Les petits coureurs

      - Почему они так сделали? Зачем они напали на Окона? - Пьер резко вошел уже в знакомое сырое помещение, разбудив парней, что спали, облокотившись через решетку друг о друга. Он был так зол, что на его щеках даже в полумраке можно было разглядеть румянец, но не от смущения, а от гнева. Данил проснулся и с силой попытался продрать глаза. Перед собой он увидел двух мальчишек, одетых в форму.       - Пьер, ты какого черта здесь делаешь? - Квят встал с места и своим движением, помог проснуться и Даниэлю. Он на самом деле был рад видеть Гасли, но обстоятельства были немного опасными. Он нахмурился и посмотрел на мальчика, стоявшего рядом с Пьером, - Леклер, ты какого хрена позволил ему сюда прийти? Совсем из ума выжили?       - Кто бы говорил? - Прыснул мальчишка, облокотившись о стену. Рубашка торчала из-под свитера, а сам он был одет в ту же одежду, в которой он был в первый день “знакомства” с Пьером. Вещи будто источали те последние солнечные деньки и грусть. На улице была глубокая осень и листья безжалостно опадали все быстрее и быстрее. Он ехидно следил за настроением Пьера, который глубоко дышал. Он подмигнул Квяту, - назовем это услугой за услугу.       - Ты не ответил на мой вопрос. Почему Карлос и Нико побили Окона? - Вопрос был не в том, за что побили бедного мальчика, коим тот не является, но почему они вообще они это сделали, - ты же говорил, что не обижаешь слабых. Так почему они себе это позволил? - Пьер все еще видел в своей голове образ мальчишки, который всячески избегал касаний, у которого под глазом красовался смачный синяк. Он с испугом смотрел на испанца и немца, которые проходили мимо него. Гасли даже в глаза им смотреть не мог и надеялся, что Даня даст весомое объяснение.       - Так это он нас сдал? – Даниэль, сидящий рядом не мог поверить своим ушам и лишь покачал головой, облокачиваясь о свою руку, опирающуюся на согнутое колено. Он потёр переносицу, мозг не совсем ещё соображал, он только проснулся после практической бессонной ночи. Ему казалось, что он сойдёт с ума. Потому что они с Квятом не произнесли ни слова. Совсем потерялись во времени. Он и не помнит, как они так заснули, опершаяся друг о друга через прутья.       - Да. Он сознался, - обрывисто сказал Пьер. Он был так разочарован, Гасли смотрел на Данила перед собой, в чьих глазах абсолютно не проглядывалось сожаление. Мальчику стало так противно и больно, - но причину не сказал.       - Ну и поделом крысе, - ядовито сказал Квята, рассаживаясь на кушетке, что там стояла. На глазах Пьера проступили слезы. Он хотел накинуться на Даню. Хотел сделать ему больно. От этого желания ему стало противно от самого себя. Ведь это не он. Шарль внимательно следил за происходящим. Ему искренне было интересно, что же будет дальше.       - Вы и Макса мучали в прошлом году? - Он вспомнил, что ему рассказывал вчера Леклер и, конечно, он хотел лично узнать была ли это правдой, но судя по тому, как он отреагировал на новость об Эстебане ответ уже был очевиден. Пьер покачал головой и быстро направился в сторону выхода. Квят быстро понял, что произошло.       - Отличная работа, Данил, - бросил в конце, Леклер. Квят проследил за ним, за тем, как он развернулся на месте, скрываясь в проходе за Гасли. Как он нагло улыбнулся ему. Мысль о том, что этот мелкий поганец пытается увести его друга будто поразила его мозг молнией. У них еще будет время поболтать. Почти месяц.       - Пьер! - Данил подбежал к решетке и схватился за них. Он надеялся, что Гасли не так сильно на него дулся, но он ошибался. Пьер видеть его не хотел, - Пьер, прости. Я не это имел ввиду. Черт, - он ударился головой о железные прутья.       - Откуда в тебе столько жестокости? - Дэниэл не участвовал в травле Макса, он бы не стал бить Эстебана. Он делает вид, что весь такой круто и задира, но сам первым в драку не полезет, - Мы вроде все договаривались без драк. Будто нам мало за это прилетало.       - Ты знаешь откуда, - рявкнул Даня, который ходил из стороны в сторону, он держался за голову, проведя руками по волосами и сомкнув их в замке на шее, - засранец заслужил взбучку, будет знать, как нас сдавать, - Риккьярдо сам поражался тому каким же бывает Данил       - Боже, ты уже давно не в бегах, - Даниэль закричал на Даню, - твоя жизнь не в опасности, хватит строить из себя хрен пойми кого. Либо оставь прошлое позади, либо сбеги еще раз, не знаю, попытайся еще раз устроить чертову вендетту, мелкий мститель блин, - Данил подошел ка перегородке, где стоял Дэн и схватил его за футболку.       - Захлопнись! Ясно. Просто хватит! Забудь про это, не говори, не вспоминай, - Даниэль оттолкнул Квята от себя и тот, не устояв на ногах упал на пол. Данил заплакал. Давно слезы не появлялись в уголках его глаз, он склонил голову и тихо позволил соленым дорожкам появиться на его щеках, - прости меня, Дэн. Прости.       - Это ты меня прости, - Даниэль сел напротив, рассматривая своего друга. Кажется, он видел Даню в слезах только раз. Ему стало стыдно, что он напомнил ему о болезненных воспоминаниях, - не должен я был этого говорить, - Квят кивнул. Риккьярдо посмотрел куда-то в бок, задумавшись, - он больше не захочет с тобой разговаривать. Пока.       - Я знаю, - грустно всхлипнув сказал парень. Ему было больно, ему было грустно. Это место навевало ему ужасные воспоминания, ему так не нравится, что Риккьярдо видит его таким, - он уйдет от нас? - Даня очень привязался к Пьеру за такое короткое время. Он приносил что-то хорошее. Своей невинностью и глупостью.       - Мне жаль, - грустно сказал Дэн, он подумал о себе и Максе. Он помнит разочарованные глаза Ферстаппена, а теперь Даня видел разочарованные глаза Гасли. В ответ Риккьярдо получил лишь грустный смешок и ухмылка. Данил покачал головой.       - Не надо. Я дурак, - Даниэль рассмеялся. Сначала немного, а затем залился смехом. Данил смотрел на него склонив немного голову. Он улыбался, но заразительный смех Дэна пробил и его, - я все порчу.       - Ты наш дурак, Дани, - Даниэль придвинулся чуть ближе и протянул Данилу руку, - если уж портить что-то, то вместе, - Данил посмотрел сначала в карие глаза своего друга, которые излучали сочувствие и доброту. Он поверить не мог как повезло ему со своими друзьями, а еще... он должен вернуть Пьера.       - Спасибо, Дэн, - Даня крепко взял руку Риккьярдо. Он утер рукавом другой руки свой нос, и усмехнулся. Ему было так приятно, что о нем думаю. Он часто чувствовал себя одиноким, но сейчас он понимает, что это не так. Да, он кажется серьезным и сильным. Самопровозглашённый лидер банды неудачников, но правда в том, что он не видел себя без своей банды.       - А ты думал я обижусь? Я же не ты. Я лично не хочу терять еще одного друга, - Дэн протянул через прутья вторую руку и потрепал голову парня напротив. Данил на секунду задумался, а именно над поступком Окона. Зачем он это сделал? Идей никаких не было, он его очень плохо знал.       - Почему Эстебан мог тебя подставить? - Даниэль не знал говорить ему или нет. Это вроде как их дело, но раз парень себя так повел, пусть Данил знает откуда им прилетело. Он вряд ли поймет точно, что тот пытается ему сказать. Дэн не был уверен, что Дани был способен на любовь... в плане отношений.       - Все просто. Я ему нравлюсь, - пожал плечами Даниэль. Это была классическая история невзаимной юношеской любви. Единственное, что он мог дать Эстебану это свою доброту, но никак не любовь, его сердце не для него, - Зря Карлос и Нико на него налетели. Я бы мог сам с ним поговорить.       Макс сидел за партой рядом с Ландо и что-то рисовал на листке бумаги. Он вроде как помирился со своими друзьями, но все еще чувствовал себя неловко после вчерашнего разговора. Макс очень долго думал в своей комнате, как он повел себя. Отвратительно. Ему было действительно жаль, что он причинил боль своему другу. Это навеяло на него неприятные воспоминания. Он слышал, как Ландо плакал за его спиной. Самые ужасные звуки, которые он слышал в своей жизни. Ему будто душу разрывали. Снова. Макс сам пришел и извинился перед Ландо за то, что налетел на него и сказал, что если он хочет, то может общаться с Сайнцом, ведь он не имеет право решать с кем ему быть. Ландо тогда крепко обнял Макса. Ему сейчас это было нужно. Он видел благодарность в глазах Норриса поддержку в глазах Расселла, но только вот Алекс улыбался грустно. Он спросил Ферстаппена не сдал ли он Квята и Риккьярдо из-за чего тот растерялся и немного вспылил. При всей его нелюбви к этим ребятам, он бы их не сдал. Чтобы кто не думал о нем. Например Данил, тот напал на него. Потому что думал, что это он сдал их, а ведь даже не разобрался, что к чему. Макс никогда не признается, но ему очень больно знать, что когда-то его хороший друг, теперь один из злейших врагов, которые думает о нем в самом плохом ключе. Ему было так обидно. Даниэль, наверное, думал так же и это расстраивало его еще больше. Сами воспитанники разделились на два лагеря, кто-то поверил в признание Эстебана, а кто-то думает, что Макс прижал Окона, чтобы он прикрыл его.       - Эй, Макс. О чем задумался? - прошептал Ландо, положив свою голову на плечо Ферстаппена, тот аккуратно повернулся и встретился глазами с Норрисом, - мы же помирились, вроде со всем разобрались. Или ты все еще дуешься?       - Нет-нет, что ты. Прости еще раз, - неловко улыбнулся мальчик. Он покраснел, ему было все еще очень стыдно за вчерашнее. Когда он не изображал из себя последнего идиота Макс был даже милым, все кто близко его знали, что под гривой льва все еще котенок, - просто устал немного.       - Вот только врать не надо, Макс, - Норрис ущипнул ладонь Ферстаппена и тот резко одернул руку, но возмутился беззвучно, иначе могло прилететь. Он в ответ ущипнул мальчишку за бок, - ты даже когда уставший раздражаешь, а сейчас ты просто тихий.       - Мне кажется будто все думают, что я стукач, - Макс оглянулся по сторонам. Все утром у него было такое чувство, что за ним следят, что все его осуждают и ненавидят его. Ландо усмехнулся, кивая головой.       - А тебя волнует мнение всех? Или конкретного человека, - Норрис ехидничал, Макс не любил, когда мальчишка бил по больному. Беспардонный правдоруб, вот кто был мелкий британец. За это Ферстаппен его уважал, но иногда правда укалывала и его.       - Все-то ты знаешь, - Макс облокотился назад, прикрывая свои глаза. Вот уже почти полгода его голова его разрывается от мыслей, а поделиться ни с кем не может. Будто он в ловушке. Он ничего не понимал.       - Ну так пойди и поговори с ним, - внезапно вбросил Норрис. Макс издал несколько кратких нервных смешков. Его глаза стали как блюдца. Ландо покачал головой, не понимая, чему удивляется Ферстаппен, он вроде сказал вполне себе очевидную вещь.       - Издеваешься? - Парень переменился в лице, стал серьезным и холодным. Ему показалось, что для его друга то какая-то шутка, - После того как я смешал его с грязью, приду, туда куда не должна ступать нога ребенка, и скажу, ой привет, че-каво, знаешь, я вас видел в окно, я вроде как вас ненавижу, что не совсем так, ну короче это не я вас сдал, прости? - внезапно преподаватель попросил тишины в классе обращая свой взгляд на Ферстаппена, который во время своей тирады незаметно для себя начал повышать голос, привлекая лишнее внимание. Переждав немного, Ландо легко ответил...       - Эм. Да? Все же просто, ты сам все только что сказал.       - Нет, Ландо. Все непросто.       - А когда у тебя легко бывало? Ты ведь ничего не рассказываешь и... - он снова уколол Макса. Его начала обуревать злость и обида, как они не понимают. Не может он рассказать, - как ты хочешь, чтобы тебя поняли или помогли, если ничего непонятно, - Ферстаппен отвернулся от Ландо, не сказав ни слова, - как хочешь, мое дело посоветовать.       День проходил тише чем обычно. Ну конечно, команда по беспорядку была только в половину состава, а Пьер старательно избегал Нико и Карлоса, которые так и не поняли в чем дело. Шарль специально не стал им рассказывать, когда они выловили его на одной из перемен и хотели поинтересоваться, что не так. Почему он так с ними поступает? Он просто с каменным лицо смотрел на ребят, которые держали его за плечи, не выудив из мальчишки ни слова. Из него получился бы неплохой шпион. В дело вмешался Феттель, который вежливо попросил отстать от Леклера. Парочка из уважения послушалась парня. Шарль хотел было уже и поблагодарить своего соседа по комнате, но он ушел. Чуть позднее его выловил уже Кими и попросил, чтобы эту ночь он провел в комнате Гасли, а на вопрос “это еще почему?” Райкконен ничего не ответил, оставляя того в полном неведении. То есть по сути выбора у него не было.       Кими не собирался оставлять Себастьяна в беде, даже если тот этого не хочет. Феттель делал вид будто вчера ничего не произошло, но Райкконен не верил его улыбке. Он не верил его глазам, а когда он о чем-то в стороне спрашивал у Антонио, его подозрения усилились еще сильнее. При всей его любви к своему соседу по комнате, если Себ к нему обратился, значит тот что-то задумал и дело тут не в дружбе. После занятий Райкконен нигде не мог найти Себастьяна. Единственный человек, которого он хотел найти это он, но вместо этого он напоролся на Хэмильтона, который почему-то хотел поговорить.       - Кими. Кими. Кими. Да погоди, стой, - Последний человек с которым бы сейчас хотел говорить Кими это был Льюис. Он его не ненавидел как многие, он ему просто не нравился. Он считал его заносчивым, считал, что его интрижки не более чем глупости. По его мнению Льюис несносный поганей, чуть больше чем все остальные.       - Хэмильтон, отстань, - Райкконен продолжал идти по коридору, и Льюис не отставал от него ни на шаг. Он выглядел немного взволнованным и прибавил немного в скорости, встав на пути у Кими и схватив его за плечи. Мальчишка отреагировал молниеносно и оттолкнул парня от себя, - не трогай меня!       - Выслушай меня. Это важно. Это о Себастьяне, - Кими не тронул больше Хэмильтона и тот понял, что привлек его внимание. Льюис выдохнул и начал высказывать свою мысль, - ты ведь заметил, что Феттель странно ведет себя в последнее время?       - А тебе какое дело? Он же вроде как твой главный соперник? - мальчик сложил на груди руки и недоверчиво смотрел на Льюиса. Он ели сдерживал себя, чтобы не накинуться на парня. Он был в бешенстве от всего происходящего. Ему не нравилось, что вокруг него что-то происходило и он не понимал, что. Он хотел, чтобы все было как всегда.       - Ну знаешь. Друзей держи близко, а врагов еще ближе, - усмехнулся Льюис. Опасный ледяной огонь вспыхнул в глазах блондина, и ухмылка тут же сползла с лица Хэмильтона, - Ладно, прости, не подходящий момент для шутки. Только вот монстра из меня не делай, Райкконен, я многим насолил, но это не значит, что у меня нет сердца. Просто мне все это напоминает о прошлом годе и о Нико. Моем Нико. Ты не думаешь, что с ним происходит тоже самое.       - Не смей даже сравнивать то, что случилось с Росбергом и что происходит с Себастьяном. Тебе говорили, не относись как к говну к человеку, которому на тебя было не все равно, а сейчас ты делаешь ровно тоже самое. Ты оставил его, когда он нуждался в тебе, - Кими не любил много говорить, но сейчас, когда он хотел кричать от злости, злостная речь сама полилась из его уст, - а Себастьян знает, я его никогда и ни за что не брошу, - Кими пошел дальше, толкнув Льюиса в плечо. Мальчик лишь тяжело вздохнул, оставаясь один на один с собой.       День проходил, как и все другие. Где-то кто-то подставил подножку, кто-то сплетничал, кто-то играл во дворе в футбол, хотя погода совсем к этому не располагала. Шарль и Пьер провели вместе наказание Леклера. Гасли даже не пошел в свою комнату переодеваться. Сейчас он ничего не хотел, а только излить мальчишке похожего на воробья всю душу. То, как он зол на своих друзей, то, как он не может посмотреть на Сайнца и Хюлькенберга, то, как испугался Эстебан, когда к нему подошел Пьер узнать в порядке ли он. Мальчишка внимательно слушал Пьера, продолжая заниматься бытовыми делами, иногда кивая на риторические вопросы своего собеседника, а потом так невзначай сказал, что Леклер сегодня ночует у него. Такое заявление ввело в мальчишку в ступор и чисто ради уточнения спросил, разрешено ли это? Конечно, нет, но Шарль все равно зайдет к нему после обхода в 21:30.       Когда наказание на сегодня для Леклера закончилась, и его работу принял месье Тост, мальчишки направились в комнату Пьера. Шарль рассказывал а какой-то нелепой ерунде, которая для Гасли не имела никакого смысла. Он говорил о шутах и королях. Что в прошлом скорее всего он был бардом, а Пьер наверное был рыцарем круглого стола. Он говорил, что глаза Пьера похожи на океан, который уносит его все дальше и дальше, говорил, что когда он был старше он был моряком. Гасли хотел возразить, но Леклер объяснил, что люди проживают много жизней и что он страшный зануда. Мальчишкам было хорошо в компании друг друга. Дверь в комнату Пьера открылась и мальчишки с смехом ввалились в нее, но тут же хохот прошел. Настала жестокая тишина. Гасли побледнел и начал тяжело дышать. Его чемодан лежал посреди комнаты. Часть его вещей была разбросана в том числе фотографии, кассеты с пленкой, фотоаппарат и игрушка в виде панды. Мальчик подбежал к его сумке и упал перед ней на колене, Леклер не сдвинулся с места. Гасли в панике начал перебирать в сумке, проверяя все ли на месте, в душе он ненавидел это место еще сильнее, кто-то влез без спроса в его пространство, кто-то пытался разворошить его прошлое. Слезы сами накатили на глаза. Он не мог кое-что найти.       - Камера. Кто-то забрал мою камеру. Ее нет. И нет картриджей, - Леклер подошел чуть ближе и вопросительно посмотрел на Гасли, который держал в руке маленькую плоскую камеру. Он немного не понимал, о чем тот говорит.       - Ну, она же у тебя в руках, - Пьер покачал головой, утирая слезы. Он взял игрушку и крепко обнял ее. Леклер сел рядом на корточки и обнял мальчишку с пушистыми волосами. Он сделал это аккуратно, неуверенно. Он не совсем уверен был, что делает. Почему он решил обнять Гасли, но знал, что ему это нужно.       - Это старая камера из дома бабушки и дедушки, а ту, что забрали, такая черная коробочка. Мой полароид, мне его подарили родители, - всхлипнул Пьер, закрывая глаза, зарываясь лицом в плечо Шарля, - это то немногое, что осталось у меня от них. Я ненавижу это место, ты прав, оно забирает, то что мы любим. Я хочу домой. Хочу в Руан.       - Пьер, - он аккуратно поглаживал его по спине, положив свой подбородок Пьеру на плечо, - все будет хорошо. Все наладится, - он сам не верил в то, что делал, в то что говорил, потому что он не знал, что говорить. Он чувствовал, как подрагивали плечи мальчишки, он чувствовал его прерывистое дыхание.       -Я не верю в это, - покачал головой Пьер. Он тихо усмехнулся. Всего за пару часов он поссорился со своими новыми друзьями и не знал, что будет дальше, он не хотел их видеть, но и не хотел потерять. Его фотоаппарат украли, вещи перерыли, буду его душу перерыли, - какой дерьмовый день.       - Да. Согласен, - ухмыльнулся Леклер, вспоминая то количество “дерьмовых дней”, что он тут пережил. Он удивился, как Пьер продержался так долго без проблем, ну как без проблем... - но один дерьмовый день не должен перечеркивать все.       - Ладно. Я понял, - он тяжело вздохнул, утирая слезы, он немного отпрянул от Шарля и улыбнулся. Может действительно пора было отпустить прошлое. Столько времени прошло. Единственная проблема, что камера правда была хорошая, - Все норме. Правда. Расплакался блин, как маленький. Дай мне немного времени, - Леклер посмотрел в заплаканные глаза Гасли и аккуратно поцеловал его в лоб, - И что это было? - Брови Пьера взмыли вверх, он не понимал зачем Шарль это сделал, он даже не был уверен, что они друзья, так хорошие знакомые, на стадии перехода, но это было что-то необъяснимое.       - Жест доброй воли, не обольщайся, - хитро взглянул Леклер, потрепав волосы Пьера, так, что его челка закрыла мальчишке глаза. Леклер встал с места, позволяя Гасли привести себя в порядок. Он осмотрел комнату, медленно продвигаясь к рабочему столу. Он не мог не заметить, что там что-то лежит. Он склонился над сложенной запиской, на которой корявым почерком было написано “Извини”. Он недоумевающе посмотрел на сложенный листок и из любопытства решил раскрыть записку. Внутри лежала фотография, от которой внутри Леклера все похолодело, - Пьер. Смотри, - Гасли встал с места и посмотрел на фотографию, которую в руке держал, Шарль. Она была сделана моментальным фотоаппаратом, тем самым, который украли. На фотографии была старая пара кроссовок, которая лежала на каком-то стеллаже, там было темно, и фотография явно сделана со вспышкой, она была плохо проявлена и немного смазана, но кроссовки, можно было рассмотреть, - это кроссовки Жюля, то единственное, их и еще некоторые вещи не нашли после его побега. Все решили, что он сбежал в них.       - Твою мать, Шарль, - фотография была явно свежей и сделана на его пленку, а значит, что они где-то здесь, мальчик забрал у Леклера фотографию, чтобы проверить на наличие каких-то подсказок или подписей, но все что было это инициалы “ЖБ”. Пьер даже перестал думать о том, что кто-то украл камеру, потому что вот. На столе лежит фотография сделанная ею. Обычный вор не стал бы оставлять такие вещи после себя, да и зачем кому-то в школе нужна камера? Разве что продать? Но как тогда узнали о ней? - Ты точно уверен, что это его кроссовки? А что, если Жюль не сбежал?       - Он сбежал! - громко сказал Леклер. Голос немного подрагивал, но он не был грустным, скорее разъярённым, - он бросил меня здесь. Ушел в самоволку. Ну и пожалуйста! - Леклер отвернулся, сложив руки на груди. Все будто ожило в его голове. Как все они ходили в лес искать его, как было холодно и обидно. Как он не верил, что его друг оставил его.       - А что, если нет? - Снова повторил Гасли. Леклер растерянно посмотрел на мальчика. Кажется, он так просто не оставит это, кто-то хочет им что-то рассказать, - мы должны узнать, где была сделана фотография...       Макс шел по коридорам в не совсем известном ему направлении. Он прислушался к словам Ландо и собирался поговорить с Даниэлем. Он ни разу не был в "клетке", он только предполагал, где она и потому шел, плутая туда и сюда, наверное, чтобы по итогу не дойти до места назначения. Он шел, пока не наткнулся на телефон. По нему говорил Себастьян. На немецком, Макс немного понимал немецкую речь и услышал, что тот разговаривал со своим младшим братом.       - Ja, Bruder. Ich liebe dich auch. Es tut mir leid, dass ich es über die Feiertage nicht schaffen werde, aber ich freue mich sehr darauf, Sie in einer Woche zu sehen. Okay, tschüss, Fabian, - Себастьян положил трубку и посмотрел на Макса. Он был грустным, но совсем не был зол, что Ферстаппен услышал его разговор. Себ вытер скупую слезу, что бежала по его щеке. Максу стало так неловко, что он услышал чужой разговор, это явно было очень личное.       - Прости, что услышал твой разговор, - парень посмотрел в пол и покраснел, но Себастьян лишь пожал плечами, улыбаясь, намекая на то, что тот не в обиде. Потому что он же не говорил ни о чем важно, - ты не едешь зимой домой? Остаешься в этой дыре?       - Да, я остаюсь здесь, - усмехнулся грустно блондин, он тяжело вздохнул, - отец болен. Мама, не очень хочет, чтобы я видел его таким. Она и братишка приезжают на следующей неделе и больше, наверное, уже не приедут в этом году, - Ферстаппен не знал зачем он это ему рассказывает, но ему был очень грустно за Себастьяна. Он был хорошим, даже если это было не совсем так.       - Мне жаль, честно, - он не знал, что сказать и, кажется, парень напротив это понимал. Он указал на телефон.       - Ты хотел поговорить? - Макс замешкал и покачал головой с улыбкой.       - Нет, я просто... хотел поговорить с Дэном, но я не знаю, где его держат, - он ответил честностью на честность, почему-то он доверял ему. Хотя тот не был его другом или даже знакомым, они общались пару раз, были одноклассниками, но не более, а теперь говорит, о том, о чем даже не сообщил Джорджу, Алексу или Ландо, - ты не знаешь случайно, где это?       - Первый этаж влево по коридору до самого конца. Там дверь. Дальше по коридору влево до конца и вниз в подземелье, - спокойно сказал Себастьян с улыбкой. Он положил руку на плечо Ферстаппена, - не волнуйся. Если что, я тебя вообще не видел, - Феттель пошел дальше по своим делам, но на секунду развернулся, - рад, что ты все же решился на это.       Макс улыбнулся, провожая Феттеля взглядом. Он решил для себя, что точно это сделает. Он совершенно точно пойдет сейчас на первый этаж, откроет чертову деревянную скрипучую дверь, спуститься в чертово подземелье и посмотрит Риккьярдо в глаза. Он поговорит с ним. Он шел с трепещущем сердцем, оборачиваясь на каждый шорох, ели переплетая ногами, будто его что-то останавливало, но он боролся с этим. Ферстаппен продолжал идти вперед. Когда он оказался в темном коридоре закрытого блока ему стало очень холодно. Он поежился, мальчик не знал, что здесь так темно и холодно. Он шел, опираясь о стену, чтобы где-нибудь не споткнуться. Спускался вниз по лестнице с комом у горла. Он увидел перед собой камеры. В одной из них он увидел Даню, что спал на кушетке и Даниэля, что сидел на полу опираясь, о железные прутья. Он будто бы услышал шаги и обернулся со словами.       - Сегодня какой-то день посещений? Пьер, у тебя совсем мозга нет? - Даниэль увидел Макса в проходе и замолчал на несколько секунд. Он просто смотрел на мальчишку, который не знал куда деться, - Макси?       - Привет, Дэнни, - Макс прошел немного вглубь помещения и встал перед Даниэлем. Парень поднялся с пола и облокотился о решетку. Он улыбался, как обычно его солнечная невероятная улыбка.       - Давно не слышал, чтобы ты так называл меня. Любовь еще в сердечке? - Макс усмехнулся, переступая с ноги на ногу. Он и сам забыл, как выглядит его улыбка, именно, когда она обращена к нему, - что ты здесь делаешь? За тобой никто не следил? - Ферстаппена позабавило, что после всего Риккьярдо продолжает о нем беспокоиться.       - Нет, наткнулся только на Себастьяна, - пожал плечами Макс, - Он подсказал мне как вас найти. Я же пай-мальчик. Ни разу сюда еще не попадал, - парень за решеткой рассмеялся, мальчишка подошел чуть ближе. Он хотел бы дотронуться до него, до его кудрявых волос, но пока не мог. Ферстаппен посмотрел на Квята, который не двигался в своей камере, он был даже рад, что тот их не слышал, - Данил спит? - Решил уточнить парень.       - Да, он очень устал. Не спал ночь, с Пьером поругался, - Ферстаппен понимающе закивал. Данил нравился ему больше, когда тот был тихим, а не последним засранцем, - да-да, с тем самым, которого ты щенком назвал. Ты так от этого не отвертишься, - Дэн указал на мальчишку перед ним и Макс рассмеялся.       - Хах, я не хотел его так называть, честно говоря, - Макс признался в этом, лишь подтвердив догадки, что просто хотел уколоть Даню, - Я был зол на Торпеду, а он зол на меня. Ты знаешь я бываю вспыльчив, - щелкнул языком мальчишка, который сам не мог поверить, что говорит это, - уверен парень он хороший. Даня просто так никого к себе не подпускает.       - Что правда, то правда, - Макс подумал, что это было сказано, о Даниле, но драматичная пауза означало, кое-что другое, - ты никогда не следишь за тем, что ты говоришь, - Ферстаппен усмехнулся, он имел право такое говорить, - и да. Пьер хороший. Даже слишком. Прям. Ужас. Ты уже слышал его кличку? Мальчик-благородство.       - Знаешь, иногда я все же слежу за тем, что говорю, - Ферстаппен глубоко вздохнул, он все еще боялся раскрывать все карты, но раз он пришел, то выхода не было, - я не рассказал, что видел вас. Я бы никогда вас не сдал       - Я знаю, Макси, - Даниэль выпрямился и аккуратно протянул свою руку к щеке Макса. Парень подошел чуть ближе, и они уперлись нежно лоб в лоб. Часть груза свалилась с плеч Ферстаппена, он был так рад услышать эти слова. Ком подступал к горлу, но он хотел сказать что-то еще.       - Я столько причинил вам неприятностей. Столько дров наломал, со счету сбился, - он всхлипнул. Он снова плакал, Даниэль не любил, когда это происходит, ничто в мире не заслуживает слез Макса, - И мне очень-очень жаль. Я правда не хотел, чтобы все так получилось. Прости меня, пожалуйста, - он горько плакал. Мальчик знал, что этот разговор мало что значил, что все уже не будет как прежде.       - Прости нас, Макс, - Дэн попытался обнять Макса, на сколько это было вообще возможно, - мы подвели тебя. Расскажи, пожалуйста, что случилось с тобой? Я помогу тебе, ты знаешь, я всегда буду рядом, - Макс отпрянул от Даниэля.       - Нет, не будешь. Я... я не могу пока про это рассказать, прости, - Макс утер слезы и побежал на выход, ничего не объясняя. Как ветер улетел из помещения, оставляя Даниэля в одиночестве.       - Макси! Черт, - Внезапно Данил сел на кушетке внимательно, рассматривая Риккьярдо, что был очень расстроен, он потянулся, а затем издал тяжелый вздох, - ты все слышал?       - Да, братан, - Дэн собирался услышать от Данила какие-то поучения, что Макс плохой и не заслуживает их внимания, но вместо этого он сказал, - мы должны разобраться, что происходит. Я был неправ. Он влип и по-крупному... Возможно даже из-за нас.

***

      Дверь Себастьяна скрипнула после отбоя. Мальчик затаил дыхание и ему стало очень страшно. Он закрыл глаза и взмолился, что это был просто Леклер, который решил вернуться. В проходе появился мальчишка со светлыми взъерошенными волосами и вилкой в руке. Это был Кими. Он был в ночной футболке и шортах, немного сонный. Феттель выдохнул, но все еще не понимал, что тот тут забыл. Cеб хотел было спросить, что такое, но Райкконен приложил палец к губам, чтобы тот не издал ни звука. Мальчик закрыл рот рукой и Кими напрягся, когда они услышали шаги. Дверь снова скрипнула, Райкконен удержал ручку. Он поднял вилку наготове.       - У тебя есть два пути, сейчас ты закроешь дверь. И забудешь сюда дорогу кем бы ты ни был. Это останется, между нами, тремя. Второй путь. Ты открываешь дверь и в тебе станет на пару дырок больше. Ты пожалеешь, что вообще родился, мудила, - дверь на секунду оставалась приоткрытой, но вот захлопнулась. Кими выдохнул. Внезапно раздались всхлипы. Райкконен обернулся и увидел, как Себастьян закрылся руками. Парень сорвался с места и крепко обнял мальчишку, пытаясь успокоить его.       - Все хорошо. Тебя никто не тронет.