Les petits coureurs

      Пьер лежал на кровати в комнате Даниэля и Эстебана, находясь в компании Даниэля Риккьярдо, Нико Хюлькенберга, что внезапно присоединился к ним и Макса Ферстаппена, который не знал об этой особенности Гасли отключаться в стрессовой ситуации, от чего немного нервничал, потому что не понимал, как это работает, в любом случае это было не очень здорово. Он думал, что это был единичный случай, который пронесся по школе со скоростью света и потому испугался, когда француз просто упал посреди коридора, но оказывается это уже был даже не второй раз. Дэн тут же подбежал к Пьеру и взял на руки мальчишку, ему было известно об этом странном механизме. У него был выбор отнести его в комнату или в медицинский блок, что означало, что снова придёт глумиться Веббер, которого забавлял француз, теряющий через раз чувства, хотя относился он к нему с добротой, но никто не отменял того, что он может быть преступником и просто выжидает момента, когда Гасли потеряет бдительность и клюнет на его удочку. Если рассматривать ситуацию в общем, то все учителя относились к Гасли хорошо, он явно выбивался из ряда здешних воспитанников, он был смышленый, приятным и точная противоположность «хулигану», но друзья-то были в курсе, что в тихом омуте черти водятся, просто сидят очень тихо. Лучше не испытывать судьбу, и не рисковать Пьером лишний раз, потому Риккьярдо отнес его в свою комнату, Эстебан все равно там не появлялся на протяжении дня, все еще немного избегая Дэна, даже после того, как они во всем разобрались. Макс подобно маленькому оруженосцу взял костыли Пьера и пошел за австралийцем. Француз раздраженно смотрел в потолок, ненавидя себя за то, что в очередной раз отключился, будто Шарль на это и рассчитывал. Выбить его из колеи, если это было так, то это очень низко с его стороны. Риккьярдо держал ноги Гасли навесу, чтобы кровь приливала к голове, в этот раз он не отключился полностью, Макс и Даниэль вовремя его подобрали, но ему нужно было немного времени, чтобы прийти в себя. В ушах все еще стоял неприятный звон, а вот взгляд вроде уже был ясен, но так было до момента, когда он первый раз попытался встать. Он чуть не упал снова ничком.       — Ты как себя чувствуешь? — Спросил Даниэль, продолжая придерживать ноги. Не то чтобы Дэн был первоклассным медбратом или мастерски оказывал первую помощь, но уже после первого такого раза он и некоторые другие озадачили себя вопросом, «что делать» если это произойдет где-то или когда-то, когда никто не сможет кроме его друзей ему помочь. Он ходил в медицинский блок и спрашивал, что к чему. Для чистоты «эксперимента» сюда бы еще шоколад, чтобы повысить уровень сахара в крови, но его ни у кого не оказалось, но все были довольно поражены познаниями австралийца в этой области. Макс уж точно мог теперь спокойно падать в обморок, что, конечно, нежелательно.       — Паршиво, — пробубнил себе под нос Гасли. Его тело все болело, как будто он снова упал в тот овраг, он чувствовал себя бессильным и этого его бесило. Как он может сражаться с местными»драконами», если он даже победить свои чувства не может. Ему была стыдно за самого себя.       — В глазах еще немного рябит? Звон есть? — Пьер ничего не сказал, так лишь помотал немного рукой, показывая, что вроде как нет, а вроде, как и да. Даниэль волновал еще один вопрос, почему Гасли в очередной раз упал? В этот раз это точно был не его брат Поль. Тот после их «милого» братского разговора о кончине родителей на радарах не появлялся, может это и к счастью, но вот в первый раз виновником стал Леклер и, учитывая, что Гасли стоял рядом с его комнатой, ответ был очевиден, — «Дела сердечные»? — ухмыльнулся Риккьярдо, Пьер ничего не сказал, но его щеки на фоне бледной от обморока кожи тут же выдали его с головой. Дэн покачал головой, кому как не ему знать все тонкости и проблемы данного аспекта. В конце концов, ему удалось вернуть себе Макса, — понятно, а кто говорил, что с Леклером будет просто.       — Погоди… вы действительно не парочка? — Макс усмехнулся и посмотрел на Дэна и на Нико, а затеи на Пьера, который выглядел крайне недовольным. Он, как и все находящиеся в комнате и не только, кроме самого Пьера, был практически убежден, что эти двоя вместе. То, как Леклер вился вокруг Гасли, как будто противный кот, что постоянно требовал к себе внимания и ласки. То, как каждая фраза Пьера непреднамеренно, но звучала как флирт… Мальчишка очень недовольно посмотрел на Ферстаппена.       — Да-а-а-а-а, — протяжно сказал Хюлькенберг, что еще больше начало раздражать Пьера, — разве вы оба не влюблены безумно друг в друга, между вами прям искры обычно летают, а когда вы остаетесь одни все думают, что вы… — Дэн и Макс хитро посмотрели друг на друга, а вот Пьер не намерен был слушать продолжение этой мысли, и вытянул свои ноги из рук Риккьярдо, медленно садясь на кровати.       — Предлагаю не говорить сейчас о Шарле… — внутри все щемило от одного упоминания монегаска, снова эта неизвестность. Он хочет злиться на него, за все то, что он сделал с ним, снова довел его до обморока, за его дурацкий характер. Проще действительно было бы перестать дружить с Леклером, сколько бы он нервных клеток сохранил с этим чересчур драматичным монегаском, но с другой стороны… Он не хотел этого, Шарль подарил ему столько теплых воспоминаний, он был тем, кто понимал его в полной мере, он был рядом, когда не могли быть его друзья, он не хотел чтобы этот человек просто исчез из его жизни. Может они правы, может они были парочкой, просто столько в его жизни происходило так стремительно, он не поспевал за всем, а может он не поспевал за собственными чувствами, — боже, ну вы и сплетники, к тому же пошляки.       — А что ты ожидал? — Удивленно спросил Нико, Дэн и Макс снова хихикнули, они-то точно знали, как проводить время друг с другом, — не косички же он тебе плести будет, — Дэн не сдержался и показал довольно пошлый жест у рта от чего Гасли раскраснелся еще больше. Самые пошлые мысли полезли ему в голову, и он схватился за свои волосы, закрывая глаза, пытаясь угомонить свою бурную фантазию.       — Фу… теперь не развидеть, — парень завыл, а вот ребята вокруг него рассмеялись еще больше, Макс начал улюлюкать прямо под ухом у Пьера и тот слабо ударил того в бок, он посмотрел в потолок, а потом прорычал, — а-а-а-а как же меня раздражает постоянно падать в обморок, как только дело начинает пахнуть жареным. Так ведь и в ответственный момент можно ненароком подставить себя.       -Да ты мой нежный… — Даниэль потрепал волосы Пьера, который сразу же попытался отбиваться от вездесущих рук австралийца, но разве можно устоять перед этой пышной копной волос, — мы сразу поняли, что с тобой что-то не так. Ты сообщения не читал, — парень был не совсем уверен, что получил сообщения, он бы его заметил, во время уроков они не пользовались телефонами, они просто держали их в своих карманах штанов, прикрывая их своими свитерами или пиджаками и только потом они включали вибрацию, чтобы быть на связи, но идея общего чата превратилась в самое проклятое место, — Максу разрешили не ходить на пробежки, так что у тебя появилась компания. Ну и как-то только почуяли неладное, пошли тебя искать.       — Это почему? — Пьер не сильно волновался о телефоне, его скорее волновало почему Максу разрешили не бегать, — не, не поймите меня неправильно это лучше, чем стоять один на один с Веббером, но просто так же не могли это разрешить? — Макс посмотрел на Дэна, он не знал стоит ли ему говорить или не надо, с другой стороны, молчание не приносило пока ему радости, как и всем другим. Дэн слабо кивнул ему в ответ, Ферстаппен обреченно вздохнул.       — Я не сильно об этом распространяюсь, — он почесал свой затылок, все еще сомневаясь стоит ли об этом говорить, какая разница для Гасли. Что происходит в его жизни, или тому же Хюлькенбергу, но возможно они смогут его защитить если что, — у меня отца пытаются лишить родительских прав и у него окончательно снесло из-за этого крышу. Он пытается меня выкрасть, прежде чем ему в принципе запретят ко мне приближаться. Мне кажется, вам стоит это знать, потому что мало ли что произойдет.       — Вот как, — Пьер понимал, что это абсолютно лютая ситуация, потому что он не понимал, какой человек мог начать охоту на собственного сына, это не делало проще все положения вещей, мало того, что приходится смотреть по сторонам, так теперь придется следить, чтобы безумный Ферстаппен старший не забрал Макса, — покой нам только сниться. Приятно, что в школе хотя бы немного беспокоятся о нашей безопасности, — это прозвучало очень саркастично, но Макс не мог сдержать легкого смешка.       — Ну если что, — Нико хлопнул в ладоши, — кричи как тварь, и мы сразу поймем, что нужно бежать на помощь, — он подмигнул Максу, сделав руки «пистолетики» и щелкнув языком. Это было довольно странный момент, который не очень понравился самому Ферстаппену, хотя не будь в Макс главной жертвой положения, он бы сам травил шутки.       — Ха-ха! Очень смешно, — Макс сложил на груди руки и посмотрел убийственным взглядом на немца, надеясь, что тот сгорит от силы его мысли. Гасли тоже не оценил шутку, но Халка это как-то не заботило, он был доволен, — не забудь взять линейку, чтобы ударить моего отца по ладоням, а ты скотч, — он посмотрел на Даниэля, который старался отвернуться, чтобы сдержать смех, но Макс его заметил, кому как не Дэну знать, что это не шутки, — либо чтобы заклеить твое разбитое ебало, либо чтобы связать его, — Риккьярдо закряхтел от смеха, его лицо до сих пор помнило кулаки отца Ферстаппена, но ради Макса, он готов был пережить это снова.       — Но странно мне ничего не приходило? — Гасли не стал зацикливаться на Дэне и Нико, а вот теперь его волновало, почему же ему не пришло сообщение, что-то не так, может просто разрядился? — Я бы почувствовал, я после уроков вернул вибрацию… — мальчик засунул руку в карман, в котором должен был лежать мобильный, но он его не почувствовал, — а где? — Он засунул руку в другой карман, но там его тоже не оказалось, на всякий случай он проверил карман своего пиджака, но там его тоже не оказалось, — где телефон? Черт, он был у меня в кармане! Я не понимаю… — он испугано посмотрел на ребят.       — А вот это уже плохо… — Нико в момент стал очень серьезным и от раздражения потер свою переносицу, — я же сказал быть с ними аккуратно, если просекут, что у нас есть телефоны, хоть какая-то связь с внешним миром, пускай и отвратительная, и не дай господь увидят наши проклятые переписки, то нам хана… — больше всего страшно было увидеть их переписки. Потому что серьёзное дело там обернулось в самой настоящий хаос.       — Подумай, куда он мог деться… — Дэн подсел рядом, — он же не мог испариться, и не говори, что выпал из кармана, когда ты упал, потому что это будет провал века, — если он и Макс не заметили телефон, лежащим на полу, это было бы одним из самых невероятных неудач за всю историю, но с другой стороны… Шарль или Себ или может быть Кими могли бы его поднять, — да и вообще у нас карманы бездонные телефону или тебе надо было бы сделать сальто назад, чтобы выпасть, — Гасли пытался заново прокрутить в голове всю ситуацию и до него очень быстро дошло.       -Ну конечно… Леклер… — он знал о телефоне, и этот мелкий монегаск мог запросто умыкнуть его, — он забрал его у меня, когда мы… сблизились, ну или точнее, когда мы орали друг на друга, — Гасли уже даже понял зачем он это сделал и это было нечестно, — он пытается сделать так чтобы я точно пришел сегодня ночью. Какой же он кретин, — Пьер готов был забыть про телефон и не прийти на встречу, у него просто опускались руки бороться с тяжелым характером Шарля, а голове всплывает вопрос «как только Себастьян его терпит?».       — О, ночное свидание… — Риккьярдо снова оживился, он давно уже ждал, когда эти двоя сойдутся, чтобы застать их в неловком моменте и шутить пошлые шутки, чтобы видеть довольную физиономию Леклера и пылающие от стыда щеки Гасли, он не предполагал, что та встреча в заброшенном саду закончится трагедией, а не счастливым поцелуем, — какой романтик… Поцелуйчики под луной. Чмоки-чмоки, Донжуан, — в какой-то момент губы Риккьярдо оказались слишком близко к Гасли. Можно было почувствовать как сгущались тучи и метал молнии ревности Макс, Гасли тут же вильнул в сторону от Даниэля. Вот чего уж точно чего ему не хватало, так это стать предметом ревности для Ферстаппена.       — Ой, смотрите какой стесняшка… — Халк взял Гасли за щеки, который сидел, нахмурившись и с абсолютной ненавистью смотрел на Нико, он чувствовал себя ребенком. Прям какое-то издевательство. Немец аккуратно сдавил мальчишке щеки из-за чего он стал похож на рыбку, в частности из-за губ, что сложились розочкой, — боится маленького Леклера. Соберись, мужи!. Давай волю в кулак и приструни этого жеребца.       — Это уже становится чрезвычайно неловко, — пробубнил парень все ещё со сплющенным лицо, но тут дверь распахнулась и на пороге появился Данил. Он быстро окинул комнату, кивнув присутствующим. Пьер даже обрадовался его спасительному появлению, но не стояло себя обманывать. Он знает, что им сейчас грозит.       — Отставить мракобесие, — холодно сказал он. Хюлькенберг отошел от Пьера, как и Даниэль, встал с кровати. Халк не мог сдержать немного злобной ухмылки. Вот он любил все время злорадствовать по поводу и без, наверное, поэтому их соперничество с Кевином все время придавало ему сил.       — О, папа Квят. Явился не запылился, — все знали, что рано или поздно он появится. Он всегда оказывался неподалёку, если с Гасли происходила беда. Можно было сказать, что он его ангел-хранитель, но он скорее, как тень, позволял тому набивать собственные шишки, — помогай, а то тут твой подопечный сам себя закапывает, — подмигнул Нико, намекая, что тут проблема личного характера.       — Как ты узнал, что я здесь? — Гасли не понимал как Данил угадал, что Дэн утащил его в свою комнату. Они бы не успели его предупредить, а если бы о действительно был рядом и все видел он бы стоял тут самого начала, с крайне осуждающим лицом. Это же Данил. Вот уж точно старший брат с вечными поучениями.       — Нико, — коротко ответил Данил. Гасли ошарашено посмотрел на Хюлькенберга, который лишь небрежно пожал плечами, он же все это время был в поле его зрения.       — Когда ты успел? — Он искренне хотел знать в какой момент Нико так тихо и незаметно воспользовался телефоном… Возможно, когда его только принесли в комнату, он отписал Квяту. Просто связь в стенах школы была просто отвратительная, Сообщения проходят очень медленно, не говоря уже об интернете, который сюда практически не пробивал, кроме как на верхних этажах, может именно поэтому он пришел только сейчас.       — Это неважно, — коротко прервал Данил, все притихли, — телефон где? — Гасли в момент стало очень стыдно, он не хотел их так подставлять и все понимали, что это будет подстава чистой воды, если Леклер как-то выдаст наличие телефона, от того Даниэль отвернулся, потому что сделал кое-что хуже Гасли. Все это знали, и Даниэль об этом знал, хотя и не обсуждали.       — Леклер умыкнул… — Лицо Данила не дрогнуло. Вот теперь Пьеру стало немного страшно, когда он не понимал эмоций Квята, это пугало больше, чем если бы он был в бешенстве или снова начал поучать его.       — Ладно ребят, если вы не против, мне и братишке надо перекинуться парой слов. Пойдем… — Пьер виновато поднялся с кровати и взял свои костыли. Он пошел в след за Дани, аккуратно, закрыв за собой дверь, но перед этим бросил максимально печальный взгляд, на который ему просто пожелали удачи. Ребята шли по коридору этажа, молча. Гасли шел прихрамывая, постукивая немного своими костылями, — что ты ходишь как калека, мне больше нравится твоя пингвинья походка, — Гасли взял в руку оба костыля, и начал аккуратно идти, прихрамывая рядом с Данилом, — рассказывай давай…       — Мне правда жаль, — взмолился Пьер, он смотрел сбоку на Данила, который лишь немого усмехнулся, — что я нас так подставляю, я не знаю как у него получилось, — на самом деле он правда не понимал, как у него так получилось тихо свистнуть телефон прямо у него из-под носа, — я заберу его сегодня вечером…       — Я не про телефон, — прервал Данил занудную тираду Гасли, от которой просто уши начали вянуть, — поверь кто-то подставил нас побольше твоего, — Дани все еще был зол на Даниэля, когда он увидел его он ели сдержался, чтобы не высказать все что он о нем думает, — Шарль. Ты говорить с ним собирался, как все прошло?       — Я ненавижу этого чертового монегаска, — и снова намечался дурацкий разговор о Леклере, он был сыт им по горло. Мальчишка взвыл от безысходности, теперь Шарль будет преследовать его вечно, даже не будучи рядом, — я убить его готов, — мальчишка хостел был задушить парня голыми руками.       — Ложь, — с насмешливой улыбкой сказал Данил. Гасли будто язык проглотил от такой наглости Квята, тот наконец одарил Пьера своим взглядом, осуждающим, но с насмешкой… — наглая ложь.       — В смысле ложь? — Он ударил Данила в бок, Пьер и Данил столкнулись взглядами, и Гасли сейчас уж точно не робел перед русским парнишкой, — ты сейчас выглядишь так, будто я причина всех проблем, между мной и Шарлем, — Пьер не видел в себе проблемы, он отдает себе отчет, хотя он и немного запутался во всех этих хитросплетениях, а Леклер будто совершенно потерял голову Данил пошел дальше, Гасли начал семенить рядом, пытаясь тому что-то объяснять, но второй Дани, как будто и не слушал его, — вообще-то это Шарль признался мне в чувствах, с которыми хрен пойми что делать… мне это не нужно, не сейчас, — как и говорил ранее Пьер. Сейчас было что-то важнее их двоих, есть за что переживать и за него в том числе, а тот только отвлекает.       — У него хотя бы смелости хватило это сделать, в отличии от некоторых, — это звучало так уничижительно. Данил развернулся и сказал Пьеру это прямо в лицо, как пощечина на отмаш, ему показалось или его только что назвали трусом?       — Это ты на что сейчас намекаешь? — Пьер агрессивно толкнул Данила и тот остановился, вскинув глаза вверх, — не я проблема, чувства Шарля проблема, — громко сказал Пьер. Он отвернулся и нервно прошел рукой по своим волосам. Гасли страшно нервничал, от чего его голова болела, а легкие сковывало. Чем больше заходила речь о Леклера, тем больше он терялся в своих мыслях. Для него все было так сложно.       — Ты кому пытаешься здесь врать? — Данил намеревался помочь Пьеру наконец разобраться в бардаке, что творился в голове Пьера. Он помог ему почувствовать себя на своем месте, помог ему снова почувствовать себя самим собой и с этим он ему тоже поможет, — я тебе сто лет назад сказал, что он тебе нравится, а ты продолжаешь отгораживаться от самого себя, так вот новость. От самого себя не сбежишь, — и снова горькая правда. Пьер снова пытался сбежать от себя, но он не хотел это признавать. В его глазах Квят сейчас был врагом хуже Шарля.       — Да что за бред ты несёшь! — Пьер зарычал, продолжая стоять спиной к Дани. Эмоции переполняли его, он совсем уже не мог их контролировать, — что ты вообще понимаешь в этом? Ты никогда не любил и никогда не полюбишь, — Данила эти слова задели. Причем очень сильно, что-то внутри него екнуло, зажгло злобу в ответ, но в отличии от Пьера, он мог с ней совладать.       — Не ты ли пошёл в клетку к Шарлю только после секундного знакомства взглядами? — Гасли резко обернулся к Данилу, но ничего не сказал… слов он не находил, потому что он понимал как это будет выглядеть. Как будто это Пьер бегал за Леклером, — не ты ли пошёл к нему после уроков, когда его выпустили, а потом ещё от Чеко защитил. Не ты ли решил дать ему второй шанс, когда он тебя использовал, не ты ли просил быть к нему помягче… — все внутри него затрепетало, каждое мгновение проведенное с Шарлем своего рода приключение, то что заставляло чувствовать себя живым, была это боль или радость. У Данила тоже был такой человек, — и ты не прав, я любил и кое-что смыслю, — мальчик вспомнил снова Италию, вспомнил своих друзей, добрые деньки и вспомнил тот ужас, что он пережил, который привел его сюда, — это было давно, и я знаю, что такое вовремя сказать правильные слова, поэтому даже не смей больше говорить о моих чувствах! — Теперь он больно тыкнул в грудь в Гасли, — я не просто так чёрствый. Знаю я что ты обо мне думаешь. Но не обо мне речь, — у Пьера снова возникли вопросы к Данилу, но речь не о нем… он ничего ему не скажет, пока они не разберутся во всем.       — Да… но мы разные, — Француз отошел к окну, опираясь о подоконник, он пытался искать оправдания себе, но все они были слабыми, наверное главное его оправдание все же было, что он устал от неопределенности, — он как хаотичный фейерверк, сначала слабая полоска взмывает в небо, а потом хаотично взрывается там и тут, это конечно красиво, но если что-то пойдёт не так может быть опасно для жизни, — в этом весь Шарль, красивый, загадочный, никогда не знаешь в какой момент и каким цветом он вспыхнет. Он невероятное зрелище, но опасное, часто пугает людей своими громкими хлопками, — а я больше как река, бываю буйным, но мое русло предсказуемо.       — Красивое описание, — и на удивление точное, Данил удивился такое красивой аналогии, но ему было есть, что ответить, — а теперь представь как красиво отражение фейерверков в водах реки… — красивые переливы разных цветов в воде, подобно красивому доспеху что переливается на солнце, — скажи мне что ты чувствуешь рядом с ним, когда вы вместе.       — Я…я до конца не понимаю, — он сторонился разговоров о чувствах, но видимо от него ему было не сбежать, — внутри разливается приятное тепло, все мысли отходят на второй план, — это была правда, он чувствует себя как никто другой рядом с ним, он чувствует себя нужным, — Шарль любит притягивать к себе взгляды, он же примадонна, мое внимание он точно уж привлек, — он будто захватил его в плен своими загадками, — он мне любопытен, потому что его характер как хамелеон, рядом с ним я чувствую себя на своём месте… — Данил встал рядом с ним. Они оба смотрели на двор, что медленно погружался в серые сумерки. Они какое-то время молчали. Возможно, Квят немного даже завидовал. Он чувствовал, как тот был окрылен, но не может расправить свои крылья.       — Я уже говорил. Ты по уши в него влюблён, мой дорогой братишка, — он похлопал аккуратно парнишку, немного приобняв его, прижимая к себе, — вы подходите друг другу, пускай вы своего рода и противоположности, но допустим Кими и Себу это не мешает, хотя у тех двоих свои заморочки, — это был самый яркий пример как противоположности могли сблизиться, их часто сравнивали с солнцем и луной, — необязательно иметь что-то общее, чтобы между вами была какая-то химия. Могут быть различия, даже разногласия. Понимаешь, любви идеальной не существует.       — А как же Ландо и Карлос? Они выглядят как идеальная пара… — Каждый раз, когда он видел их вместе ему, казалось, что у них абсолютное понимание между собой, будто у них никогда не было проблем. Сейчас Пьер думал, что если он и Шарль сойдутся… у них будет также? Какая гарантия, что Леклер снова не сделает ему больно, а что, если Пьер сделает ему? Все было так сложно, он не понимал как устроены отношения.       — Ты так уверен? — Пьер удивленно посмотрел на Данила, он не совсем понимал, что тот собирается ему поведать, неужели тот знает что-то больше него. Хотя это было бы не удивительно, с чего бы удивляться? Карлос его друг и очень близкий, — у Норриса низкая самооценка из-за чего он к Карлосу практически прилип, сам Карлос видит в нем ребёнок и старается его от всего подряд защищать, подавляя волю того. Это может в любой момент обернуться довольно абьюзивными отношениями, — это звучало уже не так идеально, как все представлялось Пьеру, еще одна красивая сказка была разрушена, — если Карлос не начнёт доверять Ландо и видеть в нем равного, а не загнанного в угол ребёнка с комплексами из-за обстановки в семье.       — Нифига ты проанализировал. Разве Карлос не твой друг, не странно говорить такое? — Это было правда довольно грубо по отношению к Сайнцу… Они вроде как все дружат, а тут такое за его спиной говорить, что он потенциально абьюзер, хотя сам анализ, который провел Данил, можно было назвать довольно точным, имея все известные обстоятельства.       — Эм нет… что правда то правда, — пожал плечами Квят, он решил придерживаться нового принципа с недавнего времени… может быть прям с этого момента. Говорить все как есть, — у Карлоса есть пара пунктов, он собственник, можно было подумать, что Макс или Дэн таковые, из-за чего они как магнитом друг к другу, но они не поддаются этим негативным чувствам. Они слишком хорошо друг друга знают и довольно давно вместе, они уже на подсознательном уровне доверяют друг другу. А у Карлоса долгих отношений не было, с Ландо он буквально запрыгнул на ходу в паровоз. Они только учатся понимать друг друга, — Данил как-то слишком тонко разбирался в таких делах. Это можно сказать приятно удивило Пьера, он даже прислушивался к нему, стараясь не пропускать ничего мимо ушей.       — Как звали ее или его? — Внезапно спросил Гасли, думая, что нравоучения на этом закончились. Ему было очень интересно узнать еще немного о прошлом Данила. Он так вскользь рассказал, как он сюда попал, сложно было зацепиться… может быть это помогло бы понять его немного лучше, хотя шанс того, что он расскажет.       — Келли, — Данил перебил поток мыслей Пьера, тот не ожидал, что тот решиться ему рассказать хоть что-то, — ее звали Келли Пике. Мы были с ней хорошими друзьями. Я, Да Кошта, Кэссиди и Пике, — он называл эти фамилии с такой теплотой, будто даже его лицо было не таким бледным, а стало немного розовее что ли? Будто загорелся огонек жизни, что согревает людей изнутри, такой огонек горит в Пьере, когда он рядом с Леклером или когда он развлекается с друзьями, — странная компания была. Мы с парнями были приезжими, в каком-то смысле. А она была местной девчонкой. На неё многие зарились, красивые волосы, глаза так и манят в свою лазурную пучину, освещенную светом солнца, — Данил так влюбленно рассказывал о ней, можно было подумать, что он до сих пор был в нее влюблен, но прошло уже много времени, скорее всего это был призрак тех чувств, — но она пресекала это, не давала никому шансов, а я сделал невозможное. Я ей понравился, но признался только в день, когда мы с мамой сбежали из дома. Потому что понимал, что вряд ли ее увижу снова, а чувства так и не были раскрыты. Не хотелось держать такой груз.       — Черт, мне жаль, — это было довольно грустно. Данил не сказал, ответила ли она взаимностью, но раз он вспоминал ее с такой теплотой, то скорее всего да. Это была красивая история, если смотреть на нее с этой стороны, но Пьер знал какая она уродливая с другой.       — Да, что было то было. Надо уметь отпускать прошлое, даже если оно тянется за тобой мертвым грузом, — это явно было больше адресовано к нему самому, потому что у него был такой грешок, что он застревал в своих воспоминаниях, существуя в отдельном мире, где все против него.       — Я каждый раз в шоке, когда ты ударяешься в философию, — для неотёсанного черствого русского, Данил порой бывает очень проницательным, мягким и выдавал очень умные слова и совет, заставляя слушать его и уважать. Была в нем какая-то магия, не хуже, чем у Нико Хюлькенберга, хотя тот всегда говорил, что плохо находит слова. Это уже больше походило на миф, чтобы его не заставляли каждый раз произносить пламенные речи и лишний раз не беспокоили.       — Так ладно. Отставить лирическое отступление, — рассмеялся Данил, ему даже стало немного неловко, что мальчишка так восхвалял его продукт раздумий, да и в принципе на сегодня он достаточно размышлял вслух, — расскажи мне, что задумал этот монегаск и нахер ему твой телефон?       — Думаю, как гарантия, — Пьер не видел подходящего объяснения зачем тот умыкнул его телефон, — видимо он не хочет быть отвергнутым, тем, что я не приду в какой-то «тайник», ну и разорвать все на своих условиях, если все пойдет не так. Опять, — Очередной предстоящий разговор не внушал ему позитивного настроя, наоборот, как-то все угнетало.       — Хитро, не поспоришь, — Данил не ожидал такого подлого, но одновременно прекрасного решения Леклера, чтобы заручиться полным вниманием Гасли. Это великолепное коварство, может зря Данил все это время на него зубы скалил, из него бы вышла неплохая часть команды, — ты должен к нему пойти, не из-за телефона, ты должен наконец понять, что ты действительно хочешь от ваших отношений, а то задрал честное слово, — Пьер усмехнулся.       — Только я не знаю, что за тайник? — Он посмотрел на Квята в надежде, что тот ему подскажет, хотя скорее всего это была очередная загадка от Шарля, которую он должен был решить сам, но он решил немного схитрить, — у нас их слишком много по школе.       — Скорее всего он про «тайник» Себастьяна, — Дани не был сильно уверен, что Леклер знает так много тайников, уж точно речь не об уголке спокойствия, у него попросту нет ключа, возможно он имеет ввиду сад, но сейчас ночью холодно, со дня на день вообще может снег сорваться, укрывая все тонкой белой пеленой. В пижаме туда не вариант сейчас, можно было пойти в закрытый блок, но туда пришлось бы идти через всю школу, легко можно было бы попасться учителям, там недалеко, ну а туалет не шибко романтичное место для выяснения такого рода отношений, — знаю звучит так будто это целый «остров сокровищ», но это просто чердак на пятом этаже по правую сторону от окон… В любом случае, надеюсь ты все понял или поймешь и сделаешь правильное решение.       — Похоже выбора у меня нет. Вообще никакого давления, — Гасли хитро смотрел на Квята, который с абсолютно невозмутимым лицом ему ответил.       — Абсолютно. Вообще ноль       — Да иди ты!

***

      До десяти часов оставалось минут пятнадцать, и Пьер выжидал момент, когда ему стоит пойти к Шарлю. В их комнате уже побывал Тост, что убедился, оба Данил и Пьер в кроватях и готовятся ко сну, что было в корне неправда. Ладони Гасли страшно потели на нервной почве, с каких пор встречи с Леклером стали такими нервирующими, ах да, с момента как между ними возникла эта драма с отношениями, которую надо было срочно разрешить. В комнате было очень темно, но сквозь эту черноту француз чувствовал на себе пристальный взгляд Данила, что лежал на боку.       — Чего ты ждешь, иди давай или ты передумал? — Пьер даже немного подскочил от того, что Квят внезапно заговорил, тем более в темноте, хотя понимал, что скорее всего тот не спит и ждет пока он не уйдет и не будет, наверное, спать, пока тот не вернется, что возможно плохая идея. Он не знает на сколько это затянется.       — Нет, я просто нервничаю, — Пьер по-прежнему не поднимался с кровати и Данил понял, что тот не просто нервничает, тот снова трусит. Гасли, по мнению Квята, один из самых храбрых парней в этом дурдоме, но сейчас он вел себя, как угодно, но не храбро. Данил сел на кровать.       — Хуже не станет, если вы наконец разберетесь, — это снова начинало раздражать, Данила так бесили эти «творцы проблем» на ровном месте, Дэн, Макс, Шарль, Карлос, Нико, а теперь еще и Пьер, полный набор, — да-да, нет-нет. Точка.       — Ты говорил ноль давления, — перепугано возмутился Гасли, пытался поймать того на его шуточной лжи, но Данил на это не купился и резко встал с кровати.       — Возможно, я немного напиздел, но ты идешь сейчас! — Он схватил Пьера за руки и поднял его с места и потащил его к двери. Пьер сопротивлялся, но Данил был явно сильнее его, — пока не разберешься со всем в комнату не возвращайся!       — Хорошо-Хорошо! Дани! — Квят вытолкнул Гасли из комнаты и закрыл за ним дверь. Пьер попытался потянуть ручку на себя, но Данил предполагал такое развитие событий, поэтому он держал дверь по ту сторону. Вернуться назад был не вариант, как и шуметь, поэтому закричать Пьер тоже не мог, он не знал ушли ли смотрители, но кричать хотелось и поэтому он просто злобно пробубнил, — соси тысячу хуев, мудак.       Мальчишка шел, подрагивая от холода, мурашки бегали по коже, зубы немного постукивали, на нем были всего лишь ночные шорты и серая футболка. Он готов был убить Данила, что тот не кинул ему набросить что-то теплое. Коридоры прогревались не так сильно, как жилые комнаты. Босыми ногами он шел по старому скрипучему паркету, он старался ступать медленно, чтобы не издавать лишних звуков. Гасли запомнил, что надо идти направо и вверх под самую крышу. Честно говоря, его теперь пугал не столько разговор с Леклером, сколько перспектива замерзнуть насмерть на чердаке, где скорее всего совсем нет никакого отопления. Он ступал по ледяным каменным ступенькам, чувствуя своими ногами пористая текстуру камня, из которого сделана лестница. Он долго поднимался, не понимая, как шел ход времени и чувствовал, что уже опаздывал. Пьер просто надеялся, что, когда он объявиться… Шарль будет там, иначе все это было напрасно. Он, наверное, никогда в жизни не хотел так сильно, чтобы его обняли, чтобы Леклер согрел его. Гасли поднялся на пятый этаж и увидел в дверь на чердак. Он попытался открыть ее, но она не поддавалась с первого раза, тогда он приложился к ней с плеча, чуть не вышибив ее, он ввалился в комнату и услышал тихую музыку. Гасли увидел Леклера сидящего на окне укутанного в одеяло и напевающего себе под нос. Он не понимал откуда играла музыка, но он узнавал мелодию. Это была та самая песня, которую пел Леклер, когда они первый раз поссорился. Пьер тут же обернулся, чтобы прикрыть дверь.       — Думал уже не появишься, что тебе настолько плевать на… — Шарль хотел было отчитать Пьера, но когда он отвернулся от окна, то увидел Гасли, почти раздетого дрожащего от холода, гнев тут же сменился на тревогу, он подскочил с подоконника, — ты чего раздетый, ты же замерз! У тебя губы синие! — Леклер стоял прямо перед ним, он коснулся щеки Пьера своей обжигающе горячей ладонью, призрачно касаясь большим пальцем его губ, которых он, казалось, Пьер уже и не чувствовал.       — Д-Д-Данил выставил из комнаты, чтобы я пришел к тебе… — зуб на зуб не попадал, он не думал, что так сильно замерз, либо в этом месте действительно на столько холодно. Со рта валил пар, а кожа была покрыта мурашками, напоминая гусиную. Леклер аккуратно взял ледяные ладони Гасли в свои и начал аккуратно их растирать.       — Ты не хотел сюда приходить? — Грустно спросил он, понимая сложенные ладони Гасли к своему лицо и дохнул на них, чтобы согреть их немного быстрее. Внутри него сердце колотилось как сумасшедшее, он не хотел верить в то, что Гасли заставил сюда прийти Квят только ради телефона. Он же видел глаза Пьера, в них тоже была искра.       — Нет-т-т, я собирался прийти, — камень будто упал с плеч Леклера, он готов был плакать от радости. Он влюбленными глазами смотрел на продрогшего от холода Гасли, все еще пытаясь хоть как-то согреть его. Сам он был одет в штаны и в блузку темно-красного цвета, в которых можно было спать, а на его ногах красовались тапочки, — п-п-просто разнервничался, но я-я хочу решить все здесь и сейчас.       — Иди сюда, как бы все не разрешилось, — Леклер потянул Гасли к подоконнику, на котором все это время лежал телефон, на котором играла тихая музыка. Пьер не мог припомнить чтобы у него была хоть какая-то музыка на телефоне. Шарль аккуратно укрыл Гасли частью одеяла и обнял его, прижимаясь к нему своим теплым телом, — я не могу позволить тебе промерзнуть до костей, хотя я и зол на тебя, — он говорил тихо на ухо Пьер. Тот даже как-то опешил от обжигающего дыхания Леклера на мочке его уха.       — Ты-ты меня чуть в обморок не отправил, это я-я-я должен на тебя злиться, — Пьер посмотрел на Шарля, который, кажется, не совсем понимал, о чем тот говорит, но до него очень быстро дошло. На самом деле он сбежал от Пьера не просто позлорадствовать, а чтобы тот не видел подступающих слез легкой истерики. Ему было очень сложно выстоять этот разговор, он услышал много обидного в свой адрес, но Гасли был по большей части прав. Шарль не предполагал, что Гасли снова упадет.       — Я снова все порчу, прости, — он обнял Пьера сильнее прижимаясь щекой к его угловатому плечу, он хотел его поцеловать. Он был так близко, он был таким холодным, Пьер требовал к себе столько тепла и заботы, но все что мог предложить Шарль… только хаос, — прости меня, я не хотел, — Гасли ничего не сказал, они просто сидели в тишине, в комнату стал слабо пробиваться лунный свет, из-за туч то появлялись, то пропадали рожки месяца. Гасли понимал, что в этот раз он должен повести этот разговор.       — Когда ты понял, что я тебе нравлюсь? — Гасли хотел понять в какой момент их дружба начала давать плоды для чего-то большего. Как давно все подозревали, что они вместе, пускай это было и не совсем так. Потому что Пьер в упор не видел действительности.       — Я не знаю… — Шарль положил свой подбородок на плечо, он не мог сказать, что он влюбился с первого взгляда, возможно, со второго, но нельзя отменять факт, что он использовал Пьера в своих интересах, — если помнишь, ты первый ко мне пришел, а потом еще и спас мое лицо от неминуемой гибели, а возможно в момент, когда украли твою камеру во мне, что-то проснулось, — это был день, когда они первый раз столкнулись лицом к лицу с этим делом, когда он его обнял в первый раз, — а может когда ты полетел вниз в овраг. В тот момент у меня все оборвалось, перед моими глазами пронеслась жизнь без тебя рядом, будто чувство дежавю, мне снова стало больно, одиноко, я не хотел повторения этого. Ты подарил мне новое дыхание, с тобой я чувствую себя нужным, — Леклер готов был признаться, что влюблялась в него каждый раз когда видел его.       — Я чувствую себя также, — у них обоих был лучший друг, который все время их выручал, но у них есть кто-то другой. Выходит Дани и Себ не так сильно нуждаются в них, сколько сами Шарль и Пьер в Даниле и Себастьяне, — может я до конца не понимаю, как все это работает, что мне чувствовать, но как я уже сказал и много раз я не хочу тебя терять. Может быть, это говорят во мне те же чувства, что и в тебе, а может я просто боюсь снова терять в своей жизни, просто хочу просто стабильности, — Шарль сидел с улыбкой на лице, убыла идея которую он вынашивал уже довольно давно. Он кое-что знал, что даже Себастьян не мог знать. Потому что это был секрет Жюля и он планировал поделиться с ним с Пьером.       — Ты когда-нибудь замечал, что на лестничном пролете на третьем этаже жилого блока, две двери, — это прозвучало довольно неожиданно, и как-то нереалистично. Тайная дверь у всех под носом?       — Что? -Пьер никогда не замечал вторую дверь на третьем этаже, там ведь нигде нет второй дверной ручки. Да даже двери самой не было. Леклер отпустил Гасли, сделав очень умный вид настоящего эксперта по архитектуре.       — Ты ведь знаешь, как выглядит здание школы, — Пьер быстро прикинул план здания и кивнул Шарлю, — над секцией с воротами есть коридор, который ведет в закрытое крыло, не хочешь посмотреть, что же там? Кто-то говорит, что за черными окнами, в просветах можно увидеть целый бассейн, из-за этого, кто попадает в клетку говорит, что там до безумия сыро. Раньше там были бани, это все же бывшая крепость, где рыцари и вельможи иногда отдыхали, а потом сделали из этого места школьный бассейн, хотя могли сделать спортивный зал, чтобы мы не морозить задницы на улице. Не хочешь узнать бассейн или спортзал? — Леклер вскочил с подоконника, он взял телефон, что все это время лежал между ними и пошел куда-то в сторону, подсветив фонариком, но через секунду тот погас.       — Как это связано с тем, что происходит между нами? — Пьер не понимал, что в очередной раз задумал Леклер и как это должно было им помочь. Шарль подошел к Пьеру держа руки за спиной, с очень загадочным лицом и хитрющей улыбкой. Он сейчас был похож не на растрепанного воробышка, а на лиса.       — Да ладно тебе, маленькое приключения, поверь, после него все, между нами, разрешиться, — он наконец показал Пьеру, что было за его спиной. Телефон, камера и круглая потертая дверная ручка, которую можно куда-то вставить.       — Ну ладно… — Пьер с благодарностью смотрел на Леклера, который вручил ему утраченное, он уже и забыл, как выглядит его полароидная камера, которая была подарена ему родителями, он очень любил, то, как она фотографировала, в ней было столько воспоминаний, в ней была целая жизни, — давай пойдем, — Гасли аккуратно открыл свою камеру, проверить, есть ли внутри хотя бы немного картриджей, кажется ему повезло. Потрачено было совсем немного. С вспышкой могло получиться даже что-то интересное.       Леклер притянул к себе Пьера за футболку и накинул на него одеяло. Тот все еще был одет намного хуже Шарля, и как только одеяло было не на нем, он снова замерзал. Когда они оба были своего рода готовы к маленькому путешествию, они вышли из чердака и медленно пошли вниз на пролет третьего этаже. Двери он все еще не видел, а вот Леклер уже что-то нащупал. У стен на пролете всегда был странный орнамент, но, чтобы в нем была спрятана дверь… это было как-то внезапно. Пьер стоял с фонариком, пока тот пытался что-то нащупать и вот наконец и на удивление Гасли… он действительно вставил дверную ручку и открыл дверь в коридор, в котором в лучах летала пыль, подчеркивая то, что там очень давно никого не было. Леклер вытащил дверную ручку и с довольным лицом начал надменно подбрасывать ее, конечно он хоть прочувствовать этот вкус триумфа, он смотрел на, то, как Пьер забвенно прошел в коридор и остановился перед окном, что смотрело на ворота. Шарль закрыл за собой дверь и подошел к французу.       — Знаешь, иногда смотрю на эти ворота и вижу, как я ухожу через них и больше никогда не возвращаюсь, — Леклер смотрел на Гасли блаженным взглядом, на то, как лунный свет играл на лице француза, заставляя его глаза блестеть. Когда он услышал, что тот хочет уйти ему в голову пришла гениальная идея.       — Мы можем уйти вместе, если хочешь, — мальчик хотел бы взять Гасли за руку и уйти с ним прямо сейчас, хотя, возможно, это будет дорога в никуда, но если Гасли будет рядом, то неизвестность будет нестрашна, — обычно я пытаюсь сбежать, как минимум, два раза в месяц, но из-за одного француза, я что-то задержался с новой попыткой., усмехнулся Леклер, толкнув слабо в бок Гасли.       — Хах, — Пьер неловко почесал свой затылок, он как-то не планировал стать причиной того, что Леклер отложит свои планы на побег, — может как-нибудь соберемся и уйдем вместе, — Шарль готов был визжать от счастья, но Пьер прервал его мечтания, возвращая того в реальность, — но надо завершить все дела здесь. Нельзя зайти так далеко и не закончить дело.       — Ты прав, — с тяжелым сердцем сказал Леклер, в голове были снова мысли о Себастьяне и о том, что он пережил и что это место просто ужасно и находиться здесь попросту опасно для жизни, — но держи это в голове, что порой лучшее решение здесь — это побег. Пойдем. Мы должны выяснить, что внизу, мы же для этого сюда пришли, — Леклер взял Гасли за руку и повел его в закрытый блок.       Коридор на третьем этаже закрытого блока ничем не отличался от тех, что были в открытых секциях, но было что-то жуткое в этих приоткрытых деревянных дверях, что поскрипывали от сквозняков. Пьер продолжал светить фонариком, при это крепко держа за руку Леклера, что стремительно шел вперед. Он замечал жилые комнаты, где стояли пустующие кровати, скорее всего раньше там жили мальчишки такие же как они. Пьер слышал, что раньше это был большой престижный пансион, об этом также говорили все трофеи на первом этаже, что стояли на облезлых разрисованных стендах, и запыленные фотографии выпускников прошлых лет. Множество довольных призрачных лиц смотрели на беспризорников с каким-то осуждением, что они не такие как были они. Что в них не была такого величия. Это объясняло размеры этого места. Крепость была просто невероятно большой, но даже не все кабинеты использовались, не говоря уже о количестве персонала, который с трудом мог обслуживать это место и учить ребят, а на комнату могли позволить заселить только по два мальчика, что от части удобно, но чаще всего вмещали и побольше народу на комнату. Это Гасли знал по собственному опыту. Здесь было очень темно и правда отдавало какой-то сыростью, ее можно было учуять в воздухе, от этого становилось немного тяжело дышать. На самом деле Леклер давно хотел сюда попасть еще с Жюлем, это от него осталось это знание о двери и сама дверная ручка, сам он никогда здесь не бывал, но это была такая возможность для новых потаенных мест, особенно его интересовал первый этаж, где в потенциале они увидят большую. Котловину под бассейн, который годами прибывал в запустении и не служил предназначенной цели, но самого Пьера смущало, что некоторые двери были… обуглены? Стены были явно темнее чем у них, хотя, по сути, постройка идентична, что предполагало, что это была сажа. Значит ли это, что здесь был пожар? Как давно? Сколько уже закрыта эта часть крепости? Мальчишки вышли к лестнице и начали спускаться вниз. У Гасли страшно мерзли ноги, но в целом под одеялом он чувствовал себя тепло, а вот Леклер наоборот начал немного подмерзать.       Наконец они оба добрались до места, где потенциально можно сказать, большое «сокровище». Небольшая лестница шла чуть нише первого этажа, такая же шла и в коридоре примыкающего со стороны, через которую вели в «клетку». Там было две двери, одна с разбитым стеклом, через которую можно было видеть еще две двери, не считая ту, что вела в зал. Скорее всего это были раздевалки. Они зашли в небольшой предбанник, Пьеру пришлось смотреть очень аккуратно под ноги, чтобы не порезать свои голые ступни, и вот наконец они открыли вторую металлическую тяжелую дверь. Леклер чуть не завизжал от восторга, потому что в кой-то веки он оказался прав. Перед их глазами был огромный зал, по размеру примерно, как холл, в котором проводятся родительские среды и приемы пищи, но потолки тут были выше, сами окна, которые выходили на улицу, но были затонированы, были выше, что означало, что сам фасад был закопан глубже, что и позволяло здесь уместить целый бассейн. Сквозь мелкие бреши проходил свет, создавая видение ночного неба. Пьер начал обходить котлован вокруг, в самом конце комнаты была выложена очень красивая мозаика, которая местами обвалилась, но все еще можно было рассмотреть фигурки плавающих людей. Гасли обернулся, но нигде не видел Шарля. В этот момент ему стало как-то не по себе. Не хотелось оставаться здесь в одиночестве. Он подошел ближе к краю пустого бассейна и увидел Шарля, лежащего на самом дне, со сложенными руками на груди. Пьер освещал его светом своего фонарика, но тот не дрогнул… Гасли увидел в этом очень красивый, загадочный кадр. Пьер скинул одеяло на пол и по телу пробежала мелкая дрожь. Он положил телефон в карман шорт, а сам наконец взялся нормально за камеру и встал на колено у самого края бассейна, чтобы сделать фотографию. Раздался щелчок, вспышка. Фотография сделана. Еще пару секунд и моментальная фотография была готова.       -Эй! Криповый фотограф, иди сюда, сфотографируемся вместе, — Пьер убрал от лица фотокамеру увидел Леклера, что подзывал его к себе рукой. Мальчик немного помедлил, чтобы достать получившуюся фотографию, затем осмотрелся по сторонам и решил не рисковать и обойти бассейн, залезая в него через старую скрипучую лестницу, которая была немного поражена ржавчиной. Это место было особенно сырым, кажется где-то на стенах даже была видна плесень. Он шёл во внутрь бассейна, чувствуя как тот немного углубляется вниз, он мог слышать призрачные голоса, он видел разделительные полосы и скорее всего здесь даже могли проводить соревнования. Он подошёл к Леклеру и сел на холодное выложенное мелкой плиткой дно бассейна. Леклер приподнялся на локтях и бесцеремонно вытащил телефон из кармана Пьера, — не обессудьте, не зря же я весь день бился, чтобы у тебя тут появилась хоть какая-то музыка, — мальчик покопался в телефоне. Гасли искренне надеялся, что тот не читал переписки, иначе ему было бы очень стыдно, но по всей видимости Леклеру действительно нужен был телефон как гарантия и не больше, ну может ещё немного как фонарик и маленький магнитофон. Заиграла спокойная музыка и монегаск отложил телефон, — ну что, фото на память? — Он подсел ближе к Пьеру, который безмолвно согласился. Он вытянул камеру объективом в их сторону, и Шарль не мог сдержаться и попытался сделать смешное лицо, Пьер последовал его примеру. Через мгновение появилась новая фотография в коллекции Гасли. Леклер выхватил ее из рук француза и посветил ее телефоном чтобы посмотреть, как все вышло. Фото было милым, Шарль оставил бы его себе на память, но у него был план, — нет, давай ещё раз, чего-то не хватает, — Пьер обреченно вздохнул, с улыбкой помотав головой, и снова вытянул руку с камерой, сделать вторую фотографию, Шарль подсел еще ближе к Гасли и в момент, когда тот уже собирался нажать кнопку, его губ коснулись губы Леклера. Он его только что поцеловал, от неожиданности, Пьер нажал на кнопку и чуть не уронил камеру, что было совсем не кстати. Леклер быстро отпрянул, понимая, что Гасли не отвечает ему, — черт, я слишком напираю? Черт, я придурок.       — Не-не-не все нормально… почти, — на самом деле Гасли был не против, это было так будто все его тело поразили маленькие молнии испуга, но таже его начал прожигать невероятный стыд, потому что он совершенно не знал, что делать, Шарль был в этом плане более уверенным, — я просто никогда прежде никого не целовал… Неожиданно, растерялся, скорее это я болван, — Леклер готов каждый раз умиляться, когда Гасли терялся.       — Первый поцелуй в редком случае получается идеальный, но не бойся, просто закрой глаза… — Гасли отложил свою камеру и глубоко вздохнул, стараясь набраться храбрости и не струсить в очередной раз. Он просто сделает тоже, что и Леклер. Все должно быть просто. Надо было поддаться чувству, которое в нем пробудиться от касания губ Леклеру, чем бы оно ни было. Он прикрыл свои глаза, Леклер смотрел на француза и даже при слабом свете он видел его пухлые губы, что от холода не были такими вишневыми, как обычно. Его длинные ресницы немного подрагивали. Шарль ждал этого момента слишком долго, его сердце начало так сильно биться, но он не мог позволить сейчас распереживаться и испортить этот момент. Он поддался немного вперед и накрыл своими губами, но в этот раз он почувствовал. Гасли был на вкус как мята, скорее всего из-за мятной пасты, которой он чистил зубы. Его движения были неуверенными, но губы, которые он целовал так и манили его. Поцелуй был неспешным, робким и блаженным, Пьер совсем забыл, что сейчас его тело пронизывал сильный холод. Они оба горели изнутри. Гасли наконец понял, что он чувствует к Шарлю. Все это время он блуждал вокруг до около, гадая, что же за магическое и загадочное чувство вызывал у него Шарль. Как оказалось — это была любовь. Он хотел, чтобы этот момент длился вечно, под тихую музыку, что вырывалась из динамика его телефона. Движения стали увереннее и немного глубже. Все прошло неплохо для «первого поцелуя», даже очень хорошо.