Les petits coureurs

      Себастьян лежал на своей кровати уставившись в потолок. Леклера не было в комнате, потому что он отбывал свое наказание, что давало Себастьяну время побыть одному. Это все чего он сейчас хочет. Одиночества. Он повернулся на бок к стене и лишь на мгновение прикрыл глаза. На одно короткое мгновение. Просто отдохнуть, неделя казалось такой невыносимо долгой, а рядом казалось никого не было. Леклер был занят своими мыслями, пытаясь поймать момент чтобы извиниться перед Пьером. Он должен был переосмыслить свои взгляды. Феттель был даже рад, что наконец кто-то может заменить ему Жюля. Только вот он остался совсем один. Кими своим молчанием говорит громче слов, что он крайне недоволен поведением Феттеля, а тот не знает просто, что делать. Как и многие в последние время. Когда Себастьян начал проваливаться в какое-то подобие сна он тут же распахнул свои глаза и поднялся с кровати, в голове начали всплывать образы, которые он хотел бы забыть. Себастьян закрыл рукой глаза, грубо потерев свою переносицу. Он обессилено упал на спину снова уставившись в пустую точку. Мальчишка начал нервно почёсывать обратную сторону своей ладони, кожа которой была исчерчена маленькими ранками от ногтей, что никак не заживали, потому что Себ заново сдирал их. Поймав себя на это, Феттель запустил свою руку в свои золотые кудряшки, но коснувшись своих волос он тут же отнял руку от них, будто вместо золотых кудряшек на голове играли языки пламени. Себастьян сел на край кровати и облокотившись локтями о колени закрыл ладонями свое лицо. Он задумался. В голове набатом било «Привет, мистер Лучик… Зря ты так. Мне нравятся твои волосы». Его прозвище, которое приелось за Феттелем из-за его веселого характера и его пышной львиной гривы. Как все резко изменилось за три месяца? Четыре месяца? Одно неверное решение и он угодил в ловушку. Себастьян думал, что держит ситуацию под контролем, но не заметил, как шел прямиком в ловушку. Даже не заметил, как дверца за его спиной захлопнулась. Себастьян смотрел на канцелярский ножницы, что стояли в стаканчике на краю стола. Навязчивые идеи они как мухи, однажды пристав уже не отлипнут, будут мучать так долго, пока человек не сойдет с ума. Мальчишка резко поднялся с кровати и взял ножницы.       Феттель вышел из комнаты и оглядываясь по сторонам. Он пошел вперед, направляясь в ванную комнату. Данил шел вместе Вальттери по коридору школы после того, как закончили возиться с наказанием. Конечно, Вальттери, как Дэн, как и любой провинившийся, получил наказание. Теперь команда «наказанных» составляла четыре человека. Ходила угрюмо и выполняла грязную работу, получая насмешки от проходящих мимо ребят, но какое же облегчение было в конце.       На лице финна была улыбка в кой-то веке. Вчера его выпустили на свободу и сегодня он старался максимально старался избегать Льюиса, который от него просто не отставал. Эти двоя шли именно на встречу Себастьяну, который застыл на месте. Мысли начали метаться в голове. Он все еще сомневался стоило ли помогать Хэмильтону или нет. Он знал, что это просто так не пройдет мимо него, да и судя по всему, Льюиса план не сработал как надо. Боттас улыбнулся Себастьяну, а Данил лаконично кивнул немцу, который старался сделать самый невозмутимый вид, который только мог.       — Спасибо, Себ, большое, что вступился за меня, я это очень ценю, — Боттас похлопал по плечу Себастьяна и скрепили все это полуобъятием, так как в другой руке Феттель все ещё пытался прятать ножницы, — не знаю, как ты уговорил верхушку на такое, не нужно правда было слушать Льюиса, — грустно покачал головой Боттас, — не друзья мы больше.       — Я и так это понял, по его пересказу, — усмехнулся Себастьян, нервно посмотрев в пол. Он переступал с ноги на ногу. Не время сейчас было для легких бесед, — но знаешь, отхватывать за него, даже когда вы расходитесь, согласись не круто, — Себастьян действительно так считал… надеялся убедить сам себя, что он сделал это не для Льюиса, а для Вальттери, дать ему чистый лист, что бы тот сам смог начать писать новую главу в своей жизни, — так что я решил помочь тебе не из-за него скорее, сколько из уважения к тебе.       — Спасибо еще раз, — Феттель было так приятно увидеть столько благодарности во взгляде Боттаса, ему показалось, что буря в нем поутихла, но это было лишь одно мимолетное мгновение. Немец постарался снова улыбнуться и завершить как-то диалог.       — Наслаждайся свободой, — махнул он свободной рукой куда-то вдаль. Данил приобрёл Вальттери похлопав того по плечу. Это был первый раз, когда они так свободно общались на людях, никто и не знал, что они дружили. Себастьян не был исключением. Он был немного удивлён, он бы удилищ этому больше внимание; если бы его мысли не были занятым другим.       — Бывай, — помахал ему другой рукой Данил и необычный дуэт русского и финна пропустил немца дальше по коридору. Квят и Боттас улыбались, что, было необычно для столь холодной парочки. Все привыкли видеть из непроницаемые мины, но в компании друг друга они чувствовали себя как-то открыто. Наверное, из-за того, что между ними было какое-то негласное понимание. У Данила было настолько хорошее настроение, что он и не придал значение лому диалогу, что сейчас у него произошёл под носом, но тревожный звоночек начал метаться. Осталось ждать, когда до него дойдёт, что только что сейчас произошло.       — Не перестаю удивляется тому, как все меняются. В хорошую ли сторону? — Слишком много произошло за последнее время, особенно с момента появления Пьера в стенах этого интерната. Недоели это он так влиял на всех? Или это просто совпадение? — Может ему устроить громкую сцену? Опозорить Льюиса по-крупному.       — Он, конечно, мудак, — угрюмо начал отвечать Вальттери, — но этого не заслужил. Расстались и все на этом, — Боттас не хотел попадать в крупные истории. Да, он хотел начать новую историю, но явно не такую бурную, как у своего русского приятеля. Ему только предстоит освоиться жить на «полную катушку»       — Да ты просто ссышь, — Данил легонько толкнул Вальттери, — я мог бы придумать и помочь с этим. У меня есть целая команда по проведению беспорядков, — Вальттери усмехнулся. Будто бы он не знал об этом. Все в курсе.       — Только твоих гоночных сынов анархии тут не хватало, — впервые задолго время Вальттери смеялся в слух и Данил не удержался и рассмеялся вместе с ним. Он в уме отметил, что название неплохое. Может им действительно пора обзавестись нормальным названием? — Я разберусь сам.       — Ладно. Только можешь помочь разобраться с этим, — Данил и Вальттери замедлили немного шаг, Квят медленно пытался подобрать слова, — нужна открытка. Мы знаем, что Росберг постоянно отправляет их Льюису, — Боттас удивленно посмотрел на своего собеседника, не понимая, как тот раскрыл тайну своего соседа по комнате, — нам надо чтобы Льюис якобы отправил ему ответ и назначил встречу.       — Зачем? — Покачал головой финн преисполненный полным неведением. А нем были довольно смешенные чувства. В основном недоверие, что его используют снова, что его друг прознал о «страшной» тайне соседа по комнате. Это могло не настораживать.       — Помнишь дело, про которое я тебе упоминал… — Данил начал говорить тише и оглянулся по сторонам. Он не просвещал особо в детали. В школе знали что-то происходят, но все жили своей жизнью и особо не вникали.       — Да… то самое из-за которого я угодил в «историю»,— Льюис посветил его, что это Пьер его надоумил его проникнуть в кабинет директора. С одной стороны, он был благодарен французу, что так все сложилось, но с другой стороны в «клетку» он не планировал попадать, — припоминаю       — Мысль появилась, — начал раскладывать по полочкам Квят, — Надо выудить из Нико инфу, а клюнет он только Хэмильтона. Нам и его надо как-то к этому подключить. А как… большой вопрос, — коротко объяснил русский. Вальттери нахмурился.       — Мысль, конечно, интересная, — начал размышлять финн, — но на нее уйдет неделя, а может больше, — он знает это, потому что знает с какой частотой приходят открытки, — пока придет письмо, а отправить можно будет только в субботу, нужны марки и если срочно, а отправлять придется в Германию, то евро уйдет евро пять или семь, это чтобы приехало письмо, кто готов отдать лишние деньги из вас, — мальчишка рядом задумался.       — Черт, а ты прав, — мальчик посмотрел куда-то в пустоту, прикидывая все за и против, — это долго… — он был практически уверен, что по деньгам подсобить смогут возможно Нико и Карлос, с почтой. Вальттери может подсобить с почерком, но, когда приедет сам Нико? — Вот же блять. Эта «херня» уже длится целую вечность. А мы топчемся на месте целую вечность. Хотим «спасти мир» не знаем от чего, а сами в собственных жизнях тонем.       — Ну это учесть любого «героя», страдать как последняя падла, — Данил дал легкую затрещину Вальттери. Тот с улыбкой потер свой затылок, — ну правда же, вы сейчас играете героев. А если серьезно. Льюиса, если уж решитесь на эту идею, припахать можно через Себа. Тот, сказал, что это он его должник так… — наконец до Квята дошло.       — Воу, погоди. Себ? — В пазл начал дополняться сам собой. Только что некоторые моменты начали прояснятся. Вальттери не совсем понял почему такую заинтересованность немцем, Данил обернулся назад, надеясь застать немца, это, конечно было опрометчиво, но попытаться стоило, — Себастьян Феттель?       — Ну… да? — Вальттери непонимающе покачал головой, не понимая, что такого сверхъестественного он сказал. Вот она привилегия общение с Льюисом, он знал немного больше, чем обычный ученик…       — Какой же я дурак, — Данил хлопнул себя по лбу, — ответ у меня был под носом буквально пару минут назад, — он махнул рукой куда-то назад, — прикинь, сначала Леклер, потом ты, — Боттас никак не мог уловить ход мысли Данила. Причем тут Леклер и он. Причем тут Феттель, — Он всегда на хорошем счету весь такой святоша. А оказывается, Себастьян тут всем рулит, — описание больше похоже на Льюиса. Он больше похож на человека, который всем "рулит".       — К чему клонишь? — Данил взял в руки лицо Боттаса и поцеловал того в лоб. Финн никак не отреагировал на прилив нежности, но с толикой недоверия в его светлых глазах посмотрел на русского, который будто сиял от того сколько светлых и не очень идей сейчас было в его голове       — Спасибо, товарищ, за подсказку. Надо будет потолковать с «мистером Лучиком». Он может что-то знать, — продолжал рассуждать вслух Данил, — или же напрямую замешан. Бинго, — хлопнул в ладоши парнишка, от чего финн дернулся, но тут же Даня помрачнел и чертыхнулся на родном языке, -… если напрямую. То будет сложно разболтать. Дэн Макса «пасет» уже полгода... Вообще Себастьян был частью нашего дела, но мы слили его версию, когда все зашло в тупик в самом начале пути, потому что слежка за Райкконеном пошла скатертью по жопе. Я не уверен, что то о чем я думаю стопроцентная правда, но я очень надеюсь, что он прольет немного свет. Черт, Вал, а слона то мы и не приметили.       — Не приметили, что? — Боттас и Квят посмотрели вперёд. Перед ними стоял Райкконен, сложив руки на груди. Он смотрел на них своим холодным проницающим взглядом ледяных голубых глаз, от которого становилось всем неловко, но не этим двоим. Они же одного поля ягоды. Данил облокотился одной руке о Вальттери, тот немного возмущённо посмотрел на своего друга. Данил всегда пользовался тем что выше большинства своих друзей и бедные плечи низких друзей использовались как подставки под его локти. Это придавало парочке комичности. Двоя выглядели как партнеры по преступлению, которого они не совершали.       — О, привет Кими, — в приветствующем жесте махнул рукой слабо Квят. Вал лишь слабо кивнул головой, получив антологичный ответ от собрата финна, — классно выглядишь, поспал лишний час? А что ты тут делаешь? — Комната Антонио и Кими находилась на этаж ниже. Обычно в своё свободное время Кими проводил либо с Себастьяном, что многие знали не вариант, после их «сцены», либо в кровати, отсыпаясь. Ни одно, ни другое не вязалось с присутствие Райкконена здесь в коридоре.       — Слежу за Себастьяном, — коротко ответил Райкконен. Дани быстро вскинул бровями. Теперь он скрестил руки на груди, он явно не собирался отставать от Кими. Раз у малых не получилось выведать информацию, он готов был своим путём узнать. Простым допросом в лоб.       — А разве ты его не избегаешь после ссоры? — Слова Кими не совсем имели смысл. Поэтому Квят хотел понять. Зачем следить Райкконена за Феттелем, если они в ссоре. Только если за этим стоит план и Данил очень хотел его знать.       — Я отгородился от него, чтобы понять, что тот делает, — тут Данил понял, что Кими ушёл в подполье. Это было очень холоднокровно и очень отвечает имиджу Айсмена. Отсутствие Кими рядом притупляет бдительность Феттеля. Он думает, что финна рядом нет, но это так, поэтому в каком-то мысли руки немца развязываются. Он делает ошибки, а финн... он всегда рядом. Всегда смотрит. Это разведка…       — Это мы тебя вдохновили? — Квят был очень даже впечатлён действиями Райкконена и Вальттери не оставил без внимания подобный ход конем. Хотя считал его крайне жестоким и не совсем одобрял.       — Ваши карапузы или Даниэль? Не смеши, — им сейчас показалось или Айсмен усмехнулся. Вот что действительно их напугало. Это улыбка Кими. Вот чего они действительно не ожидали увидеть. Это улыбку Райкконена, ее крайне сложно было увидеть, но это означало, что они были на верном пути, а что плохого было в том чтобы подружиться с Кими Райкконеном? — За все это время у них получилось хоть что-то?       — Резонно, — усмехнулся уже сам Данил. Они мало что выяснили, но у них была одна большая оговорка. Они дети и никто не хотел попадать в неприятности. Они так много просят? Им жизнь уже довольно неопрятностей на голову устроила.       — Что у вас есть на Себастьяна? — внезапно перебил ход мыслей Кими. Боттас пожал плечами. Он здесь не причём. Он скорее здесь второстепенный персонаж, что застал, то что что скорее всего не должен был, но тут на него посмотрел Квят и головой указал на Кими, пытаясь на что-то намекнуть, а вот на что Боттас не сразу понял. Тот покачал головой. Даня ненавязчива кашлянул в кулак, но так, что кажется в кашле можно было расслышать «Льюис». Тогда Боттас ударил себя по лбу. Как он мог такое забыть.       — Lewis sanoi, että hänellä oli velkaa Sebastianille, — Райкконен нахмурился, тот напрочь не переваривал Хэмилтона из всех сторонних знакомых Себастьяна, особенно после того, как они расстались, — koska hän päästää minut aikaisemmin, mutta en tiedä miten hän sai sen, — Кими нахмурилась. (Льюис сказал, что он должен Себу, за то что меня выпустили раньше, но я не знаю, как он этого добился)       -Toivon, että Lewis saa ansaitsemansa, teit oikean valinnan, — вот и нашлось объяснение хорошему распложожению духа Кими. «Враг врага, его друг» — Monet ovat teidän puolellanne. Minut mukaanlukien (Надеюсь Льюис получит по заслугам, ты сделал правильный выбор. Многие на твоей стороне. Я в том числе)       — Kiitos, Kimi, (Спасибо, Кими) — очередной шок. Кими подмигнул. Данил стоял рядом и выслушивал Финскую речь абсолютно не понимая происходящего. Он, конечно, знал парочку языков, но никак не финский. Ему казалось, что его сейчас прокляли… на Латыни… Хотя это была далеко не латынь.       — Не знаю, что вы там на вашем эльфийской сказали, — наконец отмер Данил, — у тебя есть догадки, что вообще происходит? — Он надеялся, что если Райкконен пытается, что-то капает, то он должен что-то знать, что происходит.       — Есть… но в них не больше смысла чем в вашей глупой шараде, - Данил чертыхнулся. Все его надежды канули в небытие, — поэтому пока я оставлю их при себе, — Данил понимающе кивнул, — куда пошёл Себастьян сейчас?       — Вдоль по коридору… — указал Вальттери назад, — может в ванную зашел?       — Хорошо… nähdään (ещё увидимся)       — Heippa, Kimi.       Кими шел быстро, чтобы как можно скорее оказаться в ванной комнате. Он хотел поскорее проверить ее и, если он не обнаружит там Себастьяна срочно пойти искать его в другом месте. У него было плохое предчувствие… Он дошел до двери в ванную и мягко нажал на дверную ручку. Он аккуратно приоткрыл дверцу и посмотрел в щелку. Себастьян стоял перед зеркалом. Он держал в одной руке золотистый локон своих волос, а в другой руке ножницы. Руки его дрожали. Кими посмотрел чуть ниже и увидел на полу уже отрезанные волосы. Райкконен услышал звон и увидел, как ножницы упали. Себастьян оперся о раковину и начал громко и тяжело дышать.       — Mein Gott muss das sein! — Закричал Феттель ударив по раковине, раздались громкие всхлипывания, — Ich bin ein Depp, — Райкконен не мог больше оставаться в стороне. Финн тихо открыл дверь и начал бесшумно заходить в ванную комнату, но это не осталось без внимания Себастьяна. Он посмотрел в зеркало и сразу же постарался утереть рукавом любые следы «проблем».       — Что ты тут делаешь? — спросил Райкконен. Это не звучало как осуждение, но Феттель покраснел от стыда, будто его поймали на месте преступления. Он смотрел на ножницы, что лежали волу и на волосы. Он не мог подобрать слов чтобы объяснить происходящее. Он нервно усмехнулся       — Ничего особенного… Решил вот. Волосы немного подправить, — всем известно, что Себастьян известен не только тем, что он один из главным пай-мальчиков, что мог завлечь каждого своим характером, но и своими красивыми золотыми волосами. Вторая причина, по которой его называют «Мистером Лучиком». Что должно было произойти чтобы он решился остричь свои золотые волосы, — челка уже в глаза лезет. Не очень удобно, мальчишка неловко указал на свои завитушки.       — Не уверен, что ты подстригал именно челку, — волосы, что закрывали лоб немца выглядели нетронутыми, щеки немца заливались краской. Этого хватало Райкконену, чтобы сделать свои выводы, — а еще я знаю, когда ты врешь, Себ, я слишком хорошо тебя знаю и я за тобой следил, — Райконнен начал медленно подходить к Себастьяну, который, не мог смотреть в глаза, — ты снова на грани. Выглядишь плохо. Как тогда, когда выпустили Леклера, — Себастьян напрягся, — Я кое-что услышал. Хочу услышать от тебя, — Себастьян тоже слишком хорошо знает Кими. Он был уверен, что финн блефует и знает не больше, чем кто-либо другой, но связь между Феттелем и Леклером видят не более чем «очень хороший соседей по комнате», все знают, что Себ всегда защищает Шарля.       — Кими… я так сильно хочу тебе все рассказать, — Феттель ничего ему не скажет, но готов был объясниться, а не огрызаться, это уже был шаг в сторону примирения, — сказать тебе как черт возьми ты был прав. Каким я был дураком, — Кими попытался вспомнить, о чем он именно пытается ему сказать, потому что Кими прав в девяносто процентах случаев. Он понимает, что тот находит лазейки, чтобы запутать его, слушать его бесполезно, — сейчас что-то происходит, но рассказать про это не могу, потому что сам до конца не понимаю какого черта творится, но знаю одно, могут пострадать другие ребята. Я же тебя хочу защитить, а ты отвернулся от меня, — Кими пропустил удар. В погоне за правдой, он бросил Себа один на один со своими «демонами» — Кими… Мне очень плохо без тебя… — Кими подошёл ближе, не давая Феттелю наговорить что-то ещё и крепко обнял его. Себастьян положил свою голову на плечо парня и закрыл глаза.       — Я тебя больше не оставлю, — Кими аккуратно гладил по спине Себастьяна. Это было то, что он хотел так услышать. Он очень хотел просто не быть одним. Чтобы его друг просто был его опорой. Себ немного отошел от Кими и взял его лицо в свои руки.       — Когда все закончится, обещаю. Я тебе все расскажу, — он поцеловал финна в лоб и снова очень крепко обнял Райкконена, — просто не оставляй меня больше, пожалуйста.       — Не оставлю. — они стояли в объятии друг друга не долго, они боялись, что кто-то лишний войдёт и увидит то, чего не должен, Кими провёл руками по волосам Себа и тот отвёл свою голову, — ты хотел волосы подстричь? Ты уверен?       — Видеть их не могу. Неважно почему? — Парень покачал головой, с грустной улыбкой. Он снова врет. Он не очень хотел отрезать свои волосы, но он все же решился на это, — оставь только кудряшки сверху.       — Это тянет на преступление против человечества. Ну давай я попробую тебя подстричь, никогда этим не занимался, но надеюсь сильно убого выглядеть не будешь, — Кими поднял с пола ножницы. Себастьян был выше Райкконена, — Если что на выходных поведем тебя в парикмахерскую. Подравняем.       — Если будет, что подравнивать…

***

      — Антонио, — Леклер нагло притянул стул, разворачивая к себе спинкой, чтобы удобно облокотиться на нее. Джовинацци сидел в библиотеке, когда итальянцу надо было побыть одному, он выбирал именно ее, она никогда не особо пользовалась спросом у шумных ребят, это выучил Леклер за время своего наказания. Когда следишь за сверстниками со стороны узнаешь много нового. Сегодня новым собратом по каторжному-несчастью стал и Вальттери. Леклер с очень хитрым выражением лица, — а я тебя искал, — Шарль подвинулся чуть ближе к мальчишке, который упорно не обращал внимание на подсевшего к нему монегаску, но и игнорировать его не получится и Анто об этом прекрасно знает. Если тот пристал, то увы.       — Нашел, — Антонио развернулся к незваному гостю и сложил на груди руки. Леклер удивленной выгнул одну бровь. Антонио сидел в очках и с убранными волосами назад, — Что тебе нужно? — это довольно странный видок для итальянца. Обычно звание второй главной «рапунцель» школы, после Себастьяна был Анто. Леклер лениво положил голову на сложенные на спинке руки       — Твоя помощь, — начал издалека. Он притоптывал ногой и не знал с чего начать и не выглядеть при это глупо, — это довольно деликатный вопрос, — Антонио тяжело вздохнул и беспомощно вскинул свой взгляд к потолку, а потом снова на Леклера, который уже не выглядел таким наглым и уверенным, скорее дольно потерянным, — ты же дружишь с Пьером?       — Ну в отличии от тебя, да, — кивнул Антонио. Пьер за все общение с Джовинацци ни разу с ним не поссорился и им нравилось проводить друг с другом время, хотя второго постоянно утягивали после того, как Данил и Дэн отбывали свое наказание. Анто может назвать Пьера своим другом, а этой чести удостаивались очень не многие. Гасли мог с гордостью сказать, что его секреты под защитой Джовинацци.       — Ауч, низко, Анто, — он знал, что произошло. Он, как и все, кому известно о произошедшем диалоге очень сильно осуждали его. Хотя понимал откуда ноги росли, — В самое сердце, — продолжал кривляться Шарль, но не очень убедительно и Джовинацци давал это понять, монегаск так стеснялся просить помощи в этом деле, но он понимал, что обязан попросить о помощи и сделать это вслух, - я хочу с ним помириться, но сделать это красиво… подскажешь?       — Так много людей спрашивают про Пьера? — Хмыкнул мальчишка. Он выглядел крайне подозрительно. Леклер при всей своей наигранности ради того, чтобы создать видимость закрытости довольно легко читался, а Антонио всегда выглядел очень просто и дружелюбно, что никогда не вязалось с его репутацией. Может поэтому секреты липли к нему, потому что он самый неприметный человек, для такого.       — К чему это сказано? — Выпрямился Шарль, покачав головой. Кажется, Джови пытался ему запудрить мозги, либо своими «психологическими» манипулятивными трюками намекнуть на что-то, стоило ли этого. Леклер не то, чтобы отличался острым умом… но скорее просто издевался над ним. Эти развлечения для «умных», — кто другие?       — Неважно, — это было как удар по лицу. Скормив любопытству Леклера такую наживку и поддев его за живое, — залог «хорошего» друга, — он снова тыкал пальцем на то, как некрасиво поступил Шарль. Все были против Леклера в этой ситуации. Кажется, Шарль начал слышать все голоса осуждения в своей голове, а это будет новый в коллекцию, но Леклер не сдается. Он пришел сюда с одной задачей, он ее выполнит, — я не сливаю инфу кому попало.       — То есть ты все же кому-то что-то рассказал про него, — уцепился за последнюю строчку Шарль. Он может быть не первый умник, но пообщавшись с Антонио, понимаешь, что его надо ловить через строчку, особенно в его случае, — только не говори, что верхушке? — Антонио снял очки и положил их на стол. Чтобы зрительный контакт не прерывало даже бесчувственное стекло.       — Я этого не говорил, — наклонился он немного вперед. Мальчишка понял, что сделал ошибку. Анто не стукач, он использует информацию в целях защиты, чаще всего. Пьера бы он не сдал. Это видно по его глазам, в которых за подобное заявление топит его в цементе. Милый снаружи, внутри итальянский мафиози, — если хочешь, чтобы я все же тебе помог, с этого момента подбирай слова аккуратней, иначе не уверен, что завтра на тебя в очередной раз не ополчится все начальство. Убеди меня.       — Ладно, намёк понят… — Леклер уперся лбом, ударив о сцепленные руки несколько раз. Слова никак не хотели подчиняться ему, он чувствовал, как голос его придает. Ноги начали непроизвольно подрагивать, а сам он как будто оказался на допросе у учителя, — я хочу извиниться. Я понимаю, что все вышло плохо.       — Отвратительно, — перебил его Антонио с какой-то надменной ухмылкой. Очень в манере Шарля. Он его передразнивал и Леклер растерялся. Обычно он доминирует в диалоге. Он очень не любит, когда такое происходит.       — Не преувеличивай, — попытался защититься Шарль, но атаки Анто были неумолимы, самое обидное, то, что он был прав и это резало без ножа. Леклера прожигал стыд, которого он раньше не испытывал. Шарль и стыд чаще всего были понятиями диаметрально противоположными. Он говорил, что хотел, делал, что хотел и никто с этим ничего поделать не мог. Ему все позволялось. Он всегда был этим избалован. Его никогда не преследовали последствия, которые его как-то пугали, но, когда появилась не радужная перспектива перестать общаться с человеком, с которым его драматичность не казалась фальшью. Он чувствовал себя собой… Шарль понимал, что совершает большую ошибку, которую хочет очень сильно исправить. Он шел на оправданный риск, рассказав тому правду. Он знал, что Данил был прав, он знал, что все они были правы. Леклер хотел бы спрятаться от всех этих упреков. Спрятаться от всех, но он решил встретиться со всем лицом к лицу.       — Катастрофически, — продолжал сыпать Джовинацци.       — Анто, хватит, — серьезным тоном сказал Шарль.       — Просто фу, — не унимался итальянец.       — Я понял, — повысил голос Шарль, за что в упрек получил «тихо» от месье Бинотто, что сидел за своим рабочим местом. Леклер грустно отвернулся, — в этой истории я плохой парень. Знаешь Пьер слишком резко отреагировал на то, что я подружился с ним из-за мести Дани, но он не дал мне объясниться до конца… — он продолжал оправдываться перед Антонио, хотя понимал, что смысла в этом немного.       — Месть довольно громкое слово, тем более в таком контексте, который ты дал, — это была очень некрасивая история, а какую следовало ожидать в стенах этого места? Что-то сказочное, не такое проблематичное с легким разрешением конфликта, — с чего он должен выслушивать тебя после того, что ты ему сказал?       — Я… я не знаю, — честно признался Шарль. Пьер имел абсолютное права встать и уйти или устроить громкую сцену, даже по лицу могу дарить, как сказал Себастьян. Гасли ушел тихо, забрав с собой частичку Леклера с собой, — может, потому что обижаться слишком клишировано…? — Попытался отшутиться, вышло не очень удачно.       — О, класс? — Вскинул руками Антонио и хлопнул о свои ляжки, наклонившись вперед, — то есть предлагаешь на такое просто закрыть глаза, — Джови на секунду замолчал и начал смеяться, — хотя в каком-то смысле он и закрыл глаза, — Леклер не удержался и сам начал смеяться. Это была очень плохая шутка, но что правда, то правда, — вы такие дети, что ты, что Пьер. Стоите друг друга, без драмы жить не можете, — подвел черту Антонио. Леклер хотел было возразить.       — Говорит «Ящик Пандоры» всех школьных секретов, — попытался подколоть своего собеседника монегаск, но это была жалкая попытка. Шарль чувствовал, что у него не было ни единого шанса, но юмор должен спасти хотя бы немного, — который каким-то образом дружит с Айсменом       — Кими без Себастьяна и без надобности в это болото не лезет, — снова намекнул Джовинацци на драматическую натуру Леклеру, хотя у него было стойкое ощущение, что во время этого разговора Антонио парадирует его, — а значит не тянет меня на дно, но может не удержаться и вломить такому дурачку как ты, — Шарль усмехнулся, уж сколько угроз слышали эти уши, но его заинтересовал другой момент. Себастьян. Шарль очень сильно хотел разболтать Джови. Леклер подумал, раз Анто считает, что движет диалогом и считает, то попробует выудить из него лишней информации, либо убедиться, что он что-то знает. Для глупца у него была очень хорошая интуиция. То, что может сказать Анто может играть очень важную роль.       — Стой-стой-стой… А что скажешь про Себа? — Стоило попытать удачу, но кажется сам Антонио просек эту фишку. Они сразу поняли друг друга поняли. Леклеру пришлось снова отступить.       — Мне казалось ты по другому делу? — Забил последний гвоздь в гроб в попытки Леклера взять верх над разговором. Ему оставалось только несмешно шутить и наблюдать, как Атонио тонко его унижает.       — Знаешь, Фигаро тут, Фигаро там. Он мой сосед… Ты сам вообще-то меня путаешь, — Леклер дважды отметил, что Джовинацци сам ему кидает кость, но Леклер в упор считал, что он делает это со зла, чтобы намекнуть как плохо он знает Гасли и как он плохо на самом деле знает Феттеля, как бессовестно он ведет себя. Шарль только недавно начал задумываться об это, может поэтому игнорировал все знаки помощи, что посылал и посылает его сосед по комнате? — Встретились два манипулятора.       — Фигаро сейчас получит по лицу, — с насмешкой ответил Антонио. Подобно рефлексу Шарль прикрыл свою щеку рукой. Сколько ребят за последнее время получали по лицу… Кто-кто, а монегаск не готов был расставаться со своим красивым личиком.       — Хорошо… я тебя понял… — Леклер снова беспомощно вздохнул и уткнулся лбом в руку. Он понял. Это репетиция того, что он скажет Пьеру. Джовинацци уже помогает ему, Шарль усмехнулся, Антонио сегодня был в ударе, хотя скорее всего, просто сам Леклер расклеился, — в общем… да, я завёл дружбу из корыстных побуждений и какое-то время играл с чувствами Пьера, — начало было не самое радужное, Шарль даже не мог посмотреть в глаза Анто, а ведь он не его доверие предал, — но потом понял, что мне… мне просто хочется быть рядом с ним, без всей это претенциозной херни, что я творю, — идея мести появилась тогда сама собой. В пламени ненависти к этому месту. Шарль только что в очередной раз попытался сбежать. Он только вышел из клетки. Тогда он не мыслил трезво. Появился Пьер весь такой безбашенный и наивный, что сам лезет в ловушки и каким-то чудом вылезает всегда сухим из воды.       — Я удивлен, — коротко и глухо похлопал Антонио, -то что ты в курсе, что ты ведешь себя как Примадонна недоделанная, — монегаска выругался на французской, он думал, что Джови сейчас что-то дельное, а он продолжал за свое.       — Спасибо, Анто, — сквозь зубы процедил Шарль. Закатив глаза. Ноги устали сидеть в той позе, в которой он был. Поэтому он сместил обе на одну сторону и оперся локтями о них склонив голову. Внутри него что-то щемило, но это было не сердце и не легкие, что-то в самом центе, он не понимал, что с ним происходило, — я просто не хочу, чтобы он считал меня плохим. Я не плохой…       — Ты уверен? — Антонио на секунду посмотрел куда-то за спину Шарля, но тот был слишком увлечен созерцанием пола и познанием новой палитры эмоций, что ему открывалась. Вот что значит «познавать себя» прокралось на секунду мысль у парнишки.       — Мы дети. Мы творим херню. Мы учимся, — наконец он ухватился за мысль, за самый ее хвост, — Кто-то выучивает свой урок кто-то нет, — он посмотрел на Антонио. Во взгляде Шарля были гнев и печаль одновременно, но направлены они были на него самого, — Я уяснил и мне жаль! — слезы подступали к глазам, но он не заплачет, он так решил. Мальчик встал со стула. Джовинацци откинулся на спинку стула и сложил руки, наблюдая за Леклером, — я хочу подойти и сказать ему, что он разбудил во мне, то, что я думал угасло и на совсем, — Мальчик схватился за макушку и начал прерывисто нервно вздыхать, сомневаясь в том, что сказать дальше, -я знаю это звучит опять чересчур драматично, но это именно желание жить, а не выживать, — Джови вскинул бровью. Это звучало как фраза из фильма, которую он мог подсмотреть, просматривая программы по телевизору в общей комнате. Он же «Примадонна», а скорее всего довольно эмпатичен к фильмам. Он должен был убедить итальянца, — заметил, что с моего последнего побега прошел уже почти месяц…       — Черт, а ведь ты прав, — в голове у Антонио словно что-то щелкнуло. Старый Леклер никогда бы не просил о молил о помощи Анто. Пускай он и не на коленях и не выглядит крайне подавленно, но именно это здесь и происходит. Старый Леклер не оправдывался бы, потому что у него просто не стыда. И в конце концов старый Леклер с момента последнего побега уже хотя бы раз попытался бы снова сбежать… — что-то ты засиделся.       — Я напрочь перестал про это думать, — честно признался Шарль. Антонио был искренне удивлен этим фактом. Это точно был Шарль? Внутри мальчишки-воробья продолжало все сжиматься и болеть, но он продолжал держать речь, — мне есть за что зацепиться, Анто, понимаешь? Пьер стал моим берегом. Во мне всегда бушевали одни штормы и ураганы, то, что творилось внутри, творилось и снаружи. Жизнь постоянно забирала у меня ориентиры, у него оказывается тоже, мы понимали друг друга, хотя не совсем понимали почему, — жизнь Леклера напоминала сплошную череду потерь, как и жизнь Пьера, как и у большинства ребят здесь, но их истории были очень похожи. Шарль смотрел на Пьера и поражался, тому, как мальчишка не озлобился на весь мир, как это случилось с ним. По приезду француз был тихим немного неуклюжим, от него сначала ничего не ждали, но внутри него был сильный и добрый дух, — наконец я снова его нашел! Я понимаю, что снова на правильном пути м кто бы на нем ни стоял: Данил с его нотациями, эта проклятая школа-интернат или я сам со своей тупостью. Я не хочу его так просто отпускать, — заключил Леклер, боль исчезла, упорхнула легкими бабочками в животе, будто его кто-то расколдовал от «злых чар», — Я скажу ему все как есть, как тебе сейчас и пусть он решает. Простит он меня или нет.       — Прощаю, — внезапно раздалось из-за плеча Шарля. Мальчишка подпрыгнул на месте и споткнувшись о ногу Антонио упал случайно на мальчишку, что словил монегаска в неуклюжие объятия, — аккуратней, я еще не придумал, где здесь тело можно закопать, — перед Леклером и Джовинацци стоял Гасли в серой большой черной толстовке и в узких черных штанах. На его лице был слабая улыбка, но она была не только на его губах, но и в глазах. Он был явно чем-то доволен. Его руки были спрятаны в один большой карман, а сам он раскачивался вперед и назад.       — Что? — не понял шутки Шарль, который все никак не мог перевести дух. Он аккуратно встал с колен Антонио и нахмурившись посмотрел на француза. Его не покидало чувство, что его сейчас очень жестоко обманули… может поэтому речь не клеилась. Интуиция намекала? — Пьер? Ничего не понимаю?       — Я. Тебя. Прощаю, — разжёвывая ответил Пьер второй раз. Он явно наслаждался, что первый раз за все время общения с ним, не он чувствует себя дураком, а сам Леклер. Мальчишка перед ним пытался понять, что с ним произошло. Откуда внезапно здесь взялся Пьер, сколько он слышал, что будет дальше, не он подловил Антонио, а он его? — Но теперь тебе придется заслужить мое доверие.       — Сколько ты услышал? — Сразу начал с наводящих вопросов Леклер. Он должен был знать все ли он услышал. Леклер не мог смотреть Пьер глаза. Поэтому посматривал на него искоса. Гасли был из тех людей, что не могли долго злиться. Он не знал считать это за слабость или за силу, возможно бы все бы разрешилось само с собой, но очень медленно через недели две они бы снова, возможно начали общаться, но это означало бы, что им обоим было все равно… он рад, что Шарль решил извиниться, значит что-то между ними есть. Значит он действительно этим дорожит.       — Достаточно, чтобы сделать вывод в твою пользу, — Леклер и Гасли встретились взглядами. Француз никогда не видел такого взгляда у Шарля. Он был полон раскаяния и благодарности. Пьеру нужно было время принять правду, которую выложил Шарль, да он воспринимает вещи довольно резко, но главное, что Шарль это сделал сейчас и признал свою ошибку, а значит заслуживает прощения.       — Что я должен сделать, чтобы ты мне доверился, — больше всего он хотел, чтобы Гасли снова доверился ему. Он видел маленькие льдинки обиды, они не растаяли. Он имел на это полное право, но как бы он хотел, чтобы они исчезли. Чтобы голубые глаза Гасли были снова теплыми и добрыми       — Разберемся походу дела, — у мальчика были свои планы на Леклера, теперь была его очередь эксплуатировать Леклера, но он не собирался проворачивать тот же некрасивый трюк. Ему действительно не хватало рядом одного чересчур драматичного монегаска, — Ну или пока на меня кто-нибудь не нападет, и ты не защитишь меня ценой своего носа, — припомнил Пьер стычку с Чеко в прачечной.       — Даже не надейся, — Сегодня все частенько посягали на его лицо, что его крайне не радовало, хотя понимал, что большинство это просто шутки. Пьер приобнял мальчишку, и они пошли к выходу в библиотеку. Пьер вел его вперёд и тот был абсолютно не против.       — Спасибо, Анто, — напоследок бросил Гасли, помахав на прощание итальянцу.       — Обращайся, — улыбнулся в ответ Джови и снова вернулся к своим делам.       — То есть… вы ждали меня, — никак не мог уняться Леклер. Шарль чувствовал, что не он выловил Джовинацци, а Пьер и Антонио ждали его. Не мог Гасли так идеально выйти в такой подходящий момент. Такое бывает только в фильмах.       — Вроде того, — Шарль поставил себе галочку. Может он не такой тугодум, как сам себе рисовал? Пьер был каким-то другим, может они действительно поменялись местами? — Мы думали на сколько тебя хватит и к кому ты пойдешь? — Они его просчитали, инициатором был скорее всего сам Джовинацци.       — Почему подумали на самого Анто? — Он хотел разложить все по полочкам. Да и самого неведенье Пьера забавляло, он был рад проливать свет на то, как Леклера обвели вокруг пальца.       — Потому что если бы у тебя не получилось бы с ним договориться, то он бы просто сохранил это в тайне, в то время как другие устроили бы из этого настоящий цирк, — вот чего точно не хотел Шарль так это огласки очередной его ошибки. Идти к любому из четверки равносильно самоубийству, а извиниться стоило.       — Не знал, что в Мальчике-Благородство сидит та еще сука, — усмехнулся Леклер. Не то чтобы он совсем не замечал этого в нем, но то, что сделали он и Антонио немного выделялось на фоне «списка дел» Гасли, который выглядел примерно так «Спасти котенка», «помочь старикам», «быть безупречным» видимо в конце мелким шрифтом шла приписка «наебать Леклера».       — Учусь у лучших, — Гасли подмигнул Шарлю, из-за чего тот немного рассердился. Пьер знает, что Леклер не умеет подмигивать. Он его дразнит. Пьер специально это делает. Показательное выступление.       — Переиграл и уничтожил. Я сдаюсь! — Поднял руки, тут он услышал, как что-то зажужжало в кармане Пьера. Леклер не сразу понял, что это был звук телефона, но они были здесь запрещены, — Что это? — решил уточнить парень.       — Не твоего ума дела… Пока… — Пьер оглянулся по сторона и резко завернул в закуток, где никто не смог бы увидеть их двоих. Он достал телефон и на секунду взглянул на удивленного монегаска, который никак не ожидал увидеть мобильник.

Petits shits

DannyRic: Кажется я начинаю третью мировую Big-Bruh: Дождались Для начала снеси это место с лица земли Lover-Hero: Полностью согласен

Me: А если серьезно, что произошло?

DannyRic: Мне подкинули фотографию Я могу начать давить Макса Но я очень зол На фотографии плюшевый лев, которого я ему подарил Hulk: Твою мать. DannyRic: Мы обязаны выяснить, что происходит

Me: Так значит план «Бритни Спирс» не берем?

Big-Bruh Блин, а я только почти все придумал… Hulk: А почему бы не пустит в ход все наши карты? Big-Bruh: А это мысль…

Me: У меня мысль…

Hulk: Капец У вас один мозг на двоих

Me: Ну в одной комнате живем одну клетку мозга делим Мне понадобится телефон

***

      Мальчишка внимательно смотрел на, то, как Пьер с кем-то переписывался, но увидеть с кем ему не удалось, хотя любопытство его разгорелось не на шутку. Не то чтобы он завидовал, но присутствовал некий намек на зависть. Гасли оторвался наконец от телефона. Леклер явно требовал ответов. Пьер не боялся показывать телефон, он знал, что парнишка не подведет его. По крайней мере очень надеялся на это.       — Ну что, Шарль Марк Эрве Персеваль Леклер, — Шарль обожал, когда Пьер называл его полным именем. Он чувствовал себя чем-то большим вместе с ним, — вот и для тебя и появилось дельце. Готов снова вершить великие дела?       — С тобой под ручку, хоть под венец, - Леклер попытался подмигнуть, но снова у него это вышло двумя глазами. Пьер рассмеялся.       — Не дождешься.