Янтарики

Очень долгий и очень рабочий день выматывает полковника Жилина настолько, что от усталости он начинает злиться и, придя домой, по инерции воспринимает Игоря как раздражитель. Сережа со стуком кладет фуражку на тумбочку, не дает Катамаранову прикоснуться к себе. Выворачивается из объятий, отбивает ладони своего бешеного с нервным «гос-с-споди, Игорь, ну дай хоть руки помыть!». Игорь даже не спрашивает, будет ли Сережа ужинать, а просто молча идет греть сваренный вчера борщ с подболотниками. Когда они садятся за стол и Катамаранов ставит перед полковником тарелку, Жилин бурчит в усы что-то похожее на «спасибо», хотя ему очень хочется начать выговаривать Игорю за все подряд: за гору дурацких заявлений, к которым тот не имеет никакого отношения, за собирающуюся за окном грозу (у Жилина от перепадов давления страшно болит голова), в конце концов, за то, что Катамаранов опять уселся за стол с голым торсом. Игорь на такое настроение не обижается. Вместо этого он с мудрым спокойствием докуривает в форточку, пока полковник расправляется с супом, громко стуча ложкой по тарелке, а потом ставит чайник на плиту. В глубине шкафчика спрятан тканевый мешочек с засушенными травами — особый сбор. Катамаранов не говорит, что там, но утверждает, что чай из собранных им трав будет всяко лучше гвидоновской отравы. Первый глоток горячий и горький, и Жилин шипит, перехватывая кружку со сколом на ободке за ручку. Второй глоток идет гораздо легче, а на третьем Сережа чувствует, как его отпускает. Чувствует, как тяжелеют плечи, как начинает хотеться если не спать, то хотя бы уже прилечь. Игорь забирает из его рук кружку, ведет пальцами по лицу, смотрит серьезно: — Устал? Полковник только кивает и отводит взгляд — стыдно за свою ершистость, за то, что Игорь хоть и несильно, но попал под горячую руку. Катамаранов притягивает его ближе, и Сережа позволяет себя обнять, льнет к горячему телу. Игорь окутывает его собой так хорошо и правильно, так тепло, шепчет в самое ухо: — Можно тебя поцеловать? Жилин целует первым, но тут же отдается во власть Игоревых губ. Поцелуй выходит неторопливым и нежным, Катамаранов вкладывает в него все несказанные «я рядом», а полковник — все несказанные «спасибо».