Дисперсия

      Очнулась я на своей собственной кровати в обнимку с какой-то новой подушкой во весь мой рост. Не знаю что это, откуда, но мне понравилось, очень удобно. Да и изображение лисы оказалось очень милым.       Вчерашний день запомнился ярко и навевал мысли скорее о какой-то драме: начать хотя бы с обнаруженной фобии и знакомства с участником команды противника. Однако, не сказать, что выглядел он таким уж злым, каким должен был представиться по обрывочным и скудным рассказам Инка. Впрочем, опять же, не стоило опираться на единственную встречу. В конце концов, есть убийцы, которые души не чают, например, в котах, или просто безумцы, которые в любой момент времени могут распотрошить тебя за превратно понятые слова, так что над этим нужно было ещё подумать.       А вот над чем мне предстоит ломать голову этот день — телепортация. Теперь, когда моё душевное состояние пришло в норму, я могла уловить некие ощущения… Даже не получалось толком описать. Это просто знание, что я больше не птица в клетке, а границ и вовсе не оставалось — лишь их эфемерное подобие. Если захочу, то смогу переместиться… куда-то.       Виновником необычных ощущений была Порядочность. Она слабо светила синим, показывая, что не прочь выяснить, на что была способна.       Вздохнув, я откинулась на подушки и обняла новую безделушку. Нужно было подумать и решить следует ли мне учиться телепортации самостоятельно или стоило это делать под присмотром Инка? Как ни крути, а он почти всегда был занят и отвлекать его от отдыха присмотром за мной — плохая идея, но при этом он же мог выдернуть меня откуда угодно, если что-то пойдёт не так, как планировалось.       Держу пари, что существовали вселенные, которые попадали в разряд «ещё хуже моей родной», пусть и сложно было в это поверить, и мне не хотелось бы застрять в них с пустым запасом маны. Это же чистое самоубийство. Тем более пока я не знала, чего ожидать от смерти. Если раньше меня отбрасывало во времени, то что произошло бы сейчас? Неизвестно, осталась ли со мной эта способность или пропала вместе с моим миром. Лучше не рисковать. Да и в целом, умирать никогда не было приятным занятием. Удивительно, что мне не снились кошмары по этому поводу.       Ещё немного повалявшись, решила, что меру надо знать и пошла выполнять свой ежедневный ритуал, но теперь запихнув пару таблеток успокоительного и восстановителя по карманам. К сожалению, пока мне доступно было только это, ведь Инк не мог отдать мне пузырёк с белой краской.       Ещё со второго этажа увидела, что в доме я сегодня была одна, так что Порядочности придётся подождать с использованием сил, а вот проявить оружие было можно. Теперь я знала, что могла это сделать.       На полигоне мы потратили полтора резерва маны на отработку стрельбы и тут же закинули в себя восстановительные пилюли. Пожалуй, именно в этот момент я поняла, что упускала дополнительный источник сил на тренировки. Таблетка менее чем за час полностью восполнила резерв и, судя по ощущениям, даже немного прибавила сверху. А ведь он теперь составлял тридцать три единицы. Уже в два раза больше, чем в самом начале. Думаю, это уже был очень неплохой результат.       Не успела я перейти к изучению возможностей Порядочности, как воздух наполнился гулом. В первые пару секунд я даже не совсем поняла, что происходило, ведь тут просто не имелось вообще каких-либо звуков. Иной раз даже приходилось проверять — не оглохла ли я случайно. Такое существенное изменение просто не могло остаться незамеченным.       Насторожившись, всмотрелась в пространство вокруг меня, но не могла ничего найти, взгляду не за что было зацепиться. Зато «по земле» прокатилась едва ли не сейсмическая рябь, заставив меня пошатнуться.       — Это ещё что такое? — пыталась я сообразить, судорожно стараясь удержать равновесие.       Пространство тряслось всё больше и больше, будто землетрясение. Но тут же совершенно нечему было так раскачиваться!       Гул нарастал и в какой-то момент пространство будто взорвалось целым потоком красок. Ощущение, будто я максимально близко прижалась глазами к выдающему ошибки и пошедшему белым шумом телевизору. Всё вокруг мерцало всевозможными цветами, постоянно меняясь и рябя. Желудок сжало спазмом, а чувство пространства тут же сбилось, не позволяя определить даже то, стою ли я сейчас или валяюсь на полу, а то и вовсе парю в воздухе. Ко всему этому коктейлю, разбитому калейдоскопу визуального шума добавилась ещё и боль в груди.       «Совсем… не… вовремя…» — ещё чуть-чуть и меня стошнит.       Даже закрытие глаз совершенно не помогло. Рябь будто отпечаталась на внутренних сторонах век, продолжая изрядно мешать, путая сознание. Остальные аспекты тоже ничего не могли сделать, поскольку были так же дезориентированы. Как бы то ни было, а они видели всё то же самое, что и я. В такой ситуации, даже если поменяться с ними местами, это будет бесполезно.       Не знаю, сколько это продолжалось, мысли совершенно спутались и рвались на части, не достигнув логического завершения, но в какой-то момент я обнаружила, что гул пропал, а тело больше не намеревалось исторгнуть из себя остатки завтрака.       — Что это было? — спросила я себя, пытаясь прогнать цветные мушки из глаз, но те упорно отказывались пропадать, мешая в полной мере оценить то, что случилось, зато боль в груди начинала стихать и вскоре совсем исчезла.       А случилось нечто странное. Всё вокруг, исключая само белое пространство, покорёжилось и изменило свой цвет. Тренажеры для стрельбы теперь скорее походили на упавших в какую-то неведомую аномалию монстров, которых сначала облили какой-то особо забористой кислотой, а после на них стошнило единорога. Разноцветная трава с кучей проплешин и кусков земли с какими-то невнятными растениями… Хотя сильнее всего пострадал сам дом: кое-где он будто оплавился и растёкся, как тронутая огнём свеча, и, словно бонус, дополнительно одаренный новой вырвиглазной расцветкой. Словно сюрреалистичная картина из перегретого, кислотных цветов пластилина.       «Боже ты мой. Что это вообще за фокусы такие? На нападение не похоже, иначе бы меня уже убили, а другого объяснения просто нет. Совершенно не ясно с чего такие сюрпризы».       Вздохнув, я посмотрела на свои руки, боясь увидеть там шестой палец или ещё что. Но всё было не так уж и плохо. Ничего нового не выросло — уже хорошо. А вот расцветку я умудрилась всё же сменить. Голубоватая кожа с чёрными ногтями — не признак нормы. Одежда тоже лишь цвет сменила, но там было радикальнее. Довольно… пиксельно. Словно я оделась в глюки. Даже глаза начинали болеть, если пыталась сосредоточиться на ней, так что я предпочла не смотреть, уберегая себя от мигрени.       Теперь нужно было решить, что делать дальше. Идти в дом или не стоит? Повторится ли эта волна? Совершенно не ясно. Но и просто стоять не хотелось: мало ли, сколько пройдёт времени пока вернётся Инк. Сидеть на месте ближайшие сутки было бы совсем уж неприятно. Так что, путём исключения, был выбран вариант осмотра изменений внутри дома.       А там была до ужаса дикая атмосфера.       Растёкшийся диван, ползающие по потолку мелкие бытовые предметы, ожившие картины… Мне показалось или в углу банка краски сейчас съела кисть?       «Господи. Что за чертовщина?»       И это ещё без упоминания изменения общей расцветки территории. И, кажется, ковер стал подозрительно тянуть ко мне свои ворсинки. Обошла его широким крюком, отправившись в ванную, хотелось посмотреть на лицо. Если это всё ещё было возможно…       В «растаявшем», но всё ещё пригодном для использования зеркале отображалась я, но будто в негативе. Для проверки даже язык показала. Ну точно — ярко-синий. Абсолютно белые глаза на фоне чёрной склеры и изменившиеся татуировки прилагались. Сейчас горело центральное чёрное сердце. Хотя самыми странными стали, пожалуй, волосы. Они не только изменили цвет на радужный, но и как-то клоками, выборочно отросли. Некоторые пряди были длиннее остальных, что было максимально странно, благо, что большая их часть пришлась на затылок, и это не так сильно бросалось в глаза. Если нашлось бы, чем их подвязать, то можно будет даже соорудить куцый хвостик.       Потерев глаза, чтобы забыть этот кошмар, я решила, что до прихода художника смотреться в зеркало больше не буду. Так сказать, во избежание моральных травм и сохранения трезвости рассудка.       Сама же ванная расплылась в лужу на полу и больше ничего, даже осталась такой же белой. А вот раковина не пострадала, что удивительно, так что открывать воду я не стала, — мало ли что, — и аспекты были склонны со мной согласиться. Недавно пришла в себя Доброта, следовательно, мы снова все в сборе. Видимо, она самая слабая в моральном плане и отключилась в первую очередь.       Смотреть лабораторию и вовсе не стала. Там и без этого происшествия было достаточно тревожно находиться, а теперь я боялась, что стоило открыть дверь — получение кислоты себе в лицо обеспечу точно. Пришлось идти на второй этаж, тем более нужно было ещё осмотреть свою комнату. А в ней, в любом случае, тоже были изменения.       Начать стоило с того, что лампочка самопроизвольно включилась и отделилась от люстры, свободно дрейфуя по воздуху. Облака тоже «ожили» и теперь кружили у потолка, хотя были они не белыми, а ярко розовыми, а вот ковер под ногами стал настоящей травой и даже колыхался от появившегося из ниоткуда ветра, словно ковыль. Стул со столом вросли в пол и зацвели странными цветами, трогать их не стала: может, у них пыльца галлюциногенная. А вот все шкафы уничтожило, вместо этого те же книги удерживались живыми лозами и, я могла поклясться, они зарычали на меня, когда я попыталась достать печатные изделия для их проверки — рисковать не стала и отошла.       Но я и подумать не могла, что меня тогда ждал ещё больший сюрприз, когда обнаружила в куче полуразодранных подушек-сердечек игрушечного лисёнка, и он был живой! Живой. Пусть и выглядел, будто толстая буханка, раскрашенная под лису, с маленькими чёрными лапками, головой без шеи, огромными, светящимися блёстками глазами и маленьким, пушистым хвостиком. Поняв, что его заметили, ожившая игрушка выпрыгнула — теперь уже из самого натурального — гнезда и, быстро перебирая лапками, ускакала в коридор. Я ещё пару секунд оторопело смотрела ей вслед, но потом пришло понимание.       — Стоять! — крикнула я вслед животине и бросилась в погоню.       Буханка обнаружилась скатывающейся по лестнице. Причём именно скатывающейся, поскольку тело животного было слишком… вытянутым и негибким, больше напоминая батон. Задние лапы не доставали до той ступеньки, на которую тянулись передние. Это было настолько нелепо, что я даже остановилась, пытаясь не засмеяться. Но моё веселье прошло, стоило животине добраться до конца лестницы и засеменить к ковру.       — Эй, эй, эй, стоять! — «руль» перехватил Храбрость и просто перепрыгнул через покорёженные перила, приземляясь аккурат вовремя, чтобы успеть перехватить буханку в самый последний момент. Тентакли, вытянувшиеся из ковра, сомкнулись в воздухе, не успев зацепить лису или меня. — Это же надо, половина дома ожила, едва ли не свою экосистему создав со своими жертвами и хищниками.       Я с шоком смотрела на то, как втягиваются щупальца ковра, и он разочарованно уркает. Хотя с другой стороны его жертвой уже стал ползущий по ковру будильник. Откуда он вообще в этом доме?       Буханка в руках пыталась вырваться, но это было невозможно хотя бы ввиду того, что она не дотягивалась лапками до середины своего живота, а рта, чтобы меня укусить, у неё не было, зато был нос, которым животное выразительно сопело.       — Этой жизни явно ещё есть чем меня удивлять, — покачали мы головой и отправились на кухню, прижимая лису к себе. Она была мягкой, буквально плюшевой, а ещё очень активной. Маленькие, чёрные лапки с большой скоростью семенили туда-обратно, стараясь до меня добраться, но это было бесполезно. — И что же с тобой делать? — посмотрела я на возмущенную морду существа. — Извини, не могу поставить. Я тут понятия не имею что теперь безопасно, а что нет. Так что не хотелось бы чтобы ты умер… Или умерла. Чёрт его знает, какого ты пола, уж извини, — с этими словами Храбрость уступила место мне.       Ожившая подушка что-то ворчливо просопела и успокоилась.       «Оно меня понимает?.. Было бы неплохо».       — Давай так: если я не нахожу ничего страшного, то отпускаю тебя, а пока ты висишь и терпишь, хорошо? — лиса прокряхтела нечто невнятное и затихла окончательно. Это значит «да»? — Отлично, хорошая Буханка, — потрепала я животину между ушей.       На кухне всё было перевернуто вверх дном. Ни одна вещь не осталась на месте. Хотя вот стол далеко не улетел и был вполне нормальным, исключая то, что он теперь был волнистым и с разной длиной ножек.       — Сиди тут, — приказала я лисе и поставила её на лапки. Та неуклюже развернулась на месте и посмотрела на меня блестящими фиолетовыми глазами с огромными чёрными зрачками. Покряхтев, лиса улеглась, расслабив лапки, и принялась просто наблюдать. — Молодец, хорошая Буханка, — погладила я её ещё раз под радостные внутренние писки Доброты. Она и Решительность умилялись больше всех, хотя у последней проскакивало желание вот ну очень сильно её обнять. Может, я бы и попыталась, но мне ведь ничего неизвестно о… э-э-э… анатомии игрушки.       Теперь, без груза на руках, можно было осмотреться куда спокойнее. По прикидкам выходило, что животное весит килограмм пять-шесть, словно отожравшийся кот.       На полках лежали покореженные и испорченные приборы. Кастрюли и вовсе испарились, будто их никогда и не было. А холодильник оказался пустым, точнее там снова мышь повесилась, только в этот раз это была двухголовая мышь-мутант, и она шлепнула меня хвостом по пальцам, когда я попыталась её снять. Безумие. Закрыла холодильник и притворилась, что не видела этого.       Буханка обнаружилась на своём месте, спокойно меня ожидая. Вздохнув, поймала летающий недалеко от меня стул и села около стола.       — Всё это будто бред наркомана, — постучала я чёрным ногтем по поверхности стола. Лиса же, отреагировав на движение, попыталась напасть на мою руку, но отсутствие зубов здорово ей мешало, как и короткие лапки без когтей. Абсолютно безопасная тварь, хоть и шустрая. Мягкое постукивание лапкой по конечности даже веселило и в некоторой степени отвлекало от происходящей вокруг меня фантасмагории.       Вывернув руку, несильно прихватила буханку около носа, на что она возмущенно зафыркала и затопталась на месте. Смешная какая. Отпустила её «пасть», оставив животное в покое. Раз чихнув, буханка чуть отошла от стола, но больше ничего предпринимать не стала, а вот я крепко задумалась.       Хорошо, дом я почти весь осмотрела, за исключением комнаты Инка и его лаборатории. Но туда заходить было попросту страшно. Там и в обычной жизни можно запнуться и расшибиться, а после такого тайфуна и вовсе не представлялось, как всё могло обернуться. Пришлось смириться с тем, что ждать предстояло именно в такой обстановке: вряд ли я могу что-нибудь тут изменить. Если только разнести всё к чертям, но это в корне плохая идея. Даже все аспекты с этим оказались согласны.       И тут, как по заказу, дверь практически выбили к чертям. Наученная горьким опытом собственных смертей, я мгновенно отдала управление Справедливости, которая не стала терять времени бестолку и призвала пистолет, сразу же стреляя в проход.       Послышался тихий вскрик, и я рискнула немного выглянуть из-за стены, за которую нырнула моментом ранее.       На проходе стоял чуть опаленный Дрим, держа в руках сверкающий синий лук с вложенной в него стрелой.       — Дрим? — решила я подать голос, чтобы он сразу меня не убил.       Тот в первое мгновение поднял оружие, но тут же расслабился. Лук из его рук исчез.       — Вёрси? Я чувствую тебя, выходи, — Справедливость тут же уступила мне место у «руля».       — Извини, не хотела тебя ранить. Просто сначала тут было нечто странное, а потом ты ещё резко ворвался… В общем, рефлексы, — поспешила я показаться на его глаза, оставив Буханку сопеть на столе.       — Ничего страшного, ты тоже меня извини, что напугал. Не подумал, — чуть смущенно улыбнулся Дрим. — Стоило мне появиться тут, как я почувствовал целый поток различных эмоций и некоторые были довольно негативными. Но теперь я вижу, что тут похозяйничала пустотная аномалия, — оценил он взглядом мои изменения и постарался смотреть мне только в глаза. Да, с непривычки мутит от такой одежды.       — Аномалия? И часто тут такое? — передёрнула я плечами, уж больно неожиданно это всё было. Не хотелось бы повторения.       — Да, довольно часто. Обычно раза два-три в месяц. Тебе везло всё это время не заставать этого, — он улыбнулся и осмотрелся повнимательнее. — Тут довольно много живых.       — Знаешь, давно хотела спросить, а что у тебя за силы? — более точной формулировки я подобрать не смогла, поэтому просто неопределенно помахала рукой в воздухе. Уж очень занимательным показалось его неожиданно всплывшее «чутьё», да и раньше он показывал кое-какие способности.       — Я хранитель всех положительных эмоций мультивселенной. Пока я жив, счастье будет существовать в этом мире. Так же я отвечаю за хорошие сны, — с улыбкой сообщил мне Дрим, чуть отпуская свою нежно-золотую видимую ауру, что одним лёгким прикосновением принесла нам умиротворение. Да вот только не на долго. Стоило ей исчезнуть, как в голову закрались подозрения.       Единственное, что я в данный момент могла, это молча обтекать. То есть счастье всех мультивселенных зависит именно от него? Серьёзно? И он бросается в бой, каждый раз подвергая опасности все миры? Я отказываюсь принимать этот ответ в ближайшие пару минут.       Брошенное место тут же заняла Решительность, складывая руки на груди в недовольном жесте.       — Довольно безрассудно. Почему ты тогда подвергаешь себя опасности? — взяла она быка за рога.       — Потому что только в моих силах остановить Найтмера, — вздохнул Дрим, — навредить ему может только позитив, а я являюсь его бессмертным воплощением. Пока вокруг меня есть хотя бы что-то позитивное, я не умру, — пояснил он свою позицию. Это успокаивало. Если он бессмертный, то это многое меняло. — Не волнуйся, со мной всё будет хорошо, а вот с Инком могут возникнуть проблемы. У нас осталось совсем немного времени, так что объяснять остальное буду по дороге.