Les petits coureurs

      — Я все ещё поверить не могу, что ты упал с лестницы, — Данил лежал на своей кровати, рассматривая подбитое лицо Пьера. На носу француза красовался пластырь, а руки перебинтованы, — удивительно, как ты умудрился его не сломать. Я когда пришел тебе его так жестко вправляли. Ты же знаешь, что можешь рассказать мне, что случилось на самом деле? Потому что выглядит так будто у лестницы были кулаки.       — Зачем? — усмехнулся Гасли. Он лежал на своей кровати, заложив руку за голову, — чтобы бессмысленный круг насилия продолжался? А так, ты не сможешь разбить нос лестнице, — он ехидно подмигнул своему соседу по комнате и-за чего тот цокнул и закатил глаза. Порой благородный настрой Пьера его просто уничтожал. Если Гасли не утвердит свои позиции, такое может повториться, а если бы Даня надрал зад обидчику, то вероятность этого скорее всего уменьшилась бы.       Пьер витал где-то в облаках, наконец он мог просто спокойно полежать на кровати и отдохнуть, не думая ни очень, ни о внезапных уловках Хорнера, ни о невыносимо долгих уроках Абитебуля и так далее по бесконечному списку проблем в этом богом забытом месте. Мальчишка думал о последних двух днях, о том, как Шарль аккуратно вытер кровь с его лица чьей-то только выстиранной серой футболкой. Они шли медленно по коридору в медицинский кабинет и не проронили ни слова, но не было в этом неловкости. Будто они были хорошо знакомы и просто наслаждаются компанией друг друга. Шарль забавно шагал, в вразвалочку, и Гасли начал повторять за ним. Леклер усмехнулся, это было мило. Кажется Пьеру все же удалось привлечь его внимание. Шарль довел его до кабинета и остался с ним, пока его раны обрабатывали. Глаз с него не сводил, то с разбитого носа и уже запекшейся крови внизу которая, наверное, появилась, пока они шли. То с его пушистой прически, которая заметно потрепалась после взбучки. В кабинет вбежал Данил за чьей спиной сразу объявились еще трое Карлос, Даниэль и Нико, которые сразу бросили удивлённый взгляд на Шарля, что сидел на стуле, болтая ногами.       — Что случилось? — Озлобленно сказал Данил, будто собирался вцепиться в глотку первого встречного, но, если точнее, в глотку парня, который разбил Пьеру нос, а вместе с ним в бой готовы броситься и остальные недо-мушкетеры.       —  Он с лестницы упал, — спокойно сказал Леклер. На его лице не сильно виднелись эмоции, но Гасли что-то умудрился различить в его глазах. И тогда тот незаметно подмигнул Гасли. Он держит слово. Если сказал, что не сдаст. Значит не сдаст.       Пьер не мог никак забыть выражения лиц своих друзей. А в пятницу Шарль уже не делал вид, что Пьера не существует. Сам с ним поздоровался и снова его изучают. Это, наверное, продлиться недели две, либо пока Гасли не привыкнет замечать чужие взгляды на себе, либо когда все привыкнут к нему и перестанут на него глазеть. Внезапно Квят вытянул Пьера из его мыслей.       — Что будешь делать сегодня? Это твой первый раз в городе, — Пьер снова усмехнулся с некой горечью. Он совсем не знал, что делать. Карлос идёт с Ландо и все это знали и даже не противились. Даня и Дэн не могут поехать в город по понятной причине. Анто, с которым Пьер тоже неплохо общался, едет со своим соседом по комнате Кими и с Себастьяном, который хотел остаться с Шарлем, но тот сказал, что все в порядке и нянька ему не нужна. Не то чтобы Себ на это обиделся, но его это задело. Он сам не свой в последнее время. А Нико… Ну это Нико. Он с самого утра не в настроении. Почему он никогда не спит по ночам?       — Шутишь? Здесь, наверное, останусь. С кем я, по-твоему, поеду? — Даня развел руками и хотел было ответить очевидным выбором, — Халк? Ты видел его на завтраке? Да, мне кажется он сейчас любого убить готов, а я пожить еще хочу, — Даня и Пьер рассмеялись, но Квят сразу же взял разговор в свои руки.       — Не будь дураком и поезжай в город с Нико. Хоть на какое-то мгновение освободишься от этого места, — он сказал это с горечью, но при этом улыбаясь. Пьеру нравилась странная забота Дани. Он до сих пор его не знает, но он чувствует его доброту к себе. Гасли помнил, что у них есть все время мира, чтобы узнать друг друга, как и всех здесь. Он начинает это принимать, просто детское любопытство порой одерживает верх, — поверь мне. Ты не пожалеешь. Возьмете ему кофе, и он сразу оживет. Думаю, если ты сейчас начнешь одеваться, а я пну Нико, то вы догоните героя-любовника и поедете на одном автобусе. Давай ленивая задница, напряги булки и воспользуйся возможностью, тут отсидеться еще успеешь, когда в неприятности начнешь попадать, а я смотрю это уже не за горами.       — Боже, ладно. Сейчас оденусь, — Пьер встал с кровати в очередной раз прохрустев всеми своими костями. Это было что-то вроде привычки, которая всех пугала. Он будто мог раскрошиться в любой момент, — только давай без нравоучительных монологов. То, что ты старше не дает тебе право быть для меня бесполезным Йодой.       — А вот сейчас обидно было. Ты должен был бороться со злом, а не примыкать к нему, — Даня тоже подскочил с кровати, но направился в сторону двери. У него появилась идея-сюрприз, но ему нужно было обговорить это с Нико, а затем приползти к Даниэлю. Он знал, что с вероятностью 80%, что довольно много, за эту авантюру прилетит по первое число и Риккьярдо может даже не согласиться, но Данил готов был согласиться и рискнуть с жалкими 20%.       — В какой момент наш диалог превратился в отсылки к звездным войнам? — Обычно у людей на лицах написано, когда они что-то замышляют, но только по лицу Данила не всегда было понятно злиться он или радуется. Так что Пьер совсем ничего не заподозрил.       — Жопу в горсточку и катись из комнаты в Равель, — Квят указал куда-то в неизвестность. Пьер смеялся, — думаешь я шучу? Могу ведь и пинками отправить, — Данил подошел к Гасли и начал беспощадно его щекотать.       - Хорошо! Хватит! Свинти договариваться с Нико! — Пьер махнул рукой в сторону двери, — если меня убьет Халк. Я прибью тебя с того света, — Даня помотал головой и на лице появилась его фирменная зубастая улыбка. Он вышел из комнаты оставляя Пьера одного.       Время близилось к двенадцати и некоторые ребята, кому позволено было уходить на этих выходных, спешили на первый автобус. Ничто не предвещало беды, суббота и воскресенье — это своего рода момент перемирия. Когда все просто хотели немного отдохнуть, прежде чем снова заточить клыки против друг друга. Данил шел по коридору, чтобы в конце по лестнице подняться на этаж выше в комнату Карлоса и Нико, где он практически уверен, что Хюлькенберг спал. Его режим дня всегда очень сбит. Ведь он читает по ночам книги. Это один из тех немногочисленных ребят, которые с искренностью посещают библиотеку. Халк не смотря на грозную компанию, кличку и даже вид в душе страшный романтик и поэт. Его просто не поняли. От чего он закрылся и его стихи тихо увядают внутри него. Грустная и драматичная история, как и подобает поэту. Внезапно посреди этажа разыгралась очередная сцена, коих всегда в этом месте было в достатке. Данил не очень хотел ввязываться в очередную драму, но внезапно увидел Ландо, Джорджа и Алекса, а перед ними стоял Макс. Вокруг были еще парочка других ребят. От Квята не ускользнула фигура Льюиса, который наблюдал за всем где-то со стороны. Если он рядом. То чаще всего жди беды.       — Ну и куда мы собрались, Ландо, — Норрис стоял перед Ферстаппеным словно провинившийся ребенок, который не понимал, что он натворил, он непонимающе покачал головой, пытаясь понять к чему пытается подкопаться Макс, — ну давай. Поведай, какие у тебя были на сегодня планы?       — Пойти в город с Джорджем и Алексом, — промямлил мальчик и обернулся на них. Те смотрели в растерянности. Он был небольшого роста, если сравнивать его с другими, но и Макс не был гигантом и на фоне бедного Ландо, который кажется сгорит от стыда, он казался огромным, от чего пугал, — ты ведь не можешь выходить на этих выходных.       — Ах вот оно как, — Макс выудил из кармана своих штанов сложенную бумажку, — «Встретимся в 12:00 у автобусной остановки. P.S.: если буду опаздывать, значит все накрылось. Ландо.» Когда ты собирался мне сказать, что идешь на гребаную свиданку с Карлосом сука Сайнцом, — Ландо тяжело дышал. Его сердце будто сначала упало, разбившись в дребезги, а теперь оно билось как ненормальное где-то в районе горла. Будто вот-вот взорвётся. Когда он увидел его записку самые плохие мысли посетили его голову. Ему было не хорошо.       - Откуда она у тебя? — Ландо не мог понять почему он видит свою записку в руках Макса. Откуда он узнал, что она предназначалась именно Карлосу, — М…М…Макс, кто тебе отдал ее? — Он начал заикаться немного, потому что понимал, что не может нормально дышать.       - А ведь я доверял, Ландо. Я думал мы друзья, — Ферстаппен говорил на очень повышенных тонах, срываясь на крик. Ландо не мог смотреть в глаза Максу, который склонился все ближе к его лицу, что он мог почувствовать на своих щеках его обжигающее от злости дыхание.       — Мы друзья, Макс, — прохрипел Норрис со слезами на глазах. Он знал, что сейчас произойдет. Он понимал, что что-то пойдет не так. Вот дурак, а ведь он действительно надеялся, что Карлос хороший и не не случится ничего плохого, он не хотел верить в его мысли, они часто были напоминали поток неразберихи, в которой очень сложно сделать правильные выводы, — то, что ты с кем-то не дружишь, не значит, что мне запрещено.       — Вот именно! Запрещено! Кому как не тебе знать, что Карлоса и его друзей я терпеть не могу. Они сделали мне очень больно и запросто могут сделать больно и тебе. Или что? Они тоже приняли тебя в своею компашку? Ты повел себя как самый настоящий предатель… — Ферстаппен продолжал кричать на Ландо, буквально надрывая свой голос. Его уши горели, а изо рта иногда вылетали слюни. Норрис, кажется, вот-вот задохнётся, как дышать, а в его глазах начало все расплываться. Хотелось кричать. Лишь бы не слышать тот кричащий рой мыслей в его голову. Рассел знал, что все сейчас закончится плохо, он набрался смелости и вышел вперед.       — Макс. Достаточно! — Джордж загородил собой Ландо, посмотрев сверху на Макса. Ферстаппен посмотрел на Расселла со всем гневом и болью, не понимая почему он защищал того. Неужели они хотят сказать, что он не прав? Что он не должен злиться на это? Макс запутался и пытался прочесть ответ в глазах Джорджа, но не понял его и ничего не сказал. Лишь толкнул своего друга в плечо, собираясь уходить в свою комнату. На секунду он остановился, увидев Квята, который следил за этим действом. Кажется его глаза начали слезиться и затем ускорился, исчезая из коридора.       Раздались всхлипы. Это был Ландо, который оперся о стенку и начал медленно по ней сползать вниз. Его руки тряслись, а сам он будто не понимал, что с ним происходит. Рассел попросил всех в коридоре разойтись, а Алекса подождать его у автобусной остановки. Даня послушался и покинул место событий, оставляя за своей спиной Джордж, который крепко обнял Норриса, помогая ему успокоиться. Данил не совсем понимал, что только что увидел, но его это пугало… Пугало, что Дэн мог оказаться прав по поводу Макса. Пугало, то, что происходило с Норрисом. Он помотал головой, пытаясь сфокусироваться на первоначальном деле.       Карлос стоял на автобусной остановке, когда к нему подошел Пьер. На нем была большая белая толстовка с разноцветными логотипами и серые спортивные штаны. В то время как Карлос был одет даже… нарядно. На нем была рубашка, сверху которой был серый свитер, брюки, аккуратно уложенные волосы. Он явно подошел ко встрече с полной ответственностью. Только вот Норриса нигде не было, а до 12:00 оставалось минуты две.       — Волнуешься? — Пьер положил руку на плечо Сайнца, который места себе не находил. Он посмотрел куда-то, наверх будто ответ был где-то в затянутом тучами небе. Он похлопал своими темными ресницами и тяжело вздохнул. Все и так было ясно.       — Мне кажется он передумал, — грустно сказал испанец, задумавшись о чем-то, — Soy tan idiota. No puedo creer lo estúpido que soy. Oi, joder, — он проторил, что-то очень быстро и гневно на испанском, но эту тираду прервал Нико. Который лениво подошел к компании, зевая. Его волосы сегодня были не лучше волос Пьера. Сам он явно был одет в первое что попалось под руку, что ему обычно не свойственно. Он явно одевался в спешке. На нем был синий бомбер, мятая серая футболка и немного испачканные темные джинсы. Выглядел он неважно, но все еще лучше Пьера с разбитым лицом.       — Я не размовляю твою тарабарщину испанскую, но ты не думал, что может просто что-то произошло, — Нико лениво зевнул, а Карлос посмотрел на него угрюмо, — вряд ли мелкий передумал. Ты бы видел, как у него глаза горели, когда он мне записку передавал.       — Не называй его так, пожалуйста, — Карлос склонил голову на бок, посмотрев осуждающе на Халка, который удивленно вскинул брови, — он Ландо, — тон на момент показался стальным. На месте любого с этих пор Ландо лучше не обижать.       — Ладно-ладно полегче. Ты все равно не сможешь отрицать то, что он мелкий, — Сайнц шуточно прописал Нико затрещину, от чего на его лице первый раз за утро появилась полуулыбка, — о, торпедирование. С кем поведешься от того и наберешься. Да, Чили?       — Да, пошел ты, — троица рассмеялась, хотя на душе Карлоса кошки скреблись. Он поверить не мог, что его план провалился, а самое неприятное он не знал почему, — ну, что… едем уменьшенным составом? Автобус будет через пять минут.       — Алилуя, я сейчас убил бы за чашечку хорошего лунго, эспрессо или ирландского, — Пьер и Карлос рассмеялись, — ребят, я сова. Я в первой половине дня нежилец, — автобус подъехал и трое сели по местам. Появились и другие.       Равель — это маленький городок под Тулузой недалеко от Андорры. По сути, деревушка с красными крышами и милыми маленькими домиками. Маленькие магазинчики, кофешки, маленькое и приятное место, которое не очень часто привлекает туристов. От чего здесь было спокойно и тихо. Город окружен деревьями и действительно нравился детям, которые сюда приезжали на выходных. Если интернат делал вид, что снаружи похож на сказку, а внутри место грустное. Город же был таким же прелестным, как и выглядел. Мальчишки шли по брусчатым мостовым, о чем-то беспечно болтая. Хюлькенберг вел их в кофейню, где обожал сидеть. Уютное местечко с теплым светом. Снаружи здание было сделано в тосканском стиле, а внутри все было в нежных бежевых цветах, с милыми креслами и красивыми окошками. Мальчишки уселись на кресла и Халка попросил принести еще два кресла. Карлос и Пьер недоумевающе посмотрели на Хюлькенберга, но тот лишь хитро подмигнул. Карлос заказал себе самое обыкновенное капучино, Пьер решил, что он бесстрашный и в осенний прохладный день взял себе фрапучино, ну, а Халк тройной эспрессо.       — Даже не знаю, стоит ли мне поговорить с Ландо. Может быть, он передумал, а может действительно произошло что-то, а я зря разозлился на него? — Карлос все еще был растерян. Он надеялся провести выходные с Норрисом, он должен был сидеть в кофейне только с ним, но видит перед собой своих друзей. Не то чтобы это было плохо. Просто он не любил, когда планы менялись.       — Злиться глупо, нельзя все контролировать, потом поговоришь. Поверь я знаю о чем говорю. Ты тоже симпатичен Ландо. Я такое отмечаю, так что думаю, что все наладится, а пока наслаждайся нашей компанией, — на самом деле Нико знал, что было не так, Данил сразу выложил как есть, то, что видел в коридоре. Они оба поняли, что кто-то хотел столкнуть всех лбами. Они уже понимали кто это. Единственное… Зачем? Зачем вносить еще хаос между всеми в этом классе? — Ты как Пьер? Тебе нравится здесь?       — Ты про ад на земле или город? — Ребята усмехнулись, это было так странно. Вроде бы сбегать запрещено, но так открыто разрешают выходить в город. Все дело в том, что далеко все равно никто не сбежит. Это глубинка. В самом прямом смысле. В городке все знают об интернате и сбежавшего быстро сдадут, а если бежать в лес… То можно легко погибнуть. Это ловушка, — милое место. Не школа. Школа — это какой-то кошмар. Неужели никто не жаловался на методы местного персонала? Или не знаю на условия? Это же неправильно. Надо что-то менять. Стены этого интерната будто все счастье высасывают.       — И что прикажешь делать? Мы дети с ярлыками непослушных засранцев, не уживающихся ни в одном месте, даже в семье, большинство из которых неблагополучные или дети, что вовсе без них. Прости, но каждый здесь хотя бы раз попадал в драку или в такую историю, что просто жуть. Кто нам поверит? Они могут называть это интернатом, но это тюрьма, которая рассчитана на перевоспитание нас жесткими методами, — складная и мрачная речь вогнала Карлоса и Пьера в тоску. Халк умел пользоваться словами, запросто мог внушить нужную эмоцию. Он говорил это от чистого разбитого сердца. Именно так он видит это место.       Продолжалось «чаепитие» уже тише. Каждый был в своих мыслях. Карлос и Нико думали о том, что хотят сбежать, как и большая часть детей, а вот Пьер знал, что ему бежать некуда. Его опекун сослал его в приют. Его собственный брат. Гасли думал, как сделать интернат лучшим местом. Чтобы все могли открыться и не стесняться, чтобы исчезла эта жестокость к детям и тогда дети перестанут быть жестокими. Внезапно на улице кто-то начал громко о чем-то возмущаться… И кажется троица знали эти голоса, что спорили между собой. В кофейню вбежали взъерошенные Даниэль Риккьярдо и не менее взъерошенный Данил Квят. Они увидели своих друзей и в наглую упали на два свободных кресла. Походу они бежали сюда со всех ног.       — Нас Веббер чуть не засек, — начал Дэн, пытаясь восстановить дыхание, — мы стопорнули из-за Ферстаппена, который смотрел на нас из окна своей комнаты, — Дэн говорил о нем в обычном ключе, как привыкли о нем говорить после той истории. Для себя Дэн решил, что сам во всем разберется и необязательно об этом знать его друзьям. Если Данил против, то Карлос и Нико скорее всего тоже, — думали… Ну все капец спалит, но, нет. Видимо есть в нем сердце по отношению к нам.       — Дайте нам десять минут перевести дух, и я готов устроить для всех сюрприз, — подключился к разговору и Квят, который в наглую забрал у Пьера его фрапучино, который затем передал Дэну. Пьер хотел было возмутиться, но увидев, что свой кофе назад он не получит, просто сдался, развалившись в кресле и осуждающе посматривая на Дэна и Даню, — Обещаю, ребят. Вам понравится.       — Можете ответить только на один вопрос, — Карлос прервал реплики двух прибежавших из неоткуда друзей, что означало, что возможно Риккьярдо и Квят помирились, но еще это означало, что они нарушили запрет. Им нельзя быть в городе, — вам жить надоело? Вы что здесь делаете?       — Ну это первый выход Пьера в город. Мы немного потолковали и решили, не круто будет пропустить такое, — Даня снова забрал фрапучино у Даниэля, — я решил в честь события, что время показать вам всем одну штуку. Поэтому допиваем, и погнали ребят, — Квят хлопнул в ладоши. Всем было интересно, что приготовил Данил.       Когда все допили свой кофе, пятерка полным составом отправилась вслед за Даней к его сюрпризу. При этом постоянно осматриваясь по сторонам, чтобы не наткнуться на какого-нибудь преподавателя на дежурстве. Так все это устроено. Дети даже в городе находились под наблюдением. Ребята беседовали по пустякам, заполняя дорогу до тайного места пустыми разговорами. Даниэль рассказывал о каких-то странных фактах, будто взятых из неба. Пьер на мгновение застыл перед витриной с фотокамерами, а рядом Нико у книжного магазина. Приходилось силком их забирать. Все было так беззаботно, пока Карлос не увидел две знакомые фигуры. Это были Джордж и Алекс, которые были чем-то обеспокоены. Карлос извинился и побежал к двум мальчишкам.       — Расселл, Албон! — Парни обернулись и у Алекса будто крышу снесло. Он схватил Карлоса за свитер и впечатал его в стену, от чего вся команда прибежала на помощь, — Эй-эй, тихо стой, что такое? Алекс! Ай, черт! Ребят, все в норме я сам, — он остановил Мальчишек, которые хотели уже накинуться на Алекса и Джорджа. Отчего второй выглядел так перепугано.       — Зачем ты отдал Максу его записку?! — Карлос мог ожидать такой реакции от Джорджа, но кажется тот сам не ожидал, что Албон налетит на Сайнца, но ничего не стал делать. Однако по глазам Карлоса Расселл заметил, что тот не совсем понимает, о чем речь, — зачем?       — Да какую записку? Я не понимаю, о чем ты говоришь? — кажется Алекс сейчас разорвет Карлоса. Мальчик, который всегда был дружелюбен и мухи не обидел бы, сейчас держит испанца и готовился разбить ему лицо.       — Посмертные записки пиквикского клуба, блин. Записку Ландо! — Албон увидел в глазах Карлоса абсолютное непонимание, — ты ведь отдавал Ферстаппену записку Ландо о встрече? — Алекс отпустил его, покачав головой. Сайнц залез в задний карман своих брюк и достал записку. Записку Ландо. Джордж побледнел, как и Алекс. Они посмотрели друг на друга. Албон опешил, — прости. Прости, пожалуйста. Я не хотел, просто. Сам не знаю, что на меня нашло.       — Ничего страшного. Записка была со мной практически все время, — не все понимали, что происходит. Нико и Данил переглянулись, вот они прекрасно понимали, отчего были очень хмурыми. Их немного гложила совесть. Наверное ему надо было рассказать. Даниэль недоумевал, как и Пьер, но их недоумение было разным, оно было по разными причинам, — а теперь скажите мне, что произошло?       — Макс налетел на Ландо из-за того, что он собирался встретиться с тобой, — Джордж взял инициативу на себя, — У него была записка. Вот эта записка, — он указал на сложенный листок бумаги в руках Карлоса, — прости, я не знаю, что сказать, но Ландо думает, что это ты отдал записку Максу. Что ты пригласил его ради злой шутки. У него случилось паническая атака и… да… поэтому он не пришел. У него проблемы.       — Где он сейчас? — Карлос не оставит это так просто. Кто-то обидел Норриса, а подставили его. Он обязан с ним поговорить. Вопрос в другом. Будет ли он слушать. Как он отреагирует на его появление. Он не совсем был знаком с тем, что такое панические атаки, но он боялся за Ландо. Ведь он действительно ему не безразличен, он бы никогда не устроил такую жестокую шутку.       — Он в своей комнате… в нашей. Попросил оставить его одного, — Джордж неловко уточнил, прихлопнув рукой по боку, — второй этаж напротив комнаты Шумахера и Айлотта, если ты их знаешь. Прости, еще раз. Мы сами не понимаем тогда, что это было.       — Все в порядке. Я понимаю, спасибо, ребят, — Карлос вернулся к своим друзьям, которые, мягко говоря, находились в шоке. Они понимали, что сейчас скажет им их друг. Им было жаль Карлоса и Ландо. Они не заслужили такого, — простите, но мне надо срочно обратно. Жаль, что так получилось.       — Ничего страшного. Иди. Потом как-нибудь соберемся, — Данил подошел к Карлосу и крепко обнял его, — ты ему сейчас нужен, — Сайнц кивнул и пошел в сторону автобусной остановки, оставляя позади своих друзей.       Пятерка снова стала четверкой. Все были немного ошеломлены произошедшим, но продолжали следовать за Даней, каждый погруженный в собственные мысли. Они шли полчаса в неизвестном для себя направлении вдоль дороги, заросшей кустами, где летали желтые осенние листья. Они уже отошли от города и были где-то в пригороде. Через какое-то время ребята начали слышать странные звуки, которые вытянули их из своих мыслей. Квят повернулся к друзьям с ехидной улыбкой и через пять минут они вышли к автодрому. Глаза ребят загорелись. Даня развернулся.       — Ну что господа нарушители спокойствия, — Квят привел их на картинг, все это время в этом захолустье был картинг и Даня только недавно его нашел, вот почему злился Даня, что его закрыли в субботу в школе, — ну что банда. Деньги на бочку и попробуем покататься? — У Пьера загорелись глаза. Он поверить не мог, что Данил серьезно говорил про то что хотел бы стать гонщиком формулы. Иначе зачем бы он нашел картинг?       — Охренеть. Я поражен. Если скинемся на нас четверых должно хватить, — Нико был удивительно заинтересован происходящим. Это было что-то новенькое, он вообще не знал, что здесь в округе был картинг.       — Если я буду просто смотреть на то, как кто-то другой гоняет на карте, я взорву это место, — пробухтел Даниэль. Он тоже был очень взволнован. Он на картинг ходил, только когда был очень маленьким, но он помнил, то захватывающее чувство.       Ребята поговорили с хозяином картинга. Четыре мальчика с горящими глазами и небольшой горсткой денег. Мужчина сразу понял, что это воспитанники интерната и сбил для них немного цену, что не могло не порадовать юных гонщиков. Мальчишек посадили в карты. Вместе с ними были и другие ребята. У каждого был свой номер. Пьер — 10, Дэн — 3, Даня — 26, а Нико — 27. Мальчишкам дали комбинезоны, у Пьера и у Дани были белые, в то время как Дэну и Нико достались черные. Они чувствовали себя напарниками. Парни разглядывали шлемы друг друга. Гасли было больно его надевать из-за носа, но он перетерпел. Сидя в картах, мальчишки удивленно смотрели друг на друга, встречая глазами только визоры. Карты забавно тарахтели, а когда был дан старт, мальчишки резко рванули вперед, выжимая педаль в пол. Дэн издавал какие-то жуткие животные звуки, а Даня, случайно, чуть не вынес Нико на первом повороте. Гасли чувствовал, как ветер противостоит ему. Как сопротивляется ему руль, как потряхивает его карт, как близко от него был барьер. Это так бодрило. Будто по всему телу разливалась энергия.       Четверка выступала достаточно хорошо для первого раза. Удивительно как никто не улетел в неизвестность. Они всей компанией пытались настигнуть самый быстрый карт под номером 18, но все безуспешно. Он будто парил в воздухе, выполнял каждый маневр четко, без ошибок. Когда заезд окончился, к мальчишкам подошел гонщик в розовом комбинезоне и розовом шлеме с рисунком розовой пантеры. Тот самый загадочный гонщик быстрейшего карта номер 18. Он аккуратно снял свой шлем и под ним появился мальчик с пышными темными волосами, которые по длине были чуть короче волос Антонио. Они были мокрыми от пота, а забавно торчали. У мальчишки были полные губы и милая улыбка, глаза карие оттенка красного дерева и могучие темные брови.       — Привет, ребят. Вы новенькие? Я вас раньше не видел, — он протянул руку парням, чтобы познакомиться. Четверка переглянулась между собой, но пожали руку юному гонщику, — меня зовут Лэнс Стролл. Вы, кстати, неплохо гоняете, будете сюда еще приходить?       — Привет, Лэнс. Я Даня, а это Даниэль, Нико и Пьер, — он указал на мальчишек, которые дружелюбно помахали новому знакомому, — мы сегодня первый раз здесь. Будем ли мы здесь еще не знаю, — картинг удовольствие для них не дешевое, а если кто-то прознает что он и Даниэль вообще покидали школу, то можно попасть в неприятности на целый месяц. Составить компанию Леклеру, но Даня лично не сожалел о содеянном, Дэн скорее всего тоже. Вместе и в огонь, и в воду, и на каторгу в школе, — может раз в месяц.       — Вы, наверное, мальчишки из интерната, что здесь за городом? — ребята выдохнули. Будто на них ярлык повесили, однако Стролл выдал то, что от него не ожидали, — может мой отец сможет договориться, чтобы вы могли сюда почаще приезжать, — парни переглянулись между собой. Это было странное предложение.       — Эм. Не уверены, что это возможно, но спасибо за предложение, — это был очень неловкий разговор, внезапно Пьер увидел электронные часы, им нужно было к шести часам возвращаться домой, а сейчас было уже почти пять. Гасли дернул Даню и указал на часы, — прости, нам пора. Иначе проблем не оберемся.       — Было приятно познакомиться. Надеюсь, вы ещё придёте сюда, — мальчишка помахал рукой, тогда четверка побежала немедленно переодеваться. Им предстоит долгий путь обратно, мало того, что Дэн и Даня не должны быть здесь, так еще и опоздать обратно.

***

      Сайнц бежал вдоль коридора как ненормальный, его сердце вот-вот выскочит из груди. Он хотел срочно увидеть Ландо объясниться ему. Крепко обнять, такой светлый человек не заслуживал подобного дерьма, а Карлос знал, что это не он сделал Норрису больно, но из-за него. Внезапно в его поле зрения попала светлая голова и знакомые плечи. Это был Вальттери. В испанце начал бушевать ураган, кто еще мог написать записку подчерком Ландо. Карлос схватил Вальттери из-за спины и впечатал в стену, как сделал с ним днем Алекс. Если он сейчас не получит объяснений, то Боттас покойник.       — За что, Вальттери?! За что ты так жестоко поступил с ним? Когда ты вообще украл записку, чтобы ее скопировать? Это низко, — глаза Боттаса будто стали еще холоднее, а зрачки максимально сузились от страха, он поднял руки вверх, показать, что он не сопротивляется и что выбивать из него ничего не надо.       — Прости, я сам не в восторге. Мне жаль, но меня Льюис попросил. Он достал как-то твою записку, — Сайнц закатил глаза. Ну, конечно, кто же еще до такого додуматься мог. И Вальттери ведь никогда ему не откажет. Они же «друзья». Мальчик отпустил Боттаса, но в его глаза продолжали бушевать обида и злость.       — Знаешь, Вал. Мне искренне жаль тебя, — он медленно продолжил идти своей дорогой в сторону комнаты Ландо. На секунду он притормозил и повернулся, к Вальттери, который смотрел в пол, кажется, что-то блестело у него в глазу, — мой совет тебе, найди друга получше, — Карлос оставил Вальттери одного со своими мыслями.       Мальчик стоял перед дверью, держа в руках записку. Он не знал с чего начать. Может просто с обычного стука? Парень аккуратно постучал, он услышал, какое-то движение и через секунду перед Карлосом появился заплаканный Ландо. У него были красные глаза и бледное лицо. Волосы растрепаны, а сам он укутан в одеяло. Он перепугано посмотрел на Карлоса.       — И у тебя еще хватает наглости приходить сюда? — Норрис хотел в ту же секунду захотел захлопнуть дверь, но Карлос вставил ногу в проходе.       — Стой, погоди. Выслушай меня. Это не я отдал записку Максу, — Ландо весь задрожал и перестал сопротивляться. Он открыл дверь и сложил руки на груди, ожидая с услышать объяснения Карлоса. Парень протянул записку. Ту самую злосчастную записку, — давай поговорим? — Норрис пропустил Сайнца в свою комнату и закрыл за ним дверь, — мне так жаль, что из-за меня ты попал в неприятности.       — Объясни мне, что произошло, пожалуйста, — Ландо выглядел неважно, Карлос думал, что тот злиться на него, но он был подавлен, — я ничего не понимаю, — мальчик уткнулся в грудь Сайнца и тот крепко его обнял.       — Вальттери по просьбе Льюиса подделал твою записку, и я так думаю рассказал Максу. Поверь, я бы ни за что так с тобой не поступил, — Ландо закрыл глаза и по щекам снова побежали слезы. Он начал тяжело дышать, тревога снова начала заполнять его мысли, но не разрасталась. Потому, что его обнимал Карлос, — Увижу Ферстаппена…       — Не трогай его, — Норрис не дал завершить предложение, ему было тяжело говорить, но он не хотел, чтобы Карлос приставал к Максу из-за произошедшего, — он не виноват, ему просто больно, он всю боль всегда хранит внутри. Это очень сложно понять, но ему нелегко. Что-то случилось. Еще тогда, но он не стал нам рассказывать, — Сайнц вспомнил диалог Данила и Даниэля. Все начало приобретать иной смысл. Они тихо стояли посреди комнаты.       — Хочешь… — Карлос аккуратно поглаживал спину паренька, у которого иногда подрагивали плечи, — хочешь я побуду с тобой? — Ландо очень бурно отреагировал на эту ситуацию. Кажется, с ним было что-то не так и Карлос хотел помочь ему. Пусть он не совсем понимает с чем имеет дело.       — Макс может зайти…- всхлипнул Ландо, представляя в своей голове самые худшие сценарии, — я не готов к новому скандалу. Ты не можешь здесь долго быть, а хотелось бы, — Ландо грустно посмотрел на Карлоса. Идея в его появилась тут же. Сегодня он был хранитель ключа.       — Я знаю одно место, где нас никто не найдет. Пойдешь со мной?       Ландо задумался. В нем было слишком много эмоций, хотелось спрятаться от целого мира. Он смотрел в темные глаза Карлоса и чувствовал в них доброту и защиту. Норрис признался себе, что Карлос ему нравится. Он готов дать ему шанс.       — Пойду.