No Glory

Вспыхнуло ярко-зелёное пламя, и Гарри, Рон и Драко вскочили на ноги. Первыми из камина вышли Нарцисса и Люциус — Гарри уловил вспышки глубокого синего и серого — а следом за ними… — Гермиона! Она была бледной, почти прозрачной, и очень худой, но в целом выглядела намного лучше, чем вчера. Ее аура обволакивала свою хозяйку тяжелой завесой, покачивалась неторопливыми волнами насыщенного винного цвета. Гермиона сначала заметила Гарри, потом быстро перевела взгляд на Рона. Никто не заговорил. Все трое просто смотрели друг на друга и, казалось, не могли пошевелиться. Впервые они втроём снова были вместе. Впервые с тех пор, как… Гарри даже не мог вспомнить точный момент. Битва за Хогвартс, наверное… После того, как они стали свидетелями убийства Снейпа, и Гарри забрал его воспоминания, чтобы просмотреть в кабинете Дамблдора… Гарри не попрощался с друзьями, прежде чем пойти на, как ему тогда казалось, верную смерть. А Рона Гермиона видела в последний раз перед тем, как исчезла во вспышке огня феникса, предварительно попытавшись убить и его, и Темного Лорда страшным взрывом. Магию Рона переполняли эмоции, но какие именно, Гарри не мог различить. Светлая аура Драко была почти такой же оживлённой, серые глаза перескакивали на каждого из троицы, в ожидании, что же произойдёт. Гермиона ощутимо сглотнула и выдавила еле слышно: — П-привет. Порыв был сиюсекундным, и никаких слов не понадобилось. Гарри и Рон одновременно подошли к Гермионе и синхронно обняли. Если кто-то из Малфоев на это отреагировал, то Гарри ничего не заметил. На одно прекрасное мгновение его затопила только одна эмоция, такая простая и безыскусная, что он и забыл, как это чувствуется. Радость. Рон и Гермиона были здесь, они были живы и в безопасности… И пока они будут рядом, Гарри может сделать и пережить что угодно. Тёплый момент долгожданной встречи продлился недолго. Люциус Малфой громко откашлялся, и все трое повернули головы в его сторону — впрочем, друг друга они не отпустили. — Как бы мне ни хотелось прерывать трогательный момент, но Тёмный Лорд ждёт тебя в Министерстве. Я должен отвести тебя к нему. Сейчас. Троица тревожно переглянулась, но Гарри кивнул и первым двинулся к камину, прежде чем кто-нибудь из них успел что-то сказать. Люциус, однако, усмехнулся и покачал головой. — Не тебя, Поттер. Ты вообще-то сейчас в Азкабане, забыл? Я имел в виду его. Серые глаза метнулись к Рону, который, продолжая обнимать Гермиону за талию, удивлённо моргнул от столь неожиданного внимания. Он даже оглянулся на случай, если вдруг Люциус Малфой говорил ещё с каким-нибудь бывшим пленником, спрятавшимся за стулом. — Меня? — переспросил Рон, голос взлетел на октаву. — Ему н-нужен я? Зачем? — Полагаю, узнаешь, когда мы прибудем, — протянул Люциус. Он нетерпеливо поманил Рона рукой. — Сейчас же, Уизли. Поверь, ты не хочешь заставлять Темного Лорда ждать. Рон резко сбледнул. Гермиона обняла его за лицо, встала на цыпочки и чмокнула в щеку. — Я буду в порядке, — уверенно сказала она. — Все будет хорошо. Рон смотрел на неё, как в полусне. Гарри был уверен, что, не одари его Гермиона строгим взглядом и последующим толчком в сторону Люциуса, он бы так и не сдвинулся с места. Наконец Рон кивнул. — Так. Ну ладно, — сказал он, силясь звучать невозмутимо. Он в последний раз пересекся с Гарри взглядом, прежде чем пойти за Люциусом к камину. Гарри сразу же понял, что Рон об этом пожалел, — его передернуло, и Гарри знал: это потому что ему предстоит увидеть те же алые глаза на гораздо более пугающем лице. Люциус бросил в камин горсть порошка. — Министерство Магии, — четко сказал он. Когда огонь вспыхнул ярко-зелёным, он махнул Рону, чтобы тот шёл первым — словно не был уверен, что Рон справится с каминной сетью самостоятельно. Рон скорчил гримасу, вступил в огонь и исчез в изумрудной вспышке. Люциус сразу же последовал за ним. Как только они ушли, Нарцисса сосредоточила внимание на Гарри и Гермионе. — Ты хорошо себя чувствуешь, Гарри? — спросила она, и темно-голубая аура потемнела от беспокойства. — Полагаю, мой сын был радушным хозяином? — Э, да, — ответил Гарри. Для него было дико странно так обыденно разговаривать с Нарциссой в этом доме… к тому же, о манерах ее сына. — Очень радушным. Нарцисса просияла, а Драко фыркнул. — Ага, и на этом мои полномочия все. — Он вопросительно посмотрел на мать. — Теперь я могу пойти к Забини? Он уже сто лет зовёт меня к себе, говорит, Паркинсон ему весь мозг проела в мое отсутствие… — Хорошо, но возвращайся не позже ужина. Нарцисса подняла руки так, словно хотела обнять его, но Драко отступил, беспокойный взгляд метнулся к Гарри, потом он пристально посмотрел на Нарциссу. Было проще простого понять, что он подумал. Не смущай меня перед Поттером, мама. Нарцисса выглядела удрученной, руки опустились. Драко ее проигнорировал, подошёл к камину, взял горсть порошка, крикнул: — Особняк Забини! — вступил во взревевшее пламя и исчез, даже не оглянувшись. Аура волшебницы поникла, и Гарри почувствовал из-за этого жуткое расстройство. Вряд ли ей станет лучше, если он прямо скажет, что ее сын — непроходимый идиот, поэтому вместо этого Гарри робко улыбнулся и заявил: — Я вас обниму. Нарцисса коротко рассмеялась. — Ты очень мил, — сказала она. И снова рассмеялась, когда Гарри всё-таки подошёл и обнял ее. Кажется, недели в плену сделали его странно любвеобильным. Нарцисса продолжала улыбаться, когда Гарри отстранился, и для него это было сродни маленькой, но важной победе. — Гермиона, ты голодна? — спросила Нарцисса, повернувшись к девушке. — Сказать эльфам приготовить что-нибудь? Гермиона покачала головой. Взгляд у неё был какой-то стеклянный, и, пусть Гарри до этого заметил вялость ее ауры, только сейчас до него дошло, что Гермиона была какой-то замедленной. Что они с ней сделали в Министерстве? — Ну хорошо. Тогда пойдём, ещё раз покажу, где твоя комната, на случай, если ты не запомнила дорогу. Тебе предписан строгий постельный режим. Нарцисса жестом приказала Гермионе следовать за ней. — Могу я?.. — Конечно, дорогой. — Нарцисса ответила на его вопрос, можно ли ему пойти с ними, даже до того, как он успел его задать. В сердце закололо — было что-то в том, как Нарцисса назвала его "дорогой", что болезненно напомнило ему о миссис Уизли. Она привела их в ту же самую спальню, где Гермиона спала в первый раз. — Ваш друг будет жить там. — Нарцисса жестом указала на следующую дверь по коридору. — В гардеробе есть пара платьев, Гермиона. Тебе будет из чего выбирать, а через пару дней тебе вернут твои вещи. Если что-то не подходит, дай мне знать, я скажу эльфам перешить. Гермиона слабо кивнула. — Хорошо. Я дам тебе поспать… Гарри, не задерживай ее слишком долго, ей нужен отдых. Это было понятно без слов; Гермиона медленно моргала, глядя на закрывшуюся за Нарциссой дверь, — настолько медленно, что Гарри это всерьёз обеспокоило. — Гермиона, ты в порядке? — с тревогой спросил он. Она посмотрела на него, ее тяжёлая винная аура едва покачивалась. — Да, всего лишь сильно устала… Это был очень изматывающий день… Она села на край кровати, Гарри к ней присоединился. — Что они заставили тебя сделать? — Пришлось отдать кровь для стандартного генетического теста, чтобы посмотреть, если ли у меня связи с другими волшебными семьями, о которых я могла не знать… Которых у меня нет, конечно же. В итоге они объявили, что моя магия необъяснимо зародилась сама собой, но выглядит стабильной. Мы передали все документы в Комитет по учету магглорожденных… В том числе официальное прошение о праве пользоваться палочкой. Брови Гарри поползли вверх. Палочка. Лорд Волдеморт всерьёз позволит Гермионе Грейнджер использовать палочку? Гарри не успел это как следует обдумать, потому что Гермиона продолжила: — Далее они заставили меня ответить на несколько вопросов перед всем Комитетом, и это очень походило на судебное заседание, хотя фактически меня ни в чем не обвиняли… не перед Амбридж и остальными. Они спрашивали меня о семье, детстве — все под действием Сыворотки правды — и… они заставили меня дать клятву, что я больше никогда не буду пытаться связаться со своими маггловскими родственниками… — Что?! — Грудь сдавило от ярости, челюсть отвисла от изумления — и в то же время Гарри был совсем не удивлён этой новостью. — Они не позволят тебе общаться с твоей семьей? Вообще? Взгляд Гермионы стал ещё более расфокусированным; сначала она смотрела куда-то над головой Гарри, потом на потолок. — Гермиона? — неуверенно позвал он. Та моргнула и пришла в себя, сжала губы и чуть нахмурилась. — Извини, — прошептала она. — Голова немного кружится. Наверное, не стоило всё-таки пить вчера то зелье… Голос сам собой затих. Гарри не мог избавиться от ощущения, что что-то ещё произошло с ней в Министерстве, что-то очень… неправильное. — Что ещё они заставили тебя сделать? — Это все, — ответила Гермиона. — Где-то через пару дней они дадут знать, будет ли одобрено мое прошение о палочке. Гарри не был уверен, что поверил ей. Ее ауру будто замедлили на киноплёнке, и он нутром чуял, что было тут что-то ещё. …Но, опять же, подумав как следует… Может, это и была вся правда. После всего, что Гермиона пережила, разве так уж удивительно, что она немного выпадает из реальности? И не то чтобы он много знал о беременности и ее особенностях. Так что Гарри решил больше не расспрашивать подругу о ее походе в Министерство. — Что нужно… Темному Лорду от Рона? — вместо этого спросил он, и на душе вмиг стало ещё беспокойнее. Гермиона медленно покачала головой. — Ни малейшего понятия. — Вообще? — удивился Гарри. Потому что Гермиона вообще не выглядела удивленной, когда Люциус забрал Рона. — Правда нет. Может, они хотят, чтобы он тоже поговорил с Комитетом и Амбридж? Ему же скоро начинать свои общественные работы, или как там это называется… — Возможно, — не стал давить Гарри. Повисла тишина, пока Гарри ломал голову, как бы задать вопрос, который беспокоил его уже некоторое время. Почему она ничего не сказала о его алых глазах… Но вдруг Гермиона рассмеялась, и Гарри тут же потерял нить рассуждений. — Ты чего? — растерянно спросил он, сбитый с толку столь неожиданной реакцией. Гермиона закатала рукав на левой руке и обнажила четкую Темную метку. — Помнишь, — заговорила она с нездоровым весельем, — когда мы были чуть младше, я как-то очень нетактично сказала, что вы с Роном вполне могли бы убежать и присоединиться к Пожирателям Смерти, если бы захотели, а я не могу, потому что магглорожденная? Гарри почувствовал, как губы сами собой растягиваются в улыбке. — Ага, — сказал он. — Кажется, я тогда ещё сказал что-то типа "о, да, мы были бы лучшими друзьями, если бы они не пытались меня убить". — Да, забавно. Ещё секундная тишина — и оба рассмеялись. Жизнь — одна сплошная трагическая ирония.

***

Остаток вечера протекал мучительно медленно. Нарцисса показала Гарри семейную библиотеку, как только он оставил Гермиону отдыхать — кажется, Нарцисса вознамерилась не выпускать ее из спальни, пока не сочтёт, что Гермиона достаточно здорова. — Хорошо, что вы не сказали ей о такой огромной коллекции книг, потому что иначе ее постельный режим проходил бы в библиотеке, — пошутил Гарри. Библиотека была не такой впечатляющей, как в Хогвартсе, по крайней мере, если говорить о количестве книг. Впрочем, особняк Малфоев легко перекрывал этот минус роскошной обстановкой. Грандиозная лестница, вычурные обои и толстые плюшевые ковры навевали мысли о каком-нибудь аристократическом загородном доме викторианской эпохи. Гарри решил поубивать время за книгой о современных политических веяниях в мире волшебников — учитывая обстановку, ему будет неплохо начать разбираться в таких вещах, — но сосредоточиться было той ещё нелегкой задачей. Мысли разбегались в совсем другом направлении: что Рона заставляли делать в Министерстве, когда он вернётся, и… Волдеморт. Гарри отчаянно старался не думать о том, что вчера произошло между ними двумя, но теперь, оставшись в одиночестве, он не мог и дальше уклоняться от этой темы. Он смотрел на раскрытые страницы, но не улавливал ни строчки. Он пытался найти объяснение, откуда у Волдеморта такой… контроль над ним. Объяснение, не сводящееся к тому, что в Гарри жила частичка его души, что он был живым крестражем. Каждое последующее объяснение было хуже предыдущего. Дело не в крестраже, просто я и правда нахожу его настолько привлекательным физически, что… кончил так быстро. Дело не в крестраже и не в том, что я считаю его жутко привлекательным, просто я всегда так быстро кончаю. Дело не в крестраже, я не нахожу его привлекательным и не всегда быстро кончаю, просто… …Ладно, он и правда может в какой-то степени меня контролировать. Гарри застонал и потёр виски. Не хватало ему того, что шрам мог запылать болью, стоит Волдеморту этого пожелать? Ну где справедливость, если он мог также заставить Гарри почувствовать это блаженное тепло от их связи, и одним касанием заставить его потерять сознание, и… — А теперь кончи для своего хозяина. Черт, Гарри, — мысленно выругался он, чувствуя, как горит лицо. — От того, что ты думаешь об этом, лучше тебе не станет. Прекрати. …Он не мог прекратить думать об этом. Он ублюдок, я его ненавижу, он не мой хозяин, и, если бы он не угрожал моим друзьям, я бы уже сбросился с какого-нибудь моста, чтобы снова сделать его смертным, — с яростью думал Гарри. — Все в нем — сплошная ложь, и если я и нахожу его красивым, то только потому что он сделал себе новое тело, и… и я его ненавижу. Но он приснился тебе тогда в зеркале Еиналеж, — напомнил ему ужасный тонкий голосок где-то в затылке. — Тогда он не был в своём новом теле. Это был всего лишь сон, это ни черта не значит. Ты наслаждался его прикосновениями. Неправда! Нет, правда. Ну хорошо, блядь, хорошо, да, я наслаждался, но это не моя вина! Все дело в крестраже. Да, все дело в крестраже! Гарри захотелось самому себе врезать, потому что он только что проиграл спор… самому себе. Он не хотел признавать, что Волдеморт мог заставить его кричать, задыхаться, терять сознание и-и… и делать много чего другого. И уж особенно на фоне того, как цинично Волдеморт справлялся с собственными желаниями. Однажды идеальный самоконтроль Темного Лорда пошатнётся, Гарри был в этом уверен — и для Гарри это не кончится ничем хорошим. Если от простого прикосновения зарождавшийся между ними свет становился невыносимо сильнее, а от поцелуев в душе Гарри вспыхивали фейерверки, то… — Консервативная партия, — громко зачитал Гарри, стараясь перекричать собственные мысли, — по большей части состоит из… — Черт, Гарри! Гарри подпрыгнул в кресле и уронил книгу. — Рон! — воскликнул он, заметив знакомое веснушчатое лицо и яркую ауру. — Ты вернулся! — Ага, и ты напугал меня до чертиков, когда начал орать. Миссис Малфой только что показала мне мою комнату и как найти тебя — этот дом огромен, я буду постоянно теряться, точно тебе говорю, — и ты что, читал? Вслух? Гарри порозовел и поднял с пола книгу. — Возможно, — пробормотал он. — Так, давай, колись. Что было в Министерстве, что они заставили тебя сделать? Теперь почему-то Рон покраснел, причём сильно, и перевёл взгляд в пол. — Я, эм, пока не могу тебе сказать. По крайней мере, пока все, эм, вовлечённые стороны не подпишут соглашение. — …Что? Рон посмотрел на него и пожал плечами. — Не могу ничего рассказать, — повторил он. — Извини. У Гарри появилось очень дурное предчувствие. Последний раз, когда его заставили что-то подписать, он отписал свой дом Беллатрисе Лестрейндж. — Это было что-то ужасное? Можешь сказать хотя бы это? Теперь Рон стал пунцовым — Гарри почти чувствовал исходящие от него волны жара. Его аура была хаотичным клубком непонятных эмоций. — Н-нет, ничего ужасного. Честно. Гарри придирчиво вглядывался в лицо друга. — Но ты все равно не можешь ничего сказать. — Нет. Пауза. Рон с преувеличенным интересом рассматривал библиотеку, хотя лицо все ещё пылало. — Хах, библиотека, значит? Хм. А где, м, Гермиона? — На имени Гермионы его голос взлетел почти до писка. — Спит, — осторожно ответил Гарри. — А. Ну да, логично. Ей явно не помешает отдых. Казалось, Рона раздирали противоречия — словно он очень хотел что-то сказать… но не мог. Прежде чем Гарри успел задуматься, что тут, черт возьми, происходит, как Рон схватил его за плечо и посмотрел прямо в глаза. Выражение лица было для него очень нехарактерно. — Я правда, правда очень рад, что ты жив, — серьезным тоном сказал он, к полнейшему шоку Гарри. — Я… я тоже очень рад, что ты жив, Рон. Рон улыбнулся и обвёл взглядом бесконечно высокие книжные стеллажи. — Книжки, значит. Этим мы будем заниматься, пока нас держат в плену у Малфоев. Прекрасно. Какой отличный день, чтобы почитать и не помереть. Гарри уставился на друга. Сначала Гермиона ведёт себя так, будто ее накачали веселящим зельем, теперь Рон… Какая-то странная смесь стыда и… веселья? — Когда ты сможешь сказать мне, что происходит? — спросил Гарри. — Через пару дней… наверное, — сказал Рон и снова покраснел. Через пару дней. После того как Гермионе разрешат или запретят использовать палочку, после того как… Мое слушание. Неужели все планы, которые сейчас закладывал Волдеморт, зависят от исхода суда? От исхода, который, как подозревал Гарри, Тёмный Лорд тщательно спланировал… — …Понятно. Слабая улыбка Рона соскользнула с лица. — Завтра судят Фреда и Джорджа, — помертвевшим тоном сказал он. — Я подслушал, как об этом говорили министерские работники. Гарри постарался навести на себя ободряющий вид. — С ними все будет в порядке, — сказал он. — Он сказал, что не отправит их в Азкабан, и ему нет смысла лгать… — Ну да, — протянул Рон с мрачным видом. — Да… Кстати, все хотел тебя спросить. Не знаешь, что с Невиллом? Он считается пропавшим без вести. Тоже слышал, как люди об этом шептались. У Гарри кровь застыла в жилах. Остаточная краска на щеках Рона быстро сбежала с лица, черты исказились страхом. Гарри хотел солгать. Хотел сказать, что ничего не знает. Он не хотел причинять Рону такой боли. Он мог пожать плечами и сказать, что понятия не имеет, что, возможно, Невилл тоже пустился в бега… — …Он мёртв, — неожиданно для самого себя прошептал Гарри. — Он убил змею, и теперь он мёртв, Рон. Гарри не смог заставить себя рассказать детали. Как Беллатриса пытала Невилла, как он посмотрел в глаза Гарри и сказал, что прощает его… Что все это вина Гарри. Он не мог рассказать ни о чем из этого, а Рон не стал спрашивать. — О, — как-то опустошенно сказал он, его аура разом увяла. — Я… Он… Извини, мне надо… Рон вышел через ту же дверь, в которую вошёл, с таким видом, будто уже забыл, где находится, и совсем не хотел вспоминать. Гарри смотрел, как его друг уходит, и в груди зашевелилось что-то жуткое. Дело было не только в том, как умер Невилл, хотя одного этого было более чем достаточно, — и даже не в том, что Гарри лично нес ответственность за это… А в том, что он забыл. Гарри был так занят, пытаясь разобраться с эмоциональными качелями Темного Лорда, трясясь за судьбу Рона, Гермионы и кучи других людей, что… что он ни разу не подумал о Невилле с момента его трагической смерти. …Это такой защитный механизм? Стандартная реакция, когда становишься свидетелем подобного зверства, — психика просто вычеркивает факт произошедшего из памяти? Гарри не знал наверняка, но чувствовал, как на него налетело цунами из стыда и вины, как перехватило дыхание, и он уже не мог дышать. Гарри упал на колени, схватился за грудь, зрение затуманилось от слез. Тело отказывалось нормально функционировать. Он не мог сделать вдох. Будто чья-то рука схватила его за легкие, перекрыла доступ к кислороду. Гарри почувствовал головокружение, тошноту, и как он мог забыть? Откуда-то издалека его позвали по имени, но он не был уверен, что ему не показалось. Мир поглотила тьма.