Les petits coureurs

      Данил проснулся с первым топотом мальчишечьих ног и криками за дверью их комнаты. Он продрал глаза, но все никак не мог заставить свое тело шевелиться, и только стук в дверь, которую приоткрыл Веббер и грубым голосом сказал подниматься, заставил русского начать двигаться. Квят так и не дождался ночью Пьера и уснул, не подозревая, что тот вернулся не один, хотя он старался держаться до последнего, глаза сомкнулись сами собой. Данил лениво потянулся, он резко поднялся с кровати, из-за чего в его глазах потемнело. Дани наклонился, коснувшись пола, чтобы немного размяться. Его спина хрустнула, прямо как у Пьера, а ноги начало немного сводить, он был не очень гибким. Квят ходил по комнате, пытаясь найти свою одежду. Он всегда давал время Пьеру немного отоспаться, зная, что тот быстро одевается. Пьер был полностью укутан одеялом, хотя поза, в которой он лежал выглядела довольно странно. Внезапно Квят заметил, что с каких-то пор волосы Пьера намного темнее и они не такие пушистые. Это были не волосы его французского соседа. Тогда Данил резко убрал одеяло и увидел, обнимающихся Гасли и Леклера. Шарль обнимал Пьера со спины, который лежал свернувшись калачиком, от чего казался таким маленьким, таким беззащитным, а Леклер наоборот, как будто непробиваемым щитом защищал его. Данил не знал, что делать, но тут он увидел на столе фотографии в совершенно незнакомом ему месте, на двух из них он увидел, как они целуются, а это означало, что по всей видимости они разобрались между собой и можно было спокойно выдохнуть, что эти двоя больше не будут вредить друг другу. Данил снова повернулся к голубкам в кровати, и он бы умилился, если бы не тот факт, что если бы они не были спрятаны под одеялом, то их бы спалил Веббер, но другой вопроса, кто с Себастьяном? Квят толкнул в плечо Леклера и тот, издав странный хрюкающий звук, проснулся и, а вот Гасли лишь сильнее обнял руку Шарля, будто это была игрушка. Монегаск, приоткрыв глаза и немного сощурившись, смог разглядеть перед собой Квята.       — Ой, доброе утро, Дани, — мальчик лениво зевнул и немного потянулся, поворачиваясь к Данилу, но он не смог это сделать полностью, потому что Пьер продолжал держать его руку. Шарль надменно улыбнулся, увидев, недовольное лицо Дани. Ему нравилось злить людей, ничто так по утрам не бодрит, как выводить других из себя, — мы тебе тут не мешаем? — Данил вскинул головой и так злобно посмотрел на монегаска, он уже жалел, что позволил Пьеру сойтись с этим наглым парнишкой. Леклер все время вызывал у него крайне смешанные чувства, от уважения до ненависти.       — Я, конечно, рад, что у вас тут личная жизнь налаживается, но какого черта ты тут забыл? — Он вроде ничего не слышал, значит они у него под боком не занимались чем-то непристойным, но сам факт, что этот глупый поступок мог в очередной раз их подставить. Количество тупых и опасных моментов зашкаливало. Это просто напросто выводило из себя, — знаешь ночные прогулки еще хрен с ними, тем более вас двое, но здесь вас мог спалить Веббер и кто сейчас вместе с Себастьяном? Только не говори, что ради своей прихоти оставил его одного, — он отчитывал Леклера как маленького ребенка, который уже привык к такому отношению в его адрес и лишь закатил глаза. Его совсем за дурочка принимали?       — Я договорился с Кими, чтобы он сегодня ночью меня подменил, — Леклер встретился с ним, после того как тот поговорил с Себастьяном, и Райкконен сам предложил последить за Феттелем, тот выглядел крайне взволнованно даже для Кими, хотя, по лицу это сложно было сказать, но его глаза, который он не мог прикрыть солнечными очками в здании школы, ими он соврать не может, о том, что твориться у него внутри, — он был не против, им есть что обсудить, если ты так об этом беспокоишься. Я же не такой придурок! — Прошипел Леклер, чтобы не разбудить Гасли. Это не ушло от внимания Данила. Ему даже стало немного стыдно за то, что он говорил так громко. Скорее всего эти двоя вернулись очень поздно.       — Я поражаюсь с того, как ты бываешь чутким и настоящей задницей одновременно, — помотал головой Данил, Шарль это один из самых странных и непредсказуемых персонажей в их школе, то он игнорирует людей, то он заботиться. Очень странный и непредсказуемый. Опасный и загадочный, если угодно.       — Сам диву даюсь, видимо я просто гений, гений талантлив во всем, — Шарль подмигнул Данилу и щелкнул языком. Парень отвернулся от Данила и прижал к себе сильнее Пьера. Тот не хотел с ним расставаться, он хотел проводить с ним каждую минуту своей жизни. Он аккуратно приблизился к Гасли и поцеловал его макушку. Он совсем позабыл о том, что сегодня все еще учебный день. Он просто хотел смотреть на то, как тихо посапывал Пьер, чувствовать то, как вздымается его грудь, чувствовать его мятный запах.       — Ты скорее идиот, нежели гений, — он не хотел признавать, что в душе ему стало так тепло, что теперь не только он и его друзья готовы встать за Пьера, теперь он точно был на своем месте. У него тут была семья, те кто его любили, те кто о нем заботились, он точно не мог попасть под прицел маньяка, но Леклера тут держать не следовало, — давай дуй отсюда, пока тебя не хватились, — это было справедливое замечание, мальчишка постарался аккуратно вытянуть руку из крепкой хватки француза. Шарль медленно поднялся с кровати, все тело немного ломило, сейчас бы отлежаться в кроватке, рассказать Себастьяну о его похождениях, может быть поднять ему настроение своим рассказом. Леклер подошел к Данилу.       — Хочу тебе кое-что сказать, — он протянул Дани руку, с хитрой улыбкой на лице, — спасибо, что позволил Пьеру быть со мной, — он лучезарно улыбнулся, как самый настоящий ребенок, на которого было сложно злиться, — я знаю, что ты не самый доверчивый человек, но это для меня очень много значит и надеюсь, что это сгладит между нами отношения. Если что понадобиться, то я готов помочь тебе, — Шарль и Данил долго скалили друг на друга зубы, но когда Гасли сказал, что Квят отправил его к нему, вся злоба как будто улетучилась. Он чувствовал только признательность. Данил протянул руку Шарлю, чтобы пожать, как только он коснулся ладони, он сильно сжал руку и притянул к себе.       — Я сделал это не ради твоих добрых слов, а ради Пьера, — он начал ядовито шептать на ухо, Леклер взял себя за запястье, пытаясь вытянуть ладонь из крепкой хватки Дани, и начал извиваться от боли, но стараясь не показывать ее на своем лице — будь моя воля, ты бы рядом не появлялся, но увы он влюбился в тебя, ты как я понимаю тоже, потому совет вам да любовь, но, если ты хоть раз его обидишь… я от тебя места живого не оставлю. Понятно изъясняюсь, — он прекрасно осознавал откуда такая настороженность Данила, но не понимает… от чего он был ну настолько низкого мнения о нем. Что ему еще нужно сделать, чтобы наконец с ним начали считаться. Почему он постоянно чувствовал себя злодеем, хотя таковым не являлся.       — Да я уже понял, что у тебя рука сильная, отпусти, — наконец он смог вырвать свою руку, — нечего так выделываться, я не намерено его обижал, почти, — ему все еще было так стыдно за то, что он сделал. Данил громко зарычал, он тоже все еще злился на это, — тихо! — Зашипел Леклер, — я хочу сказать, что мы тот момент уже прошли, я не хочу его ранить, потому что это ранит и меня, — Шарль хотел успокоиться, не хотел поддаваться чувствам, не сейчас. Он хотел дать понять, что он изменился, ну или пытается измениться, — а я устал жить в вечной боли, а пока мы здесь, это будет нас постоянно преследовать, как маньяк тех детей, — Шарль видел проблему в этом месте, что здесь нет ничего хорошего, что здесь всегда будут происходить несчастья — даже если мы выясним кто это, а я думаю мы все уже понимаем кто, то вот как мы его посадим, думаешь он на столько туп, что оставит хоть какие-то улики, если поймёт, что мы сели на хвост? А что, если в качестве демонстрации силы пропадёт ещё один ребёнок и снова никто его не найдёт? — Данил задумался. В словах Леклера была логика, хоть и пугающая. Ему нужно было подумать.       — Иди, — Данил указал на дверь, давая непрямой приказ на то, чтобы тот покинул их комнату, — давай наколдуй себе там температуру и следи за Себастьяном, — Шарль обиженно хмыкнул и на выходе громко хлопнул дверью, желание мириться с Данилом абсолютно пропало. От громкого звука Пьер дернулся и резко распахнул глаза и поднялся на ровном месте, тут же схватившись за глаза из-за того, что в них начало рябить, — мои поздравления, спящая красавица, как задница поживает? — Данил тут же постарался сделать язвительный комментарий, вместо «доброго утра».       — Черт, — Пьер лег обратно и рассмеялся, — дай угадаю, ты застал Шарля. Блин, прости, — парень аккуратно лег обратно, чтобы протереть слипшиеся глаза, он до сих пор ощущал на своей коже тепло Леклера, его дыхание на своем плече, хотя тот уже не был рядом, — протащил его в комнату, потому что она была ближе. И все у меня в порядке с задницей, иди ты, — мальчик хотел отправить парня по «адресу» более грубом.       — Да, он только недавно ушел, — Данил и так все понимал, что скорее всего происходило между Шарлем и Пьером, но он не мог удержаться и начать подшучивать над ним, — у вас что вообще ничего не было? Да не ври, тебя Леклер постоянно глазами раздевает и хочешь сказать, что он вообще… — в Данила прилетела подушка, Пьер был краснее помидора.       — Дани… не многовато ли активности для первого так называемого «свидания», — он отвернулся, пряча свои щеки, будто стараясь стереть стыдливый румянец, — мы просто целовались, к тому же было адски холодно, там все нерабочее, спасибо тебе блять, — тут Данил вспомнил, что выставил Пьера на мороз в одной футболке и шортах, даже без тапок.       — Ну и хрен с тобой, я ожидал от Леклера большего что ли, — Пьер поднялся с кровати и прохрустел всеми своими костями, какой же каждый раз стоял отвратительный звук, но Данил уже привык к этому ритуалу. Мальчик поковылял к шкафу и начал медленно одеваться, но не в спортивную форму, а самую обычную. Квят уже валялся одетым на кровати, — ну что… сегодня «родительская среда». Пойдешь со мной в «уголок спокойствия»? К нам наверное потом ещё народ присоединиться. Я не знаю честно говоря, кто собирается уезжать. Думаю, наши в основном в школе останутся, — пока Дани рассуждал о планах, Пьер пытался понять, почему сегодня внезапно среда, если вчера был понедельник, не мог же он с Леклером день проспать? Он не был против затаится в уголке и просто тихо посидеть, раздумывая о своём житейском, но вопрос оставался открытым и раздражал его.       — Погоди, но разве сегодня не вторник? Разве все не должно проводиться завтра? — Он не был уверен, что Данил просто потерялся во времени и перепутал среду с вторником, а значит на то была какая-то другая причина, о которой опять все знали, кроме него. Он начинает привыкать к тому, что если он не узнаёт все самый первый, то скорее всего узнает самый последний.       — Это что-то вроде традиции, — попытался разъяснить Данил, — потому что в пятницу мы особо не учимся, народу мало, — развёл руками Дани, все ему казалось довольно очевидными но Пьер не знал таких традиций, а ещё того, сколько на самом деле здесь приезжих детей, потому что судя по всему их много, но не сразу поймёшь, кого родители заберут, а кого нет. Его-то родители точно уже его никуда не заберут, не говоря уж о родном брате предателе, которого Пьер пытается исключить из своей памяти, — ребята в основном разъезжаются во вторник, а в пятницу уже те, кого не забрали раньше, потому неделя немного передвигается, считай, что вторник превращается в среду. Ещё это можно считать за «рождественский подарок». С пятницы скорее всего уже будем наряжать все.       — Жду с нетерпением, — Гасли действительно начал надеяться, что праздничная пора немного развеет мрачные тучи над головами всех, что это будет глоток свежего воздуха, — ну я так полагаю, выбора у нас особо нет, как и родителей.       — Только вот не начинай, — отрицать, что они оба сироты было глупо, но это уже попахивало каким-то отчаянием, которого вот только сейчас не хватало. Гасли не был известен своей любовью к чёрному юмору, потому это был тревожный звоночек, — давай заканчивай со сборами, я уже слышу этот пацанский гул, — шума действительно стало намного больше за дверью, Гасли накинул на свою шею шарф, потому что он начинал чувствовать как кошки дерут его горло, ещё не хватало заболеть перед праздником. Мальчики собирались уже выйти в коридор, но Квят на секунду остановил Пьера, — прежде чем выйдем обговорим одно правило, — Гасли не понимал с чего вдруг у них должны появляться правила? Его что-то не устраивало в их сожительстве? — Просьба, вот не надо водить своего парня в комнату! Не хочу потом объяснять почему наволочки а каком-то белом дерьме, — ну конечно, куда же было без этого.       — Фу! Больной ублюдок! — Гасли толкнул Данила в бок и тот рассмеялся, конечно, он понимал, что Пьер так отреагирует, в этом и был смысл, — ты просто завидуешь, а может ревнуешь, что теперь я ещё чей-то? — Данил снова не пустил Пьера, а оперся о дверь. Он сложил руки на груди и посмотрел возмущенно на Гасли.       — Я на Даниэля что ли похож? — Все знали, что Дэн тот еще собственник, сам флиртует со всеми направо и налево, но Макс должен быть только его. С ума сходил из-за него, когда тот был не с ним. Да и Макс был таким же. Они стоили друг друга. А вот Данил не замечал за собой такого грешка. Не то, чтобы он действительно был таким, но иногда его противная натура берет над ним верх.       — На придурка похож, — язвительно ответил Гасли, состроив злобную гримасу, — так что я скажу да, на Дэна, — кажется где-то умирает от икоты Даниэль, от количества упоминаний. Он точно не покидал разум Данила, скорее всего он уже придумал тысячу и один способ как убить его.       — Вот это было обидно! — Надул губы Квят и аккуратно ткнул Пьера в плечо. Кажется, они вовсе забыли, что им надо выходить, голоса за дверью начали постепенно стихать, — я как никак старший, со мной так нельзя!       — Почему ты избегаешь его? — Пьер, как и все, давно уже заметили, что эти двоя не разговаривают, он только недавно выяснил почему, буквально этой ночью, но по его скромному мнению, эта игра не стоила свеч. Это была абсолютно ненужная ссора на фоне всего того, что происходит, они так близки к разгадке. Сейчас не время выяснять отношения, Гасли это понял, как только они разобрались с Шарлем, — думаешь я не вижу, что ты пару дней не говоришь с ним от слова совсем. Ты можешь мне все рассказать, обещаю в обморок не падать… но прежде, чем ты начнёшь… Шарль уже рассказал мне. Это ужасно.       — И не говори, — одни мысли о произошедшем заставляли мурашки бегать по коже, никто не хотел бы оказаться на месте пострадавших, — но то, что Себастьян молчит меня напрягает больше всего, — Макс объяснил ему, почему он молчит, почему Себ скорее всего молчит, но сама мысль так ломать себя, чтобы докопаться до истины в одиночку, пугала даже его, — он вроде не глупый парень, мы на его стороне, он не должен один через это проходить, — Данил никогда не хотел этого признавать, но одиночество всегда пугало его, ситуация Феттеля, больше описывала его ночной кошмар.       — Это крайне травмирующий опыт, Дани, — пытался начать объяснять Пьер уже очевидные вещи, Квят закатил глаза, он все это понимал, хоть и не мог принять, — с этим надо научиться жить, а скорее всего он ненавидит просто своё существование. А ещё я думаю, что раз все это время он нам помогал, то, наверное, у него есть план, — это было самое очевидное. Скорее всего так оно и было, хотя одному Себастьяну было известно, что у него на уме.       — План, которым лучше поделиться с нами, потому что из-за Дэна, все может накрыться медным мать его тазом, — он определенно был все еще в бешенстве, хотя прошло уже несколько дней. Гасли понимал, как дальше пойдет разговор, — этот болван показал все улики Хорнеру, а тот разболтал все Сирилу, все стало в сто раз хуже.       — Да, это плохо, — он знал, что тот будет парировать тупым поступком Даниэля. Пьер его не оправдывал, но и не мог на него злиться, если бы на месте Макса, оказался допустим он сам, Шарль или Данил уже давно бы кому-то голову открутили, — но сейчас не время отворачиваться от Даниэля. Нам сейчас как никогда надо сплотиться, мы близко, но мы уязвимы, — будучи в шаге от правды, они также в шаге от того, чтобы попросту подставиться. Все они понимали, что скорее всего им не удастся выяснить правду, не подставив себя под удар. Тогда начнется настоящая охота, только кто кого первый достанет? Надо сделать все, чтобы минимизировать «потери», — Дэн, наверное, себе места не находит. Ещё глупостей наделать может, — «наделать глупостей» — это было очень в стиле Дэна. Квят не мог этого отрицать. Он застыл, а потом от злости на самого себя ударил кулаком о дверь. Пьер начал мысленно отчитывать Данила за его поведение. За то как он себя вел, за то, как глупо он поступает.       — Ненавижу, когда ты прав, — прорычал он. На нервной почве он начал покусывать свою нижнюю губу, пытаясь что-то придумать, — хорошо! Я извинюсь, если только он извиниться первым! — Это было справедливо, тем более что Дэн был виновником начавшегося конфликта, но наблюдать, как что-то странное твориться вокруг с его друзьями было просто невозможно. Как Нико из просто ленивого вечно сонного поэта, превратился в хладнокровного детектива с мозгами как у преступника, Дэн в психованного влюбленного идиота, а Карлос… он просто выглядел все время каким-то подозрительным, он отдалился от них и дело тут было не в Ландо… даже люди вокруг менялись, не считая тех, кто был вокруг, — я знаю, что он мой друг, я просто не могу спокойно смотреть на то, во что он превратился. Он был таким, когда только приехал сюда. Весь такой дерзки и резкий, делает не подумав, я понимал, что это его защитные механизмы бесоебят. Потом он показал себя, ты сам все видел. Он самый классный друг, который может быть, немного придурок, но поверь, он так вырос за все то время, что мы дружим.       — Я как-то недооценивал силу своих мыслей, — Данил будто прочитал Пьера, в кой-то веке он смог сделать правильные выводы, Гасли в нем не сомневался. Разве что немного. Они все сейчас совершают глупые поступки, кто-то больше, кто-то меньше. Кто-то признает, а кто-то нет. Сейчас наконец Дани признал свой.       - Профессор Ксавье, — скривился наигранно Данил, — нахер иди,       — Эрик, нет, — усмехнулся Гасли.       — Эрик, да, — Данил резко открыл дверь, — пойдем, мы опаздываем.       В коридоре никого не было, и тут они поняли, что серьёзно так облажались. Их разговор затянулся и выйдет им боком, если они придут позже Веббера. Квят тут же побежал вперед, но потом тут же вспомнил, Гасли медлительный, он остановился и оперся руками в бока, закатив глаза. Он обернулся назад и тут же побежал обратно. Он встал на одно колено, чтобы Гасли залез ему на спину. Дани начал кряхтеть, потому что Пьер был отнюдь не легким, хотя казался таким мелким в сравнении с ним, однако Данил намеревался следовать своему плану и прокатить француза на спине до самого двора. Они обязаны были успеть. Мальчик побежал по школе с Пьером на спине. Парень засмеялся как маленький ребенок, хотя ситуация была не очень веселой. Получить от Веббера было совсем не круто, а Гасли терять кредит доверия вообще противопоказано. Мальчишки спустились вниз по лестнице, но Данил уже чувствовал, как ему аукались сигареты, а спина начинала подвывать от тяжести, но дверь уже была перед ними, и они вроде даже успевали. Данил выбежал с Пьером, и понесся вдоль толпы на их места, на них двоих смотрели как на безумцев, начиная вслух обсуждать эту безумную парочку. Данил снова встал на одно колено, тот не хотел сбрасывать Пьера вниз, его нога все еще требовала покоя… тут-то он и заметил, что забыл захватить костыли, хотя был в курсе, что те ему особо не нужны. Он ударил себя по лбу и чертыхнулся, а затем оперся руками о колени, согнувшись, чтобы отдышаться. Рядом стоял Даниэль, как молнией пораженный, многие оценили этот выход. Он стоял с глупой восторженной улыбкой и с явным желанием повторить данный проход.       — Вау! Эффектное появление, — Даниэль по привычке выставил вперед руку, чтобы Данил отбил «пять», но Квят лишь выпрямился и даже не посмотрел в его сторону, а ведь Риккьярдо думал поговорить с ним на пробежке, но Дани напрочь отбил у него всякое желание с ним разговаривать, — ну как хочешь, — обиженно фыркнул Дэн и выглянул немного вперед, встречаясь взглядом с взъерошенным Гасли, который также не мог прийти в себя после такого путешествия, — эй, Пьер! Как свиданка прошла? Чёт не вижу «ночного любовничка», — Гасли тоже чертыхнулся и заметил, что Дэн пошел в его сторону, намеренно задев Квята плечо. На эту вражду было больно смотреть, а еще он не очень хотел распространяться при всех, что что-то было… Вдруг кто услышит.       — У него вчера была температура, — постарался выкрутиться Гасли. Кими сказал, что тот вызвал ее искусственно, при нем он выглядел абсолютно здоровым, хотя и немного горячим, но дело, наверное, было не в том, что Шарль был чертовски красив или его мучал жар, скорее, потому что сам Пьер чуть не замерз до смерти, — думаю он все ещё болеет.       — О, как, — хитро вскинул бровями Риккьярдо, — давай проверим тебя на температуру, — и снова губы Дэна были в опасной близости от него, а Данил будто совсем не замечал, что происходит у него под боком, — вдруг ты подхватил что? — Дэн вот-вот поцелует его лоб, Пьер уже не мог отклоняться назад, как вдруг он заметил, как за ними двумя наблюдал Макс, что в этот раз стоял на месте Нико… Он снова метал молнии в его сторону. Неужели он действительно ревнует Дэна к нему? Тот же в курсе, что Даниэль ему не нужен… а может проблема была не в Пьере, а в самом Даниэле.       — Не-не-не, ноу хомо, — начал громко восклицать Гасли, посматривая на Макса, который, кажется, был немного зол, но контакт был неизбежен, — не приближайся ко мне Риккьярдо! Дэн! — Австралиец аккуратно придержал макушку Пьера, чтобы тот не упал и коснулся губами лба Пьера. Как же тому стало стыдно, порой Риккьярдо напрочь забывал о таком простом понятии как «личное пространство», — боже, как маленький.       — Да ты с ним целовался! — Внезапно выровнялся Дэн и взглянул на Гасли очень довольными глазами, с такой гордостью. Он с такой радостью возвестил об этом, а вот Пьер побледнел, подумав, что не нужно знать об этом всем и каждому здесь, он скажет кому надо, но потом, — от тебя прям пахнет Леклером.       — Ты с каких пор в псы заделался? — Гасли не совсем понял, как тот это выяснил, как вообще можно было почувствовать на нем запах Леклера и понять что они целовались? Он тот никогда не замечал, а ведь они были очень близко. Он даже знать не хотел откуда тот знает, как пахнет монегаск.       — Забыл, что я медоед, а у животных хороший нюх, — звучало это объяснение натянуто и немного подозрительно. Если бы у Риккьярдо был нюх такой каким тот сейчас хвалиться, может быть преступление они раскрыли бы в разы быстрее. Просто вынюхав по предметам преступника.       — Долбоеб ты, а не животное, — заключил Гасли. Это уже было в манере Данила, который стоял рядом и скорее всего сейчас он прям гордился своим мальчиком за то что тот поставил австралийца на места. Дети так быстро растут, так матереют. Если приглядеться, то на щеке прям можно было видеть скупую мальчишечью слезу гордости.       — Обидно, — хитро ответил Дэн, но разговор продолжить он не мог, на пороге появился Веббер с журналом, а разговоры других внезапно стихли, — ладно, потом еще поговорим, — Риккьярдо вернулся на свое место без лишнего шума. При всей любви к веселому австралийцу, который на пару со своим безумством удивительно хорошо держал позитивный настрой, Гасли не мог не заметить, что его улыбка выглядела фальшиво, но не потому что чувства Дэна к Пьеру были поддельны. Тут было что-то еще.       Мальчик пошел на свое место, но Гасли видел, как Ферстаппен прожигает того взглядом, а потом бросил этот же взгляд на самого Пьера. Это не предвещало ничего хорошего. Тот понял, что влип. Надо будет быстро все обсудить, убедить его, что Даниэля он уводить не собирается, что он с Шарлем. Гасли слушал перечисленные имена, витая где-то в облаках своих мыслей. Гасли снова смотрел на места, где должны были стоять Леклер и Феттель, но теперь не так встревоженно, как вчера. Он знает, что они оба в порядке, а еще он знал, что притащит их обоих в общее укромное место. Кто запретит этим двоим выходить из комнаты? Как только голос Веббера прервался мальчишки двинулись на пробежку, оставляя Макса и Пьера позади, вместе с Марком Веббером. Гасли заметил, как Ферстаппен двинулся в его сторону. Пьер растерялся, почесав затылок и не придумал ничего лучше, кроме как поздороваться раньше, чем это сделает сам Макс. Француз резко развернулся и криво улыбнулся.       — Хэй, Макс, — помахал рук Гасли, но кажется у Макса было крайне плохое настроение. Пьер даже думать не хотел, что это из-за него, — все путем? Ты какой-то смурной, — неловко заговорил он, — поговорим?       — Давай отойдем, — Макс взял Пьера за плечо и повел его подальше, рассаживаясь на скамейке, на которой обычно сидели запасные, когда те играли во дворе в футбол, — не нравится мне рядом с Веббером стоять, — тут он спорить не стал. При одном взгляде на него мурашке бегали по коже. Лучше пусть Макс за плечо держит Гасли, нежели этот человек. Появилось какое-то неловкое молчание между ними. Гасли начал на нервной почве постукивать ногой о каменную кладку. Он же сам предложил поговорить, но что ему сказать…       — Я все видел, Макс, поэтому говорю сразу, — он ощущал молнии со стороны Макса, которые он метал во всем стороны, надо было закрыть один вопрос, — я с Шарлем и не собираюсь уводить Риккьярдо, — последний человек, с которым он себя видел. Это Даниэль. Он был слишком активный для него, — он так долго за тебя боролся, чтобы я взял и клюнул на его жалкий флирт, — Гасли не понимал, что Макс нашел в Дэне, но сердцу не прикажешь, он понимал. Его выбор многим тоже мог показаться крайне странным, — к тому же для меня он слишком пошляк.       — Я знаю, — усмехнулся Макс и все тучи будто рассеялись, никакой ревности и вовсе не осталось. Он не злился из-за подкатов Даниэля. Он боялся, что сегодня явится отец, от того скорее всего и казался обозленным, — боже, каким же я был бы кретином, если бы каждый раз покупался на эти его штучки, я ведь знаю его как облупленного, — по началу его действительно раздражали эти повадки «казановы», но потом он как-то свыкся с этим, а затем он влюбился в него полностью, потому что он видел в нем нечто большее, — ты меня еще плохо знаешь, — а это уже было похоже на правду, они не так много общались с ним, хотя те вроде решили в итоге подружиться, я скорее известен как тот, кто лезет на пролом, сломя голову, это заставляет чувствовать меня на своем месте что ли, — Макс был всегда довольно серьезным, потому что жизнь обязывала ему быть таковым, а отец требовал от него быть лучше всех, но с Дэном и друзьями, он мог отложить все это и быть проще, — нравится не забивать голову, так-то я более вдумчивый, еще к тому же учусь на отлично, просто не люблю афишировать. Не по-хулигански это.       — А ты полон сюрпризов, — удивился Пьер, он слышал, что Макс очень неплох в учебе, на сколько он не был в курсе, но то, что он отличник, то не предполагал, а еще вчерашние слова Данила немного подлили масла в огонь, — возможно, я тебя недооценил. В этом плане, — Макс хитро улыбался. Ему понравилось, что он так удивил Гасли, хотя ему казалось это очевидно. Он ведь был таким прилежным на уроках.       — Ты разве до сих пор не понял, что все здесь не совсем те, кем кажутся, — Пьер и забыл этот факт, он видимо привык к этому месту, наконец, и просто принимал все как оно есть. Снова воцарилась тишина, но Макс не хотел просто сидеть в тишине, им еще представало сидеть минут десять, — сошелся с Шарлем значит? Мои поздравления, если этому можно вообще радоваться, — рассмеялись ребята. Да уж. Леклер точно был не подарок, но опять же. Сердцу не прикажешь, — долго же вы к этому шли, но надеюсь этот маленький говнюк того стоил, — у Шарля определенно была интересная репутация в школе, Макс ни раз над ним подшучивал, тот такие скандалы закатывал. Они были по разные стороны баррикад.       — По мне так слишком быстро все произошло, — они знакомы чуть больше месяца, может уже два, он сбился со счета, хотя они так много были вместе, выглядело так будто они всегда были вместе, для всех было ясно как день, а вот Пьера это все застигло неожиданно. Правду говорят, любовь находят тебя тогда, когда совершенно ее не ожидаешь, — и не вовремя, надо закончить дело, а потом забыть обо всем и уже жить в свое удовольствие, на сколько это вообще возможно.       — Как-то ты слишком фиксирован на всей этой истории… — Макс понимал, что у них есть проблема, ее надо решать, но иногда надо было отвлекаться на другие, более приятные, вещи. Надо уметь правильно распоряжаться своими силами, иначе можно было начать сходить с ума, как Дэн, над которым Ферстаппен начал работать, возвращать его обратно в форму, а то тот совсем расклеился, — за меня что ли волнуешься? Или за Себастьяна? — Хитро вскинул бровями Макс. Пьер не понимал, как Макс мог над этим подшучивать…       — За всех волнуюсь? Это запрещено? — Леклер не принимал стены, в которых он живет, а вот Пьер пытался принять их как родные, от того брал на себя слишком много переживаний. Он все принимал слишком близко к сердцу, под стать его благородной натуре, но это может плохо кончиться, — пора со всем этим кончать, нам еще здесь существовать. Ты же сотрудничать не хочешь, нет это не упрек, а факт. Я понимаю… — Пьер действительно не хотел упрекать Макса, тот и не воспринял это как упрек. Ведь это правда. Он сделал ровным счетом ничего, только и сделал, что натравил Дэна на Хорнера, что привело к определенным последствиям.       — Прости, я правда не помощник, наверное Себастьян храбрее меня, и на самом деле я должен был быть тем кто положит конец всему этому.

***

      День пролетал стремительно, все ждали встречи с родителями. Кто-то больше, кто-то меньше, но сначала… Обед. Ландо потерял из виду Карлоса и своих друзей, потому что немного задержался с написанием эссе, от которого зависела оценка в семестре. Последние дни было много контрольных работ, что подытоживали первую половину учебного года. В животе неприятно урчало, организм явно требовал пищу и взывал от усталости. Он наконец дописал, и без сил отложил ручку. Норрис спустился вниз и положил свое сочинение на стол. Он был просто истощён, но вроде на сегодня дел у него больше не было. Сегодня к нему приедет брат, тот обещал привезти какой-то подарок. Он был в предвкушении, наконец раскрыть первую и скорее всего единственную праздничную упаковку. Ему было немного печально, что он не едет домой, но после раздумий, может оно и к лучшему. Ландо не очень хотел слушать ссоры родителей… а что больше, его пугало, так это его мама. Больше всего на свете Ландо боялся две вещи: остаться одному и маму. Ландо шел по коридору в сторону столовой и наконец заметил знакомы спины Джорджа и Алекса, он так обрадовался этому и побежал на цыпочках вперед. Он хотел было накинуться на одного из них со спины, но приблизившись услышал их разговор, который совсем его не обрадовал. Он затормозил и застыл на месте. Улыбка пропала с лица.       — Так вы меня оставляете? Да ещё и вместе? — Закричал им в спины Норрис. Рассел и Албон обернулись, распуская их замок рук. Они напугано переглянулись между собой, а затем с сожалением посмотрели на Ландо. Они понимали, что это значило для него, — это вообще честно?       — Мы хотели сказать тебе, — Албон подошел к Ландо и положил руки ему на плечи. Мальчишка выглядел, как потерянный маленький ребенок. Его грудь вздымалась от учащенного, толи от нервов, толи от злости, дыхания, — эй, не дуйся на нас. Родители Джорджа разрешили погостить у них, моя мама была не против, — они оба в выигрыше, но не Ландо, который остается без своих лучших друзей. Какое это «британское трио», когда двое уезжают, кинув третьего, — просто понимаешь, здесь вдвоём побыть сложно, потому мы решили провести каникулы вместе, — Ландо, с одной стороны, понимал, они вместе, хотят побыть вдвоем, но они его бросают. Он не мог принять этот факт, а еще не мог сдержать своей обиды.       — Ну да, ну да, пошёл я нахер! — Ландо оттолкнул от себя Алекса, тогда к ним подошел Джордж, он не позволит так относиться к Алексу, даже Ландо, но парень остановил того, — а меня позвать вы не решились! Потому что я обузой буду? Вы же сказали, что остаётесь, — они упорно утверждали, что они останутся, что они весело проведут втроем время и теперь они так его бросают, — друзьями ещё называетесь. Ну и пожалуйста, у меня Карлос есть, он меня уж точно в отличии от вас не бросит, — Ландо пошел вперед, толкнув Джорджа в плечо.       — Ландо? — Рассел обернулся и пошел за ним, — Ландо, погоди. Мы же не навсегда уезжаем, — он хотел остановить его, но если он надавит, то это может обернуться настоящим скандалом, — в следующий раз мы возьмём тебя с собой. Ну, Ландо! — Мальчик не оборачивался и уходил все дальше. Можно было заметить, как он одной рукой потянулся к лицу, явно чтобы вытереть свои слезы. Джордж остановился и к нему подошел Алекс.       — Дай ему время, ему надо немного остыть. Ты знаешь какой он бывает, — они оба понимали, что когда злиться Ландо, то ему нужно дать время для себя. Он прекрасно все понимает, просто ему нужно разобраться со своими чувствами, — возможно, это к лучшему, что он узнаёт сейчас, перед нашим отъездом, остынет, — они долго держали это в секрете. Не знали, как сказать, подобрать нужный момент. Решение было очень внезапным. Буквально пару дней назад.       — Так и знал, что так все будет, — прошипел Джордж, он хотел, чтобы они раньше сказали ему, но Алекс струсил. Рассел волновался за Ландо. Они ведь как никак соседи по комнате. Лучшие друзья, — и при всем моем уважении, я не доверяю Карлосу. Он что-то таит, от него секретами за версту воняет, как и от каждого в той компании, — типичная черта каждого проживающего здесь ученика. Проблема с доверием. Единственные, кому он полностью доверял, даже более, готов был жизнь отдать — это Ландо и Алекс. Он единственный из их троицы, кто совсем не доверял Карлосу, — мы конечно все сейчас дружим, но осторожность никогда не помешает.       — Ты же знаешь, Карлос как никто любит Ландо, — а вот Алекс был совершенно другого мнения. Он всегда носил «розовые очки» и верил в то, что любовь Ландо и Карлоса была очень крепка и искренна. Сайнц не позволит обидеть Норриса, — мне порой кажется, что он даже от твоих резких слов его защищает.       — Кто бы от Карлоса его защитил, если понадобиться…       Ландо шел по коридорам быстрым шагом, пытаясь остановить бегущие слезы, унять свою обиду, но он плохо с эти справлялся. Мальчишка старался глубоко дышать, высчитывая четыре секунды между вдохом и выдохом. Однако, ему надоело это. Он шаркнул ногой, злобно пнув невидимый камень, начав что-то бурчать себе под нос.       — Предатели, ну и ладно, не очень-то и хотелось проводить Рождество и Новый год в кругу самый близких людей, — ему не было никого ближе, чем Алекс и Джордж, оттого было так обидно, ведь Рождество — это всегда волшебное время, когда обязанности спадали с плеч, а рядом были самые близкие, в его случае — это его друзья. Его настоящая семья держалась на «добром» слове. Родители не могли существовать в одной комнате и часа без скандалов, которые могли оканчиваться драками, а все это плохо оканчивалось для самого Норриса. Оба родителя прятались от семейных обязанностей на работе, но как только возвращалась мама, внутри Ландо кровь стыла в жилах. Она его била… Единственной его защитой был старший брат Оливер, но он вырос. Покинул дом. Обзавелся любимым человеком. Ландо остался один на один с родителями, которые не любили друг друга, когда вскрылось то, что миссис Норрис измывалась над маленьким Ландо, то отец отправил его сюда в надежде защитить. Это все что они могли себе позволить, они хотели решить проблему один на один, но становилось все хуже. Внезапно за своей спиной, Норрис услышал оклик. Он знал этот голос, только вот, никого видеть он сейчас не хотел. Тем более… Даниэля. Несмотря на это, он наконец мог взять себя в руки, он стер остатки слез и набрал побольше воздуха в легкие. К нему подбежал Риккьярдо.       — О, Ландо! Ландо-Ландо-Ландо! Я как раз тебя и искал, — с чего вдруг он мог ему понадобиться. Парень выглядел растрепанным, будто только с пробежки, хотя уже прошло урока четыре с самого утра, — у меня есть к тебе предложение, от которого ты не можешь отказаться… — британец вскинул бровью, мало того, что он не знал, почему он мог ему понадобиться, так еще и непонятное предложение, да еще и от которого он не может отказаться, — давай поменяемся местами. Ты сядешь с Карлосом, а я не сяду с Данилом, — это было довольно удачное предложение, он как раз решал, что делать ему с едой. Он не готов был сидеть вместе Расселом и Албоном. Однако трактовка была странная…       — Может ты хотел сказать, что сядешь рядом с Максом? — Решил уточнить Ландо. Обычно Даниэль менялся местами с Карлосом, но видимо что-то пошло не так в этот раз? Или так сложилась судьба, что сегодня Дэн решил поменяться местами именно с ним. Ему стало даже интересно, с чего вдруг его предложение звучало именно так.       — Не, — скривился Даниэль, покачав головой. Похоже действительно дело было не в том, что Дэн хотел сесть с своим парнем, так в чем же? — Сейчас в приоритете не сидеть рядом с Квятом, — это объясняло многое, даже он заметил, что между этими двумя что-то неладное, — я, честно говоря, устал, что Данил постоянно на меня смотрит как на последнюю мразь. Я накосячил, он это знает, хотя я ему не говорил, но он… такая… сука! — Норрис усмехнулся. Даже когда Риккьярдо был раздражён это выглядело забавно. Вот он талант клоуна. Проявляется во всей красе при любой ситуации.       — Хорошо, — легко согласился Норрис, ему сейчас нужен был глоток свежего воздуха, подальше от двух предателей. Да и при любом раскладе он бы согласился. Ландо хотел бы проводить с Карлосом еще больше времени. Джордж волнуется, что они как-то слишком сильно зависел от Сайнца, но Алекс в этом проблемы не видел, если учитывать все обстоятельства, — честно, у меня тоже сейчас приоритет не столько сесть к Карлосу, сколько отсесть от Джорджа с Алексом, — Норрис не понял зачем он поделился этим Даниэлем, хотя с кем ещё об этом говорить? С Карлосом он в любом случае это бы обсуждал. У Макса свои дела. Просто хотелось выговориться кому-то независимом от сторон человеку.       — А ты им чем насолить успел? — В системе координат Даниэля, если кто-то жалуется на то, что с кем-то поссорился, то скорее всего инициатором проблемы был тот, кто об этом рассказывает. Наверное, он по себе судил, ведь тем самым люди просто пытаются переложить вину на что-то другое.       — А, я ничего не сделал, — развёл руками британец. Он был не тот случай. Дэн был во всеуслышание, — это они меня кинули, они вместе на каникулы уезжают, а я блин остаюсь. Прям, больно, — Риккьярдо выслушал Ландо, ему было крайне не по душе эта ситуация и он полностью был на стороне Норриса, — но у меня хотя бы Карлос есть, — это звучало как слабое утешение и звучал он неуверенно. Потому Даниэль вольно положил руку на плече маленького британца, с намерением подбодрить мальца.       — Слушай, да пошли они лесом, я так понимаю у них тоже «любовь-морковь», ты не расстраивайся ты им малину уже всю попортил, они теперь все время будут думать о том, что сделали и сами приползут к тебе извиняться, — такие были себе слова поддержки, Ландо даже стало немного стыдно, что он так накинулся на своих друзей. Возможно, на то и был расчёт, — черт, давай пойдем, а то обед пропустим, не думаю, что ты хочешь провести вечер с голодным желудком.       — Ой, какие мы заботливые, — мальчишки двинулись вместе в сторону столовой в припрыжку, там уже собрались почти все. Стоял гвал, но пока никто не притрагивался к еде, потому что еще не было позволено. Как и было уговорено между Норрисом и Риккьярдо они разошлись не за свои столы. Ландо сел между Карлосом и Данилом, в то время как во главе сидел Кими, а под его боком Пьер, который о чем-то того расспрашивал, так ведь тот ему еще отвечал. Неизвестно, о чем те двои могли говорить. Квят осмотрелся по сторонам, он договорился рассесться с Пьером, чтобы они поговорили с глазу на глаз с Даниэлем, но вместо него рядом с ним сейчас сидит Ландо, не то, чтобы он был против, но факт оставался фактом… тут все резко встали, что означало, что вот-вот начнется трапеза. Молитва прошла, а теперь все рассаживаются лопать первое, второе и что-то на подобии десерта. Однако есть он не мог, пока тот не мог понять, где Дэн.       — Дерьмо, — тихо выругался он. Дани похлопал Ландо по плечу. Тот должен был знать, где тот. Не мог же он просто взять и сесть, не предупредив, — а где Даниэль? — Ландо махнул головой, в сторону своего стола и тот увидел, как в его строну поглядывает рядом с Максом Даниэль. Как только они встретились взглядами, австралииц сразу же постарался скрыться за своей рукой, — Ну все понятно, трус! Спасибо, — Ландо отвернулся. Еще недавно он не представлял, как жить на голодный желудок, а сейчас его тошнило просто от вида еды, а возможно от голода. Карлос первое время не обращал на это внимания, уминая суп, а потом заметил, как Норрис набирает бульон в ложку, а потом тут же сливает. Так можно было просидеть весь обед и остаться голодным.       — Эй, маппет? — Он аккуратно подтолкнул мальчишку в бок, чтобы тот не разлил бульон по всему месту, Ландо недовольно посмотрел на Карлоса, со звоном положив ложку в тарелку, он все еще был раздражен, — у тебя все в порядке? Не играй с едой, — Карлос ласково улыбался, смотря на хмурящегося Норриса.       — Друзья… — Ландо хотел рассказать, но лишний раз что-то думать ему не хотело, сейчас он просто хотел быть рядом с Сайнцом, чтобы он просто обнял его, хотя понимает, что в данный момент это невозможно. Они ведь на людях, потому он просто представлял, как они лежат где-нибудь на диване, в общей комнате и обнимались, согреваясь у камина, эти мысли успокаивали его, — а в прочем неважно, не друзья они мне больше, — он положил руку на стол, а на нее голову. Волосы выбились из прически и пара волнистых прядей закрыли ему полный обзор. Испанец аккуратно поправил ему волосы, он смотрел на него с улыбкой.       — Дай угадаю, они уезжают, а тебя оставляют, — Ландо выпрямился и нахмурился еще сильнее. Он даже предположить не мог, что Сайнц был в курсе и никто ему об этом не сказал. Он почувствовал, что его сегодня кинули все кто только мог, но Карлос лишь усмехнулся, что взбесило Норриса еще больше, это что для него какая-то шутка? — Не смотри так, я не знал, но это довольно очевидно, если брать в расчет, что сейчас последняя неделя, не злись ты на них, они никуда не денутся, один раз не пидорасы, — то грубое выражение с его стороны, но, по сути, они правда были таковыми, оттого Карлос замешкался. Это был очень неправильный подбор слов, — хотя… ну… ладно, они поэтому скорее всего вместе и едут, просто знай, что я буду рядом. Я же сказал, что никуда не поеду. Так что, скучно тебе не будет, тем более ты видел мою компанию, — Норрис улыбнулся, но опять видна была какая-то горечь.       — Честно говоря, я уже ничему и никому не верю, — он сказал это очень тихо, но Сайнца это даже немного расстроила, что Ландо такого мнения. Это не беспочвенно, но со временем же можно уже начать быть более доверчивым и понять, что намерения Карлоса были серьезными. Да и его друзья были неплохими ребятами, они за него готовы были любого порвать.       — Даже мне? — С улыбкой спросил Карлос. Помимо обиды и горечи, он видел что-то еще. Его надо было поддержать. У испанца была мысль, но пусть сначала он выговориться, чтобы понять всю глубину проблемы. Попытаться найти решение, хотя бы временное.       — Все те, кому я верил, кому доверял всегда меня подводили, — его семья должна была быть обитель защиты и доверия, а вместо того, он не мог опереться так на плечо. Сейчас его друзья сговорились за его спиной уехать, это каждый раз, — ранило как первый, — ты не исключение, рано или поздно и ты меня подведешь, а я просто буду к этому готов.       — Прям как-то мрачно, — Сайнц на самом деле его понимал, он сам таким был, пока не появились его друзья. Он понял, что нельзя быть наивным и верить всему, но и ждать постоянно ножа в спину тоже не вариант. Так ожидая от всех подстав, можно и жизнь проморгать, — что мне сделать, чтобы ты мне поверил, а? — Ландо не знал ответа на этот вопрос, да и мнения своего менять не хотел, потому снова сидел, насупив брови, — ну скажи, не дуйся, — Норрис покачал отрицательно головой, — боже, ну какой ты противный, — Карлос осмотрелся по сторонам, проверяя, чтобы все были заняты своей едой, а учителя не смотрели в их сторону. Удостоверившись, что они вне поле зрения, он резко наклонился к Ландо и поцеловал его. На секунду британец перепугался и хотел тут же отстраниться, нов другое мгновение Норрис растаял от нежного и робкого поцелуя. Парнишка закрыл свои глаза, хотел большего, но тишина за их столом, была сигналом, что им надо прерваться.       — Карлос, мать твою, — прошипел Данил, который тоже начал оглядываться по сторонам, боясь, что кто-то мог увидеть этих двоих, но пока это видели только за их столом, что хорошо и плохою Все были явно шокированы этой выходкой испанца. Даже Кими застыл, прервав свою беседу с Пьером, хотя то, что это было смело и романтично, нельзя было отрицать, — ну не при людях же.       — Ты что творишь? — Прошептал Ландо, но теперь на его лице была не угрюмая гримаса, а восторженная улыбка, он любил, когда Карлос включал свою дерзкую сторону. Она его очень привлекала, возможно он этим его и купил, что за спокойным парнем, скрывался дерзкий и бесстрашный малый, — а что, если бы учителя заметили?! — Не то, чтобы это очень сильно его сейчас волновало, но он бы не хотел, чтобы им прилетело за этот поцелуй.       — Ну так ты веришь? — Все никак не отставал от него Карлос, состроив очень хитрое лицо. Он был доволен, что смог снова поднять настроение Норриса, он готов делать это всегда любыми способами, даже не самыми безопасными, — ну давай, маппет, обещание, скреплённое поцелуем как никак.       — Ладно! — Другого ответа на самом деле можно было и не ожидать. Другие альтернативы особо не радовали, да и Норрис никогда не мог сказать Сайнца «нет», он всегда его слушался, — только не делай так больше, у меня блин сердце застучало как ненормальное, — на самом деле оно продолжало стучать как безумное, Карлос положил Ландо руку на грудь и почувствовал такое сильное сердцебиение, обычно оно было таким, когда у него начиналась тахикардия на нервной почве.       — Ты это главное… дыши, — это было самое умное, что мог сказать Карлос. Это прозвучало максимально странно и неестественно. Лучше бы он промолчал. Это бы Ландо устроило.       — О, вау, спасибо за совет, «капитан очевидность», — цокнул языком Норрис. Интересная тактика, не то, чтобы он злился на Сайнца, но каждый раз это звучало глупо, — чтобы я без тебя делал. Muchas gracias, — появился сарказм, а значит все в порядке.       — Запомни, чтобы ни случилось, даже если я внезапно пропаду, я всегда буду у тебя здесь, — испанец указал на сердце. Вот он сладкоголосый дьявол, но Норриса так просто не проймешь обещаниями в вечной любви.       — Как романтично блин, обнадежил, — Ландо хитро улыбнулся и наконец взял в руки ложку и начал есть, остывший суп, а Карлос снова возмутился, они же вроде пришли к согласию.       — Да что ты начинаешь опять.       — Дай мне поворчать, — в ответ буркнул Ландо, снова нахмурившись, но затем он все равно не смог сдержать улыбки. Он любил немного издеваться над Карлосом, он не зол на него, он верил, хоть и не полностью, но об этом знать ему не обязательно, — ну а еще поесть. Я же непросто какой-то капризный ребенок. Мне надо было просто снова почувствовать почву под ногами.       — Ну я рад. Ешь давай. Времени не так много.       Остаток обеда проходил в спокойствии и порядке, в каком-то смысле. Все шло своим чередом. Кевин, Нико и Роман сидели и что-то обсуждали, это довольно странная компания, как и дуэт Кими и Пьера, который пытался выудить из финна все что он мог знать о Себастьяне и он пытался что-то рассказать, но он будто перенял это дурацкую привычку Себа постоянно увиливать от прямых ответов. Так и топчутся вокруг да около. Только Данил оставался один одиночник за столом. Он снова злился на австралийца, но раз он решил с ним поговорить, значит они поговорят. Данил иногда посматривал на стол, где сидят учителя, замечая, что Сирил посматривает в их сторону, где сидели потенциально три жертвы, хотя Квят готов был вычеркнуть из этого списка Пьера, но вот Шарль и Ландо… Обед закончился, и дети начали выходить из холла и русский заметил, как Риккьярдо пытался ускользнуть от него, оставляя за своей спиной Макса, только этого он не позволит. Данил начал прорываться через ребят, пытаясь добраться до Риккьярдо, но тот начал убегать. Квят постарался побыстрее прорваться, и вот он уже бежит вдоль коридора за кудрявым парнем, что старался максимально отстать от своего преследователя. Петлял туда-сюда. Он делал все чтобы сбить Квята со своего следа, но тот был слишком быстр, сила гнева придавала ему скорости. Он буквально набросился на Даниэля, и они оба упали на пол. Риккьярдо неприятно ударился подбородком, зашипев от появившейся саднившей боли. На нем сверху лежал Данил, которые удерживал его руки у пола.       — Слушай сюда, — Квят тяжело дышал, но продолжал держать под собой Дэна, который тоже тяжело дышал, — сейчас я медленно отпущу тебя, встану, помогу тебе подняться, — Квят закряхтел, отпустив руки Дэна, но при это сев на его спину, неприятно вдавливая его в пол все больше, — и мы поговори как взрослые блять ребята, — Данил встал с Даниэля и отряхнулся. Пол был довольно пыльный. Риккьярдо перевернулся с живота на спину и первое что увидел, была протянутая рука Данила. Он потянул Дэна резко на себя и чуть не завалил его на себя, — без выебонов, хорошо? Фух блять, ну ты и жирный, а вроде весь такой худой, подтянутый.       — Ой завали, это мышцы, — Дэн оперся руками о свои колени, тяжело дыша. Им нужно было восстановить дыхание. Они будто марафон пробежали. Дети столько на пробежке не бегают, мальчишка распрямился, — откуда в тебе вообще столько скорости и тяжести, мы вроде курим одинаково много, ещё так грохнулся на меня, думал вымру, — Даниэль почесал подбородок, который саднил и заметил, что на пальцах осталось немного крови, — черт, подбородок ободрал, а меня мама должна будет навестить, что я ей скажу поэтому поводу?       — Слишком сильно ударил головой об стол от безысходности? — Данил не видел проблемы в этом. Они мальчишки. Ссадины, царапины, синяки и переломы в их быту дело не новое, но тут он задумался, о фразе, что его мама будет здесь, — стоп. Ты уезжаешь? — Удивленно спросил Квят. Он был практически уверен, что тот останется, ведь у них общее незавершенное дело.       — Шутишь? Конечно, нет, — Дэн хотел бы провести время с мамой, а может и посетить отца в тюрьме. Они очень давно не говорили, но он не настолько безответственный, чтобы бросить дела и просто уехать на праздники со спокойной душой, — я что, по-твоему, Макса оставлю, когда вокруг школы маньячит его придурок отец, что пытается выкрасть его? Я, конечно, не образец для подражания, но сейчас явно не время бросать Макси, — парень уважал это решение Даниэля, пожертвовать своими каникулами ради защиты Ферстаппена. Данил смотрел на своего друга и внезапно понял, что за такой короткий промежуток соскучился по нему.       — Слушай, Дэн, — Данил запнулся, он не мог подобрать слов, он понимал, что виноват, хотя все еще считал, что меньше, чем Дэн. По-хорошему, — я хотел бы извиниться, что так вёл себя в последнее время, — Даниэль не удержал смешка и тем самым перебил Квята.       — Это скорее я должен извиняться. Я же устроил эту клоунаду, — он понимал всю свою вину, давно понял и надеялся получить понимание со стороны его друга, с которым они так давно дружат, — я был практически уверен, что это он, а теперь даже не знаю, обманул ли он меня, или преступник Абитебуль, Веббер, — он был в полном смятении, его картинка преступления разрушилась, — а может вообще блин окажется, что это Тост, которого мы отмели ещё в самом начале, мол Кими играет с ним в шахматы. Может это было прикрытие, а Кими его заложник… — у него не было никакого доверия к взрослым, что здесь. Ему и неважно было кто окажется главным уродом. Он готов был пустить в ход свои кулаки против любого.       — Не, твои же мелкие за ним следили, — Тост был слишком добр ко всем оборванцам, что здесь жили, то не было похоже на притворство. Он по натуре своей хороший человек, что сопереживал непростым судьбам этих мальчиков, — ничего подозрительного не заметили. Я сделал свои выводы, как и ты, но нам все еще надо кое-что прояснить. Ты уж прости, но я не буду торопить события как ты. Здесь надо поступать по-умному, — он не собирался этими словами оскорбить Дэна, тот и не обиделся. В его словах был смысл, и он был согласен. Он многое обдумал после этого момента «падения».       — Ну так что. Мир? — Дэн протянул руку. Немного все еще стесняясь своего друга. Квят покачал головой, смотря в чистые ореховые глаза парня, в которых была видна искренность. Дэн был человеком чести. Тоже своего рода рыцарь. Все здесь «маленькие принцы», Дон Кихоты, что борются с великанами-ветряными мельницами.       — Мир, брат, — Дани пожал руку, крепко как он обычно то делал. Он быстро притянул его к себе, чтобы крепко обнять, так что даже ребра затрещали. Даниэль тоже не остался в стороне. Он одной рукой захватил шею Дани и начал трепать его волосы кулаком, — ах ты, жопышник, — Данил вырвался из хватки с его фирменной зубастой улыбкой на лице.       — Слушай, подождёте меня у холла, мне с мамой побеседовать надо буквально минут пять-десять, мне нужно скинуть на кого-то Макса, — Дани вскинул бровями и тяжело вздохнул Он знал, что этим все и кончится, но он был не против, — я, конечно, не представляю, что может случиться, но думаю Йос Ферстаппен явиться сегодня в школу, надо сделать все, чтобы он не забрал Макса, а еще лучше не увидел его.       — Лады, — пожал плечами Квят. Возможно, у других и заведено, что каждый сам за себя. Он и его друзья же, один за всех и все за одного, но учти, в драку я с ним не полезу, если что. Мне ещё жить охота, — это было вранье. Макс старый друг, Он теперь знает правду, почему ему так пришлось поступить. Если бы Данил был на его месте… поступили бы они также? Он надеялся, что да.       — Ну ты свистни если что, — подмигнул Дэн, чувствуется рука Гасли, сразу видно это влияние одного благородного парня, что принес в эту школу свет. Все начало меняться, как только он появился. Возможно, сейчас некоторым казалось, что темнее дней не бывает, но ведь всегда самое темное время перед рассветом. Квят не был оптимистом, но он верил в светлое будущее, может многие отрицали это, но это неправда, — я тут же прилечу.       — Блять… — зазвучал звон колокола, что означало, что сейчас вот-вот начнется урок… у Вольффа, — нам же сейчас прилетит за то, что мы опоздаем, — двое мальчишек тут же сорвались с места и побежали в сторону класса, — как думаешь, нас расстреляют или повесят?       — Погоди, есть идея. Мы идем не в класс, мы идем в мед. пункт, — Даниэль не остановился, но потянул Квята в другую сторону, тот сначала упирался, — я скажу по классике, что навернулся с лестницы, ну а ты по-братски мне помог. Все в ажуре, преступление не совершено. Все равно надо обработать подбородок.       — Вау, дельная мысль. В кой-то веки, — саркастично пробубнил Данил, немного запыхаясь. Кому как не ему знать, какие «гениальные» идеи посещают голову буйного австралийца. Даниэль засмеялся, но тут же сделал очень важное лицо.       — Спасибо, что по достоинству оценили мои интеллектуальные возможности, — он прозвучал как самый высоконравственный человек с айкью как у гения, хотя все знали, что это было немного не так. Этот человек вряд ли отличался острым умом и сообразительностью.       — Не выделывайся, — фыркнул Дани.       — Больше не буду, разве что в моменты, когда будет блистать мой гений. Ладно побежали.       Удивительно, но факт Данилу и Даниэлю и правда ничего не предъявили за опоздание почти на половину последней пары. Двое ребят виновато подошли к Тото Вольффу и объяснили ситуацию, как они и договорились, и просто тихо сели на свое место, дожидаясь конца занятия. Дети без промедления посыпались из класса, направляясь в сторону холла к своим родственникам, даже не намереваясь сменить форму. К Гасли подошел Леклер, с которым Пьер собирался идти в «уголок спокойствия», осталось лишь дождаться Данила, но тот сказал, что планы немного изменились и им надое еще немного подождать, тогда рядом появились Макс и Дэн, объяснений больше и не требовалось. Многие ребята ждут момента, когда им скажут собирать вещи и собираться домой. Некоторые были не так полны энтузиазма. В холле уже сидели родители, братья, сестры и прочие. Одним из первых вошел Льюис, который встретился со своим отцом, с которым он практически не говорил. Ему просто сказали собирать вещи и через пять минут он просто взял и покинул холл, проходя мимо компании, не проронив ни слова. Леклер и Гасли сели на подоконник, в то время как Макс и Данил встали по разные стороны дверных косяков. Позднее пришли и Карлос с Ландо, что также вошли в холл, но не прошло и минуты как внезапно выглянул из-за дверей Сайнц и сказал, что Леклера кто-то спрашивает. Тот крайне удивился. Вроде он никого и не ждал, да и никто особо и не заявлялся к нему в гости уже давно. Шарль даже предпочитал и не думать о своих родственниках. Он их даже не всегда за таковых принимал, ведь они избавились от него сослав сюда, так он и смирился со своим прибывание здесь. Однако, любопытство брало над ним вверх или жажда поругаться. Особенно если за дверями окажется его старший брат, который и стал главным инициатором этой идеи. Леклер пошел вслед за Сайнцом. У Шарля участилось сердцебиение, как только он вошел он сразу увидел знакомы лица. За одним из столом увидел женщину со светлыми волосами, убранными в тугой пучок, она сидела в нарядном чёрном костюме с красивой брошью и в солнечных очках, что скрывали глаза, но эти черты лица он все равно бы никогда не спутал, а рядом с ней сидел маленький темно-русый мальчишка, тоже прилежно одетый, который при виде Шарля тут же вскочил с места и побежал вперёд.       — Шарль! — Маленький Артур Леклер побежал через весь зал и крепко обнял своего старшего брата, который не сразу, но ответил взаимными объятиями. Он прижался к нему крепко-крепко, положив голову на плечо парня и закрыв свои зелёные глаза. Шарль чувствовал, как от него исходило такое доброе и забытое тепло. Он и не представлял, что так скучал по кому-то родному. По своему младшему брату. Мальчик отпустил его и повёл за руку к столу, где сидела его мама. Паскаль Леклер, когда они приблизились встала из-за стола и подошла, чтобы поцеловать. Как только ее губы, окрашенный помадой цвета фуксии, коснулись его щеки, он почувствовал тонкий запах алкоголя, и он сразу же отпрянул. Минутная радость сменилось раздражением. «Она неисправима» подумал про себя Шарль. Семья Леклеров уселась за стол. Артур сел рядом с Шарлем, крепко держа его за руку.       — Ну что, малыш, — она явно прибывала в очень хорошем настроении, но не сам Шарль, что крайне скептически рассматривал женщину. Она вроде выглядела опрятней, живее, чем она была в воспоминаниях Шарля, но этот запах… он не менялся, — рассказывай, как у тебя дела? Скучал по нам? — В ее голосе была такая беспечность, она такая добрая. Паскаль так хорошо к нему относилась, но это было не взаимно.       — Дела то у меня хорошо, — конечно, он не стал рассказывать всех подробностей, о преступлении, о Себастьяне, обо всем, но если учитывать, что произошло между ним и Пьером, можно считать, что у него все хорошо, — наверное, я даже скучал по вам, — это была правда, но он не был уверен, что хотел бы чтобы они это знали, особенно его мама. Наверное тем самым он хотел задеть ее, — но что нехорошо, так это то, что даже сейчас спустя столько времени. Я чувствую от тебя запах алкоголя, — его зрачки были узкими, как две маленькие точки поставленные карандашом, они были такими от гнева, который он ели сдерживал. Женщина опешила, она коснулась пальцами своего рта. Как будто пыталась стереть запах. Запах позора, — как человек потерявший любимого в автокатастрофе по вине пьяного водителя, может утолять свою боль алкоголем уже столько лет? Только не говори, что ты в таком виде машину водила, да ещё и с Артуром! — Попытался пристыдить ее Шарль, но получил совсем другую реакцию.       — Нас привёз Лоренцо! — Прикрикнула Паскаль и аккуратно пристукнула по столу. Совсем легонько, будто и не хотела этого делать. Ее ранили слова сына, но в них была правда, у нее были проблемы. И главное слово тут «были». Женщина тут же осмотрелась вокруг, чтобы убедиться, что не привлекла лишнего внимания, — и чтобы ты знал, у меня уже не такие глобальные проблемы с алкоголем, как были раньше, — она занервничала, ей было так стыдно перед Шарлем, — просто вчера мы были в гостях у семьи Бьянки, вспоминали Жюля и… твоего отца, — так сложилось, что их семьи общались, они все время жили рядом, но Жюль и Шарль никогда до школы не пересекались, потому что тот уже учился в этом месте. Это они посоветовали Лоренцо. Ведь семья Бьянки сама отправила туда своего непослушного вольного сына, когда это место еще было довольно презентабельным. Падение произошло так быстро, много студентов покинули эти стены, много учителей бросили свою работу… — я думала ты порадуешь за меня. Я делаю большие успехи. Чем я заслужила такое обращение от своего сына? — Она звучала так расстроенно.       — Прости, мам. Я не должен был так начинать разговор, — попытка Леклера пристыдить мать, обернулась против него. Его буквально начало прожигать изнутри при упоминании о Жюле и его отце. Шарль взял маму за руку, и она тут же расплылась в улыбке. Ему стало так грустно, но одновременно он был напряжен. Ведь старший брат тоже здесь. Он все время смотрел на него с осуждением, даже в его фантазиях, — Лоренцо здесь?       — Да, просто он боится с тобой разговаривать. Думает, что ты все ещё зол на него, со всей этой историей со школой, — женщина говорила об это с немного дрожащим голосом. Всегда тяжело, когда твои сыновья плохо ладят. Ты хочешь как лучше, а выходит не очень. Семья это должно быть местом мира, а не войны. Жаль, что не всегда выходит так как хочешь.       — Ну и правильно, — ядовито сказал Леклер. Он никак не мог простить Лоренцо, за то, что он сделал. Да, он встретил здесь много хороших ребят, влюбился, но это было жестокое решение с его стороны. Средний из сыновей семьи Леклеров как никто переживал все происходящее в семье, — пусть боится. Сослал меня сюда как последнего преступника! Не справляется, видите ли, он.       — Шарль, он очень сожалеет, что так поступил, он не видел другого выбора, — Паскаль была против того, чтобы отправляли, но она была просто не в состоянии сидеть с детьми, а Шарль был трудным ребёнком, который потерял отца, — дай ему шанс. Я хочу, чтобы ты поехал с нами… домой, — Шарль никак не ожидал услышать этого. Подсознательно он очень сильно хотел поехать домой, прийти в свою комнату лечь в свою кровать, — а там думаю мы можем решить вопрос со школой. Дела у нас наладились, мы можем забрать тебя. Ведь тебе здесь никогда не нравилось.       — Я… — он посмотрел на дверь. Он больше всех в этом здании ненавидел это место, но знал, что там его ждет Пьер, что там его ждут новые друзья. Может их дружба еще не такая крепкая, но она есть, у него появился шанс, сделать ее крепче, у него есть шанс сделать все правильно. А еще они все объединены общим делом, которое надо закончить, — я вынужден отказаться, мам. Прости.       — Ничего страшного… — Шарль удивленно посмотрел на маму, он видел в ее глазах понимания, хотя до этого он видел в ней только плохое. Он смотрел на нее с такой признательность., с которой, наверное, никогда на нее не смотрел, он был ей благодарен, что она дает время и не давит на него, — ты, наверное, не готов, может в следующий раз, мы тебя будем ждать.       — Мам… как… как у вас всех дела? — Леклер хотел поговорить с мамой, хотел знать как проходит их жизнь в Монако, он хотел поговорить с ними, растянуть это мгновение, пока у него была возможность. Шарль не хотел теперь казаться матери холодным, — мне интересно.       Завязалась легкая беседа. Мама рассказывала об успехах Артура, который тоже вступил в разговор. Обычный семейный разговор, беспечная беседа, в которой парень забыл о заботах. Он даже мог сказать, что чувствовал себя счастливым. За другим столом Ландо сидел со своим братом, с которым не были не так похожи внешне, но ближе друга ему не было. Он был даже ближе Алекса и Джорджа. Хотя они не так много общались, но он мог ему обо всем рассказать. В том числе и о Карлосе, чья личность очень заинтриговала Оливера.       — Ну как там твоя «вторая половину»? — После разговорах о семье Оли, о их родителях и сёстрах, конечно, старшему брату Норриса было интересно, кто же завладел сердцем брата, кто тот рыцарь на белом коне, что спас Ландо из башни тревожности, как бы пафосно это не звучало, но расценивать это можно было именно так. Ландо раскраснелся и тут же потянулся руками заткнуть рот своего брата, который начал странно гоготать. У него был очень странный смех.       — Тс-с-с, — он очень надеялся, что никто не услышал этого, особенно сам Карлос. Норрис не думал, что Сайнц одобрит, что кто-то вне стен школы знал об их отношениях. Что происходит в школе, должно оставаться в школе, но Ландо вряд ли смог бы утаить сей факт о своей жизни от Оливера. Потому он тихо указал на темноволосого юношу, что сидел напротив мужчины, у которого была похожая прическа, — вон он там сидит.       — Тот который старый? — Ландо нахмурился и быстро приподнялся, чтобы щёлкнуть по лбу Оли, — ладно-ладно, я шучу. А он ничего, хотя в тебе я такого не замечал, — он и не предполагал, что однажды у Ландо кто-то появится… и это будет жгучий испанец, но он за это не сильно волновался, он всегда радел за счастье младшего брата. Ему больше всего доставалось, — но что-то в нем есть… Он выглядит как-то странно. Вид у него кислый, — Ландо тут же обернулся, он начал разглядывать Карлоса. Он заметил морщину между бровями Карлоса, которая появляется у него при очень серьезном разговоре. Это был плохой знак. Его жесты показывали скованность и нервозность. Что-то происходило. Что-то плохое.       — И правда. Странно, что это с ним. Потом узнаю… — на самом деле, теперь его этот вопрос будет мучать до самого конца встречи, пока Сайнц не поведает ему причину, и то если он захочет. Он не любит говорить об отце, хотя вроде говорил, что он наладил с ним отношения. Ландо попытался отвлечь своё внимание большущим праздничным пакетом, что стоял в ногах у второго Норриса, который давно привлёк его внимание, — так. У меня вопрос… что это за большой пакет? Только не говори, что ты собираешься унести меня в нем.       — А вот и нет… — хитро улыбался Оливер, он достал пакет и поставил на стол. С виду он казался весьма тяжелым, — это подарок, — загадочно сказал старший брат. Ландо притянул к себе этот загадочный подарок. Ему не показалось. Он действительно тяжелый. Как только он заглянул он увидел большую чёрную коробку, что было ничем иным как его старый четвёртый playstation, с двумя контроллерами и играми.       — Это же моя приставка… — Ландо на радостях достал один из геймпадов, прижав его к своей груди, а затем одну из коробок с диском, — и моя коллекция игр… — они вдвоем часами играли в игры, это то, что поднимало ему настроение. Помогало ему отстраниться от реальности.       — Веселого рождества, Ландо… — Оливер был очень доволен реакцией своего младшего брата. Он смотрел на то, как младший с восторгом рассматривал какие игры тот привёз. Ему очень не хватало этого. Тем более, что все говорят, что Тост принесёт телевизор. Вот они все вместе сядут и будут ругаться кто в какой очереди будет играть в его приставку.       — Спасибо… чтобы я без тебя делал. Ты только что спас мои каникулы, — Ландо встал из-за стола и буквально подлетел к своему брату, крепко обняв того. Оливер давно не видел искренне счастливого младшего брата.       — Да не за что, — старший Норрис пожал плечами, — это меньшее что я мог сделал. Пришлось пережить небольшой скандал, — в их семье по-другому не получается. Оливер и хотел бы сделать больше для Ландо, но пока это было все на что он был способен. Мальчик был счастлив в любом случае. Он был благодарен любой заботе. В это время Даниэль разговаривал со своей матерью, которая с любопытством смотрела на подбородок, что был закрашен зеленкой.       — Что это у тебя на лице, милый, — она хотела коснуться ссадины, но мальчик вильнул от ее руки, не хотел беспокоить рану, она все еще неприятно болела, — неужели ты с кем-то подрался? — С очень хитрым лицом посмотрела мама. Она знала, что иногда ее сын взрывается как вулкан, что может привести к плохим последствиям. Наверное ей не стоило поощрять подобное поведение сына, но она как-то свыклась. Только вот это был не тот случай. Почти, но не то, чтобы это можно было назвать дракой между ним и Данилом, хотя ему было обидно, что тот чуть не уничтожил его лицо, а ведь оно только недавно зажило после Ферстаппена старшего.       — Нет, мам, — с улыбкой ответил Дэн, ну и продолжил их историю, -просто с лестницы навернулся. Ты сама видела, они здесь буквально дырявые, — старые ступень действительно были довольно бугристые, а еще некоторые из них на разных уровнях, так что, если ты не привык бегать по этим лестницам, можно запросто промахнуться и действительно улететь.       — Понимаю, — усмехнулась Грейс Риккьярдо, она чувствовала, что сын ей немного подвирает, но в любом случае скорее всего это было не так важно. Женщина достала из большой сумки небольшой сверток и протянула его сыну. Дэн тут же принялся его разворачивать. Это оказался вязанный рождественский свитер с дурацким рисунком оленя. Это было что-то вроде семейной традиции, когда они друг другу дарили дурацкие свитеры, помимо прочих подарков. Это было забавно, а какие семейный фото выходили. просто заглядения. Он незамедлительно надел свой новый глупый свитер, и они вместе рассмеялись, но у мамы был один вопрос, — Дэнни, слушай… Ты точно уверен, что хочешь здесь остаться?       — Мам… — да, он сразу сказал ей, что остается, хотя она не очень была довольна таким решением, более того, мальчик раньше никогда не отказывался от поездок домой. Для нее это решение было странным, потому Дэн решил, что пора ей кое-что рассказать. Кое-что очень важное, — помнишь ту историю в школе в Париже… когда меня и одного мальчика вызвали к директору…       — Майкл Итальяно, — перебила его Грейс, конечно, она помнила эту историю, она забрала его со школы тогда пораньше, а потом ходила лично к директору, чтобы вымолить второй шанс для сына, который ушел в пустую. Это была темная глава, о которой они не так часто говорили. Грейс не хотела наседать с этим на мальчика. Это была тяжелая ситуация для всех, — твой бывший лучший друг, которому ты выбил зуб, за то, что он тебя поцеловал, — она все еще не могла поверить в то, что Майкл это сделал, но больше всего она не могла поверить, как легко могла разрушиться дружба этих двоих.       — Да… точно, как такое можно забыть, — грустно усмехнулся Даниэль. Его все никак не отпускала эта история, она висела на нем камнем, как напоминание. Ему было стыдно за то какой он был, ему стыдно, что он был таким гадом по отношению к Майклу, то какой обузой для своей матери, хотя она никогда не признавал это, но он чувствовал, что это так, — я пойму, если после этого ты меня не захочешь видеть… — Дэну сложно было эта рассказывать, это была тайна некоторых ребят, которая не покидал стен этого здания, но, когда они покинут это место, это уже невозможно будет скрывать. Потому лучше, если она узнает сейчас, — у меня есть парень? В общем я… я… — он не мог сказать этого вслух. Это было слишком сложно, но тут он почувствовал мягкую руку на своей щеке. Он не увидел в ее глазах осуждение, но понимание.       — Все в порядке, — она улыбалась… Грейс будто все знала, уже очень давно, наверное, она подозревала, столько всего происходило вокруг, — это тот мальчик, на отца которого ты набросился… Макс? — Даже когда она назвала имя Ферстаппена, он не мог сдержать улыбки. Так сильно он его любил.       — Да, — с нервным смешком ответил Риккьярдо, но потом он снова стал серьезным, это не вся правда, которую он хотел поведать, — и его отец может появиться здесь и сейчас, чтобы его насильно забрать, — это волновало его больше всего, потому он начал нервно посматривать на дверь, — он не любит его, мама, потому что этот человек ужасный. Это мой долг, сделать так чтобы он был счастлив… любой ценой.       — Ты весь в отца, — она взяла Даниэля за руки, крепко-крепко. Его Дэнни так сильно напоминал ей ее мужа, особенно во времена, когда они были разделены, обстоятельствами, — я никогда не изменю своего отношения к моему сыну, ты мой маленький чемпион и всегда таким будешь, мне неважно кого ты любишь, пока ты счастлив, — это были самые важные слова, которые он мог от нее услышать.       — Спасибо, мам, — он встал из-за стола и поцеловал лоб своей матери, — я так тебя люблю, — женщина будет счастлива, пока ее сын был таким. Ей очень не хватало этой любви со стороны Дэна, потому она очень хотела, чтобы тот вернулся, она бы все отдала, чтобы все разрешилось, чтобы она смогла забрать его и может быть уехать в другое место со своим сыном. Со своим мужем. Англия выглядела неплохим местом для нового начала, но для этого нужны были деньги, может быть чуть позже, когда все устаканиться, — обещаю, когда все закончиться я приеду к тебе.       — Можешь и Макса привозить, познакомлюсь хоть, — она хотела быть вовлеченной в жизнь своего сына чуть больше, но пока он здесь это было сложно. У нее были только обрывки историй, которые едва ли складывались в общую картинку. Она надеялась, что теперь он будет рассказывать ей больше.       — Ты самая лучшая, — он всегда любил своих родителей, о таких можно было только мечтать. Да, сейчас трудно, но он верил, что все у них будет хорошо. Риккьярдо как один из лучших в свое время школьных баскетболистов всегда метил только в кольцо, а еще и в светлое будущее.       — Это ты у меня самый лучший, — пока одни разговоры проходили в хорошем ключе, завершаясь счастливыми концовками, то другие были не такие радостные. Как заметили Норрисы, Карлос Сайнц был крайне напряжен. Разговор с отцом совсем не клеился. Большую часть времени они молчали… Слова совсем не рвались наружу, они даже смотреть друг на друга не могли. Каждый по своей причине, которая другому была неизвестна, но вот Карлос решил положить конец этому бесполезному чтению мыслей, которое между ними не работала, потому что они никогда не жили в унисон.       — Пап, я выполнил твои условия, ко мне никаких вопросов не было, — Карлос был настроен решительно послать отца куда подальше и гнуть свою линию, давно пора было, — но… пап, прости, я не могу уехать… лучше я останусь без обеспечения, — он старался звучать серьезно, кажется, отец совсем не слушал его.       — Все это, конечно, хорошо, что ты решил показать, что ты взрослый и можешь что-то решать… — это звучало уничижительно, это даже оскорбило Карлоса, что отец похоже не собирается считаться с его мнением. Он готов был принять то, что отец лишит его обеспечения, откажется от него, но не с таким отношением к нему, — но тебе придется поехать. Делу тут не в моем желании или твоей прихоти, мы едем в Испанию, — Сайнц скучал по своей родине, по свободе, которой он там чувствовал, но он давно отказался даже от мысли, что он когда-нибудь там окажется.       — Ты не понял. Я никуда не поеду! — Он не может так просто заявиться и говорить ему, что они собираются в Испанию, его жизнь там это другая книга, которая была закончена и отложена на дальнюю полку. Карлос не хотел возвращаться к ней, пусть она лучше остается красивой сказкой, а не становится говеным сиквелом.       — Мама умерла, Карлос, — Сайнц замер. Он ведь так и не видел ее все то время, он скучал по ней, он надеялся приехать летом, надеялся, собраться с сестрами, помочь ей… Карлос скучал по матери так сильно, а сейчас… ее нет. Это в голове не укладывалось, потому что даже когда она была далеко она жила в его сердце, — не буду вдаваться в подробности, но надо решить кое-какие вопросы и… она бы хотела, чтобы мы все были на ее похоронах. Поэтому собирай вещи, самолет завтра, — Карлос положил голову на стол, его сердце только что разбилось. Ему было так больно, будто что-то умерло в нем, но он не мог теперь отказаться от поездки. Он посмотрел в сторону Ландо, который смеялся со своим братом, за другим столом. Карлос не мог ему сказать что он уезжает, у него попросту не хватало смелости, но он не мог его просто так бросить... Он даже не хотел представлять как сильно ранит мальчишку. Сколько слез он прольет, он даже не знал уедет ли он совсем, или на время. С их семьей никогда не угадаешь, что будет завтра. Карлос решил, что он просто уедет. Это разобьет им обоим сердце.       — Это все твоя вина, — он встал из-за стола, — это ты ее уничтожил, — он пошел к выходу преисполненный гневом. Сейчас он ненавидел все на свете. Он просто хотел собрать вещи и ничего не объяснять. Мальчик вышел из холла, пройдя мимо компании, что там стояла в ожидании, но он не остановился и ничего не сказал. Намек был понят, его сейчас лучше не трогать. Ему нужно было время, чтобы ни произошло.       Нико и его сестра сидели на лестнице, они не очень сильно хотели сидеть в душном холле. Она сегодня приехала одна в сопровождении личного водителя их отца, который должен был следить за тем, чтобы девочка не пропала и в сохранности вернулась домой. Не хотелось повторения истории с Нико. Дети сидели и ели сладости и кофе, что она купила по дороге в школу, в его любимом кафе. Как же ему не хватает кофе в течении недели. Он сам ей написал захватить ему чего-нибудь. Брат и сестра беседовали о том и этом, Нико даже зачитывал ей свои стихи, которых сейчас было не так много, так как он был занят другими делами. Помимо прочего они беседовали о том, как Стефания училась, о том, что местные ребята были близки к разгадке и скоро все будет закончено. А еще они говорили о том, что можно будет куда-нибудь уехать. У Нико была безумная идея сбежать, Стэф это позабавило. Сколько раз он уже пытался это провернуть, это всегда закачивалось настоящей трагедией. Однако, как можно заглушить эту душу Мартина Идена никому не было известно. Они же два злобных гения, только один руководствуется чувствами, а другая полагается больше на холодный расчет. Хотя на сколько он был холодным это тоже под сомнением. Большую часть своих догадок Нико всегда обсуждал с сестрой. Он был уверен, что он первым выяснит, кто на самом деле преступник. Внезапно во двор заехала очередная машина и из нее вышел мужчина, крайне разгневанный, но он кое-кого напоминал. Нико сощурился, потому что он снова не надел свои очки, не любил он их, но тут до него дошло… Мимо них двоих пронесся этот человек и уронил кофе ее сестры, которая очень возмущенно посмотрела в сторону нарушителя их покоя. Хюлькенберги вскочили с лестницы, довольно злые.       — Погоди… а он что тут забыл? — Девочка не поняла, что тот имел ввиду, никто никогда так с ней не поступал, она никому не позволит так делать.       — Ну какой мудак. А еще нас взрослые манерам поучают, — она засучила рукава, готовясь пойти вслед за мужчиной и высказать все что думает. Нико надо же было быстро действовать. Это было то, о чем говорил Ферстаппен. Ему нужна помощь.       — Черт, Макс! Он же его собирается выкрасть из школы. Мне надо идти! — Мальчик побежал в школу, но Стэф не собиралась от него отставать, но у нее была другая идея. Она побежала не за Нико, а за директором. Если он сказал правду, то это надо пресечь.       — Макс! — Взревел Йос Ферстаппен. Мужчина быстрым шагом шел по коридору, в направлении к детям, что стояли у холла. Макс обернулся и увидел своего отца, у которого был очень грозный оскал. Макс застыл на месте, Пьер спрыгнул с подоконника и поковылял на встречу Йосу, чтобы его остановить, но мужчина оттолкнул в сторону парня и тот упал больно на копчик. Данил встал перед Максом, закрывая его. Мужчина остановился перед ним, пытаясь пройти через него к своему сыну. Квят заметил, что Гасли пытался судорожно встать, собираясь напасть на Ферстаппена старшего со спины, но Квят, не мог позволить ему этого и он надеялся, что тот его послушает.       — Пьер, не вставай, — Пьер перестал сопротивляться и беспомощно, скрипя зубами, — я, конечно, извиняясь, месье, но вам здесь не рады. Я прошу вас уйти, — Квят хотел попытаться по-хорошему договориться, возможно, немного потянуть время. Хотя на что он рассчитывал он не знал сам. Макс должен был успокоиться, он должен набраться духа дать отпор этому человеку. Этот мужчина кто угодно, но уж точно не отец.       — Ты кто такой чтобы здесь мне указывать? — Он ткнул парня в грудь, но пока, он готов был вытерпеть это унижение, мужчина говорил с такой яростью, неприятно брызжа слюной, пара капель даже попала на лицо Данила, от чего тот хотел покривиться, но лишь аккуратно смахнул рукой, с каменным лицом.       — Я тот, кто стоит у вас на пути, месье, — мужчина попытался обойти Данила, но тот не в коем случае не собирался этого допустить, продолжая преграждать ему путь, что начинало выводить Ферстаппена старшего из себя еще больше.       — О, смотрите на него, спрятался за спиной какого-то недоделанного придурка, который английского не понимает, — это было явно обращено к Максу, чтобы пристыдить его, но он разозлился, что он так смеет говорить с Квятом. Йос толкнул Данила, но тот почти не двинулся с места. Мужчина сжал кулаки, до того, что костяшки побелели, а лицо налилось пурпурной краской, кажется его терпению пришел конец, — я говорю, отошел от моего сына или мне придется передвинуть тебя лично.       — Ну давай, говна кусок, — у Квята тоже терпение не железное, но он был так воспитан, что на взрослого первый не полезет, только если тот не даст ему повод. На что надеялся Квят? Воззвать к разуму Йоса? Смешно.       — Единственное говно стоит передо мной, — он замахнулся на Данила, но тот успел увернуться. Макс быстро отбежал в сторону, но не мог оставить русского один на один с мужчиной, потому не убежал прятаться. Он защищает его. Макс поверить в это не мог, хотя они вроде и сблизились снова, но он не думал, что тот вступиться за него перед его ночным кошмаром. Квят быстро выпрямился и ударил его лбом в нос. Мужчина согнулся, кривясь от боли. Данил даже не ожидал, что будет так просто, но он недооценил противника, для которого это было не первое «родео». Через секунду ему прилетел удар в солнечное сплетение, затем в лицо, а потом апперкот прямо в подбородок. Квят упал, Макс тут же подбежал к нему, а Пьер, снова начал подниматься с места, на помощь Дани.       — Да, ничего у тебя батя крепкий, — он начал быстро моргать, теряя немного чувство пространства, он должен был избрать другую тактику, он должен что-то придумать, — сейчас немного полежу… — тот совсем сбил его дыхание.       — Данил, — Макс начал аккуратно хлопать Квята по щекам, пытаясь привести того в чувства, — Пьер? — Квяту нужна нужна была помощь, хотя Максу наверное она требовалась больше. Тут его схватили за руку и оттянули от русского, в то время как француз только дошел до него. Он не зал, что делать, Гасли не мог дать отпор, а Дани нужна помощь, — отпусти меня! Я не поеду с тобой никуда! — Мальчишка упирался ногами в пол, пытался вырываться, но все без толку. Йос был слишком силен, он потащил его к выходу, уже был на полпути к нему, — Дэн! Дэн! — Он начал звать на помощь. Бить по руке отца и рычать, издавая поистине животные звуки.       — Не тебе что-то решать, мелкий поганец, — он притянул к себе Макса со всей силы и тот потерял равновесие и упал в ноги отца, который наотмашь ударил мальчика по лицу и начал громко кричать, — я научу тебя уму разуму, мать тебя не спасет, — голова Макса вжалась в плечи, но он смотрел дикими глазами в глаза отца. Он не отвернется, он примет удар храбро, он сильнее отца, — научился прятаться за спинами других отбросов, ты сплошное разочарование, неудачник! Я думал тебя здесь научат дисциплине, я пытаюсь вырастить из тебя мужчину, победителя, а ты стал жалким слизняком, но ничего. Я увезу тебя и вправлю обратно мозги, — Макс больше не верил в эти обидные слова. Этот человек больше ему не авторитет. Он ему не отец.       — Неудачник тут только ты, — Макс не придумал ничего умнее, кроме как укусить Йоса за руку со всей силы. Тот закричал и выпустил мальчишку. Макс начал быстро отползать от него спиной, как услышал громкий свист. Он обернулся. Это был Дани, который оклемался и медленно поднимался, опираясь о Пьера. Данил готов был к реваншу.       — Эй, мудак! — За спиной Ферстаппена старшего появился разъяренный Нико, который на самом деле плохо того видел, но драться готов был как лев, — ты сестру мою обидел! — Он никому не позволит обижать своих друзей, но что действительно бесило его, это когда кто-то обижал его сестру. Никто не имел право обижать Стефанию.       — Эй, Йос! — В коридоре появилось еще пару ребят, но голос принадлежал никому иному как Даниэлю Риккьярдо, который вышел вместе с Ландо и Шарлем, что выглядели тоже крайне сурово и готовыми к бою. Даже маленький Норрис, который не любил вступать в конфликте, — соскучился по моим кулакам?       — Что, думал так легко отделаешься? — Данил и Даниэль двинулись в сторону Йоса — руки прочь от Макса, козел, — мужчина был окружен. Это было просто смешно. Кучка отребья, готова была разорвать мужчину на клочки. Ферстаппен старший не знал, что делать. По одиночке он мог бы дать любому из них отпор, но сейчас как минимум троя довольно крепких ребят, не готовы были брезговать и пуститься с кулаками в бой за его сына.       — А, снова твоя банда отбросов, — Йос знал друзей Макса, кроме тех, что стояли позади. В любом случае все они вызывали у него отвращение, но больше всех он всей душой не переносил Риккьярдо. Это был известный факт. Мужчина выставил кулаки, готовясь принять любой удар, проучить всех этих мальчишек, — ну давай, мелюзга, я вам всем наваляю. Не смейте лезть не в свое дело, — ребята переглянулись, но кулаков вперед не выставили и не зря. В коридоре появились месье Вольфф и Стефания, которая тут же побежала к своему брату и крепко схватилась за его руку. Ему не нужно было гадать, что только что случилось. Девочка только что спасла их задницы от очередных неприятностей.       — Что за балаган вы здесь устроили? — Вольфф говорил стальным голосом и все дети, опустили виновато головы, — разошлись, — ребята отошли от Йоса, расступаясь перед директором.       — У меня к вам вопрос месье Вольфф — Мужчина выпрямился и аккуратно поправил на себе одежду, он подошел к директору в плотную, — чему вы учите здесь этих малолетних преступников? Они напали на меня гурьбой! — Мальчишки переглянулись, это была неправда, они не нападали, более того, он первый поднял руку. Толкнул Пьера, практически отправил Квята в нокаут очень жестким ударом в подбородок, — я буду жаловаться куда надо, чтобы вас и ваших мелких поганцев призвали к ответу! Я прикрою эту «лавочку», — Возмущался Йос гневно, посматривая на мальчиков.       — Вообще-то, месье Ферстаппен, вопрос был адресован вам, — Вольфф не изменил своего тона и был по-прежнему спокоен и холоден, он смотрел на мужчину сверху, заставляя того своим видом чувствовать того ничтожным, — разве вас не проинформировали, что на момент разбирательства вы не имеете права приближаться к этой школе? — Его бровь изогнулась, этот вопрос звучал больше, как риторический.       — Это… это нелепо, — возмутился мужчина и отступил назад. Он не знал, что сказать, возможно, он не знал, что Вольфф тоже в каком-то смысле принимал участие в процессе, — он мой сын, я его отец, я имею право распоряжаться его жизнью, его временем. Мне решать его жизнь.       — Расскажите об этом в суде и органам по опеке, месье, — Йос заикнулся, но так и не произнес больше ничего, тогда Вольфф хмыкнул. Он не просто заставил его чувствовать себя ничтожеством. Этот человек и был таковым, так еще и опозорен на глазах у детей и некоторых родителей, что появились в коридоре, которые были заинтересованы узнать, что же происходит, — а сейчас я прошу вас покинуть это место, иначе я вызываю полицию, — мужчина развернулся и с громким топотом отправился в сторону выхода. Это была победа.       — Спасибо, месье, — раздалось за спиной Вольффа. Мужчина развернулся. Слова благодарности была от Макса, который уже стоял на ногах, но у которого на лице до сих пор красовался красный след от руки отца. Внутри Тото на самом деле бурлила ярость. Это его заведение, это его дети. Никто не имеет право рушить его порядки, тем более взрослый, который должен служить примером детям.       — Вся благодарность юной мадам Хюлькенберг, — он повернулся к Хюлькенбергам, девочка немного покраснела, когда взгляды парней были обращены к ней, — в отличии от вас, оболтусов, хоть кто-то радеет за порядок. Нам не хватает таких учеников, а сейчас прошу простить меня, — Тото ушел, оставляя за собой толпу в легком смятении от произошедшего.       — Ну ты и змея, — прошипел Нико и слабо ущипнул свою сестру за бок. Она только выглядела встревоженно. Опять же холодный рассчет.       — Всегда, пожалуйста, — в ответ она наступила на его ногу, тот старался сдержать боль, но он замычал и склонил голову. Они двинулись к выходу, девочка должна была уже уехать, пока не появился Йос.       — Так… ну одна проблема разрешилась, — Даниэль выдохнул. Это был крайне напряженный момент, но наконец он закончился. Риккьярдо повернулся к Ферстаппену с широкой улыбкой на лице, — Макс. Пойдем я познакомлю тебя кое с кем, — он посмотрел за спину Макса и тот обернулся. У дверей холла стояла женщина с кудрявыми темными волосами. Его мама. Парень потянул его за собой. Шарль пошел к Пьеру и Данилу, чтобы проверить, что с ними все в порядке, вскоре он пойдет провожать свою маму и брата. Ландо думал вернуться к Оливеру, но тут заметил Рассела и Албона, что с сумками шли на выход. Он мнимо попросил брата, что также стоял у дверей, дать ему одну минуту, попрощаться с друзьями. Норрис побежал за ними.       — Эй, Алекс, Джордж, вы уже уезжаете? — Мальчишка выбежал за ними во двор. Ребята обернулись и удивленно посмотрели на маленького британца. Они отложили сумки и Ландо влетел в Албона, крепко обняв его.       — Мы не думали, что ты придешь попрощаться, — Ландо отпустил Алекса. Ребята и правда не были так сильно уверены, что Ландо так быстро их простит, еще утром он был в абсолютном гневе, а даже если простит, каков был шанс, что он пришел бы, — ты все еще злишься на нас? — Виновато спросил Албон.       — Есть такое… — пожал плечами Норрис и наигранно покривился. Он был зол, но слова других убедили его, что этот гнев был абсолютно неуместен. Они по-прежнему его лучшие друзья, к тому же Ландо надо научиться быть более независимым от людей, — я должен быть выше этого. Вы же меня не бросаете. Куда вы отсюда денетесь?       — И правда, — усмехнулся Джордж, он наклонился к Норрису и тоже обнял его, — это же та еще черная дыра, — Рассел не удержался и потрепал волнистые волосы Ландо, захватив его шею. Во дворе раздался гудок автомобиля, — кажется это нас, мы привезем тебе подарок, обещаю, — подмигнул Джордж.       — Да ладно, все в порядке, — фыркнул Ландо и махнул рукой, — просто проведите хорошо время за троих, — он хотел показать себя просто заботливым другом, но на самом деле он не мог отказаться от такого, потому зашептал, — но, если уж решишься. Брат привез мне приставку.       — Обязательно, вымогатель, — намек был понят на какой подарок стоило метить Расселу, — ну тогда, пока. Веселого Рождества, Ландо, — Алекс и Джордж двинулись к машине, помахав на прощание. Они закинули сумки в машину и начали садиться по местам. За рулем сидели мужчина и женщина, родители Джорджа, которые тоже махнули рукой Ландо. Они ведь знали его.       — Веселого рождества! Пока! — Машина тронулась, на пороге появился брат Ландо. Также Дэн пришел провожать с Максом его маму, которая что-то весело рассказывала Ферстаппену, что заставляло Даниэля краснеть. Шарль держал за руку свою Паскаль Леклер, которую провожал к машине вместе с маленьким мальчиком. Он все же намеревался поздороваться с Лоренцо. Нико помогал сесть в машину своей сестре, аккуратно придерживая ее руку. Машины начали разъезжаться, а двор пустеть. Льюис уехал одним из первых, как и некоторые из младших классов. Кого-то заберут в пятницу, например Антонио, с которым сегодня родители не могли встретиться. Оливер появился на крыльце, ему самому пора, он не мог больше ждать, ведь время визитов заканчивалось. Внезапно Ландо заметил, как по двору идет Карлос Сайнц. Он пошел за ним, — эй, Карлос. Ты все пропустил, — весело воскликнул Норрис, он не видел, чтобы испанец застал заварушку, что приключилась с отцом Макса, которая наделала много шума. Карлос обернулся, и они столкнулись глазами. Сайнц был бледен, как будто мертв, его глаза были пусты, он отвернулся и пошел дальше, к какой-то из машин, — Карлос? — Он увидел, как тот садиться в машину, как дверь захлопнулась, — Карлос! — Ландо ринулся вперед за машиной, остальные это тоже заметили.       — Куда он намылился, — Нико побежал за Ландо, а сестра волнительно оперлась о стекло, — Сайнц стой! — Даже он не был в курсе, что Карлос уезжает, как он смел так их кинуть, даже не предупредив их, а ведь он его сосед по комнате. Они должны знать все друг о друге.       — Нет-нет-нет, — машина, в которой сидел испанец начала движение. Ландо успел подбежать к ней и начал стучать в окно, умоляя открыть окно, поговорить с ним, но испанец даже не посмотрел в его сторону, а машина двинулась быстрее, оставляя Норриса позади. Нико остановился, он почувствовал, как его предали, ударили ножом в самое сердце, но большую боль сейчас чувствовал Норрис, что продолжал бежать за автомобилем, — ты же обещал! — Кричал он в спину, что была видна через заднее стекло, — Карлос! — Отчаянно крикнул Ландо, слезы застилали его глаза, и он споткнулся, неприятно приземлившись на свои ладони, стирая те в кровь. Норрис постарался быстро подняться, но, когда он сел, он увидел, как машина проехала через вторые ворота, увозя с собой его любовь, его сердце билось как сумасшедшее, он чувствовал, как ему не хватало воздуха, он не мог поверить в то что сейчас происходит, что человек, который дал обещание на поцелуе, что останется, просто взял и уехал, не сказав ни слова. Кто-то подбежал к Ландо сзади и крепко обнял, он не понял кто, потому что в его глазах начало темнеть, единственное на что ему хватило сил — это на истошный крик, который пронял всех, кто его слышал до самых костей, — Карлос!