Les petits coureurs

      Себастьян лежал в своей кровати на боку, обнимая своё одеяло, все еще погруженный в дрему. Он был измотан, он долго сидел с Шарлем в его тайнике, который пытался его успокоить, но выходило у него это с трудом, хотя сам Себастьян старался изо всех сил сделать так чтобы слезы перестали бежать с его глаз. Просто, со всем тем, что на него навалилось, ему хотелось просто выпустить все эмоции наружу и хорошенько проплакаться. Он устал держать все в себе, он устал быть жертвой, он скучал по своей старой жизнь. Он хотел быть просто обычным парнем, просто жить как все. Мальчик хотел первый раз за все время проспать подъем пропустить зарядку и завтрак, даже зная, что ему это будет чревато дисциплинарным выговором. Однако привычки не обманешь, он всегда просыпался ровно к подъему, поэтому он не мог продолжать спать, ему пора просыпаться. Себастьян развернулся, медленно раскрывая глаза. Ему на глаза попалась размытая фигура, что сидела за столом. Он видел на столе камеру Пьера, которую он прятал в своем тайнике, Себастьян сам сказал, что пора бы ей вернуть законному владельцу, что она очень ему помогла и это была чистая правда. Как только он решился пойти против своего “монстра”, он совсем не понимал, что делать, он был один и все что у него было это только, что он знал о дневнике, который тот хранил. Дневник с секретами, одним из которых стал сам Феттель. Его монстр очень много рассказывал Себастьяну о самом себе, потому что они доверяли друг другу, оглядываясь назад он сожалел о каждой секунде, проведенной рядом с этим человеком. Он знал о журнале, но не знал о его содержимом, когда в первый раз он попал в его руки Себастьян обомлел от ужаса столько бедных мальчишек, зная, что в других местах были такие как он. Он хотел знать, что с ними стало, но кто бы ему ни попался, все заканчивалось плачевно. Он был убежден, его ждала та же участь.       Наконец Себ смог продрать свои глаза и разглядел Леклера, что усердно делал что-то за столом, он явно был давно на ногах, его лицо было очень уставшим и синяки под глазами буквально кричали об это. Феттель начал медленно вставать с кровати, чтобы посмотреть, чем же так старательно занимается Шарль. Неужели уроками? Его никогда не беспокоило не выполненное домашнее задание. Себастьян поднялся и увидел на столе несколько сломанных серых грифелей и целую кучу стружки от карандаша. Леклер сидел за столом и упорно стачивал карандаш, от которого почти ничего не осталось.       - Что ты делаешь? -Леклер дернулся на месте и схватился за сердце. Себастьян засмеялся, видимо кто-то был слишком занят уничтожением карандаша и даже не заметил, что его сосед по комнате проснулся.       - Боже, как же ты меня напугал, - мальчишка выдохнул и помотал головой, стряхнув стружку в мусорную корзину, что стояла под боком, - я делаю нам пару дней выходных. Грифель от карандаша как чужеродный загрязнитель в организме вызывает детоксикацию, то есть температуру до тридцати восьми градусов часа на четыре и возможно расстройство желудка, в крайнем случае все прилегающие проблемы с животом, но у меня была только температура, - это объясняло внезапные болезни Шарля, когда у него на ровном месте появлялась температура, Феттель был поражен на сколько все же Шарль бывает хитрым, - сочтут что мы заболели и оставят на весь день в комнате. Этого нам хватит, дня на два и не смей спорить. Потом попрошу еще у кого-нибудь карандаш, - мальчик протянул Феттелю грифель и тот недоумевающе взял его в руки. Он не совсем понимал зачем это, - не спорь и ешь. Тебе надо отдохнуть. Я буду здесь с тобой и, богом клянусь, если сюда войдет та мразь, что сделала это с тобой, я его голыми руками разорву.       - Знаешь, ты всегда был немного странным, но сейчас ты мне кажешься вообще диким, все это может окончиться очень плохо для наших желудков вплоть до проколов, не самый безопасный способ пропустить занятия, - Шарль одарил Себастьяна очень серьезным взглядом, он в последнее время был слишком серьезен, он уже все меньше напоминал того оболтуса, который все время норовил попасть в неприятности по своей глупости, неужели тот начал взрослеть, - ладно-ладно в этот раз будет по твоему, - Себастьян проглотил грифель целиком. Ему действительно не помешал бы отдых, тем более, когда кто-то рядом он точно будет в безопасности. Его умиляло это желание Леклера защитить его, хотя все это время именно он защищал его. Леклер тоже быстро закинул грифель в рот, - раз уж таков твой план, видимо мне как больному стоит лечь в кровать, - обычно Себа бы давно начала бы мучать совесть за такую проделку, но не в этот раз.       - Через пятнадцать минут ты начнешь чувствовать жар, так что да, ложись в кровать, а я пойду предупрежу Кими, он принесет нам чего-нибудь поесть, - Шарль подскочил с своего места и пошел в сторону двери. Он хотел все сделать быстро, Леклер не смел оставлять Себа одного даже на пять минут. Мальчишка с золотыми волосами упал на свою кровать и снова зарылся в свое одеяло. В одеяле он будто чувствовал себя в своем собственном безопасном мирке, который сегодня взялся оберегать Леклер. Себ устал сопротивляться. Ему действительно нужно отдохнуть.       Шарль подошел в комнату Кими и Антонио, которая была неподалёку от них. Это было достаточно удобно, он точно не пропустит, если кто-то направится в их комнату. Мальчишка незамедлительно постучал в дверь. Нечего было мяться на пороге, не в этот раз. Дверь распахнул Антонио, и Шарль не заставил ждать себя на пороге и толкнув в плечо Джовинацци вошел в комнату. Итальянец возмущенно закрыл за ним дверь и сложил руки на груди. Кими сидел на кровати в одних шортах. Финн многозначительно взглянул на Леклера, явно требуя от него ответ за этот грубый визит, Антонио все еще его дру, он не позволит так с ним обращаться. Леклер сел напротив на кровать Антонио, от чего итальянец возмутился еще больше.       - Я и Себ сегодня будем в комнате весь день, предупреди учителей и остальных, и принеси нам, пожалуйста, еды, буду очень признателен, - Райкконен лишь кивнул, но это было явно не все что он хотел услышать и явно не все, что Шарль хотел сказать. Леклер недоверчиво посмотрел на итальянца, а затем на финна, но тот лишь снова кивнул, давая добро на то, чтобы Шарль не стеснялся говорить при нем, что не очень сильно убедило самого Леклера, он наклонился ближе и начал шептать, - я не доверяю ему, откуда он черт возьми узнал про камеру Пьера и рассказал о ней Себу. Да, он фотограф, не смотри так на меня. Халк был прав, - Кими ничего не сказал и Шарль обреченно вздохнул, - я говорил с ним Кими. Пять раз. Все началось с того как я попал в клетку... Помнишь, что говорил Нико. Кто бы то ни был, он просто почти сломал его, до глубины души. Он не все мне рассказал и вряд ли с кем-то захочет об этом говорить, так что приди после уроков. Поговори с ним. Может ты узнаешь, что-то больше, - Леклер начал чувствовать легкий озноб, организм уже начал реагировать на грифель, что попал в его пищеварительной системе, ему надо было пойти в комнату, - сделаешь это? Не ради меня... ради Себастьяна.       - Я сделаю это, иди давай, ты побледнел, - Леклер приложил руку ко лбу и понял, что он начал потеть и у него явно появился жар. Шарль кивнул Кими и пошел к выходу, но он обернулся. Он кое-что вспомнил из ночного разговора с Себастьяном. Это могло дать наводку, возможно Райкконен все же знал все это время кто обижает Феттеля, но не воспринял угрозу в серьез, ведь потом немец начал все скрывать.       - Кими, а о чем или о ком ты предупреждал Себа? - Финн посмотрел на Леклера. Он попытался пробежаться по всем ситуациям, о которых он его предупреждал, коих было тьма тьмущая. Феттель был смышленым, но все время лез на рожон. Этим он и Шарль были очень похожи, за тем исключением, что Шарль чаще всего попадал в беду по своей глупости, делал какую-то глупости назло, а вот Себ чаще всего становился жертвой собственного любопытства, а по итогу оба пленники собственного характера, который никак нельзя было уломать. Два упертых барана. Они друг друга стоили. Не мудрено, что Себ взял над Шарлем шефство, он видел в нем себя, а за самим Себастьяном следит Кими. Финн покачал головой, у него были кое-какие мысли, но он должен обсудить это с Себом. У него появились некоторые подозрения, надеясь, что они не подтвердятся. Шарль пошел дальше к двери, принимая его молчаливый ответ, - только посмей разболтать, то, что ты здесь услышал, болтун хренов, - прошипел Шарль, что на секунду остановившись напротив Антонио, оставляя того в растерянности. Тот, по его мнению, не сделал ничего плохого, он не понял его претензии. Мальчишка вышел из комнаты громко хлопнув дверью, направляясь в свою комнату, чтобы прилечь и немного отдохнуть.       Ребята собирались во дворе, все укутанные в теплые вещи, больше не было кремовых шорт, были теплые штаны, кофты и шапки. Из темных облаков вот-вот, казалось начнет срываться снег, а все деревья и лужайки покрыты инеем. Уж ближе все было рождество, хотя праздничным настроением даже и не пахло. На этой неделе часть ребятишек должна было вернуться домой. Кто-то уже уедет в эту родительскую среду, кого-то заберут в пятницу. На выходных ребята, что останутся в стенах интерната, будут развешивать украшения и ставить небольшую елку. Празднование пройдут в узком кругу ребят, которым некуда вернуться, или которых просто не могут забрать. Это время, когда из учителей за главного остается лишь Франц Тост, который никогда не наседает на детишек. Благодатное время каникул. Пьер, как всегда, стоял рядом с Данилом, который рассказывал ему о том, как здесь проходят праздники, как Тост приносит в интернат телевизор, как можно спокойно ходить по зданию в одной пижаме и быть где захочешь. Квят старался поднять мальчишке настроение, полностью игнорируя рядом стоящего Даниэля, но он пытался хоть как-то пробудить праздничное настроение, но у него это не очень удавалось. Мальчик смотрел туда, где должны были стоять Леклер и Феттель, однако ни того ни другого не было на месте, но там встали Кими и Антонио. Внезапно к нему повернулся Райкконен и подозвал Пьера к себе одним жестом. Гасли осмотрелся по сторонам, а затем указал на себя. Тот не был уверен зачем его подзывает к себе Кими, но он начал медленно подходить к финну, ковыляя на своей больной ноге. Финн схватил его за локоть и резко подтянул его к себе, от чего тот чуть не грохнулся на землю.       - У Шарля и Себа температура, они весь день будут в своей комнате, - Пьер же только вчера видел Леклера он был абсолютно здоров, на автомате, парень приложил руку к своему лбу, проверяя не подхватил ли он чего, и Райкконен лишь усмехнулся, давая намёк на то что та вызвана искусственно, - мне надо будет поговорить с Себом, поэтому если вы хотите что-то узнать от него, ты должен взять на себя Шарля, - Пьер был практически уверен, что Шарль на него дулся очень даже не искусственно, он понимал, что они должны поговорить, но только вот даже в мыслях, он не знает, как и о чем. Он не хотел его терять, но он перестал понимать, что между ними происходит, - у них в комнате лежит твоя камера, думаю ты хочешь ее обратно, - парень остолбенел. Это подтверждало, Все сомнения будто были стёрты, как надпись на песке морской волной. Он до конца не хотел верить, что именно Себ был фотографом, конечно, они все это подозревали, но им хватило одного раза пролезть в учительские комнаты и чуть не наделали в штаны, а Себ делал это постоянно, рисковал для них и Кими скорее всего тоже это понимал, но больше всего его волновало, то, что Себастьян скорее всего знал, кто следующая жертва. Пьер в этом заведении частенько стал полагаться на свою интуицию и сейчас она говорила ему, что его ждёт опасность. Он начал бояться оставаться один, ему казалось, что кто-то следит. Его подозрения все крепчали, но он не готов был ручаться за них, потому что его цель совершенно не давала поводов для беспокойства. Это напрягало. Может дело было вовсе не в нем, что если дело было в Шарле. Что если его просто отвлекают от настоящей угрозы? Он чувствовал, что Данил с воскресенья начал что-то скрывать от него, у него появились подозрения, что Льюис узнал, что происходит на самом деле и самые их ужасные подозрения подтвердились.       - Я постараюсь что-нибудь придумать, - Пьер вернулся на место. Кими рассчитывал на то, что Гасли сейчас передаст эту информацию остальным, но сам Пьер не спешил рассказывать все Данилу, он снова испытывал какое-то странное чувство, которое затмевало все его мысли о Себастьяне, о деле и о его камере. Леклер просто захватил его сознание, он не знал, что ему делать, - Дани, мне надо поговорить с Шарлем.       - Додумался наконец, - Данил толкнул Гасли в бок и рассмеялся, но только потом он заметил, что Пьер не очень радовался предстоящему разговору. Он был бледен, будто Шарль его должен был на куски разорвать, - что-то не вижу энтузиазма в твоих намерениях.       - А ты попробуй предугадать, что выкинет Шарль. Встань на мое место, - Квят усмехнулся, понимая во что встрял его сосед по комнате, эти дела сердечные, вечно с ними одна морока, поэтому Данил обещал себе никогда не влюбляться, что пока ему удавалось с успехом, - он классный парень, но порой я его совершенно не понимаю. Как заиграется в свою драму, он сам потом себя не понимает.       - Просто будь с ним помягче, вот тебе мой совет, - после последних событий, после вчерашнего разговора сердце Дани смягчилось по отношению к Шарлю. Он потерял друга, мог потерять и второго, Пьер его не понимает. Леклер попал в какую-то ловушку недопонимая, в которой был и сам Данил. Он был потерян и Квяту было очень жаль его. Леклеру сейчас как никогда нужен был Гасли и он не будет этому противостоять.       - С каких пор ты добр к Шарлю? - Квят ничего не сказал. Он так и не поведал французу о вчерашнем урезанном собрании, он не знал, как объяснить ему, тек же как он не был уверен, что Макс рассказал Дэну все как есть. Так что С другой стороны, с Максом ведь все так далеко и не зашло, как и Нико и предполагал. Дани становилось противно, но не потому, в каком грязном деле они утопали. А от того, что Хюлькенберг все время оказывается прав, будто сам был преступником. Он всегда был тем еще зазнайкой, но сейчас это достигало некого пика.       Началась перекличка, все происходило как всегда медленно и занудно, а затем ученики отправились на пробежку, все побежали смело вперед кроме Пьера, которому разрешили не бегать по утрам, он остался с Веббером. Тот провожал взглядом убегающих по тропе друзей, а затем посмотрел на преподавателя, что встал рядом с ним и положил свою руку ему на плечо, немного сжав его.       - Ты как, малой? Не замерз стоять на месте? - Пьер помотал головой. Он был не совсем в настроении разговаривать с преподавателем, но он соврал, ему немного прохладно, особенно его ноге, на которую он утром попытался натянуть носок, чтобы ее не так сильно продувало. Все закончилось плачевно. Видимо этот факт не укрылся от Веббера и тот помотал головой, цокнув языком, - ты страшно упрямый, можешь пойти в комнату, все равно от тебя толка мало, что на пробежке, что на зарядке. Считай это мой рождественский подарок тебе, - Пьер удивлённо взглянул на Веббера, раньше тот не разрешал ему уходить с утренней зарядки. Что изменилось на этот раз? Однако Пьер не отказался бы от времени для себя. Ему нужно было придумать, как вести разговор с Шарлем.       Макс и Дэн бежали почти в самом конце, причем Макс не хотел находиться ближе к дороге, которая просматривалась за деревьями. Она была совсем не далеко и очень сильно напрягала его, он посматривал на нее в поисках уже знакомой машины своего отца. Ферстаппен нацепил на себя капюшон, чтобы никто не мог его разглядеть. Даниэль аккуратно приобнял мальчика, чтобы хоть как-то его успокоить, но Макс явно не оценил этого жеста и сразу же попытался выбраться из его объятий.       - Макс, боже, хватит параноить. Твой отец не такой безумец, чтобы поджидать тебя на пробежке? - Даниэль сам немножко сомневался в своем заявлении, посмотрев на дорогу, но вроде никаких стоячих машин не было, а значит можно было спокойно выдохнуть.       - А что ты предлагаешь мне делать? - Тревожно спросил Макс, эмоционально жестикулируя он нервно смотрел по сторонам, надрывисто вздыхая, ему теперь чудилось, что машина отца проносится мимо них, будто сейчас она остановится и мужчина утащит его куда подальше, но перед этим убьет Дэна, - отец начал охоту на меня! Что он делал в воскресенье у ворот школы?! Он только и ждет момента, чтобы выкрасть меня, - Дэн подошел чуть ближе, аккуратно снимая с Макса капюшон. Он хотел видеть его лицо, которое тот тщательно прятал. Дэн аккуратно положил свою ладонь на щеку Макса, поглаживая большим пальцем его скулу.       - Этот больной ублюдок не посмеет украсть тебя у меня из-под носа, а тем более их под носа Вольффа. Какие бы связи тот не имел, у Вольффа они явно внушительней. Поэтому вдохни поглубже, успокойся и просто поцелуй меня, - Макс на мгновение опустил голову и послушался Дэна. Он глубоко вздохнул, а затем встал на цыпочки и аккуратно поцеловал Дэна своими холодными потрескавшимися губами. Риккьярдо хотел бы растянуть этот миг, но Макс снова опустил голову и немного отошел назад, тут австралиец понял, что что-то не так и это было связано не с отцом, - тебя что-то еще беспокоит, львенок? Скажи мне. Я слушаю.       - Данил попросил тебе кое-что рассказать, потому что сам он на тебя очень зол... за то что ты сдал улики Хорнеру, - Дэн выругался, он понял, почему Данил не хотел с ним говорить последние два дня. Он делал вид будто не знает, что случилось на самом деле. Мальчик виновато посмотрел на Ферстаппена, - я тоже зол на тебя. Это был глупый и необдуманный поступок, который может подставить всех нас, но сейчас не об этом, - Макс старался удержать более-менее спокойный тон, хотя мысль о том, что Риккьярдо действительно это сделал, просто выводила его из себя, но он не хотел злиться. Он понимал, что это делу не поможет, - в общем Льюис поговорил с Нико Росбергом... имя он не назвал, но рассказал, что с ним произошло, - мальчик немного запинался, сомневаясь стоит ли говорить или это была плохая затея, но раз он начал, придется выложить все как есть, - прежде чем тебе снова снесет голову скажу сразу, со мной этого не случилось, - мальчик глубоко вздохнул, собираясь с духом, - Нико изнасиловали... - тихо произнес Ферстаппен, но это хватило, чтобы запустить в Дэне режим берсерка.       - Ты должен сказать мне кто это, Макс, - Дэн толкнул мальчишку в плечо и пошел в сторону школы, задирая свои рукова. Макс тут же ринулся за ним, тихо выругавшись, он должен его остановить, Риккьярдо и так уже натворил много глупостей, - пора это прекращать.       - Дэн... Дэнни! - Макс уперся руками в грудь австралийца, пытаясь остановить его, но он как паровоз пер вперед. Мальчик уперся ногами сильнее в землю, и только тогда Дэн остановился и схватил парня за руки, что немного напугало мальчишку, вызывая неприятные воспоминания и фантомную боль в запястьях, хотя тот не держал его так крепко.       - Макс, это уже не шутки, - от Даниэль исходил жар, из его рта валил пар. Он просто закипал от гнева. Макс начал понимать, что имел ввиду Данил. Парень и вправду сильно изменился, скорее вернулся к своей старой версии. Риккьярдо рассказывал, что у него были проблемы с гневом, но при нем это не особо проявлялось. Он, конечно, любил подраться, но только если это была какая-то шуточная драка, он никогда не вкладывал в это столько гнева, сколько он сейчас испытывает, - а что если бы этот больной ублюдок и до тебя бы...       - Дэн, у нас с ним уговор, - громко перебил его Макс, стараясь умерить пыл австралийца. Пульс мальчика снова участился. Он старался дышать глубже, держать свои нервы под контролем, - я не выдаю его, эта история не всплывает. Потому что в данном контексте она только может нам навредить. А прежде всего навредить мне, - Даниэль молчал, он не знал как на это реагировать. Он не понимал, как можно было покрывать человека, который скорее всего лапал его без разрешения. Лапал его мальчика, он очень тяжело воспринимал эту информацию, но он очень старался и Ферстаппен это видел, - я тебя очень люблю, Дэнни, я бы не позволил ему коснуться себя. Потому что я твой. Больше ни чей.       - Я с ума схожу из-за тебя, а ты блин... – Даниэль не мог удержать эмоции и крепко обнял Макса, немного приподнимая его над землей. Он почувствовал, как Макс аккуратно обнял его в ответ, - кругом одни тайны, мы будто так далеки друг от друг, хотя вот ты здесь стоишь, - Дэн закрыл глаза, с момента их воссоединения он не стал любить Макса меньше, он наоборот влюбился в Макса ещё больше, потому боялся его потерять, потому так яро его защищает от всего. Однажды он уже упустил любовь, может это была вовсе и не она, но он сделал одному парню очень больно. Он не хотел этого для Макса, он не хотел, чтобы тот страдал, но жизнь такая штука с очень жестоким чувством юмора, - я хочу чтобы все было как раньше. Где единственной нашей проблемой было, как бы не спалиться целующимися за каким-нибудь углом, - Даниэль аккуратно поцеловал макушку Макса, который стоял закрыв глаза.       - Я тоже, - он прижался к австралийцу ещё сильнее. Он был самым близким ему человеком, они слишком хорошо знали друг друга, они понимали, что сейчас это не они. На самом деле они, это когда ночью Макс ложился к Даниэлю в кровать из-за проклятой сломанной форточки и продувался тысячью ветрами. Макс и Даниэль — это когда эти двоя не могут остановить смеяться, хотя их шутки вряд ли можно называть очень смешными. Когда Дэн списывает у Макса домашку, а тот не может сосредоточиться, потому что засматривается на Риккьярдо, за что потом отхватывает от него же. Макс и Даниэль — это когда Король и его "львиное сердце" идут против всех, держа друг друга за руку, - скоро все наладиться. Вы поймаете гада. Вы сделаете все правильно. Поможете Себу и мне, и Нико. Все будет хорошо...       - Да... хорошо... – Даниэль посмотрел в сторону и тут заметил, проезжающую мимо машину, что стремилась в сторону школы, он присмотрелся и как только он смог рассмотреть водителя он начал прикрывать Ферстаппена чуть сильнее и одной рукой быстро натянул на голову капюшон. Ферстаппен недоумевающе посмотрел на Дэна, - Макс... нам надо в школу... срочно, - мальчишка хотел посмотреть, что происходит за его спиной, но Дэн ему не позволил, лишь тихо прошептав, - это он.       - Мне надо к Вольффу, так больше не может продолжаться, - Макс все же развернулся и быстро направился в школу, - мне нельзя покидать здание, он меня поджидает. Знает ведь, что я уже однажды сбегал, он ждет, что я снова попытаюсь, а еще эти пробежки, я как бегающая мишень, - Риккьярдо прибавил немного в скорости и взял Макса за руку, направляясь в школу, совсем забыв о том, что там их ждет Веббер, но он должен понять всю ситуацию.

***

      Льюис и Вальттери снова сидели вместе на уроке. Они так и не придумали кто куда рассядется и поэтому оставили все как есть, просто они не говорили друг с другом, даже не смотрели. Хэмильтону становилось невыносимо одиноко, потому что даже в комнате, когда они оба там находились, они молчали. Звенящая тишина, что просто сводила его с ума, а потом Вальттери просто уходил. Он понимал, что они больше не друзья, понимал, что ранил его каждый день их так называемой дружбы. Он не хотел этого, он хотел помириться, Боттас знает все о нем, а вот Льюис о Вальттери не знал ровным счетом ничего. Урок подходил к концу, но Абитебуль, на которого подозрительно посматривали ребята на верхних рядах, уже разрешил собираться выходить на последнюю перемену. Мальчишка быстро написал записку Валу, что он хочет поговорить, но финн быстро отодвинул записку от себя, хотя содержимое он увидел. Парень не был уверен, что готов давать Хэмильтону шанс на искупление, шанс объясниться. Он не мог просто взять и выкинуть из головы, все то, что было между ними.       Как только прозвенел звонок к партам Льюиса и Вальттери спустился Данил. Он и ему не рассказал ему, что да как, времени просто не нашел. Хотел сделать это сейчас. Он знал, что Вальттери отнесется к этому со спокойной головой, не как Дэн, что пытался вывести Дани из себя на протяжении четырех пар с вопросами и претензиями, что Квят ничего ему не сказал, что Нико промолчал и это привлекло внимание Карлоса, который тоже начал задавать вопросы и прямо на одном из уроков он тоже узнал правду, что изрядно выбило из колеи. Конечно они будут волноваться о своих любимых, он это понимал. Он просто не понимал зачем быть такими раздражительными. Поэтому Данил решил, что пора всем участникам расследования прояснить, что к чему... Оставались Боттас и Гасли.       - Вал, ты не занят? - Льюис посмотрел на Данила. Он сразу же понял зачем он здесь. Хэмильтон решил ответить раньше, чем сделает это сам Вальттери, - мне надо кое-что тебе рассказать, поэтому... нам надо отойти, - явно намекая на Льюиса, от чего тому стало даже как-то обидно.       - Ну дав... - Боттас хотел уже было согласиться, как Льюис тут же его перебил.       - Дани! - Воскликнул он, а затем немного стушевался, но тут же быстро добавил, сымпровизировав, - я сам, ты не против? - Квят удивлённо посмотрел на Хэмильтона, который был очень взволнован, - пожалуйста, мы все равно хотели поговорить, думаю мы оба понимаем, о чем пойдет речь...       - Ну ладно. Если, что, Вал, я в коридоре, всегда готов надрать задницу, - Боттас с улыбкой кивнул. Это было явно адресовано не сколько Боттасу, сколько самому Льюису, который слегка усмехнулся. Конечно, он был в курсе, что Квят мог ему прописать по первое число, но он не собирался вредить Боттасу. Он просто хотел поговорить. Данил ушел, оставляя двоих за партой. Какое-то время между ними была тишина. Мимо проходили ребята, которым явно не хотелось сидеть в кабинете, пока Льюис и Вальттери не остались совсем одни.       - Ты же понимаешь, что нам не о чем говорить, я знаю, что хочет сказать Данил, я давно подозревал, что происходит, мы с Нико разобрались еще до встречи с Росбергом, так что говори, то что планировал, без слезных вступлений, - тихо сказал Вальттери опираясь головой о свой локоть, - хотя, давай лучше я начну. Ты говнюк, которому нужен был я, чтобы вершить свои мелкие пакости, которые оборачивались катастрофой для других, - в голове Льюиса проносилась каждая его “шалость”. Ему казалось это веселым, все эти интрижки, вся эта череда поломанных событий, ему казалось им обоим было весело, но это оказалось ложью. Хэмильтон это понял, а еще он понял... ничего в этом забавного не было.       - По началу это было вовсе не так, - Хэмильтон помнил, как они познакомились, его привезла полиция, не как других ребят. Он сразу понял, приехал очень необычный экземпляр, а потом он увидел, как тот стащил у Росберга кошелек. Сколько же Нико поднял шума. Вальттери знал, что Льюис его видел, но тот не сдал его, хотел посмотреть, что выйдет. Боттаса поселили со старшим из ребят. С Филиппе Массой. Он пришел к нему в комнату и попросил вернуть кошелек и все до цента. Он это и сделал. Льюис понял, что у Боттаса интересное прошлое, но он все еще остается честным. Он похвалил его за ловкость рук, за то, что тот устроил то еще шоу. Боттас застеснялся, а вот Льюис сразу же предложил ему дружбу. Так все и началось, - мне правда было приятно с тобой дружить, даже, когда это стало происходить из корыстных побуждений, - Льюис на секунду притих, - наверное, я должен перед тобой извиниться, - он очень виновата посмотрел на Вальттери. А затем тот начал тихо посмеиваться.       - Наверное? Хах! - Мальчишка громко рассмеялся, хотя Хэмильтон не видел ничего смешного, он тут пытается вину загладить, и чтобы если их отношения заканчиваются совсем, то пусть те закончатся на хорошей ноте, - забавно. Да ты я смотрю мастер извинений, - он продолжал смеяться. Это была довольно жалкая попытка, но он ее очень ценил, хотя смеха сдержать не мог.       - Я от всего своего маленького сердечка пытаюсь, что ты ржешь? - Он толкнул Вальттери в бок, отчего тот рассмеялся еще больше, кажется даже старая беспечность на мгновение вернулась, - я теперь с мысли сбился, ты доволен... Я не знаю, что делать или сказать, - Вальттери перестал смеяться и покачал головой с улыбкой.       - Дурак ты, Лу, - Вальттери казалось, что мальчишка строит из себя дурачка, будто он не понимал зачем тот пытается поговорить, Хэмильтон всегда добивается своего, неважно через что и кого ему нужно переступить, он никогда бы не отступил в это и была его проблема, - вернуть ты меня пытаешься, вот что ты делаешь, думаешь я на столько болван преданный? - Боттасу было очень обидно. Очень обидно, что его доверием все это время пользовался, первый человек, которому он по-настоящему доверился, - ты всех людей видишь, как собственность?       - Я... не... - он слышал это уже не в первый раз. Нико, Себастьян, отрицать это становилось бесполезно. Он просто обманывает сам себя, делая себя жертвой, что было совершенно не так, - мне жаль, Вал. Мне правда жаль, что я создаю о себе такое мнение, - конечно он продолжал гнуть свою линию.       - Это не впечатление, Льюис, - хмыкнул финн, - это правда, но думаю ты сам все понимаешь, - конечно, он все понимал. Ему было больно от того, что Вальттери так жестко тыкает его в правду. Правда она и есть правда, но порой та очень сильно ранит.       - Я не хочу тебя терять, - тихо сказал Льюис. Это тоже была правда. Он не хотел оставаться один, даже после всего того, что он сделал. Надеялся на что-то, но Боттас пока не мог дать этого, он не мог разрешить ему снова завладеть им. Он свободный человек и пока пусть так остается.       - Я тоже не хотел... ты сам все до этого довел своим эгоизмом и тщеславием, - Вальттери вздохнул, ему больно было видеть своего бывшего друга таким подавленным, да и сам понимал, что рано или поздно сам к нему вернется. Ему приятно дружить с Данилом, ему было весело в новой компании, хотя повод для этого сборища был самый отвратительный. Однако Льюис, он и Нико вот его троица. Они оба немного токсичные, но друзья, - возможно, мы снова подружимся. Нельзя просто взять и оторвать страницу той жизни. Возможно, да, я преданный, но не дурак, я не позволю тебе больше так ко мне относиться. Как к вещи. Пока я не увижу, что ты изменился совсем, а не временное явление, потому что ты остался один и поджал хвост, а теперь извини. Пожалуй, пойду я к своим друзьям, - Вальттери встал из-за парты и перескочил через нее, как самый настоящий хулиган, как сделали бы его новые друзья и как же он был сейчас доволен собой.       Ландо и Карлос сидели на подоконнике аккуратно касаясь лишь ладонями, переплетая пальцы друг друга. Маленькая бледная ладонь Ландо и больше и темнее Карлоса. Сайнц смотрел на Норриса и видел в нем хрупкое создания, в котором было столько храбрости, но после того, что сказал Данил, он боялся за него еще больше. Он был уязвим, как и многие другие, как он сам, он был его уязвимостью. Ландо улыбался, смотря их ладони, а сам Карлос смотрел на Норриса. Он должен его защитить, что, если следующим был он. Ландо говорил тихо под нос о чем-то своем, Карлос не совсем вникал, погруженный в свои мысли, но вдруг тот начал говорить о семье и планах на каникулы.       - С братом говорил, с Оли, - Ландо выглядел грустным и тяжело вздохнул, - сказал, что мне на этих каникулах лучше здесь посидеть, - Ландо хотел увидеть семью, которая увы разваливалась на части и уже довольно давно. Бесконечный скандалы родителей порадили в маленьком Норрисе довольно сильную тревожность, которая сейчас частенько мешала ему жить, но рядом с Карлосом он чувствовал себя в безопасности, он чувствовал умиротворение, которое он ни на что не хотел променять, - что родители снова начали ругаться и это может меня расстроить... Как будто сам факт этого меня не расстроит. Пусть уж лучше разведутся, чем жить вот так, - Ландо и Карлос сжали ладони в замке, и Норрис опустил голову, посмотрев куда-то в бок, задумавшись о том, что его семья разваливается, он не хочет этого на самом деле, но и терпеть это было невозможно.       - Мне жаль, маппет, - Карлос знал, что такое развод родителей. Сам через это прошел. Только разница была в том, что Ландо был самым младшим и вопрос об опекунстве касался бы только его. Это пошатнуло бы нервную систему маленького британца еще больше. Он, итак, сталкивается с паническими атаками, иногда через которые ему очень сложно пройти в одиночку, - ты прав, если в семье нет радости, то смысла в этой семье никакого, - он надеялся, что если все до этого дойдет, то его родители хотя бы будут жить порознь, но в мире, не то как вышло это в его семье.       - А что твой отец говорит? - Внезапно обратился Ландо. Карлос задумался. Он разговаривал недавно с отцом по телефону тот звучал довольно взволновано, но он не объяснил, что к чему, оставляя сына в неведении.       - Он не говорил забирает меня или нет, - пожал плечами испанец, - вроде в среду должен приехать, посмотрим, что да как. Может и сестер заберет, а пока остается ждать, - он не был уверен, что проводить праздник в кругу семьи будет хорошей затеей, его сестры были в очень плохих отношениях с отцом, да и он сам не испытывал к нему привязанности, не после всего того, что происходило в их семье. Он не хотел видеть ту квартиру в Париже, в ней его одолевали неприятные воспоминания, но может он мог бы вырваться из семейной суеты там. Ведь в Париже по-прежнему оставался его старый друг Нандо, но сейчас не об этом. Он снова задумался о последних событиях, не надо загадывать на будущее, его волновал сейчас другой вопрос, именно здесь и сейчас, - Ландо, ты не замечал чего-нибудь странного, не знаю там... учителя странно ведут по отношению к тебе... или к кому-нибудь другому.       - Ты же в курсе, что у нас в принципе учителя все немного странные, - усмехнулся Норрис и хитро посмотрел на Карлоса, - садисты, мудаки скрытные... - он не увидел ожидаемой ответной реакции Сайнца, тот скорее выглядел очень взволнованным, и пусть Норрис был младше, он слишком хорошо понимал Карлоса и очень быстро прочитал его, - вы что-то выяснили... - Карлос не знал, как сказать ему, объяснить, что каждый теперь в опасности, но они уже обсуждали тот вопрос и Ландо понял все без слов, - мне жаль...       - Помнишь, о чем мы договаривались? - Перебил его Карлос. Легкость в мгновение ока сменилась серьезностью и тревогой. Карлос до безумия боялся, что кто-то навредит Ландо, не на уровне Дэна, но и сам Норрис держался молодцом, и снова этот томный вздох и наигранное закатывание глаз.       - Я не лезу на рожон, а ты помогаешь по делу о больном ублюдке, что мучает пацанов, - для Ландо это казалось забавным, его всегда немного забавляла эта гиперопека со стороны испанца. Она ему льстила, но порой немного раздражала. Он уже был не маленьким и понимал, что то, во что ребята ввязались не шутки, а еще то, что это не его “битва”, поэтому Карлос к этому вопросу относился предельно серьезно. Он всегда напоминал Норрису об этом, каждый раз, когда разговор заходил о расследовании.       - Именно, и так должно оставаться, - сказал испанец холодным тоном. Ландо даже растерялся на секунду, Карлос не часто звучал так предельно серьезно, - а чтобы убедиться, что ты без меня не геройствуешь, я останусь в школе. Я никогда не дам тебя в обиду, - Сайнц понимал, что вопрос о его будущем в этом месте все еще стоял ребром, он выполнил условия отца и не попадал в неприятности, а значит смысла в том, чтобы ему здесь оставаться не было, он мог уехать и больше никогда сюда не вернуться, но это не отменяло, что он очень сильно любил Ландо. Он был его родственной душой. Карлос младший и Карлос старший должны все обговорить, хотя тот уже понимал, что слова “пап, я не брошу Ландо ради хорошего будущего для себя” будут звучать как очень слабый аргумент.       - Я знаю... - вяло ответил Норрис. Сайнц приблизился к Ландо и крепко обнял парня. У Норриса было странное предчувствие, у него постоянно была маленькая толика тревоги, на которую в компании с испанцем он не очень обращал внимание, но сейчас тревога просто кричала, что что-то не так, возможно это просто из-за того, что все они близки к разгадке и грядет большой скандал, а может это было связано напрямую с самим Карлосом... - я знаю, - тихо добавил Норрис, прикрывая свои глаза.

***

      Уроки закончились, и Пьер без промедления направился в комнату Себастьяна и Шарля. Как он и обещал Кими, он должен был взять на себя Леклера, но даже проведя много времени в думах с собой он так и не придумал… что сказать монегаску? Пьер не знал, что чувствовал к нему, но что он знал наверняка, это то, что он не хотел его потерять, поэтому он медленно шёл по коридору, рассчитывая на то, что Шарль поведёт в разговоре. Пьер старался все меньше пользоваться костылями, нога побаливала, но он уже не боялся на нее наступать, хотя его походка страшно напоминала пингвинью, благодаря чему Данил незамедлительно нарек его именем этой забавной черно-белой птицы. Любовь Квята давать всем клички, порой доходила до абсурда, дай ему время и людей, и он всех разберет на кликухи и каждую объяснит. Лестницы по-прежнему оставались злейшими врагами Пьера. Ему было довольно тяжело подниматься, но он продолжал преодолевать ступеньку за ступенькой. Наконец он добрался до нужного этажа и первое, что он увидел, открыв перед собой дверь, это Шарля, что стоял под дверь своей комнаты, явно подслушивая. Он увидел появившегося на этаже Пьера и сразу же выпрямился, отряхнув себя от невидимой пыли и сложив руки на своей груди. Пьер уже как-то сомневался подходить к монегаску разговор уже явно пойдет не в хорошем русле.       - Привет, Шарль, что ты тут делаешь? - Неловко промямлил Пьер, он смотрел на Леклера, у которого волосы немного поблескивал от жира, на его лбу выступали капли пота, а его кода была очень бледна. Он выглядел довольно болезненно, - выглядишь бледным. Ты как?       - Кими финский ублюдок Райкконен выставил меня из собственной комнаты, чтобы поговорить с Себастьяном, а ведь это я ему все сказал, я имею парво присутствовать, - Леклер даже не предполагал, что, если увидит Пьера он будет на него зол, но сейчас из-за всей ситуации вокруг Себастьяна это неразбериха в их отношениях просто выбешивала его, - о, бледный говоришь. Я даже не заметил, знаешь, так бывает, когда травишь сам себя грифелем, чтобы появилась температурой, - Лелкер повысил голос, а в его сарказме просто плескался яд. Тут Леклер все понял. Тут два варианта, либо Гасли объяснили, что тот разбивает ему сердце, что вряд ли, никто не будет говорить прямо правду месье совершенства, либо это Кими его сюда подослал, чтобы он не околачивался у двери, развесив свои уши, - дай угадаю, Кими попросил тебя отвлечь меня какими-то разговорами...       - Ну... согласись нам тоже есть, что обсудить... - он снова не понимал почему Шарль так сильно злиться на него. Гасли ничего не сделал, и Шарль это сам прекрасно понимал, но не мог ничего с собой поделать. Скорее всего он и злился на то, что Пьер ничего не сделал, или ничего не сказал ему. Даже не пришел сразу во всем разобраться, а только сейчас, когда его подослал Райкконен. Он устал быть во всем виноватым, он хотел, чтобы кто-то тоже был виновным в его бедах. Последнее время его чувства слишком часто предавали испытаниям на прочность, а после половины дня, проведенных в комнате один на один с Себастьяном, чье состояние просто убивало, его терпению пришёл конец. Теперь Пьер мог снова лицезреть плохую сторону Шарля, ту самую, с которой он столкнулся в первые дни, только теперь тот был в гневе.       - Да что ты говоришь? Ты ведь даже не понимаешь, что происходит, - Пьер действительно до конца не понимал. Перед ними будто внезапно появился невидимый стальной занавес, через который они не могут докричаться друг до друга, его самого это начало порядком раздражать. Шарль повернулся к двери и хорошенько ударил ее ногой, даже не обращая внимания на, то, что ему больно и на то что рядом стоял Гасли, - если я когда-нибудь говорил о тебе что-то хорошее, Кими, то я забираю все свои добрые слова в твой адрес и мысли. Иди к черту!       - Ну так объясни мне! - Внезапно перебил его Пьер, резко развернув Шарля к себе за плечо, - скажи мне, что, между нами, происходит? - Он буквально молил его сказать, что не так, но Леклер будто даже пытаться не хотел что-то исправить, будто ему нравится все разрушать вокруг себя, - я не хочу тебя терять, но с нами что-то происходит, что-то что мешает нашему с тобой общению.       - Действительно, что же с нами такое происходит, Пьер? - Возмущено развел руками Шарль. Он не понимал, почему до Гасли не доходит, все ведь очевиднее некуда, поэтому он решил сказать ему в лоб, даже больше. Прокричать это так, чтобы Пьер наконец понял, что же между ними не так, - может ты мне просто нравишься? Ты об этом не подумал? Почему нас, по-твоему, видят парочкой? Из-за того, что мы охренеть какие закадычные друзья? - Пьер начал быстро воспроизводить в голове, все время что они провели вместе, пытаясь найти момент, который мог дать повод думать, что они вместе больше чем просто друзья, - ты не подумал, что после всего того, что было, между нами, я просто не могу избавиться от тебя в своей голове, не могу выкинуть себя вот отсюда, - он тыкнул себе в грудь, указывая на свое сердце, - я думал это взаимно, думал между нами искра.       - Тише ты! Вдруг кто услышит? - Он не хотел затыкать Шарля, потому что тот только что признался ему в чувствах, до Пьера снова будто не дошло, он скорее испугался, что это могли услышать уши, который потом могут доставить им много хлопот.       - О, теперь ты стесняешься меня? - Леклера явно не волновало мнение других, что проявление отношений мальчик-мальчик здесь наказывается, - эй, народ! Мальчик-благородство украл мое сердце, мне нравится этот придурок, а он отрицает правду, что он по членам, как половина здешних! - Благо в коридоре никого кроме них не было, но это не значило, что кто-то не мог сидеть в своей комнате и не слышать тот разговор на повышенных тонах. Гасли подался вперед и небрежно закрыл рот Леклера рукой.       - Завали ебало, Шарль! - Подушечка ладони Пьера легла прямо на губы Шарля, и тот незамедлительно укусил Гасли. Это была последняя капля. Теперь была его очередь повышать голос, - ты мне правда стал очень дорог, и как я сказал я не хочу тебя терять, но я не понимаю, что чувствую, я никого никогда не любил... то, как ты это пытаешься подать, а тем более парней. Все, кто был мне близок, исчезли, моим лучшим другом стал чёрствый на эмоции русский, с загадками под завязку, а второй по близости мне человек это ты! - Он тыкнул Леклера больно в грудь, но тот не стал возмущаться или спорить в ответ, он слушал, что хотел сказать ему Гасли, - почему ты мне не даешь шанса разобраться с тем, что происходит у меня в голове? Почему все всегда должно быть завязано на тебе? - Внутри Гасли все снова начало болеть, а Леклер расплываться в темной пелене. Его организм снова пытался отключаться от стрессовой ситуации, поэтому он аккуратно облокотился о стену, но он должен был высказаться, - если хочешь правды, скажу тебе правду. Ты драматичный и эгоистичный придурок, с вечным желанием все усложнить! Ты как Данил, у тебя есть только твоя правда! - Он говорил тише, Пьер не хотел снова потерять сознание прямо пере Шарлем, он не хотел выглядеть слабым на глазах у Леклера. Гасли не слабый, - а правда в том, что сейчас то, что твориться между нами не имеет значения, есть что-то намного больше нас, здесь происходит какая-то лютая поебота, которую даже Квят боится мне рассказать, потому что даже мой сраный друг, мой напарник считает меня мягкотелым, почему ты этого понять не можешь!? - У Гасли даже не было времени все обдумать, все его мысли были сейчас об одном, как сделать это место безопаснее, сделать его безопаснее для самого Шарля, - я знаю, что моя камера у Себастьяна и то, что Кими пришел к нему не просто чаи гонять! Хотя бы раз перестань вести себя как чертов ребенок и найди сука правильные приоритеты! - Эти слова явно задели чувства Леклера, но это было не все, что хотел сказать француз, ему надо было просто отдышаться. Гасли был поражен то каким он бывает в гневе, он ведь даже мат позволяет себе крайне редко, - но несмотря на это все... ты мой придурок! Я блять волнуюсь за тебя, дурья ты башка! Что если до тебя доберутся!? Это не доказательство того, что я к тебе чувствую? Не доказательство, что я не могу без тебя? - Шарль застыл, он внимательно рассматривал Пьера и, кажется, он уловил, то, что ему нужно внутри этого затуманенного взгляда.       - Если ты действительно так волнуешься за меня и что-то чувствуешь, то сегодня в десять жду тебя в тайнике, - Шарль развернулся и начал куда-то уходить, оставляя Пьера позади и снова без ясного ответа. Гасли оттолкнулся от стены и снова медленно пошел за ним.       - Шарль? - Коридор начал идти кругом, а в глазах все темнело, и только фигура отдаляющегося Леклера была ему маяком, что медленно таял в его поле зрения - Шарль мы с тобой не закончили! Леклер! - Пьер упал на пол, в его ушах начал раздаваться невыносимый звон, сквозь который он будто слышал, как кто-то зовет его, но почему-то он надеялся, что это не Шарль. Он не хотел, чтобы тот снова видел его таким...       Кими и Себастьян тихо сидели в комнате. Райконнен не начинал разговора, пока не убедился, что Шарля нет рядом, потому что знал, если рядом кто-то есть Себ обязательно снова попробует увильнуть от разговора, что совсем не устраивало Кими. Он устал от вечного увиливания Себа, от того, что парень вредит сам себе. Они слышали разговор Шарля и Пьера. Кими сидел как камень, в то время как Себ совершенно не мог усидеть на месте, пытаясь заткнуть уши, ведь этот разговор разбивал ему сердце, напоминая ему о собственных отношениях. Потом они услышали звук падения и Себ подскочил с места, чтобы пойти на помощь, но Райконнен схватил его за руку и помотал головой, не позволяя ему выходить из комнаты. Он знал, чем это чревато, тот снова сбежит от него, но Себ продолжал сопротивляться, пытаясь вытянуть руку из стальной хватки финна. Забавно, что обычно Себ был сильнее Кими, но сейчас у него совсем не хватало сил.       - Это очень плохо, Кими, - Мальчик пытался уговорить Райкконена отпустить его, чтобы он мог помочь Пьеру, вечно этот его настрой помочь всем и каждому, даже ценой себя, - кажется Пьер снова упал, надо пойти помочь ему, - Себастьян даже себе помочь не может, для Кими это была просто очередная отговорка, на которую он не купится.       - Сядь, - стальным голосом сказал Райкконен. У него всегда был холодный голос, но сейчас он пронизывал до самых костей, Себ все же вырвал свое запястье из рук и сел на свою кровать, как обиженный ребенок. Он услышал голоса, как кто-то звал Пьера, а значит он в безопасности, но не Шарль. Леклер ушел один, он больше не слышал его голоса, - даже не пытайся снова соскочить с темы, за дверью сейчас судя по голосам Даниэль и Макс, так что ему помогут, а ты мне задолжал объяснения и уже очень давно.       - Шарля тоже нельзя оставлять одного, происходит что-то странное... - мальчик опустил голову, он не до конца понимал, что он видел тогда ночью, это не вязалось с тем, что происходит на самом деле. Себастьян задумался, это не выходило у него из головы, отравляя его разум. У него в руках было больше ответов больше, чем у кого-либо в этой школе, но он запутался в них. Где правда, а где ложь.       - Да что с ним будет? Он просто страшная истеричка, но за себя постоять сможет, - он слышал, что Леклер кричал за дверью в его адрес, его это даже позабавило, он сам его позвал поговорить с Себастьяном, но явно надеялся получить больше информации. Тот не понимал, что выудить ее может только Кими и он точно знал как, но он должен был остаться с ним один на один. Тот не стал бы рассказывать ничего, зная, что Леклер снова начнёт брать всю вину на себя, а в итоге снова станет мрачным и закрытым. Кими слишком хорошо знал об отношениях между Себастьяном и Шарлем, о больной зависимости Феттеля всем вокруг помогать, и быть “большим братом”, - ты лучше за себя бы волновался...       - Ты не понимаешь... - Феттель резко перебил Кими и тот вскинул одной бровью и сложил руки на груди, ожидая объяснений, Себ снова засомневался, - он следующая жертва, если только меня не вычислили и не пытаются обыграть в игре, которую я же начал, - Райкконен хмыкнул и почесал подбородок. Парень не ожидал такого поворота событий, но кажется это было логичным, но вопрос оставался открытым, кто виновник всех несчастий и тут до него наконец дошло... Он вспомнил, о чем он предупреждал, если это окажется правдой, то ледяная маска Кими треснет.       - Шарль сказал, что ты упомянул что я о ком-то тебя предупреждал... - Кими подошел ближе к немцу и заметил, что сам Себастьян не может смотреть на него, он выглядел крайне виноватым, хотя теория Райкконена еще даже не подтвердилась, но он уже знал, что будет дальше, - Посмотри мне в глаза, Себ. Это тот, о ком я думаю? - Себ еще пару секунд не хотел, чтобы Кими видел его глаз, но, когда тот поднял свои голубые наполненные слезами глаза, это и было ответом. Зрачки Райкконена сузились от гнева, лед треснул от безумного огня гнева, - я же тебе говорил! Говорил не лезть к нему, - он взял руки Себастьяна в свои, он хотел видеть лицо Себа, но тот отворачивался, тот не хотел, чтобы он продолжал читать его. Поэтому он избегал Кими, поэтому так отдалился от самого близкого здесь человека. Потому что он читает его как открытую книгу, - почему нельзя было хотя бы раз меня послушать! В каком месте флирт с гребаным садистом был хорошей идеей? - Райкконена раздражало, то, что даже когда они друг перед другом Себ с ним не искренен, будто они не были знакомы сто лет, - ну да, конечно, ты же такой умный, все с тобой в порядке будет, а в итоге нихрена не в порядке, Себ. Пять, черт возьми, раз! Да он убить мог тебя после первого, бросить в утиль, как это случилось с другими. Дай угадаю, ты так и Вальттери вытащил? Скажи мне почему?       - Потому что меня бросил Льюис, - отчаянно выкрикнул Себастьян, - променял меня на Росберга, я просто был для него легкой добычей, а ведь он мне очень нравился - он утер слезы, вспоминая, как низко он пал на тот момент, что решился на такое, - потому что Шарль каждые две недели пытался сбегать, а я старался вытащить его из неприятностей, а он как маленький отвергал любую помощь, - Леклер разбивал ему сердце, тем что тот закрывался от всего мира и сделал своей единственной целью сбежать от всего мира к своему призрачному лучшему другу, - потому что ты холоден даже ко мне, когда мне нужна была поддержка, ты не мог дать ее сколько надо, а кроме тебя у меня никого не было, - это ранило его больше всего, что Кими не проявлял открыто эмпатию ко всему тому, что происходило с Себом, будто отрекаясь от него. Внутри Райкконена что-то екнуло, скорее всего это была совесть. По его мнению, он всегда был рядом с Себастьяном, он никогда не предполагал, что просто быть рядом, может быть недостаточно, он не тот тип парня, который бы в открытую показывал свои эмоции по поводу всего. Он держался политики, что это между Себом и Льюисом или Шарлем. Все, кто был дорог ему ранили глубоко его душу, но он никогда не показывал того, что ему больно или одиноко, он всегда продолжал жить с высоко поднятой головой, - я просто хотел быть кому-то нужным! Да, я виноват в том, что я позволил этому произойти со мной, но я тогда не предполагал, что все так плохо! - Откуда ему было знать, что мужчина, что начал проявлять к нему интерес в ответ, окажется маньяком, - я чувствовал себя особенным или, возможно, я хотел тебя позлить, но по всей видимости тебе было все равно, - Кими было не все равно. Он переживал за него, но опять же все оставил на его плечах, которые, как оказалось, не были такими уж крепкими.       - Какой же ты дурак, Себ, - помотал Кими головой и тяжело вздохнул, между ними возникла небольшая пауза. Он хотел поддержать Себа, но это выглядело так будто он только и делает, что отчитывает его, он бы хотел сказать что это должно быть ему уроком, но ситуация слишком ужасная для таких слов, надо было что-то делать, - ты всегда был, есть и будешь оставаться особенным, для всех и для меня, - Кими подался немного вперед и аккуратно поцеловал Себастьяна в лоб, но потом сразу же нахмурился, это было лишь мимолетное мгновение мягкости, - но ты прав, зря я тебя оставил, я думал раз ты строишь из себя взрослого, то и будешь думать и поступать как взрослый, но я ошибся. Я должен был силком тебя вытянуть из этого дерьма. А сейчас я должен сделать все правильно и рассказать все тем придуркам, чтобы они покончили наконец с этим. Сделать это ради тебя, - Кими встал с места и направился к двери, но тут почувствовал, как Себ слабо взял его за запястье.       - Кими, пожалуйста, молю тебя не делай этого. Пожалуйста... - Феттель сполз с кровати и буквально на коленях подполз к нему. Это был самый душераздирающий момент даже для Райкконена, - он уничтожит меня и не только, он замел все следы, даже прямые улики не приведут к нему, - Кими вспомнил, что все вещи были найдены у разных учителей, а фотографии мальчишек никак не наводили на преступника, потому что все было снято в их комнатах. Это был тупик, как доказать этот тип преступления, если общество любит обвинять во всем жертву? - Единственная вещь, которая могла бы это сделать — это его дневник, но его нельзя умыкнуть так чтобы он не заметил, но я все равно собираюсь это сделать, - Себ давно начал продумывать план, как бы заманить своего мучителя в ловушку, пока самый очевидный способ это выкрасть дневник, тем самым выводя преступника на "тропу войны", он покажет себя сам лишь бы забрать то что его подставит, ради этого он готов был пожертвовать собой, - поэтому его нельзя поймать сейчас, он обвинит меня в том, что это я к нему приставал, я хочу, чтобы его поймали в момент преступления. Это единственный доступный способ его остановить и наказать в полной мере...       - Но как же Шарль... Ты ведь так печешься о нем? - если тот способ означал, что придется пожертвовать Себастьяном, то Леклер снова остался бы без самой большой поддержки, это просто сломало бы его окончательно и бесповоротно. Кими не сразу хотел говорить, что подобный исход разбил бы ему сердце, поэтому решил сначала в аргумент поставить Шарля, но кажется Феттель его не понял и подумал, что он спрашивает это на случай, если что-то пойдет не так. На случай если Шарль потеряет очередного друга и останется без защиты.       - Если у меня все получиться, то до него дело даже не дойдет, - Кими зарычал от безысходности. Видимо ему придется сказать прямо, что он чувствует по поводу всей этой затеи.       - Я не согласен с этим планом, - коротко сказал он, вот кто уж точно был не мастером слов, в голове все смешалось и все то что он хотел сказать на самом деле кануло в лето. Кими давно остудил свой пыл, в свое время его очень сильно ранили, поэтому он отказался от них. Чувства больше не будут им овладевать, но сейчас он снова с ними столкнулся и ему это не нравилось, быть холодным намного проще, - это самоубийство и я настаиваю, чтобы ты привлек кого-то еще... помимо меня! - Нет, он не смог сказать прямо. Его голос немного подрагивал, но Себ будто даже не заметил этого.       - Пьер? - Идея пришла моментально. Для него это казался идеальным планом привлечь ко всему этому Гасли. По сути, все началось именно с него. Он такой же любопытный, как и Себ, он также хочет правды и справедливости как Себ, но может быть он не был также хитер, но он же не будет один?       - Ты уверен в этом выборе? - Для Кими это казался, наоборот, плохим вариантом. Данил был не единственным, кто считал Гасли мягкотелым. Более того, тот был слишком прямым, что могло бы навредить ему самому, однако дело еще было в другом. Кими не был уверен, что сможет проследить, чтобы Себ придерживался своего слова. За этот период времени доверие к Феттелю, конечно пошатнулось, - потому что я даже не уверен, что ты послушаешься меня и сделаешь это.       - Он сделает все правильно на случай, если у меня не получится. Я ему все объясню, - Феттель действительно собирался это сделать, потому что кому можно доверить это дело, кроме как парню, что влюблен в Леклера, хоть и отрицает это, но это слишком очевидно. Однако Кими снова был не согласен, особенно с тем, что у этого плана может быть очень плохой исход, что Пьер это скорее туз в рукаве... что означало Феттель не верил в счастливый для себя конец.       - Себи... - не смог сдержать себя Кими. Себастьян будто пропустил удар в самое сердце, он очень редко называл его так, чаще всего он обращался полным именем или коротко Себ. Кими сел на колени рядом с Феттелем. Это был отчаянный жест, который умолял Феттеля одуматься, но сам немец уже все для себя решил, если уходить, то только как герой.       - Нет, Кими. Рассказывать всем не вариант, это только приблизит меня к опасности, я не смогу добраться до главной улики, - Феттель был одержим идеей положить всему этому ужасу конец и положить на это свою жизнь, - я практически уверен, что ты в курсе, что Дэн уже меня подставил, хотя я понимаю, что он сделал это не специально. Я даже не до конца уверен, что именно Леклер его цель, хотя это кажется самым очевидным выбором... Он пока самый уязвимый, но как ты и сказал сам себя в обиду не даст, он уже так ошибся. С Максом. Он не дурак, чтобы повторять одну ошибку дважды, - даже если это не так, даже если это какой-то изощрённый план через Леклера поймать Себастьяна, он все равно рискнёт всем, чтобы защитить Шарля. Кими восхищал его энтузиазм, Себастьян в принципе всегда восхищал Кими. Себастьян Феттель - это очень многогранная личность, он честный и хитрый, он частенько искал для себя выгоду, но не забывал о принципах. Он был лучиком солнца не только из-за своих волос, он был олицетворением героя в этих стенах, за это Кими его любил и уважал. Из всех детей, что здесь были, только Себ решил раскрыть загадку души одного холодного финна, - он сумел того заткнуть, но мы оба знаем Шарля, но если все подтвердиться это мой долг оттянуть этот момент до последнего... - Райкконен слушал Феттеля очень внимательно и сам не верил в то, что сейчас скажет.       - Ладно. Это последний раз, когда будет по-твоему, - немец не удержался и резко обнял Кими, от чего тот немного опешил, но это было даже приятно, он не часто обнимал кого либа, но сейчас его руки сами потянулись и аккуратно похлопали Себастьяна по спине, - но если с тобой что-то случиться я тебя из-под земли достану...       - Спасибо, Кими...