***
— …Так я что-то не понял, начни сначала, что сказал тебе Джордж? — Ландо и другие ребята собрались вокруг задних парт, пока другие наслаждались своим первым перерывом. Карлос сидел с крайне сложным лицом, совершенно не поняв краткий пересказ того, что сейчас выдал ему мальчишка. Как и другие кто были рядом. Пьер, Шарль, Данил и Нико. Ландо ударил себя по лбу и обреченно вздохнул. Он понял, что от волнения действительно не совсем корректно выразился. Мальчик вздохнул и начал объяснять по новой. — Джордж и Алекс вчера были в одном из тайных уголков школы, где-то на чердаке, когда они случайно услышали разговор Себастьяна и потенциально нашего маньяка, — все синхронно кивнули, ожидая услышать продолжение, но все так смешалось в голове Норриса, он был не самым лучшим выбором для пересказов, — он сказал, эм… Джордж сказал, что Себ говорил, что Жюля нет, Нико чуть не умер, не знаю, что произошло у тебя с Максом, но я следующий, — попытался рассказать от первого лица британец, но его слова все насторожили, — Себ думает, что тот человек что-то задумал и он пытается остановить его, — все подозревали, а на сегодняшний день знали, что Себастьян один из жертв, но то что он напрямую контактирует с преступником и выражает своё недовольство немного пугало. Они так и не разобралась почему они не нашла новой фотографии связанной с Максом, на что тот лишь пожимал плечами. — Твою мать… — это все, что смог выдавить из себя Данил. Внезапно дверь в класс открылась и все ребята замолчали и резко обернулись, но это был Расселл, которым им как раз был и нужен, — Эй… Эй! Джордж! Иди сюда! На пару слов, — Данил и Пьер получили записку Джорджа, что им надо поговорить, но кажется с Ландо он поговорил раньше и отправил его к ним с настоящей информационной бомбой. — Я искал вас вчера весь вечер, где вы черт возьми пропадали целой толпой? — Джордж забежал наверх на задние парты к мальчишкам, он был явно немного раздражен, он очень плохо спал и Ландо тоже. Это можно заметить по их синякам под глазами, — я не мамка говорить вам, что это а, не очень умно пропадать внезапно все вместе вечером четверга и б, не очень безопасно, все рано или поздно узнают, что вы где-то прячетесь в этой школе. — Спасибо, мы учтем твои замечания, — Данил задумался. Это было довольно дельное замечание, конечно, они стараются больше пользоваться телефонами, но не могут никак оставить традицию подниматься на чердак, а их компания становится все больше и больше. Это действительно может выглядеть подозрительно, но где тогда они могут собираться и без лишних глаз? Однако сейчас было не до этого, Квят хотел узнать от Джорджа кое-что другое, — мы поняли, что ты услышал разговор Себа с потенциальным виновником всех бед, вопрос… Где это произошло? — Мы были в одном из чердачных помещений на пятом этаже, все знают, что там закрыто, но Себастьян сам меня туда направил, подсказал как можно открыть дверь, — Расселл до сих пор не мог поверить в произошедшее, что Феттель рассекретил им свое тайное место, он сам привел к ним преступника и не закрыл дверь, будто он знал, что все так и будет, — думаю он хотел, чтобы мы услышали этот разговор, — ребята переглянулись на слове «мы», что лишний раз подтверждало, что скорее всего Алекс не рассказал Максу о произошедшем. Он подозревал подобное, — я был там с Алексом. Он может подтвердить — Погоди… пятый этаж… Жилой блок? — Внезапно вступил в разговор Нико. У него возникла одна мысль, ему надо было просто кое-что уточнить, — недалеко еще комната Кевина и Романа? — Ну… Да? Вроде… — Джордж примерно помнил, где комната Кевина и Романа, но он не понимал к чему это было сказано. Хюлькенберг же откинулся немножко назад на спинке стула, проведя рукой по своим волосам. — Черт, помните я говорил, что кажется видел нашего информатора? Что если это был не информатор, а жертва, он говорил громким шепотом, мне показалось, что он тоже хотел, чтобы я его услышал, — он помнил, как стоял на нижнем пролете, как ему показалось, что расплывшийся силуэт парня ему подмигивал, ему так показалось. Он помнил, как говорили про его волосы, до того, как он их остриг, — это был Себастьян. Вы не разглядели или не расслышали с кем он говорил? — Нет, он старался прикрыть дверь, скорее всего он знал, что мы там, потому что мы забыли закрыть плотно дверь и он ее прикрывал, мы видели совсем немного, но услышали, как кто-то называет мальчика за дверью Лучик. Алекс сразу понял, что это Феттель, — он не знал благодарен ли Себастьяну, за то, что прикрыл их, не знал действительно намеренно ли он привел к ним преступника, из-за этого он скорее всего злился на него. — Феттель в курсе всего получается… — констатировал Пьер, это стало и так понятно, после того, что сказал Ландо, но это значило, что он знает намного больше, что, если Феттель пытается таким образом попросить их о помощи, но не может говорить об этом напрямую, потому что преступник до сих пор с ним в прямом контакте, — может попробовать снова с ним поговорить? Мы сможем ему помочь, у нас есть улики, мы почти добрались до правды. — Он ничего не скажет, как бы близко не была правда, он напуган, скорее всего его шантажируют, чем не знаю, — Леклер подал голос, он помнил, как пытался выудить правду из Себастьяна, как грустно и напугано тот смотрел на него, Шарлю казалось, что он отдаляется от него, что монегаск сам его отталкивает, но он не отступит теперь от своего друга, с ним не будет как с Жюлем, — я, конечно, все еще подозреваю, что Кими нас обманывает и он все знает, но тот утверждает, что Себ даже ему ничего не говорит. — Странно, что он так себя выдал именно в момент, когда начали появляться его фотографии, — Данил посмотрел на Нико, надеясь, что может у Хюлькенберга есть какая-то мысль поэтому поводу, но немец молчал. Он даже не понял, что Квят от него чего-то хочет. — Если вы ждете, что у меня есть ответ как это связано, то вы ошибаетесь… — усмехнулся Халк. Он совершенно не понимал зачем Себастьян это делает. Почему он так себя ведет, почему Макс ничего не говорит, почему они ничего не расспрашивают его. Скорее всего Даниэль не позволит этого сделать, вряд ли это приятное воспоминание. Однако им нужно имя. Ферстаппен направил Даниэля по тропе ненависти к Хорнеру, но там что-то не для некоторых не клеилось. — Сегодня же пятница, — Боттас тоже решил внести свою долю в обсуждение, — завтра или сегодня Льюис должен появится, — Вальттери надеялся, что Льюис не приедет еще более злой, он знал, что у Льюиса не все гладко было с его отцом, но не как у Макса, там была немного другая ситуация, — я не думаю, что его обяжут с нами плебеями работать, для всех он будто отсидел неделю в клетке. — Мудила, — не смог держать своего комментария и недовольства Шарль, за что получил одобрительный взгляд Данил. Квят начал замечать, что Леклер частенько бывает с ним на одной волне, может ему и стоит обсудить тот ночной инцидент, когда он наехал на него, чтобы наконец зарыть между ними «топор войны». — Что? — Переспросил Джордж, — Льюис не в «клетке»? — Для него это было откровением. Он тоже наблюдал события субботы, как тот скинул Гасли в обрыв, и до этого момента Расселл был уверен, что Хэмильтон получил по заслугам, но эта иллюзия была только что разрушена. — Не обзывайся, — Гасли легонько ударил Шарля по плечу, но тот явно не собирается отказываться от своих слов, Гасли скорее всего был согласен с тем, что Льюис «мудила», но он снова вернулся в свое амплуа, после вчерашнего маленького баловства, — это не поможет делу, тем более что он должен поговорить с Росбергом и в потенциале пролить хоть какой-то свет. — Тоже верно, — покривил душой Шарль и пожал плечами. Он признавал важность роли Льюиса в их расследовании, но это все еще не отменяло того, что он плохой человек в его понимание, как и в понимании многих. — Что мы думаем по новой фотографии… — Перебил внезапно Вальттери, пытаясь вывести разговор из о том какой несносный Хэмильтон человек, в более приемлемое и полезное русло. У них была новая фотография, которую они почти не обсудили, но у каждого были свои мысли на этот счет. Особенно у Хюлькенберга. — Это скорее всего шкаф кого-то из учителей, наши чуть-чуть другие, — конечно Нико изучил фотографию, как человек, который уделяет внимание деталям, потому что он пишет стихи, которые требуют красивых описаний, — там лежат вещи, явно не ученика. Придется проверить каждую комнату, я не знаю кто в какой живет, — все задумались. Не то чтобы комнаты учителей были под защитой, но в них нужно было попасть так чтобы никто не заметил, они были практически уверены, что кто-то скоро заметил пропажу вещей. Кто-то скоро что-то поймет, если не уже. — У меня есть план, а может и два, зависит от того, как пойдет дело, — планы Пьера всегда были немного странными, но удивительно рабочими, все посмотрели на француза очень внимательно, — так вот план. Можно устроить диверсию во время обеда, что должно занять какое-то время для разборки, это привлечет всех учителей потому, что все будут на месте, я уверен, что подобную движуху будут рассматривать по полной, кто-то из нас может сможет тогда пробраться в комнаты. — Я могу сделать это? — Леклер поднял руку как на уроке и у него были, по его мнению, весомые аргументы, — вы по части «наведения суеты» намного лучше меня, я имею за собой многочисленный опыт попыток тихо сбежать, — если сравнивать, то Леклер действительно был для этого лучшим кандидатом, даже если сравнивать. «Разрушительная четверка», устроила настоящую бомбежку в школе прежде, чем сбежать, он же всегда пытался сделать это тихо, — вы отвлекаете, а я пробираюсь в комнате. Это не должно составить много труда. — Я пойду с тобой, — конечно, Гасли должен был снова выступить, куда же без него. Этот мальчишка уже доказал, что он точно не будет сидеть в сторонке, — и Вальттери с нами, вдруг понадобиться вскрыть комнату, — Боттас удивленно посмотрел на Гасли, хотя в его словах был смысл. Тем более все в курсе на что он был способен и все, наверное, с этим были согласны. — Вальттери… — Нико указал на финна, — да. Ты? — Нико казал на Пьера, а затем на его закованную в гипс ногу. Все было ясно, что проблемная нога Гасли обязательно навлечет навлечёт неприятностей. Он не сможет быстро убежать если что-то пойдет не так, даже если Шарль и Боттас будут ему помогать. — Это понадобиться для второго плана, — попытался высказаться в свою защиту Пьер, это все еще был его план, — если что-то пойдет не так, — мальчишка надеялся, что все пройдет как надо, три парня быстрее разберутся с несколькими комнатами: Веббера, Хорнера, Абитебуля, Бинотто, они работают по сменам, на выходные если это не их смена они уезжают домой, на каникулы кто-то остается. Кто-то уезжает. Вольфф не живет в школе, он живет в городе. Он уезжает поздно ночью, приезжает рано утром. Тост живет в своей коморке. Он никогда не покидает школу. Все что им надо, просто проверить комнаты учителей. — И что это за второй план? — Спросил Хюлькенберг, всем было интересно, что же это был за план. Пьер тяжело вздохнул, понимая, что сейчас он будет выглядеть как дурак. Гасли знает. Это дурацкий план, но он может сработать. — Если кто-то будет все же на месте, вам придется толкнуть меня с лестницы, чтобы создать очередную диверсию, — очередное падение, очередное ненужное падение по мнению многих. Все переглянулись и не смогли сдержать нервного смешка, — мало ли почему мы шатаемся по школе, они будут просто вынуждены помочь мне. Я же ходячая катастрофе, — с этим были согласны все. Этот мальчика самая настоящая ходячая катастрофа, что притягивает все возможные неприятности больше, чем кто-либо другой. — Пьер. Вопрос, — Данил наклонился вперед и сложил руки, он сделал серьезное лицо, какое только мог сделать, — ты мазохист? — Пьер закатил глаза и рассмеялся, как и другие. Стоило ждать подобного вопроса, — потому что из всех присутствующих ты люлей получаешь больше всех. — Сказал человек, который добровольно пришел сюда, — Данил выпрямился и посмотрел в потолок. Нико не мог просто промолчать, но он совершенно забыл, что эту часть истории он не рассказал Гасли и он знал, что Пьер не пропустит это мимо своих ушей, он и не пропустил. Он видел, как на одно мгновение, недоверие блеснуло в глазах француза, но лишь на одно мгновение. — Моя очередь. Хлебало завали! — Квят давно хотел сказать эту фразу кому-то, а то он слишком часто слышал это в свой адрес. Парен отвесил очень сильный подзатыльник Хюлькенбергу. Карлос, что сидел рядом не мог удержать наглого смешка, кажется кто-то тоже давно хотел ударить Нико. Нико даже готов был согласиться, что он его заслужил. Данил снова на секунду застыл ему нужно было подумать, что бы устроить, чтобы привлечь внимание всех и, кажется, у него был подходящий план, — так ладно. Мы займемся обедом, вы займитесь комнатами, Пьер следишь за телефоном, если кто-то из учителей пропадет из поля видимости кто-то из нас должен написать, нам же просто понадобиться чтобы как можно больше ребят вписалось в движ. Тогда надеюсь не придется тебе опять летать. Потому что второй план говно, и я не постыжусь это сказать, — все были согласны с тем, что запасной план говно. Шарль уж точно не собирался толкать Пьера с лестницы, а Вальттери… возможно, но вряд ли. — Ну уж простите за то, что я пытаюсь продумать мелочи пускай таким странным способом, — кажется это даже на секунду обидело Пьера, что никто не оценил его стараний предугадать будущее. Попытаться сделать так, чтобы никого не заметили на месте их маленького преступления, но одновременно попытаться все же достать улику. — Не дуйся, сыграешь в благородство другой раз, Данил снова растрепал волосы Пьера, парню это уже начинает надоедать, что каждый пытается разлохматить его прическу, — а сейчас надо привлечь как можно больше ребят. Скажите своим друзьям, чтобы они были готовы к обеду. А так пора готовится к уроку, — как совпало ребята начали заполнять класс. Урок вот-вот должен был начаться. Ребята сидели по своим местам. Сейчас уроки вел Хорнер и он выглядел немного нервным, что не могло не порадовать Даниэля, австралиец посмотрел в сторону Макса. Он сидел, постукивая под партой ногой от нервов. Ландо наклонился к нему и что-то прошептал на ухо, что было ошибкой, он должен был подобрать момент получше. Его тут же вызвали к доске. В момент, когда месье Хорнер мучал бедного Ландо, Пьер протянул записку Антонио, о том, что что-то намечается во время обеда и он должен тоже в этом поучаствовать, и чтобы он сказал об этом Кими. Джордж же шепнул на ухо Алексу. Нико запустил Кевину самолетик, пока Хорнер не смотрел, Магнуссен обернулся назад и не совсем понимая, что происходит развернул его. Так цепочка информации запустилась. Данил рассказал Дэну, что тот запланировал, парень не смог удержать эмоций, чем тоже привлек к себе Хорнера и следующим у доски позора стоял Дэн, но Данил был уверен, что Риккьярдо расскажет «карапузам» и Верню или Де Врису, а те скажет своим. Скоро вся школа обернется в настоящее поле боя. Хорнер покинул кабинет довольно быстро, что не могло не привлечь внимание Даниэля. У него в голове был план, как только они достанут кепку. Идея, которая родилась у него в момент, когда Сирил достал из стола льва. Он готов был выбить правду, хотя за это его возможно выгонят даже отсюда. И тогда можно было поставить большой крест на собственной жизни, но он готов был рискнуть. Ведь он верил, что правда была на его стороне. Ребята отправились в столовую. Все кроме Вальттери, Шарля и Пьера. Боттас попросил Джорджа его подменить. Так как Льюиса не было в школе главным за столом был он, но сейчас и ему нужно было быть в другом месте. Большая часть мальчишек ожидала чего-то, но никто не знал, чего именно. Данил сидел и выжидал подходящего времени ближе к середине ланча, чтобы дать ребятам больше времени исследовать все. Если он начнет в правильное время разборка будет длиться даже во время урока, тогда мальчишки успею все сделать по-тихому и успеть к уроку и остаться незамеченными. Данил посмотрел на Даниэля, он на него, затем на Карлоса, Нико и Ландо. Они все сидели наготове. Ожидая какого-то сигнала. Квят рассматривал стол, пюре, сок, горошек, мясо. Себастьян снова выглядел уныло и Данил понимал почему. Он надеялся, что, когда они закончат, Феттель наконец вернет свою улыбку назад, чтобы тот не задумал, они будут быстрее, и они не позволят другим встрять в неприятности. Данил не позволит другим встревать в неприятности ни Себастьяну, ни Кевину, ни Пьеру никому. Они близки он чувствовал, как они близки к правде. Он мог чувствовать запах правды, и он был не самым приятным. Данил посмотрел на часы в конце зала, он видел, что посчитал, что за это время ребята должны были добраться до комнат. Квят снова посмотрел на Даниэля и подмигнул ему. Это был сигнал. Данил надеялся, что эта разрядка поможет им сгладить углы. Просто выпустят пар. Начнут большую заварушку. Мальчишки вскочили из-за стола. — Почему ты ведешь себя как придурок? — Квят оттолкнул от себя Риккьярдо. Первый этап привлечь к себе внимание. Учителя, конечно, заметили возбуждение. Выдуманный спор. Подходит. Немного злой и личный… Ничего страшного, они не обидятся друг на друга. Так и было задумано, — почему ты не можешь остановиться и подумать, хотя бы на одну блять секунду своей кудрявой тупой башкой! Если в прошлом ты и был «звездочкой» со своим личным обожателем, но ты облажался. Поэтому жри говно, — Риккьярдо возмутился. Данил решил зайти с тузов, напомнить ему о давней ошибке, но и Дэн тоже мог. -Что самого умного из себя строишь? — Толкнул в ответ Риккьярдо, — А на самом деле не лучше меня, просто выделываешься, строишь из себя героя, — парень будет тоже бить по больному, чтобы не было потом вопросов, — на деле ты просто потерянный во Франции ребенок, что пытается казаться больше, чем он есть, — Данил потянулся рукой к пюре и смачно положил свою руку, измазанную в картошке на голову Даниэля. Кто-то сзади же кинул пюре из-за спины прямо в лицо Данила. Это был никто иной как Нико, чтобы сбить внимание с двух сорящихся мальчиков. Это был сигнал. — Пацаны, драка едой! — Этот боевой клич был исполнен Карлосом Сайнцом и запустил настоящую баталию. Все те, кто получили весточку тут же принялись за дело, не задумываясь ни на секунду. Самые неожиданные лица приняли участие в этом бедламе. У всех были претензии к кому-то и поэтому в кого-то еда прилетала чаще. Кевин бросался в Нико Хюлькенберга, много еды прилетало в Эстебана, но рядом с ним сидел Чеко, которому не понравилось это. Перес и Окон после появления Стролла, они даже немного сдружились, поэтому он не мог просто сидеть на месте, конечно, он будет бросаться в ответ. В отрыв ушли и мелкие ребята, которые запрыгивали на свои столы и просто кидались во все стороны. Даже Кими, который просто положили еду на голову Себа, тот же в ответ испачкал его лицо в подливе, в котором было мясо. Крики ребят, летающая еда. Все это запустило цепную реакцию. Вскоре все включились в драку едой и учителя не могли обязать взбунтовавшихся ребят к порядку… Вальттери сидел на одном колене, пытаясь вскрыть первую комнату. Как и боялся Пьер, комнаты учителей в отличии от комнат ребят были закрыты. Это была проблема, но у них было решение. Очень удобно иметь по другой человека с таким прошлым, но они не воспринимали его как инструмент. Вальттери теперь их друг. Комната открылась и первым пошел Шарль. Вальттери же принялся вскрывать второй звонок. Леклер осмотрелся по сторонам, пытаясь прикинуть, где может лежать кепка. Мальчик подошел к тумбочке, что стояла у кровати. На ней была фотография в рамке, на которой были изображены дети, и ночная лампа. Шарль резко дернул на себя ручку тумбочке и услышал, как что что-то ударилось о стенку, но это явно была не кепка, кепка не издала бы такого звука, это было что-то тяжелее. Может какой-то ежедневник… книга? Это точно не то, что они искали. Леклер подошел к шкафу и резко раскрыл его. Мальчик аккуратно встал на цыпочки. Верхняя полка была похожа на то, что они видели на фотографии, даже слишком, но кепки там не было. Это был тупик. Кепки не было в этой комнате. Шарль даже не понял чья это была комната. Чьи это были дети на фотографии. Второй замок открылся и в следующую комнату вошел Пьер. Мальчишка не мешкая пошел сразу к шкафу и раскрыл его. Одежда, что висела там тут же выдала хозяина комнаты. Сирил Абитебуль. Только один человек в школе носит желто-черную одежду. Гасли отошел немного назад и тут же увидел что-то красное запрятанное за коробками, что лежали на верхней полке. Гасли осмотрелся по сторонам, он явно не мог рисковать своей ногой и карабкаться на стул, чтобы посмотреть, что же это такое? — Вал? Шарль? Руку помощи? — Леклер вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Они все понимали, что у учителей закрадется подозрение, когда они увидят, что их комнаты были открыты. Боттас все еще занимался третьим замком и не мог отвлечься, а Шарль, обнаружив ровным счетом ничего пришел на помощь Гасли. Француз показал наверх, и Шарль аккуратно потянулся, раздвигая коробки… это была кепка. Та самая кепка, — твою мать! — Воскликнул Пьер. В коридоре раздался щелчок, что означал, что Вальттери открыл следующую дверь, но услышав восклицание Пьера тут же появился во второй комнате, — ничего не понимаю. На фотографии она явно лежала в другом месте… -Я не верю, что Сирил втянут в это дело… — покачал головой Шарль, — я хочу найти преступника, но я не думаю, что это он. Хоть убейте, может кто-то подкинул его улику, ну как с Тостом? — В списке ненавистных учителей среди учеников месье Абитебуль разделял, наверное, одну из последних строчек. Он был хорошим, что удивительно в этих стенах. — Либо он из тех людей, которые меньше всего фигурируют и кажутся милыми, а потом выясняется, что они серийные убийцы? — Шарль и Пьер в ужасе посмотрели на Вальттери, на чьем лице вообще не было эмоций и в данной ситуации он больше напоминал серийного убийцу чем Абитебуль. — А я думал Даниэль и Данил фильмов пересмотрели, — усмехнулся Шарль. Он был тем, кто давно заметил, что Данил опирался на детективные фильмы, а Даниэль слишком много вкидывал отсылок к фильмам. Да он сам собой напоминал персонажа из фильма. — В любом случае, — перебил Вальттери, — пора линять отсюда, — и в этом он был прав, хотя телефон Пьера молчал, что означало, что никто из учителей не шел в их сторону. Они нашли то, что надо и пора было уходить и быстро. Нельзя было вызвать подозрения, — скорее всего наше прикрытие уже давно успокоили, — ребята не знали, что устроили ребята. Они двинулись к жилому блоку. Они должны были убрать кепку. Ребята шли по коридорам, так быстро как только могли, но Гасли явно отставал от других ребят из-за своих костылей. Боттас и Леклер постоянно оглядывались назад, Пьер старался передвигать костылями так быстро как только мог, но это было явно тяжело для него, но они уже были на безопасном расстоянии от комнат, мальчишке надо было просто отдышаться. Он остановился прямо напротив окна, когда заметил, что мальчишки стояли во дворе по линеечке, как на перекличке. Что-то происходило… Пьер подозвал к себе ребят, чтобы они тоже увидели происходящее. Данил и ребята стояли в одной из линий полностью перепачканные, склонив головы, но довольно улыбаясь. Это заварушка была даже больше, чем та, что была в прошлый раз. Они понимали, что скорее всего будут снова наказаны, но они все пришли к выводу, что это того стоило. Они не сожалели, как и некоторые другие ребята, но команда знала, что это все для дела, ну и немного для развлечения, пока не пришел Вольфф и не остановил весь этот цирк одним лишь своим присутствием. Месье Вольфф умел эффектно появится и установить порядок одним лишь взглядом. Он сказал собрать всех на улице, это была очередная прилюдная «казнь», все знали, что будет происходить. Не в первый раз проходило. Гасли смотрел на происходящее затаив дыхание, ожидая что же произойдёт дальше. Леклер же знал, что им срочно нужно спрятать кепку, поэтому отдал ее в руки Вальттери и сказал спрятать в комнате Пьера и Данила. Вальттери не стал припираться и побежал в сторону комнат ребят. — Я сейчас попрошу выйти того, кто спровоцировал… этот беспорядок в столовой. На счёт три, раз… — Карлос и Нико переглянулись. По сути Данил и Даниэль не начали драку, первый бросок сделал Нико, а поддержал это Карлос. Хюлькенберг указал на себя, но испанец покачал головой и указал на себя, — два, — ребята не могли решить, кто же выйдет вперёд. В ход пошли камень, ножницы и бумага, но даже так у них не получалось кто же пойдёт. Где-то в душе Карлос сомневался брать вину на себя или нет. Он помнил предложение отца, что если все пройдет без происшествия, то он сможет вернуть свою прежнюю жизнь, то это означало потерять Ландо, это была настоящая дилемма, он ненавидел это место, как и все, но именно здесь он нашел ребят близких ему по духу, здесь он нашел кого-то кто стал очень важным. Эта проблема не покидала мысли Карлоса. Тут случилось немыслимое. Не дожидаясь того, как Вольфф закончит отсчет. Ландо, что стоял рядом с Карлосом вышел вперед. Маленький мальчишка, перепачканный с ног до головы с наглой улыбкой на лице. — Я это начал, — мальчишка стоял, храбро подняв голову. В рядах поднялся тихий гул, все знали, что это явно был не Норрис, и Нико не позволит взять британцу на себя вину за то, чего он не делал, даже если наказание британцу не будет таким суровым как любому из ребят из оригинальной «Разрушительной четверки», поэтому немец торопливо вышел вперед, забирая вину на себя. Карлос немного замешкался. Чаши его моральных весов не могли позволить, чтобы Норрис получил наказание вместо него, поэтому он тоже вышел вперед. — Нет, это я начал, — На душе испанца скреблись кошки, он понимал, что возможно сейчас упустит возможность вернуть свою обычную жизнь, но он не позволит Ландо быть на его месте. Его прошлая жизнь не стоит Ландо. Данил и Даниэль хитро улыбнулись, они поняли к чему все идет. Они вышли вперед и взяли вину на себя, началась очередная цепная реакция. Макс тоже не мог стоять в стороне он сомневался, но, когда он вышел вперед он будто почувствовал, как с него спали невидимые оковы. Внутри него заиграло старое чувство, которое начало разгораться в нем сильным пламенем. Это чувство было с ним всегда, когда они напрашивались н неприятности. В нем просыпался старый добрый «Король Лев». Макс был не единственным кто вышел вперед. Джордж и Алекс, что стояли на ряд впереди вышли вперед, которые совсем были ни при чем, а за ними Антонио, которому вообще было не свойственно подставлять себя под удар, но он шел из расчета на то, что чем больше ребят сейчас выйдут, тем лучше. Они не смогут наказать всех, в каком-то смысле. Вперед вышел Кими, а за ним и Себастьян. Они знали, что если Тонио вышел, то это скорее всего план. Многие ребята присоединились. Учителя что стояли за спиной Вольффа были немного удивлены происходящим, но Вольфф, сохранял спокойствие. Окон, Перес, Магнуссен, Грожан, Шумахер, Айлотт, Шварцман, Армстронг, Вернь, Да Кошта, Вандорн, Де Врис, Эванс вскоре почти все воспитанники интерната вышли вперед. Ребята, что на самом деле начали эту всю заварушку, чувствовали благодарность к другим ребятам, которые поддержали их, и ощущали маленькую победу. Они не знали почему это происходит. У каждого были свои мотивы для подобного. Сайнц посмотрел на Норриса и взял его крепко за руку. За всем наблюдали Пьер и Шарль, они не понимали, что происходит, почему все выходили вперед. Они смотрели за замиранием сердца, Гасли хотел находиться там, чтобы не происходило. Вольфф осмотрелся по сторонам, он сам не совсем понимал, что делать. Он мог наказать кого. Было очевидно, что выяснить наверняка, что произошло было невозможно, все сплотились, что определенно создавало проблему. Такое случалось не так часто. — В связи с сложившимися обстоятельствами… мы не можем выявить настоящих виновников, поэтому я пришел к решение, что будет коллективное наказание. Неделю, без ужинов, — мальчишки немного расстроенно завыли, однако это было не все, — но в связи со всем произошедшим… занятия на сегодня отменяются. Все разойтись и привести себя в порядок, — а это новость не могла не порадовать малолетних негодников и недовольные предъявы сменились свистом и аплодисментами, учитывая, что это была пятница. Это был настоящий подарок, — ребятам, что уже были наказаны до этого подойти к месье Тосту. Они займутся уборкой зала, — Данил и Даниэль обреченно взвыли, ожидая самый настоящий ад в столовой. Они оставили за собой настоящее месиво по всему залу они явно застряли там на долго, — Макса Ферстаппена я попрошу потом зайти ко мне в кабинет, — Риккьярдо посмотрел на Ферстаппена, который был неприятно удивлен таким вызовом. Он не знал почему его вызвали, но выбора особо не было. Мальчишки разошлись привести себя в порядок, конечно. Шарль и Пьер успели дойти до комнаты Гасли и Квята, чтобы узнать, что же произошло и как же они приятно были удивлены, что уроки были отменены и как неприятно был удивлен сам Данил, когда узнал, что кепку они нашли в комнату Сирила Абитебуля. Это становилось очень подозрительно, что все улики были разбросаны, они трое пришли к выводу, что кепку могли переложить, если сравнивать с самой первой уликой с кроссовками Бьянки, те все же оставались в той же комнате, хотя тоже изменили положение, но моно было предположить, что их спрятали, чтобы никто другой не забрал, что касается кепки, то было совершенно очевидно, что она лежала в другом шкафу. В том шкафу, который проверял Леклер, но он так и не понял чья это была комната, а вот у Пьера была мысль, что это была комната Веббера, но и Данил предположил, что это могла быть комната Хорнера, снова эти двоя занимали места самых подозрительных из всех. Шарля ждал все же неприятный сюрприз, он тоже должен обязан убирать тот беспорядок, который оставил после себя отвлекающий маневр Данила и ребят. Это его немного расстроило мальчика, но не сильно удивило. Данил и многие из воспитанников отправились приводить себя в порядок и переодеваться в обычную одежду. Кажется кому-то потом придется еще и мучится со стиркой. Макс Ферстаппен шел по коридору в сторону кабинета, он испытывал чувство дежавю. Как только он снова связался со своими старыми друзьями, то сразу стал частенько попадать в кабинет Вольффа. Его ладони потели от нервов, он их потирал друг о друга, а сам он боялся, что его все же ждет наказание, что это был хитрый маневр, чтобы наказать одного из самых невиновных, чтобы тем самым вызвать возмущение и чувство, дабы предотвратить в будущем подобное. Такое они тоже проходили в этом месте. Многие считали решение директора за победу, что какие-то изменения начали происходить, но Макс уже сомневался, что что-то когда-нибудь изменится. Ферстаппен постучал в дверь и немного замешкался перед тем, как войти. В кабинете Тото Вольфф говорил с кем-то по телефону, но как только мальчик подошел к его столу директор протянул телефон парню. Мальчик не понял, что происходит и неуверенно взял телефон. Мальчишка обомлел, когда на раздался знакомый теплый голос, который он очень давно не слышал. — Привет, Макси, — раздалось из трубки телефона, по телу Макса разлилось приятное тепло, Ферстаппен отвернулся от Вольффа, потому что не очень хотел, чтобы директор видел, как расплывается его губы в улыбке, как его глаза начали намокать от радости. Он очень сильно скучал по этому голосу. — Мам? — Его голос дрожал, он не мог поверить, что это на самом деле происходит с ним. Он ожидал многое, но никак не ожидал, что директор даст ему поговорить с его мамой, он уже не надеялся ее услышать из-за всех последних событий, — мам! Я так давно тебя не слышал. — Как ты, мой львенок? — Он мог ощущать ее рядом, мог ощущать ее тепло, ее объятия вокруг его плеч, хотя это было не так. Она была далеко. Макс не знал, что ей рассказать. Хотелось сказать так много, но он не находил слов. Мама не знала через, что проходил ее мальчик, не знала, что его мальчик снова влюблен и не знает в кого. Ферстаппен хотел рассказать ей все-все. Ведь это был первый раз, когда он говорит с ней без присутствия отца, но рядом стоял месье Вольфф, что сковывало его. — Как обычно, — это явно не то, что он хотел сказать. Он хотел прикусить свой язык, пожурить себя за это, — немного странные события творятся вокруг, но я в порядке, — он не мог рассказать, что происходит на самом деле, не при человеке, который находился в кабинете, он боялся, что Вольфф влезет туда куда ему пока не следует, а именно в дела детей. Как известно дети здесь не доверяют взрослым, — как ты? Как Вики? — Слышу ты не все рассказываешь, — он услышал хитрую игривую интонацию в голосе мамы, но и там было и понимание, это отличало маму и папу Макса. Мама всегда понимала его, даже когда мальчишка немного не договаривал, — у нас все хорошо, Вики рвется к тебе, очень хочет увидеть тебя и на следующей неделе мы, наверное, приедем к тебе. — Правда? — Мальчишка на мгновение застыл. Ферстаппен так долго ждал, когда наконец услышит эти слова, как услышит, что его мама и его сестра Виктория приедут к нему в школу. Он сможет взаправду их обнять, поговорить с ними лицом к лицу, рассказать все что он хочет. — Да, нам надо будет серьезно поговорить, львенок, — эта фраза тут же вернула Макса с небес на землю. Он сразу вспомнил о ситуации, в которой он находился, — ты, наверное, знаешь, что я собираюсь лишить родительских прав твоего отца… — мальчик будто почувствовал, как его щеки загорелись, как будто его отец снова отвесил ему пощечину, — он приезжал к нам, все прошло не очень гладко, — Макс даже думать не хотел, что могло произойти после этой встречи, но он слышал некую горечь в голосе женщины. — Он вас обидел? — Звонкое молчание стало мальчику ответом, в этот момент очередная волна ненависти к Йосу Ферстаппену захлестнула Макса. Он не понимал. Почему отец так поступает с ним, с мамой, с сестрой. Он хотел знать, что было причиной жестокости его отца, неужели все так сильно насолили отцу, — почему он это делает? — Малыш, — тихо вздохнула мама Макса, — он человек, у которого ничего нет, который несчастен и самоутверждается за счет слабых по силе, но не по духу, — мальчик услышал какой-то холод в голосе женщины. Он слушал ее затаив дыхание, — поэтому будь сильным, Макси, будь смелым, ничего не бойся, но, чтобы не происходило, не покидай территорию школы, — эта информация удивила мальчишку, он подозревал почему, но не думал, что отец готов был пойти на такое безумство, — так будет безопасней и наверное… я не смогу забрать тебя на каникулы. Прости, львенок, но так надо, — внутри все оборвалось. Разговор, который так ждал этого разговора обернулся полным разочарованием, — обещаю, когда все решится, когда я буду уверена, что твой отец не сможет навредить тебе, я заберу тебя.***
На улице стояла кромешная тьма, когда к воротам интерната подъехала довольно дорогая машина. На переднем пассажирском сидении мальчишка, что, склонив голову и потупив взгляд, смотрел себе в ноги, явно не желая общаться с человеком, что сидел за рулём. За рулём сидел статный мужчина а костюме с очень суровым пронзающим взглядом, которым казалось можно было бы убить человека подобно медузе Горгоне. В дорогом Мерседесе сидели Льюис и его отец. Никто не выходил, никто не говорил, Хэмильтону младшему хватило разговоров за неделю. Он просто хотел уйти в свою комнату и лечь спать, лишь бы просто не слышать бесконечных унизительных нравоучений. Он хотел сосредоточиться на завтрашнем дне, когда она увидит первый раз за долгое время Нико Росберга. Он не знал почему, но он хотел увидеть его запястья. Льюис хотел узнать почему он это сделал, неужели из-за него. Неужели он был проблемой. С этими мыслями он провел неделю дома. Мужчина не смотря на своего сына холодно сказал. — Надеюсь ты усвоил урок, и ты не будешь меня позорить, — отец не был зол, не был в бешенстве, когда он забирал Льюиса, он молчал всю дорогу. Будто ему было совершенно все равно, но парень знал, что это равнодушное затишье перед настоящей бурей унижения. Каждый день выслушивать какое он разочарование монотонным голосом, сравнивать его с кем-то. Это действительно ранило. Отец не был из тех, кто будет кричать с слюной у рта. Он был тем, кто убивал изнутри своим равнодушием. — Хорошо, — тихо произнес Льюис. Он вышел из машины, чтобы открыть заднюю дверь и забрать свою спортивную сумку и как только дверь за ним закрылась. Машина дернулась с места и оставила Хэмильтона одного. Вот он и вернулся обратно в школу. Он даже был рад этому, его встретил Веббер и пропустил его в школу. Мальчик направился в сторону своей комнаты, абсолютно убитый. Хэмильтон открыл дверь своей комнаты и увидел спящего в своей кровати Вальттери. Финн начал ворочаться, потому что почувствовал, как на него кто-то смотрит. Парень медленно прошел в комнату, — ну привет, Вал, — мальчишка упал на свою кровать, не раздеваясь, уронив свою сумку рядом. Он просто хотел поспать, завтра его ждал большой день.