, сдвинулся так, чтобы Рон оказался у него за спиной. Он знал, какими будут следующие слова Волдеморта. Темный Лорд открыл глаза, не глядя ни на кого конкретно. — Я думал, она придет. Никто не смел даже вздохнуть. …Стены начали кричать. Гарри тут же закрыл уши руками — оглушительный вой был невыносимым. И это был очень знакомый вой — Воющие чары. Он рикошетил от стен, раздавался отовсюду, словно поместье Малфоев было живым существом, которое держали под пыточным проклятьем. Малфои вскочили на ноги, попятились. Нарцисса прикрыла собой Драко. Беллатриса принялась хохотать, а Волдеморт… Его зловещая усмешка могла значить только одно. Паника была настолько сильной, что Гарри казалось, он вот-вот упадет в обморок. Только вцепившийся в руку Рон помогал ему оставаться на плаву, в реальности, в этом кошмаре. По холлу прокатился громкий треск. Вопли прекратились, а Беллатриса оборвала смех. И вот она явилась. Гермиона материализовалась в центре холла, и в руках у нее был… Нож? Гермиона держала нож в правой руке, с лезвия густо капала кровь. Гарри в шоке смотрел на нож, потом перевёл взгляд на левую руку, с оторванным рукавом, которая жутко кровоточила. Грязнокровка. Нож был порт-ключом. Гарри почувствовал, как к горлу подступает желчь. Волдеморт заставил Гермиону не просто порезать себя, чтобы активировать порт-ключ, — нож должен был распознать ее по крови — но взрезать старые шрамы, от которых Гермиона не могла избавиться, которые Беллатриса Лестрейндж впечатала в ее руку на всю жизнь. Грязнокровка. Гермиона выглядела ужасно. Кожа была бледной, с неестественным голубоватым оттенком. При виде Гермионы у Гарри в голове тут же всплыли слова старика, словно эхо из другой жизни: — Да быть того не может… Как грубо… Кровь… Гарри подумал, что его и правда может стошнить. Гермиона выронила нож, выглядя совсем не здорово, но каким-то образом умудрялась стоять прямо. Но что поразило Гарри больше всего, так это ее магия. Насыщенный фиолетовый с алым оттенком, и, хотя сейчас ее аура была истощена, все же она двигалась и в целом выглядела очень похоже на магию Беллатрисы. Очень похоже. — Ха! Беллатриса невербально наколдовала заклинание, и из кармана мантии Гермионы вылетела палочка — палочка Беллатрисы. Она впорхнула прямо в протянутую металлическую руку, и в тот же момент аура волшебницы окрасилась триумфом. Ее палочка тоже источала яркую ауру — радуясь, что вернулась к истинной хозяйке. — Нет! — закричал Рон, бросившись вперёд. — Гермиона, нет! Нет! — Уведи его в камеру, — отрывисто приказал Волдеморт, не сводя глаз с Гермионы. Беллатриса тут же подчинилась, мгновенно связав Рона и заткнув его кляпом. Гарри с трудом поборол желание броситься на помощь другу, понимая, что сделает только хуже. Он беспомощно наблюдал, как Беллатриса, смеясь, выволокла Рона из комнаты, пока тот отчаянно пытался выпутаться из верёвок, крики приглушены. Гермиона ни разу на него не посмотрела. Ни когда он закричал, ни когда Беллатриса ударила его заклятьем. Появившись в поместье Малфоев, Гермиона лишь на секунду скользнула взглядом по Гарри и после этого смотрела только на Волдеморта. Алые глаза победно сверкали. Аура Темного Лорда была завораживающим чёрным облаком. Гарри переводил взгляд с одного на другую, и и так бешено колотящееся сердце пустилось в галоп, когда он понял, что происходило. Волдеморт использовал Легилименцию, читая мысли Гермионы, погружаясь в ее разум. Судя по тому, как Гермиона держалась, как не отводила взгляда и не отшатывалась, она не оказывала никакого сопротивления. Прямо сейчас происходил молчаливый односторонний разговор. Прямо сейчас Волдеморт решал судьбу Гермионы Грейнджер. И чем дальше, тем оживленнее становилась его аура, а оскал — все более злобным, почти демоническим. Что бы он ни увидел в разуме Гермионы, это невообразимо его обрадовало. — …Гермиона Грейнджер. Интонации Волдеморта были мягкими, обезоруживающими. Гарри чуть с ума не сошёл — настолько сильным было желание броситься вперёд, закрыть собой Гермиону, защитить ее, сделать что-нибудь… Но любое его действие даст обратный эффект. Если Гарри сейчас хоть немного выведет Волдеморта из себя, тот вполне может убить Гермиону просто назло. В отличие от Рона, Гермиона не дёрнулась и вообще никак не отреагировала, когда Волдеморт произнёс её имя. Она просто стояла и ждала, с высоко поднятой головой и расправленными плечами, пока кровь обильно стекала на пол с ее левой руки. Грязнокровка. — Тебе знакомо выражение, "держи друзей близко, а врагов ещё ближе"? — задал вопрос Темный Лорд. — …Да, — немного погодя, ответила Гермиона, голос был низкий и хриплый. Она едва заметно улыбнулась. — Кажется, это сказал маггл. Нарцисса ахнула, а Люциус тут же притянул поближе к себе жену и сына. Гарри уронил челюсть, одновременно восхищаясь дерзостью Гермионы и страшась последствий. Поразительно, но Темный Лорд только улыбнулся. — Правильно, — спокойно сказал он, подходя ближе. Алый взгляд метнулся к изрезанной руке Гермионы, в ауре проступила почти животная жажда. Плотоядная улыбка стала шире. — Пять очков Гриффиндору. И вдруг Волдеморт схватил ее за израненное запястье со скоростью змеи, нападающей на добычу, и прижал кончик Бузинной палочки к предплечью. На одну дикую секунду Гарри подумал, что он исцелит ее. В каком-то смысле Гарри угадал. — Морсмордре. Колени Гермионы подогнулись, и она закричала — страшно, душераздирающе; крик стен парой минут ранее не шёл ни в какое сравнение. Нет. Гарри в абсолютном неверии смотрел, как кровоточащие порезы покрывались чернилами, превращаясь в змею, выползающую изо рта черепа. Он потряс головой, вцепился в волосы, потому что мозг отказывался осознать того, что происходило прямо у него на глазах — Волдеморт не мог пометить Гермиону Черной меткой, такого быть не может… — Ты принадлежишь мне, — прошипел Темный Лорд, отпустив Гермиону. Она упала на пол, скуля от боли. Волдеморт взмахнул палочкой, и рыдания стали бесшумными. — Твой разум принадлежит мне. Любая твоя мысль, идея, хотя бы намёк на волнение — все принадлежит мне. Аура Волдеморта набухала, расширялась, наливаясь удушающей силой. Малфои сбились в одну кучу и наблюдали за происходящим с огромными глазами, такие же шокированные и испуганные, как и Гарри. — Тебе не убежать от меня. Тебе не укрыться от моей власти до конца своей жалкой жизни. Ты моя, и твоё повиновение будет беспрекословным. Стоит тебе хотя бы подумать о том, чтобы пойти мне наперекор, ты вспомнишь об этом моменте. Гермиона держалась за руку, молча бьясь в агонии. Волдеморт возвышался над ней, его магия продолжала нарастать, заполняя собой все пространство, сокрушая своей мощью. В комнате начал формироваться неестественный ветер, люстра закачалась и замигала. — Стоит тебе подумать о том, чтобы выступить против меня, — ты вспомнишь о своих родителях-грязнокровках в глуши Австралии, и как я буду медленно разрывать их на части. Стоит тебе подумать о том, чтобы не подчиниться приказу, — и ты вспомнишь, что ребёнка, которого ты носишь, можно убить ещё до того, как он сделает хотя бы вдох. Свет замигал. Сверхъестественный ветер набирал мощь. Гермиона все так же бесшумно кричала, по лицу катились слёзы, пока она прижимала к груди левую руку, которую, был уверен Гарри, разрывало от нестерпимой боли. Волдеморт терял контроль. Его сила слишком разошлась; ещё немного, и он сравняет особняк с землей, он попросту убьёт Гермиону одной только своей страшной мощью. — Остановись! — закричал Гарри, не в силах больше на это смотреть. Он попытался встать перед Гермионой, закрыть ее собой от ярости Волдеморта, но какая-то сила удерживала его на месте, подальше от неё. Волдеморт продолжил, не обращая внимания на Гарри, полный решимости заполнить каждую клеточку Гермионы бесконечным непреодолимым страхом. — Ты навсегда запомнишь этот момент, Гермиона Грейнджер, — прошипел он, и Гермиона перекатилась на бок, извиваясь и сотрясаясь от рыданий. — Ты будешь… — Остановись! — снова закричал Гарри. — Прекрати это, Вол… — Не. Смей. Внимание Волдеморта переключилось на Гарри, слова прожгли ядом. Два этих слова были самым пугающим, что он только мог сказать, потому что мозг Гарри тут же придумал десяток продолжений: не смей вмешиваться, произносить мое имя, говорить, двигаться, дышать… Гарри отбросило назад, череп громко ударился о стену, и Гарри медленно сполз на пол. В ушах звенело. На пару секунд в глазах потемнело, после чего мир снова обрёл чёткость, хоть и сильно смазанную. Но страх дезориентировал его всего на пару секунд. Гарри поднял взгляд. Злобная буря успокоилась, ветры прекратили разносить комнату… Аура Темного Лорда снова стала обманчиво завораживающим, переливающимся дымчатым облаком темноты. Волдеморт смотрел на Гермиону сверху вниз с ничего не выражающим лицом. — Поздравляю, Пожирательница Смерти, — тихо сказал он с тончайшим намеком на веселье. — Мы будем видеться… очень часто. После чего развернулся и вышел из холла, минуя Малфоев, которые тут же испуганно сжались. — Делайте свою работу, — отрывисто бросил Волдеморт. Он больше не удостоил Гарри взглядом. Как только Волдеморт скрылся за дверью, стали слышны рыдания Гермионы. Гарри быстро, как мог, подполз к ней, притянул к груди, и Гермиона зарыдала ему в плечо, держась за него из последних сил. И Гарри прорвало — словно стена рухнула. Он начал плакать вместе с ней. Эмоции захлестывали с головой, грозя утянуть в трясину полностью. — Не надо было тебе приходить, — прошептал Гарри, путаясь в копне каштановых волос, вдыхая знакомый запах. — Не надо было.