Les petits coureurs

      Неделя проходила довольно тихо, даже слишком тихо. Все шло своим чередом, свет, горячая вода, уроки, домашняя работа, посиделки в гостиной. Все было так будто ничего не происходило. За исключением, что все как один следили за Марком Веббером, который подозрительно постоянно пропадал со всех радаров, хотя обычно он был везде. Это страшнее, когда врага рядом не было, это как когда смотришь на паука, он пугает тебя больше, когда исчезает из поля зрения. Никогда не знаешь, когда он к тебе подползёт. Мальчики ходили в группах, как и договаривались. Только Пьеру пришлось быть с Вальттери и Льюисом, а Данилу с Шарлем и Себастьяном. Все, потому что Леклеру и Гасли запретили приближаться друг к другу. Они не могут ходить вместе, им нельзя сидеть вместе, потому их рассадили за разные столы, посадив вместо Пьера Макса, запретив кому-либо пересаживаться, хотя не совсем было понятно, на что те рассчитывали? Разделив одну парочку, но воссоединив другую. Однако всем дали понять, что можно будет доложить на этих двоих, если они окажутся вместе, да и на любого, кто будет вести себя как-то не так. Пьер и Шарль в кругу своих друзей и знакомых не наблюдали людей кто был против их связи, наоборот так получилось, что в их кругу как минимум три парочки, но это не означало, что во всей школе не найдется тех, кто будет резко против. Это заставило других быть более осторожными. Карлос и Ландо перестали постоянно переглядываться, а когда сталкивались взглядами, то стыдливо отворачивались. Даниэль перестал держать Макса за руку, как и Макс боялся даже мизинцем коснуться своего любимого. Они не понимали, как такие правила способствовали улучшению дисциплины. Больше всего доставалось Пьеру и Шарлю. Леклер в один из дней, когда шел по коридору получил в лоб скомканной бумажкой, которая из неоткуда прилетела, где был рисунок его и Пьера в довольно откровенной позе и было подписано “педики”. Данил хотел наказать гада, но он так и не понял кто это сделал. Леклер в ночи уводил Гасли в закрытое крыло школы, потому что это было единственное место, где они могли быть вместе. Шарль сидел, облокотившись на плечо Пьера, в самой глубине пустого бассейна, он думал о том, как нечестно с ними поступают, что у них пытаются отнять, то единственное, что помогало проживать им новый день, но казалось, чем сильнее их пытались разделить, тем больше они тянулись друг к другу. Они хотели проводить как можно больше времени вместе. Пьер прекратил свои попытки удержать Шарля. Здесь они не могут любить, здесь их любовь увядала, так пускай он вывезет ее на волю, а Пьер рано или поздно найдет его, и они будут вместе. Он не может заставить его здесь находиться.       Несмотря на всю крайне грустную обстановку, все упорно пытались расшифровать загадку, записанную в дневнике. Шарль сидел то с Нико, то с Себастьяном, то с Пьером, часами напролет, ломая голову, но все это не имело смысла. Догадки Себастьяна не имели смысла. Это могло быть что-то напрямую, а что-то метафорой. “Дом из стекла” могла быть метафорой на жизнь в этом заведении. Слезы можно проливать в любом случае. Это убийство. Оно могло иметь непреднамеренный характер. Мальчики уже начали терять надежду как-то разгадать тайну Жюля Бьянки и все дело шло к тому, что им стоило ожидать нападение на Себастьяна и они должны быть к этому готовы, на сколько вообще можно быть к такому готовым?       Пьер, Данил и Шарль сидели в одной комнате. Квят и Гасли собирались на гонку. Автобус отбывал в одиннадцать и сейчас все были заняты, следить за Пьером и Шарлем было некому, это было то редкое мгновение, которое они могли провести вместе, пускай скорее всего это одно из последних. Как Леклер и планировал, когда все уедут, он сможет без труда покинуть это место. Он держал в руках дневник Веббера, в котором хранилась так и не разгаданная тайна. Шарль лежал на кровати Пьера и упорно всматривался в надпись. Гасли поглядывал на Леклера с грустной улыбкой. Он так будет скучать по нему. По его взъерошенным волосам, из-за которых он всегда напоминал воробушка, его цветочные поля глаз, его вечную драму, которая сильно осложняла им жизни. Он был такой сложный, но такой любимый.       - Так и не передумал уходить из школы? - Леклер посмотрел на Гасли, вскинув одну бровь вверх, что уже давало ответ на его вопрос и он явно был отрицательным. Гасли не упускал момента чтобы не попытаться мягко попросить его остаться. В свете фонарика на его телефоне, они сидели, согреваясь теплом друг друга. Их пальцы были сплетены, как и их жизни. Леклер аккуратно поглаживал волосы Гасли свободной рукой и Пьер тихо шептал ему на ухо “останься со мной”... но он ничего не отвечал. Сейчас он смотрел на Шарля и думал о тех холодных последних ночах вместе.       - Мы с тобой это обсуждали, Пьер, - мальчик снова поднял дневник, пряча свои глаза. Пьер хмыкнул и нацепил на себя термобелье, спрятав свою голову на пару мгновений. Было бы это обсуждением. Скорее это был немой разговор, но Гасли не злился. Нет, он понял, он давно все понял. Шарль опустил немного дневник, чтобы взглянуть на секунду на тело Пьера. Порой его шаловливые руки заползали французу под кофту, и он смыкал свои ладони у него на торсе, упираясь щекой ему в спину. Он готов был стоять так часами. Свитера, которые он носил, всегда такие мягкие, его тело такое теплое.       - Ну мало ли, - голова Гасли показалась из терма-кофты, и Шарль резко поднял дневник, чтобы тот не подумал, что он на него пялится, только вот от взора Данила это не ушло, как обычно. Он опустил голову и начал глупо улыбаться, - вдруг ты уже от одной мысли, что я буду далеко, соскучился, - Леклер снова отложил дневник, только на этот раз на лице была очень хитрая ухмылка.       - Я скучаю каждую секунду как мы не вместе, - Пьер цокнул языком и склонил голову на бок. Шарль засиял. Возможно, они видят друг друга в последний раз сегодня, неизвестно, когда они в следующий раз друг друга увидят, но лучше запомнить его счастливым и сияющим. Пьер не мог устоять и подошел к кровати. Он наклонился к Леклеру и нежно поцеловал его, положа руку на его щеку. Леклер потянулся к нему навстречу, чтобы продлить поцелуй чуть подольше.       - Меня сейчас стошнит от вас двоих, - засмеялся Данил, ему было правда немного противно, но ему нравилось смотреть на счастливых людей вокруг. Этого сейчас не хватало. К тому же он представлял, как же разобьется сердце у Пьера, когда он вернется обратно, а Шарля нигде не будет, его не будет рядом. Никто не хотел думать об этом моменте и просто жили здесь и сейчас, - как вы еще ни разу не потрахались, вообще не понимаю, - Квят не мог сдержать подколов в адрес этих двоих. Шарль поцеловал Пьера еще раз, а затем посмотрел хитро на Данила.       - А ты я смотрю свечку держал, - фраза была двусмысленной, но Квят был практически уверен, что нет, ну не могли они, ну не успел он еще заняться с ним сексом. Он бы ни в жизнь не поверил, чтобы у него это получилось, - заткни хлебало, тоже мне хранитель целибата, - Данил даже немного опешил от данного заявления, хотя оно и было резонным.       - Я виноват, что в этом месте девчонок нет? - Попытался защитить себя Данил, но звучала эта отговорка так себе. Леклер громко засмеялся, как и Пьер. Данил в их компании выглядел немного как третье колесо, но Леклер и Гасли рады были этому третьему колесу. Шарль может в меньшей степени, а вот Пьер обожал Дани. Он его брат. Это уже никто не изменит. Порой людям приходится находиться свою семью, разное в жизни бывает, Пьер нашел свою.       - Тяжело тебе, наверное, - с усмешкой сказал Шарль. Им двоим в принципе запретили находиться вместе, только остановил бы их кто? Только Шарль не верил, что Квят прям законченный гетеро, ну как минимум би, а может асексуален? - А как же интрижка с Карлосом? - Заинтересованно спросил Леклер, что удивило Пьера, потому что тот не знал об этом. Ему никто не рассказал.       - Ой заткнись? - Помотал головой Данил немного сощурившись. Он снова растерялся. Да уж с Шарлем шутки были плохи. Этот парень явно не пропадет. Либо попадет в такие неприятности, что просто кошмар, все думали о том, как же тот справится в одиночку в реальном мире. За пределами интерната. Окажется ли тот мир еще более жестоким чем это место. Квят как-то раз уже жил в одиночку, будучи совсем мелким. Самое одинокое время в его жизни, - ты вообще откуда об этом знаешь? - Ни то, чтобы Квят и Сайнц официально об этом объявляли, было дело и быстро закончилось. Это был очень странный опыт в его жизни.       - Карлос до Ландо с кем только не флиртовал, - а это уже был неоспоримый факт. У Карлоса из-за этого было на самом деле две клички. “Чили” более известная и используемая, а другая кличка была “Герой любовник”, она ходила у тех, кто знал о великих похождениях Сайнца. Как Данил всегда про себя думал. Очень странный период в жизни, - с тобой, с Максом, с Нико, а только потом дело дошло до Норриса, - перечислил Шарль известные ему моменты. Пьер немного удивился, вскинув вверх брови, а затем взглянул снова на Данила, раскрыв свой рот.       - Мы попробовали, - честно признался Данил, он застыл, почесав неуверенно свой затылок. Ему правда было неловко. Не то чтобы это была прям постыдной историей, не то, чтобы это порицалось среди друзей и часто всплывало ему просто казалось, что это было неправильно, - ничего не вышло, - они были хорошими друзьями, но как пара они явно друг другу не подходили.       - А Вальттери, - решил узнать уже Пьер. Эти двое вроде как дружили и между ними определенно что-то было. Квят старался изо всех сил вплести Вальттери в компанию. Данил рассказал про их встречи в старой оранжерее, он рассказал, что они чем-то похожи. Им казалось, что они были безгранично одиноки.       - Мы друзья, - коротко ответил Данил. Квят на самом деле теперь не совсем понимал, какие у них отношения, так как вернулся Льюис. Были ли они до сих пор друзьями? Потому что не было их тайных встреч, а сам Боттас проводил дни напролет в компании Хэмильтона. Это было так странно, что еще недавно он подбивал его на то, чтобы пойти против Льюиса, выпутаться из токсичных отношений. Куда же это все привело? Боттаса обратно к Хэмильтону. Может быть так и должно было все случиться. Может это был тот самый нужный урок для всех чтобы стать лучше? Он не знал. Он предпочитал быть реалистом на публике и не особо верить в судьбу.       - Дани, какой ты скучный, - Шарль и Пьер рассмеялись. Гасли сел на кровать, а рядом с ним устроился Шарль, который практически лег на него. Гасли начал аккуратно, поглаживать его волосы, всматриваясь в каждую деталь Шарля. В едва заметные веснушки. В его мягкие волосы, его скулы, его брови и острый нос, его запах.       - Не всем же быть “Дивами”, - Дива в этой школе может быть только одна и это определенно незаменимая роль Шарля. Будет так странно, когда он уйдет, также странно, как и когда пропал Жюль. Просто исчезнет? - Пьер, ты за кого болеть будешь? - Внезапно спросил Данил. Ему было очень любопытно, да и если они не будут продолжать вести этот абсурдный разговор они совершенно точно скататься в грустные мысли, а для этого у них время еще будет.       - За тебя, конечно, - без промедлений ответил Гасли. Это был самый очевидный ответ, может немного льстивый, потому что он не был уверен в том, что Данил победит, но он все равно будет его поддерживать, - ну и чисто по скорости... - Квят закатил глаза, - логично наверно еще за... Льюиса, - Шарль повернул голову странно взглянув на Пьера. Такой ответ удивил и Данила.       - И недели еще не прошло, а общение с Льюисом и Вальттери уже плохо на тебя влияет, - не то, чтобы это сильно задело Данила и да Льюис выиграл предыдущий заезд, все равно это был довольно неожиданный выбор для Пьера. Он мог назвать кого угодно, - Шарль, ты это аккуратней, а то твоего французика может утащить никто иной как Хэмильтон.       - Не говори ерунды, - фыркнул Пьер и поцеловал макушку Леклера, прижав к себе Шарля еще крепче, - хочу напомнить, он меня в овраг столкнул, я с гипсом ходил, - а еще Шарль намеревался разбить Льюису его красивое лицо, без особой причины он никогда бы не бил по лицу, он за своего каждый раз трясся, потому что это было то немногое, что могло бы его спасти, в разных ситуациях, - а еще он невыносимый, заносчивый, как Вальттери вообще его терпит? Но... ты помнишь, как быстро он гонял? - Это был резонный аргумент. Выбор Пьера основывался на логике нежели личном предпочтении.       - Ну в таком случае, я болею за Себастьяна и за Даниэля, - с легкой подачи ответил Леклер. Было очевидно почему болеет за Феттеля. Собственно, по той же причине, по которой Пьер болел за Данила. Однако у Шарля был еще смысл в том, что Себ был довольно быстрый в прошлый раз. Пьер склонил голову, чтобы увидеть лицо Шарля.       - Но Дэн же сошел в тот раз, - это был сильный аргумент против. Даниэль и Макс сцепились на треке и оба вылетели, но почему-то Леклеру показалось, что Риккьярдо довольно мощный противник, Пьер бы и готов был согласиться, но что-то его удерживало.       - Но скорость все равно большая, - пожал плечами мальчишка, сложно было делать какие-то конкретные выводы по той информации, которая у них была, они не так часто гонялись, - думаю, если он не сцепится с Максом в этот раз, то может оказаться на подиуме.       - А почему тогда не Макс? - Хитро спросил Данил. Те вроде как шли ноздря в ноздрю, пока оба не сошли, вот тут уже было что-то личное. Между Шарлем и Максом всегда были напряженные отношение. Ферстаппен постоянно донимал Леклера. Шарль старался избегать Макса, но он постоянно его донимал. Как интересно обернулись события, что они теперь в одной компании, - они оба были быстрыми.       - Макс... мммм, агрессивный? - Пьер и Данил переглянулись, блеснув глазами друг другу. Мальчишки явно заподозрили что-то неладное в словах Шарля. Квят сел на свою кровать напротив парней.       - Есть вопрос, - мальчик сложил руки на своих коленях, а на ладони положил свой подбородок, - если бы на горизонте не был Макс, - Леклер насторожился, кажется, он понял к чему тот вел, - а у тебя не было бы Пьера... Дал бы Даниэлю? - Пьер начал хихикать, и Шарль ударил того по колену и возмущенно посмотрел на Данила.       - Это провокация! - Конечно, Квят наконец нашел возможность подколоть и Леклера. Сам Шарль начал нервничать. Он посмотрел на Пьера, но тому самому было интересно. Был бы маленький рычаг давления, чтобы над ним подтрунивать, жаль, что он вряд ли когда-нибудь пригодиться. Леклер начал краснеть, они явно от него теперь не отстанут, в итоге он попросту сдался и тихо сказал, - возможно.       - Шарль! - Воскликнул Пьер. Леклер вжал голову в плечи от смущение, но сам Гасли просто начал трепать его волосы, а сам монегаск пытался отбиваться от вездесущих рук француза, - дай угадаю, это все из-за кудряшек, а может из-за сильных ног. Я для тебя хлюпик значит?       - Я же говорил провокация! - Снова повысил голос Шарль и Пьер начал мучать его. Он наклонился и поцеловал Леклера в щеку, а затем еще и еще. Нет, конечно, он на него не будет дуться, он его и уж точно не отдал бы Даниэлю Риккьярдо, - ну хватит, у тебя волосы щекочутся. Я бы ни за что не променял бы тебя на Дэна. Я вполне доволен и тобой.       - Как мило, - усмехнулся Пьер. Он аккуратно поправил волосы Шарля, что выбились и-за него же самого. Он думал о том, как долго он не будет видеть его лица, вдруг он забудет, как он выглядит. Его страшило, что, когда он будет смотреть на фотографии и не будет их узнавать. Не будет узнавать его, - как я буду знать, что с тобой все в порядке? С тобой же совершенно не будет связи?       - Я буду отправлять тебе открытки, - Леклер не знал на самом деле как он будет связываться с Пьером. Это он не до конца продумал. Однако иногда сюда доставляют почту, но скорее всего некоторые письма проверяют и тогда Шарль сдаст сам себя с потрохами, вряд ли они, конечно, погонятся за ним, но могут вполне известить об этом кого-нибудь, а там его снова попробуют упечь в очередной интернат, - не под своим именем, конечно.       - Шарль Марк Эрве Персиваль Леклер, возьми любое на выбор? - Вдумчиво сказал Гасли, - по-моему, Карлос тебя в шутку называл Лорд Персиваль, - Данил не сдержал смеха, и Шарль насупил брови, шикнув на парня.       - Ну я же не буду себя на серьезных щах подписывать как Лорд Персиваль, - он задумался, он точно не возьмет Марк, точно не возьмет Лорда Персиваля, он не удостоит Карлоса такой чести. Эрве... Леклер задумался. Это было имя его отца. Он погиб, а мать заливала горе алкоголем. Он скучал по нему, хотел вернуть время, когда вся семья была вместе. Когда он не был в ссоре с старшим братом, а мать не налегала на бутылку, - в общем разберусь. Ты поймешь, что это я.       - Нет. Так не пойдет, - Пьер потянулся к тумбочке в столе у окна и выудил оттуда свою камеру для полароидных снимков и протянул Данилу, - сфотографируй нас, - Квят цокнул языком и взял в руки камеру, предупредив, что он не самый лучший фотограф. Пьер снова крепко обнял Шарль, в последний раз, потому что дело подходило к их расставанию. Они улыбались, но не было светлой радости в тех улыбках, скорее печальная улыбка. Данил сделал фотографию. Квят с грустью смотрел на них двоих, он никогда еще не видел Гасли таким нежным, а Леклера таким счастливым. Это было так необычно. Он хотел бы, чтобы так было всегда, но кажется этого он никто не увидит, а может увидит, когда они все закончат. Данил протянул фотографию Пьеру. Парень встал с кровати и взял ручку со стола написав, что-то. Он протянул фотографию Шарлю, - вот тебе мой номер, достанешь телефон, будешь писать мне каждый день, иначе я найду тебя и побью. Второй номер - номер сестры Нико. Стэфания. Думаю, она сможет помочь. У тебя есть деньги?       - Да, я долго копил, - почесал мальчишка свой затылок. У него всегда была привычка откладывать свои деньги, а он копил слишком долго, - и недавно попросил те деньги, что оставляла моя семья для карманных, - у мальчика не было какого-то плана. Путешествие в никуда.       - Хорошо, - кивнул Пьер. В комнате воцарилось молчание. Оно было таким мучительным. За дверью начали раздаваться голоса. Квят поднялся с кровати, сигнализируя о том, что пора выдвигаться. Пьер и Шарль встали с кровати. Мальчик махнул головой к двери, на что Пьер попросил еще одну минуту. Один на один с Шарлем. Данил решил дать им эту минуту и вышел из комнаты. Пьер постоял еще пару секунд, а потому резко обнял Шарля.       - Я буду по тебе так скучать, - Леклер закрыл глаза, прижимаясь к телу своего парня очень сильно. Он хотел плакать. Шарль все еще пугался своей идеи, но он решил, он должен это сделать. У него всегда будет время вернуться. В любом случае рано или поздно их всех выпускают в никуда. Он просто решил выпустить себя раньше.       - Я тоже, - прошептал ему на ухо, он хотел стоять так вечно, но после того, как их схватил Марк, он очень испугался. Леклер хотел защитить Гасли, но он сам решил защитить его, подставив себя под удар. Себастьян из-за него запутался в сетях Веббера еще больше. Он для всех был причиной больших проблем. У Леклера была причина остаться, но причин уйти у него было намного больше. Шарль снова посмотрел на лицо Пьера и поцеловал его в последний раз, этот поцелуй был таким горьким, но очень желанным, - я так сильно тебя люблю. Только не расплачься, а то вдруг так план еще мой сдашь, - Пьер и правда готов был расплакаться, но вместо этого рассмеялся и снова поцеловал Шарля.       - Пошел ты, - мальчик начал отходить от Шарля и вот их пальцы расцепились, и они почувствовали себя такими одинокими. Они вышли за двери и направились к выходу.       Участников и зрителей повезут на автобусах, что были также организованны мэрией, все было так празднично. Какая щедрость. В последние дни начало активно теплеть, снега практически не осталось, только в темных уголках в лесу, лежали еще совсем небольшие грязные сугробы. Мальчики носили более легкую одежду и не так сильно мерзли. У всех было приподнятое настроение. Почти у всех. Все друзья Шарля уезжали на гонку. В школе останется лишь горстка ребят и Месье Тост, чтобы следить за зданием. Шарль следил за тем, как уходят ребята направляются к открытым воротам. Рядом с ним стояли его друзья. Кто-то уже попрощался с ним и направился в сторону автобуса. Оставалось все меньше и меньше ребят рядом. Даниэль похлопал Шарля по плечу, пожелав тому удачи и потом ушел вместе с Максом. Ландо поблагодарил Шарля за помощь в трудную минуту, Леклеру был приятно слышать добрые слова в свой адрес. Затем хотел подойти Пьер, но на горизонте стоял Веббер и потому он просто начал медленно спускаться вниз лицом к Леклеру, послав тому воздушный поцелуй, что заставил Шарля улыбаться. Гасли больше ничего не сказал, а лишь отвернулся. Он хотел просто представить, что когда он вернется после гонки, он будет ждать его на этом же месте. Пусть это будет и не так. К Шарлю подошел Квят, чтобы пожать ему руку.       - Следи за ним, пожалуйста, - с улыбкой попросил монегаск. Он просил это не без причины. Он был одним из поводов для безрассудства Гасли, теперь он таковым не будет, но это не значит, что не будет других и Пьер обязательно влезет на рожон, - не ради меня, ради него самого. Что за меня переживать? А вот он.       - Ради тебя я бы и палец о палец не стукнул, - рассмеялся Квят, Леклер тоже не мог сдержаться, но это был нервный смех, перемешанный со всхлипами, - не бойся, я всегда за ним слежу. Этот мелкий все еще мой брат. Знаю, что он точно попадет в неприятности. Хотя бы не из-за тебя в этот раз.       - Какой ты противный, - хитро сверкнул глазами Шарль. Данил кивнул Шарлю. Он может раньше его недолюбливал, но он заслужил его доверие и уважение, а с его послужным списком - это было довольно сложно. Данил ушел и на его место к нему подошел Себастьян Феттель, которого ниже ждал Кими уже какое-то время. Немец хотел попрощаться с мальчиком лично, ему было больно отпускать Шарля, но и держать он был не в праве. Он следил за Шарлем очень давно, он видел, как он менялся в самые разные стороны, и он гордился им.       - Ну что докричался до тебя голос из прекрасного далека, - сколько лет это повторялось, сколько было попыток. Каждый раз его ловили, наказывали, выпускали, проходило время он снова сбегал. С планом, без плана. Порой его побег был криком отчаяния, как его последний побег. Он не подготовил одежды, он не взял денег. Он просто хотел убежать. Себастьян помнил каждый из побегов. Каждый раз он его утешал, - будет забавно, если тебя поймают и в этот раз.       - Жестоко! - Шарль толкнул мальчика в бок, - ты знаешь, что мне будет, если они поймают меня в этот раз? - Последний раз был самым жестоким. Он бы сидел голодным в “клетке” целую неделю, если бы не Себастьян, что пожертвовал собой. Это был поступок, что довольно сложно было оценить, - не поймают. В этот раз уж точно не поймают. Будь в этом уверен.       - Я уверен, - это был и правда идеальный момент. На страже только один старый Франц Тост, которому не будет дела до одного беглого мальчишки, даже когда он заметит может уже быть слишком поздно, - береги себя, пожалуйста, - Кими говорил всегда Себастьяну, что Шарль несмотря на свой вид и репутацию, он был не из робкого десятка.       - Ну тут уж как пойдет, - подмигнул Шарль, как можно говорить про удачу если совершенно не знаешь своего будущего, - лучше ты себя береги. Не смей геройствовать, а то я узнаю, приеду и тебе накостыляю, даже если ты в могиле окажешься. Я наказал Данилу следить за Пьером, но ты не расслабляйся.       - Надеюсь до этого не дойдет, - он не был уверен, что это невозможный исход событий. Он хотел бы его меньше всего, но Себастьян внезапно понял, что возможно совсем не знает Марка. Он его обманывал, вел за нос. Все, что казалось ему реальностью никогда таковой и не было. Себастьян оставил Шарля и пошел к Кими, а вскоре ушли все те, кто собирался на гонку. Остался лишь Леклер на пороге, к которому подошел старый месье Тост, что собирался идти закрывать ворота.       - Зря ты не поехал. Мероприятие обещает быть веселым, - Тост всегда был добряком. Это та небольшая доля хорошего, что была в стенах этого здания. Всегда был на стороне оборванцев, ведь он считал, что это место должно было быть местом защиты и просвещения для таких как они. Он считал, что все дети заслуживали любви, хотя помимо прочего он верил в то, что правила надо все же соблюдать, хотя он не со всеми был согласен.       - Знаю, Месье Тост, - грустно выдохнул Шарль. Он бы хотел поехать, более того, он хотел бы участвовать и победить. Леклер был уверен в своих силах на столько, что считал себя самым талантливых из всех, не часто Шарль позволял себе такое в свой адрес, а значит у него были веские доводы в свою пользу, - но как по мне такие события не для меня.       - Врешь ты мне, Леклер, - Шарль знал, что его ложь быстро раскусят, но также он знал, что Тосту не следует знать, что у него на уме, да и в итоге все равно ему будет, если он соврет. В школе не было Пьера, а значит дело уж точно не в любовных похождениях, - ты слишком долго отбывал у меня наказания, я тебя уже как облупленного знаю, - возможно это было правдой, а возможно надуманный факт, но Шарля Леклера во всей школе называли больше всех. Не разрушительную пятерку или четверку, зависит от случая, не Чеко, что любил распускать руки, не хулиганов из других классов, а именно Шарля. Можно сказать, что, когда Шарль проводил время в гордом одиночестве занятый делом это и было его настоящим укрытием. Потому что все были заняты уроками и никому он был не нужен, - задумал ты что-то, малец.       - Я открытая книга, месье, - Шарль уяснил в себе одну вещь, он не может держать секреты и его ложь легкое читается, когда он в нее не верит, а играть каждый раз на публику порой очень сильно утомляет, а здесь приходиться только врать.       - Написанная задом наперед, - усмехнулся Тост. Раскусить Шарля довольно сложно, даже когда тот не скрывает своих намерений, - ступай и веди себя хорошо.       Мальчик и смотритель разошлись в разные стороны. Тост пошел закрыть только первые ворота, потому что не было смысла закрывать вторые, все равно дети будут возвращаться, на это, собственно, и был расчет. Никто бы не полез убегать из этого места, потому что неизвестность страшила всех, кроме одного человека. Шарля Леклера, который отравился на последнюю прогулку по зданию, а затем он возьмет свою сумку и пойдет своей дорогой. Самое обидное в этом расставании то, что он так и не разгадал, где же спрятано тело Бьянки. У него в голове застряли эти слова про глаза, разбитый дом, они не понимали, где метафора, а где прямой смысл...       Пьер сидел в автобусе, уткнувшись головой в стекло и на каждой кочке неприятно бился лбом. Гасли сидел с пустым взглядом, скрестив руки на груди, в его голове было также пусто. Он держался, он действительно старался выкинуть из головы идею, того, что, когда он вернется, Леклера не будет. Может он должен был сражаться за него сильнее, ведь он пытался. Данил сидел вместе с ним и не знал стоит ли его трогать или нет. Когда они шли к автобусу, Пьер еще выглядел веселым, но как только они тронулись, мальчика как будто подменили. Все те, кто знали, что видели Шарля в последний раз прибывали в очень странном состоянии, пытаюсь переключиться на то, что как только они приедут на картодром, им лучше думать о том, что они должны победить, а еще держать ухо в остро, потому что Веббер сидел впереди. Именно в их автобусе. Это не могло быть совпадением. Себастьян смотрел в упор в спину преподавателя, зная, что тот наверняка понимает это. Немец будто пытался считать Марка Веббера, понять, задумал ли он что-то или нет и, кажется, Себастьян напросился. Марк повернулся в его сторону, а на его лице была ухмылка. Чем дольше Феттель смотрел в глаза Веббера тем больше ему казалось, что он сходит с ума. В его голове было так много мыслей, поверх которых било набатом “Я должен остановить тебя”, а в ответ он будто отвечал ему “попробуй, слабак”. Себ дернулась от того, что внезапно его за руку взял Кими. Немец посмотрел на сидящего рядом финна, который заметил эту игру в гляделки и покачал головой, тот не хотел, чтобы Веббер сновал проник ему под кожу и диктовал ему путь безрассудства. Они договорились не попадать в неприятности. Так и должно был. Кими на секунду глянул на Марка, но тот не заметил этого, так как Кими сидел за Льюисом. Райкконен видел, что тот буквально съедал Себастьяна взглядом. Это выглядело жутко.       Через минут сорок дети прибыли на картодром, который был тоже в пригороде, но по другую сторону от Равеля, нежели интернат. Место выглядело совсем по-другому. Парковка была заставлена машинами, все выглядело очень празднично, несмотря на серость погоды. Как никак все еще была зима, хоть и теплая. Повсюду были воздушные шарики, всякие торгаши раскинули свои палатки, что торговали сахарной ватой, вареной кукурузой с солью, лимонадами и прочей едой, и даже игрушками. Все это походило на большую ярмарку. Здесь были дети, их родителей и просто те, кто хотели поглазеть на то, как дети будут гоняться между собой, а среди них могли бы найтись потенциальные покровители. Мальчишки высыпались из автобуса и у всех начали разбегаться от восторга глаза. Ребят распределили по группам, за которыми следили Хорнер, Абитебуль, Веббер и Вольфф.       Последний подъехал за автобусами на своей машине, и он был не один. Вместе с ним из машины вышли его жена, Сьюзи Вольфф, невысокая женщина в белой водолазке, что заправлена в белые облегающие штаны на коричневом ремне, длинное элегантное бежевое пальто и повязанный на шее шарфик, который легко развивался на ветру. У нее были светлые соломенные волосы и очень добрыми карие глазами, на фоне Тото Вольффа она казалась абсолютно миниатюрной. Женщина подошла к заднему сидению и вытащила оттуда из детского кресла маленького мальчика, который, как только коснулся ногами асфальта тут же принялся бегать кругами. Это был их сын. Не многие воспитанники обратили на это внимание, но кто заметили, были немного ошеломлены, но больше всех был ошеломлен Вальттери Боттас, который заприметил кое-кого еще. При всех разногласиях с этим человеком, Вальттери думал, что он не имел право умолчать сейчас о его присутствии здесь. Финн толкнул Льюиса под бок и указал кивком не на жену или сына, а на третью фигуру, что показалась, вылезая с заднего сидения. Эти жемчужные волосы Льюис Хэмильтон узнает где угодно. Нико Росберг приехал сегодня со своим дядей собственной персоной, а ведь он даже не предупредил, Хэмильтон даже не смел представлять даже в самых смелых фантазиях, чтобы Нико приехал сюда. Мальчик наконец развернулся в их сторону и посмотрел на Льюиса, как будто он знал, что он стоит именно там. Хэмильтон хотел бы сорваться с места и пойти к нему, но Нико лишь покачал головой, указав встревоженным взглядом на предводителя их группы, а это был никто иной как Марк Веббер. Льюис смотрел на Марка с неистовой ненавистью, как, наверное, многие, но он все равно намеревался пересечься с Нико, так или иначе. Тото Вольфф пошел к своим воспитанникам, а его жена, сын и Нико пошли в сторону картодрома.       Среди детей проводилась перекличка, рассказывалось расписание. Всего будет три заезда, как они поделились, так они и поедут. Будет и квалификация, но всего будет один круг на то, чтобы поставить время, так как им надо уложиться в один день, а ребят много. Данил и компания как старшая группа будут выступать последними, а это означало, у ни еще весь день впереди, до их заезда им ждать часа три, не меньше. Им выдадут форму и шлемы, скорее всего их кто-то уже носил до них, а значит скорее всего они будут потными и неприятными, но поделать было нечего. Объяснив правила поведения, мальчишек отпустили, кроме первой группы, которую тут же отправили готовиться к первому заезду.       Эстебан и Чеко пошли за своей группой, но тут их кто-то взял за руки кто-то потянул назад. У Эстебана все внутри застыло, он уже думал обо всем плохом, что могло бы с ним произойти, а все, потому что у Даниэля не держится язык за зубами и запугал Окона до дрожи. Тот терпеть не мог, когда Даниэль оставлял его одного и уходил к Максу, хотя понимал, что не мог требовать от него его постоянного присутствия, а сам он недостаточно дружен с мальчишками, чтобы быть в их компании. Потому ему остается одна компания - самого большого задиры их класса, который ни с того ни с сего неплохо начал с ним общаться, раньше они терпеть друг друга не могли. Чеко тоже сильно перепугался, когда его потянули назад, он не привык быть не защищенным, но оказалось, что их утянул никто иной, как Лэнс Стролл. Он отпустил руки перепуганных до смерти Окона и Переса и звонко рассмеялся.       - Вы бы видели свои лица, вы будто в штаны наложили, - мальчики неловко засмеялись в ответ, потом Перес совсем расслабился, а вот Эсте по-прежнему оставался немного не в себе, - как настроение?       - Нервное, - пожал плечами Эстебан. Это было очень мягко сказано. Мальчишка переживал за предстающую гонку, переживал, что что-то может случиться, а никто не ввел его в курс дела, переживал, что между ним и Лэнсом, происходит что-то не то.       - Соглашусь, - поддакнул Чеко, однако, его “нервозность” больше заключалась в каком-то восторге он прибывал, он хотел побыстрее сесть в карт и показать на треке из какого теста он сделан. Эстебан, Чеко и Лэнс иногда собирались вместе на картинге и то и дело Чеко побеждал их.       - Что такое? - Удивленно спросил Лэнс, вскинув своими густыми бровями, он не видел поводов для беспокойства. Он так долго уговаривал отца провести это мероприятие, здесь столько времени подготовки, столько людей и все довольно, кроме человека, который он бы хотел, чтобы был довольным. На каникулах они проводили время вместе, все казалось замечательным, да исключением, что Эстебан каждый раз прятался при виде его отца, который к слову даже не так часто появлялся. Они были предоставлены себе, а что теперь было не так? Они очень все ждали этот день.       - У нас как бы гонка сегодня? – Вопросом на вопрос ответил Эстебан, что прозвучало довольно саркастично, будто для Лэнса это было что-то очевидно, хотя ясно было, что мальчику было ничего не ясно, от того и спрашивал.       - Ну и чего переживаете, мы же с вам вместе катали, - Лэнс чувствовал, что Эстебан не договаривает и его метающийся взгляд тому подтверждение, он абсолютно не смотрел в его сторону, что крайне задевало, - отставить панику, не думаю, что у других опыта в картинге, больше чем у вас, - в чем определенно была доля правды, ведь Лэнс довольно часто пытался вытащить своих друзей из их захолустья, что на самое деле начало вызывать вопросы у других, - что если я скажу, что я буду вручать призы, как сын одного из организаторов.       - Ну мне от этого не легче, - усмехнулся Чеко, до которого только сейчас дошло, что адресовано это было явно не ему, а Эстебану, - а, я понял, - Лэнс щелкнул языком и закатил глаза, - чувствую себя обделенным, - буркнул Перес.       - Слушай, ну тебе я готов купить поесть прямо здесь и сейчас, - путь к сердцу Чеко Переса лежит через его желудок. Лэнс был в этом убежден. Это было довольно просто, но он был не против, у него есть уже один сложный.       - Вот это разговор, - мальчик хлопнул Лэнса по спине, так что Стролл испустил сдавленный выдох. Перес явно не рассчитывал силу своего удара, - мое уважение, - задорно произнес, явно довольный происходящим. Лэнс старался держать свою улыбку на лице.       - Чеко, - спокойно обратился он, подбирая самый мягкий тон, на который был способен, он не хотел, чтобы его просьба прозвучала грубо, - можно буквально пару минут. Мне надо с Эстебаном поговорить, - Строллу крайне не нравилось какое-то отстраненное поведение Окона и он хотел прояснить здесь и сейчас, что не так.       - Да, конечно, голубки, - Чеко начал отходить спиной к Лэнсу и Эстебану, выставив руки вперед, - не вопрос, решайте ваши дела сердечные, - в этот момент Эстебан вернулся в этот мир из мира своих мыслей и убийственным взглядом посмотрел на Переса, который в тот же развернулся и пошел искать, чтобы ему взять поесть, да подороже, потому что платить точно будет не он. Лэнс цокнул языком и помотал головой, медленно опуская ее вниз, затем тяжело вздохнул и посмотрел на Окона.       - Выкладывай, - непринужденно сказал он, - что происходит? - Эстебан протяжно посмотрел в глаза Стролла, ни сказав ни слова, а затем лишь помотал головой, медленно пожав плечами.       - Я не знаю, - француз был крайне потерян. Он не знал, что Лэнс ожидал от него услышать, зачем к чему вообще этот разговор. Лэнс лишь повел бровью, сложив руки на груди, намекая на то, что они никуда не сдвинуться, пока тот не услышит, что-то, о чем Эстебан понятия не имеет, - я правда не знаю, как это объяснить, - начал издалека парень, - ладно... Помнишь, мы как-то проследили за двумя мужчинами, - Лэнс совершенно точно помнил, как пролез в кафе и потом они убегали в автобус, - это связано с тем, что может произойти здесь сегодня. И это что-то может закончиться очень плохо, а я даже не знаю половины того, что происходит...       -Хорошо, - кивнул Лэнс, но все еще не понимая, при чем тут это? - у нас тут есть меры предосторожности, полиция, что еще тебя волнует, Эсте?       - Мы? - Промямлил Окон.       - В каком смысле?       - Я же сказал, я не знаю. Я не могу понять куда идут наши отношения, - это было больше похоже на правду. Мальчишка стал таким серьезным, но Лэнс не понимал, что могло так встревожить Эстебана в их отношениях, - мы друзья? Мы друг другу нравимся? Я твоя игрушка?       - Стоп что? Игрушка? - Опешил Стролл.       - Посмотри на это с моей стороны. Ты платишь за меня, - начал перечислять Окон и тогда Стролл закатил глаза. Ему казалось они прошли этот этап и вот опять.       - Начинается, - раздражённо взревел мальчик, - мы же это обсуждали, мне не сложно...       - Приезжаешь, когда захочешь, делаем, что ты захочешь, - продолжил перечислять француз, - у меня не очень хорошие аналогии, - помотал головой Эстебан, - я чувствую себя неловко. Я задаюсь вопросом, не является ли наше общение ошибкой, - ему казалось, что раз такие мысли к нему закрадывались, значит действительно что-то не работает между ними, - если помнишь в первый день ты отдал вместо меня деньги Чеко, - Стролл отдал за него тот несчастный долг в пару монет, но тогда он показался ему самым бескорыстным и добрым мальчиком на земле, но сам Эстебан был не в самом лучшем моменте в своей жизни. Он был готов купиться на любую поддержку, сейчас он вроде как расставил точки над и, и начал задумываться о состоянии вещей, в том числе дружбе, - ты купил мою дружбу, а я только и рад был продаться.       - Не говори так, - повысил голос Стролл, - не говори! - Истерично закричал он, подобно маленькому ребенку, что оттолкнула Эстебана. Он сделал пару шагов назад и нахмурился. Он никогда не видел Лэнса таким, - это неправда, - Стролл злился и выглядело это как неистовая ярость. От этого волосы мальчика выбились из его прически и поэтому он сделал паузу. Вздохнул и поправил свою прическу, продолжив более спокойно, - я сказал тебе, что все нормально, ты ведь из бедной семьи, я хотел как лучше, - кажется Окон начал понимать, что на самом деле тут происходит.       - В этом и дело, - Эстебан прекрасно понимал, что все что делает Лэнс для него не со зла, любой другой человек на его месте был бы благодарен и Эсте правда благодарен, - вот давай представим, что будет дальше... Еще год, два такого общения и то если твоему величеству не надоест, - мальчик нахмурился, когда того назвали “величеством”, это звучало крайне пренебрежительно, но и сам Окон был довольно-таки раздражен происходящим, - а дальше что? Отец тебя отправит в престижный вуз, может в другую страну, там у тебя появится компания крутых дружков на подобии Николаса, богатая, богемная жизнь, а знаешь куда я денусь? - Стролл ничего не ответил, потому что искренне не знал. Куда отправляются дети после такого заведения? Явно малая часть из них поступит в университет. Скорее всего большая часть будет дешевой рабочей силой, кто-то может вообще уйти в криминал, сторчаться и только единицы ждет что-то действительно достойное в этой жизни, - в мастерскую к отцу чинить машины и жить на копейки, что, по сути, будет не так сильно отличаться от той жизни, которой я сейчас живу. А знаешь почему я попал сюда? - Лэнс никогда не спрашивал этого. В этот момент он начал понимать, что совсем не знает, что за человек стоит перед ним, в то время как Эстебан знал о Стролле все, - потому что я ограбил лавку парня, который одолжил у моему отца денег и не захотел возвращать. Те деньги, которые я украл, отец вернул, так я избежал тюрьмы, но меня научили уроку. Чужого не бери, свое не отдавай, - что делает вполне логичным все его вопросы по поводу того, что Лэнс за него платит и пытается своего рода содержать, - я каждый божий день думаю о нашей с тобой “дружбе”, о твоих словах еще тогда, когда ты мне сказал, что я вроде как нравлюсь тебе, а потом что? - Лэнс даже забыл этот момент, но это звучало так, что он играл с его чувствами, при том, что тот знал, что Эстебан был очень уязвим в тот момент, - ничего. И каждый раз я сталкиваюсь с тем, что все выглядит слишком хорошо, но это путает меня, такое чувство, будто наши пути не должны были переплетаться и все искусственно.       - Может ты просто не хочешь позволить себе быть счастливым? - Пожал плечами Лэнс. Для него все казалось таким очевидным, но одновременно запутанным, особенно после слов Эстебана. Это и проводило черту между “принцем” и “нищим”. У одного казалось было все, ему не нужно особо бороться за счастье, а у другого было ничего, но он не верит в легкий путь для того, чтобы стать счастливым.       - Может это и не счастье вовсе? - Покачал головой Эстебан. Между ребятами повисла тяжелая тишина, которая неумолимо давила на них, сковывая их еще больше. Окон в упор смотрел на Лэнса, который даже глаз не мог поднять.       -И что ты решил? - Тихо спросил Лэнс. Он медленно поднял голову и наконец заглянул в глаза Окона, - что мне надо сделать, чтобы ты остался со мной? - Он непреднамеренно начал делать из себя жертву, но это уже происходило не в первый раз, но сейчас это вряд ли сработает, - все вот это! Это же, по сути, все из-за тебя.       - В этом и проблема, - тяжело вздохнул Эстебан, - я не знаю... - кажется Лэнс уже ненавидел это словосочетание, оно пробуждало в нем какую-то неистовую ненависть, - просто ощущается, что что-то не так... Наверное, мне просто нужно время подумать.       - Давно у тебя такие мысли?       - Да.       - И ты молчал? - Лэнс старался не давить, но он не мог понять, в какой момент он упустил это. Ему казалось, что все было улажено, возможно так и было.       - Не молчу сейчас! Я давно хотел поговорить с тобой на эту тему, просто...       - Не хотел расстраивать?       - Да... я тебя не так часто вижу. Я не хотел портить наши каникулы, но чем больше я проводил с тобой времени, тем громче этот вопрос звучал в моей голове. Я увидел на сколько сильно наши миры отличаются и на сколько сильно мне в твоем нет места.       - Ладно. Хорошо. Послушай, - Лэнс положил руку на плечо Эсте и заставил себя снова смотреть ему в глаза, хотя ему очень тяжело это давалось. Он чувствовал себя виноватым, хотя не понимал за что, - я понимаю, что выгляжу как самый типичный богатенький сынок, смысла отрицать нет, я из богатой семьи, но, чтобы ты знал... Возможно, я не до конца тебя понимаю. Мы правда с тобой из абсолютно разных миров, но я поссорился из-за тебя с Николасом. Он не понимает, почему я “якшаюсь” с тобой, он не понимает, что ты правда мне друг. И я хочу, чтобы ты тоже это понял. Если тебе нужно время осознать. Хорошо, ничего страшного. Давай просто... проведем этот день друзьями, а дальше решай.       - Спасибо       С плеч Эстебана свалилась целая гора, он наконец мог вздохнуть с облегчение, после того как сказал Лэнсу, что на самом деле на его душе. Да, все прошло не совсем гладко, но могло бы быть и хуже. Вроде они поняли друг друга и спокойно направились искать Чеко. Было какое-то неловкое чувство между ними, но оно не сильно давило, был велик шанс, что с течением дня, оно уменьшится, а может, наоборот, усилится если этот день окажется скучным, потому что этот разговор будет гложить их. Мальчики обошли вокруг Пьера и Данила, которые шли перед ними, которые что-то обсуждали между собой и совсем не смотрели назад, но в этот момент ребята все же решили оглянуться. Потому что они договорились и уже давно, держаться вместе и какого же было “удивление”, когда никого из их друзей не оказалось за спинами.       - А где? Где... - Данил развел руками и осмотрелся по сторонам, - мы только обсуждали то, что не надо разбегаться, как все сука разбежались, - руки хлопнули о бока и Квят обреченно посмотрел на Гасли, который был немного грустным, но он держался. Он старался прогонять мысли о Шарле, будто стирая его из памяти, только это ему помогло еще не расплакаться, Данил это понимал и потому решил говорить о чем угодно, но не о несуществующем монегаске, - снова остались ты да я. Братья не разлей вода, - Гасли усмехнулся, а Данил снова просканировал окрестности и наконец на глаза ему начали попадаться их друзья, - ну они хотя бы дебилы в поле зрения. Вот Себ и Кими, - Райкконен, Феттель, а с ними и Джовинацци стояли у ларька, где продавалось всякие вкусности и напитки. В то время как Себастьян и Антонио взяли что-то горячее и от их стаканчиков валил пар, Кими стоял непринужденно с солнечными очками на глазах и с мороженным в руках, хотя погода в январе явно не летняя и явно не располагала к мороженному, - так Даниэль и Макс, - эти двоя что-то бурно обсуждали в сторонке, в какой-то момент, очень громко засмеялся и сложился пополам, а Даниэль стоял довольный результатом. Видимо это была действительно убойная шутка, - о, там Стефания и Нико... - Два Хюлькенберга шли рука об руку, девочка крепко обнимала руку брата, и они петляли туда-сюда, то и дело толкая Кевина Магнуссена, который плелся рядом, - и кажется там его все семейство... - позади них шли двое взрослых, мужчина и женщина, которые что-то неспешно обсуждали и выглядели явно богаче здешних среднестатистических зрителей, - мои соболезнования... Льюиса и... Вальттери? Я их не вижу, - ни Хэмильтона, ни Боттаса совсем не видно было в поле зрение и это немного напрягало Данила.       - Я не думаю, что с ними что-то случится, - монотонно сказал Гасли. Ну не получалось у него выдавать эмоции, он очень старался, - ну не сочти превратно, с мишенью тут двое, один из них рядом с тобой, - Данил цокнул языком и обхватил рукой Гасли, прижав его немного к себе.       - Не бойся, пока я рядом, с тобой ничего не случится, - Гасли усмехнулся. Они оба друг друга стоили, вокруг их всегда что-то происходило, даже когда они не искали неприятности, те все равно их находили, - однако, у меня плохое предчувствие. Вот просто как будто... не знаю. Все так совпало странно, - это действительно ощущалось так, что как бы сильно они старались отсрочить неприятности, они совершенно точно настигнут их здесь, сегодня, но как, никто не знал. Все готовы к этому, все обговаривалось, но ведь никогда не бывало такого, чтобы все шло именно по плану.       - У меня тоже, - с того самом момента, как Гасли узнал, что он в дневнике Веббера, на его шею будто накинули петлю, возможно это случилось намного раньше и сейчас он начал чувствовать, как она затягивалось, что больше и больше, своей шершавой веревкой вокруг юношеской шеи. Данил и Пьер шли в сторону трибун, которые пока еще пустовали, но вот-вот они будут заполняться людьми, а пока Квят мог спокойно вытянуть ноги и разлечься, посреди трибуны. Гасли сел рядом, тоже задрав голову вверх. Он смотрел на небо, которое было затянуто серой пеленой, через которое светило холодное солнце и практически не грело, но было все еще достаточно ярким, Пьеру пришлось щуриться, а Данил делал вид, будто он загорал.       - Мне сон сегодня снился, - внезапно сказал Квят, не открывая глаз, - будто знаешь, я стоял на выходе из школы, которая сначала мне казалось той, в которой я учился в Италии, а потом я обернулся, а это оказался наш интернат, а потом я посмотрел на себя и понял, что снова маленький, такой неказистый и зубы торчат.       - Как будто сейчас не так, - повел бровью Гасли. Тогда Данил выпрямился и возмущенно посмотрел на француза, ударив того по руке и довольно сильно.       - Да иди ты, - на самом деле его не задело, то что Гасли пошутил над его внешностью, а тот факт, что сон внушил ему еще больше поводов для беспокойства, - в общем я видел свою маму, которая звала меня к себе, говорила, что она отвезет меня домой. В Италию. А там за ней все-все. Отец, мои друзья, - звучало немного странно, не в том плане, что сон был слишком странный, сны обычно должны быть странными, а именно потому что Данилу все это приснилось именно сейчас.       - Если я не ошибаюсь, - Пьер тоже задумался об этом сне и у него были вопросы, - прости если прозвучу грубо, но разве твоя мама не...       - В том и дело, - снова хлопнул по руке Данил, - мне сны очень редко снятся, а когда это происходит, не жди ничего хорошего, - пробурчал он, насупив свои брови и покачав головой, - называйте меня как хотите, суеверным русским или дураком, но я привык доверять своей интуиции, - она правда его не подводила, просто часто он неправильно интерпретировал сигналы своей интуиции, потому что она сеяло в нем недоверие к другим.       - Ладно. не думаю, что она тебя за собой в могилу потянет.       - Надеюсь. К могиле я еще пока не готов, - это было приятно слышать, но Данил на этом не закончил и с наглой улыбкой, хитро посмотрев добавил, - Ну разве что одной ногой, - развел руками Квят.       - Дани! - Теперь настало время Пьера бить Данила, - не вовремя сейчас шутить о таком, вот совсем! - Возмутился Пьер. Они все здесь тряслись из-за того, что Бьянки мертв, что Себастьяна может постичь та же участь, а он сидит тут и шутки травит.       - Да ладно. Мы же все, по сути, одной ногой, - Пьер снова ударил Данила. Не то чтобы он был не прав, но как-то не хотелось ударяться в экзистенциальный кризис о жизни и смерти, учитывая, что может произойти, - я шучу, - Данил потрепал волосы Пьера, - Забыл? Нас ждут великие дела. Так что тебя это тоже касается, не смей исчезать, - у Гасли явно больше поводов для волнения нежели у Данила, - хочешь еще штуку... - Квят полностью развернулся к Пьеру и облокотился спинку сидения, - мне сегодня несколько раз почудилось, будто я видел... девочку, которая мне нравилась.       - Келли?!       - Блять, я и забыл, что рассказал тебе о ней.       - А вдруг? - Пьер не совсем был уверен в правильности хода его мыслей, но в чем он был уверен, в том, что Данил заслуживает быть счастливым. Почему бы не попытать счастье с той, с кем у него были хорошие отношения       - И что я ей скажу? Привет, помнишь меня, я был пиздюком. Тогда по всей школе говорили, о том, как мой отец кувыркается с сестрой моего одноклассника, а потом мать меня увезла подальше, а он убил ее, а потом чуть не убил меня, и я застрял во Франции, - Гасли застыл... Он и забыл, насколько у Данила безумная история и как спокойно он сейчас о ней напомнил.       - Я бы сказал не драматизируй... Но что-то как-то да. Не получится.       - Именно.       - Я к вам подсяду?       - Вальттери? - Воскликнул Пьер. За Данилом появился финн, который выглядел не очень воодушевленно, хотя, возможно, это было его обычное выражение лица, но учитывая отсутствие рядом Хэмильтона, то скорее всего что-то все же произошло.       - А где Льюис? - Спросил Квят.       - Вы не поверите кто приехал сегодня на гонки, - Данил и Пьер переглянулись. Выбор не велик, когда отвечаешь такое на вопрос, “Где Льюис”. Только почему-то в это было очень сложно поверить.       - Нет... - хитро ухмыльнулся Данил, издав что-то похожее на сдавленный смешок, - Нет! Да ты гонишь, - но кажется Вальттери был абсолютно серьезен, - Бритни? Гребанная Бритни? - Его рот раскрылся от удивления и он находясь в абсолютном шоке посмотрел на Пьера, который лишь повел бровью.       - Нико Росберг? - Переспросил Пьер. Шок Данила как рукой сняло, а сам Гасли в свой адрес получил очень осуждающие взгляды от обоих Вальттери и Данила, - ой, простите, что я не запомнил кличку мальчика, которого даже в школе не застал.       - Он самый, - подтвердил Боттас, - Льюис пошел с ним поговорить.       - Нам всем крышка, - наигранно начал хлопать в ладоши Данил. Как-то он заметно оживился для человека, который большую часть времени выглядит крайне пассивно, - если он здесь - ничего хорошего не жди. Он всегда как дурное знамение появляется. Господа, нам всем пизда, - нервы начали брать вверх. Все эти разговоры, атмосфера, которая нагнеталась всю неделю.       - Ну, вроде пока Веббер стоит и ничего не делает... - пожал плечами Гасли. Он иногда поглядывал на их преподавателя. Паранойя брала вверх над ним, - даже вроде не смотрит в нашу сторону или в сторону Себастьяна, - отметил он.       - А то он на столько больной маньяк психопат, что будет прям тебе над ухом дышать, - монотонно произнес Данил с каменным лицом и сделал довольно многозначительную паузу. Затем он снова повысил голос и продолжил свою маленькую гневную речь, - мы его черти сколько пытались вычислить. Он же не дурак. Это сейчас все кажется очевидней некуда, - Пьер нахмурился, как будто он виноват в том, что не мог даже в мыслях представить, что моменты между ним и Веббером означали то, что он будет следующим в списке тех, кого бы он хотел запутать в своих сетях и использовать, - Ладно. Прости, - Данил положил руку на плечо Пьера, - я очень сильно нервничаю, - подтвердил догадки Гасли Квят, - нам главное просто спокойно без приключений пережить этот день, потому что потом ему будет намного сложнее достать кого-либо из нас, а сегодня... мы как подарки на рождество... бери не хочу, - что правда, то правда, здесь они более уязвимы, как бы странно это ни звучало. Они думали, что в клетке со львом страшно? Но оказывается страшнее когда он в засаде ждет, - обязательно же кто-то геройствовать полезет. За Себастьяном нужно очень пристально следить, - пока этот вопрос не стоит так остро, потому что Райкконен был сейчас с Феттелем, но, а вдруг будет момент, когда Кими за ним не уследит, - за тобой по-хорошему тоже, Пьер.       - Кими сегодня в роли "няньки". Попроси его, он же в гонке не участвует. Я не гарантирую, что не полезу на рожон, - Гасли был честен с собой и с другими. Он знал, что как только почувствует опасность, он ринется прямо к ней. Такова была его натура геройская. А героя часто бывают биты.       - О том и речь, - воскликнул Квят, - так и поступлю. Только посмей какую-то глупость выкинуть. Клянусь могилой матери я тебя лично убью! Вальттери, Данил и Пьер продолжали оживленную беседу обо всем происходящем, хотя это больше походило на нервный громкий монолог одного Данила Квята, который начал откровенно сходить с ума от переизбытка эмоций и страшной тревожности, но рядом были Пьер и Вальттери, что помогало Квяту. Он был рад, что именно они, двое были сейчас рядом с ним. На Сайнца он все еще немного злился и скорее бы они снова бы поругались, как и с Хюлькенбергом, который был всегда на своей волне. С Риккьярдо они бы вдвоем сошли с ума. Нет покоя грешным душам этих детей.       Хэмильтон ходил по всей территории картодрома по следам семейства Вольффов, в поисках Нико Росберга. Однако на глаза ему так и не попадались жемчужные волосы. Льюис чувствовал себя очень неуютно, ему не терпелось увидеть Нико, он оглядывался по сторонам, но кругом были незнакомые лица, которые будто давили на него и смотрели с осуждением, будто он выглядел как-то глупо или на нем было надето что-то неправильное. Хэмильтон начал паниковать, как вдруг кто-то положил ему руку на плечо. В голове пронеслось сто тысяч мыслей и ни одна из них не была хорошей, но тут он услышал знакомый голос.       - Льюис?       - Нико! - Хэмильтон тут же обернулся к мальчику и крепко обнял его, не давая тому опомниться. Он обнял его так крепко, что у Росберга не было даже шанса вдохнуть, что-то сказать или обнять в ответ, но очень быстро Хэмильтон ослабил свои объятия и отпрянул от него, продолжая держать его за предплечья, - что ты здесь делаешь? Я думал ты больше никогда в жизни здесь не появишься, - еще недавно Росберг откровенно сказал ему, что эти места и все что связано со школой, плохо сказывается на его ментальном здоровье и что он вряд ли он когда-нибудь пересилит себя тут снова оказаться.       - Мне Тото предложил, отказаться было не вариантом, честно говоря, - усмехнулся мальчик. После того как он привел в гости на Рождество Льюиса - это стало знаком для его родителей и родственников, что их мальчик наконец стал возвращаться в норму. Нико стал чаще выходить из дома, проявлять какую-то активность. Его близкие не могли нарадоваться этому и потому поступило предложение поехать сюда, - а еще я хотел встретиться с тобой, - неуверенно пожал плечами Нико и почесал свой затылок. Льюис не мог не заметить, что его волосы немного изменились. Они стали короче? - Я смотрю ты помирился с Вальттери. Значит мой план сработал? - Нико успел приметить, что Льюис и Вальттери были вместе, когда он их увидел. Хэмильтон очень переживал, что он Боттас так плохо разошлись, более того он разошелся не просто с каким-то приятелем, а с его единственным близким другом в здании той школы.       - Мы помирились, - подтвердил Льюис, вспоминая, тот максимально неловкий день, когда стоял на коленях перед Себастьяном, когда он не мог зайти в их комнату и умолял Вальттери дать ему второй шанс, - но твой план был ужасен. Себ сказал слишком драматично, - усмехнулся Хэмильтон, но вот Росберга не впечатлило, что в их разговоре всплыло имя Феттеля. В его памяти все еще живо воспоминание, как эти двое были парочкой, в то время как Нико погружался в пучину саморазрушения от неразделенной любви, попав в ловушку.       - Ну да. Ведь "Лучик" всегда знает лучше всех, - произнес саркастично Нико, скрестив руки на груди, - еще скажи, что попросился обратно к нему. Звездная парочка двух старост, - фыркнул тот, осуждающе смотря на Льюиса.       - Не начинай, я знаю ты любишь драму, - закатил глаза Хэмильтон. Конечно, он ожидал подобной реакции, но все же надеялся, что Нико отпустил и свою неприязнь к Себастьяну, - все было совершенно не так, мы просто поставили точку между нами. Мне кажется, нам нужно было объясниться и оставить все что было, между нами, позади так как мы снова оказались по одну сторону баррикад, - ему достаточно было неурядиц с остальными мальчиками, которые были вовлечены во всю эту историю, хотелось хотя бы кого-то иметь на своей стороне, ну и просто хотелось проявить солидарность и поддержу, ведь сейчас кому как не Себастьяну Феттелю сейчас приходится хуже всех, - хотя меня страшно забавляет, когда ты ворчишь, - признался Льюис, широко улыбнувшись и не сумев сдержав свой смех, который всегда забавлял Нико.       - Ненавижу тебя, - Нико не смог долго держать серьезное лицо и тоже начал хохотать, опустив свои руки. Он был доволен объяснением Льюиса и даже был в какой-то степени рад. Это значит, что они оба изменились. Они готовы к чему-то новому в их жизни, - а если серьезно... - снова сменил тон Росберг, - ты же понимаешь, что это мероприятие крайне опасно, то, что я здесь, возможно еще и ухудшит положение, - Веббер не добрался до него однажды, но он и не знал, жив ли мальчик с белокурыми волосами, как долго тот будет молчать. Нико Росберг выступал в роли чеховского ружья, которое неизвестно когда бы выстрелило. После него Марк был осторожней, но, когда прошло полгода и ничего не случилось. Он снова начал свою игру. С Себастьяном.       - Вряд ли, - Льюис тоже придерживался мнения, что для Веббера Росберг был давно пройденный этап, что даже если он увидит его, то ничего не произойдет, но лучше, чтобы он его не заметил, - ты ведь все это время молчал и ничего не происходило...       - Об этом... - перебил Льюиса Нико, - я не думаю, что могу больше умалчивать эту историю, - сказать, что Хэмильтон был шокирован этим заявлением - это ничего не сказать. Они прошли разные стадии этой истории. От момента, где Нико боялся даже смотреть на свои запястья не то, что уж рассказывать о том, что произошло, до момента, когда Льюис винил себя в том, что произошло. Они прошли этап, когда Нико неимоверно злился на то, что все это произошло именно с ним и видимо теперь Росберг принял эту травму в себе и готов был выпустить правду, которая душила его, на свободу, - я долго думал об этом. Если Феттель готов или Ферстаппен рассказать, то что с ними произошло... - неуверенно начал мямлить немец, но его тут же перебил Льюис. Они никак не дадут друг друг завершить мысли.       - Себастьян этого хочет! - Громко возвестил Хэмильтон и тут же оглянулся по сторонам, проверяя нет ли никого из преподавателей на горизонте, - Макс не очень, но может раз ты решился, он тоже захочет, - более тихо продолжил он, - Себ сказал, что это один из вариантов упечь Веббера за решетку. Поверь другой вариант на много, много очень много хуже и может закончиться крайне трагически, - сейчас Росберг буквально дарит им в руки один из самых главных козырей против Веббера, который намного ускорит развязку эту истории и скорее всего спасет жизни, - Нико, ты просто... молодец! - Хэмильтон снова не мог сдержать эмоций и крепко обнял мальчика, поднимая его немного воздух, прокружив его а месте, но быстро опомнился и быстро поставил его на место, отойдя от него как ошпаренный, - я понимаю, что тебе очень трудно, но это правда бы помогло,- Нико смотрел куда-то в сторону до безумия краснея, как и сам Льюис, чьи глаза метались из стороны в сторону, он даже не понял, что это был за внезапный прилив сантиментов, - я расскажу об этом Себу и тогда ему не придется рисковать...       - Только... давай попозже... хорошо? - Росберг все же заставил себя снова посмотреть на Хэмильтона, - я не очень хочу остальными пересекаться. В их памяти я тот, кто вскрыл себе вены. “Истеричка Бритни” то се... а еще они знают почему я действительно это сделал и мне от этого очень не по себе. Мне надо еще будет родителям рассказать, что на самом деле произошло... - Как Нико и сказал. Он очень долго думал об этом. Еще вчера он не был уверен, что решится на такой поступок, но в дороге, он решил для себя, что все же сделает это и потому сегодня он сказал об этом Льюису, но это не означало, что это будет до безумия сложно. Он в голове представлял разочарованные взгляды родителей, злобные речи отца, когда он узнает, что его сын делал в школе. Негативные мысли снова захватывали его голову, но он всячески старался отгонять от себя эти мысли, все же уповая на понимание мамы и папы, что они встанут на его сторону и защитят его от его же демонов.       - Хорошо. Скажу ему после гонки.       - Побудешь со мной?       - Конечно.       Нико не придумал пока, что они будут делать, но решил, что сейчас, наверное, самое время подыскать, где они будут сидеть во время первого заезда. Людей приехало очень много, все заинтересовались этими заездами, а еще школой, что была под городом. О ней слышали лишь мельком, об этом месте вспоминают ли по былым денькам славы, либо о непослушных мальчишках, что там обитают. К тому же не многие знали, что под городом есть картодром. Изучить новое место тоже интересно. Всем выгодно. Родители приглашены, дети веселятся, возможная прибыль намечается. Все в плюсе, но с этим был не согласен Нико Хюлькенберг, к которому приехали и мама, и сестра, а самое ужасное... Отец, с которым он не общался с момента как попал сюда. Даже когда возвращался домой, он с ним не разговаривал. Предпочитали ненавидеть друг друга в тишине.       - Поверить не могу, что они оба притащились, - сказал Нико тоном полным отвращения. Он был со своей сестрой Стефанией и Кевином Магнуссеном, попивая горячий шоколад, пока родители стояли где-то в стороне, смотря на всех с таким же отвращением. Стеф не могла не заметить семейного сходства. Этого снобизма присущего их семейке.       - Да ладно все же не так критично, - Кевином совсем не понимал этого агрессивного отторжения семьи со стороны Нико, боле того он считал это все абсолютно глупым, - ну увидишь ты один раз своих родителей, на этом же мир не схлопнется, - Кевину было легко говорить, родители не особо занимались его воспитанием, так сложилось, что каждый всегда был занят своим делом. У него были неплохие отношения с ними, с отцом они были близки, но те всегда были заняты.       - Не, ты не понимаешь, Кевин, - усмехнулась Стефания, вот уже кто точно знает весь масштаб событий. Весь этот бред, что происходит между родителями и ее братом, - Нико ненавидит наших родителей. И со стороны отца я бы сказала это взаимное чувство. Сложно сказать, что у него на уме. Вы с отцом абсолютно одинаковые, - цокнула языком девчонка.       - На уме у него будет только одно, как бы меня подловить и обосрать, - Стеф многозначительно посмотрела на Нико, начав отсчет, когда ее братец начнет что-то придумывать, - мне кровь с носу надо будет закончить гонку на подиуме, чтобы он ко мне не придрался, - Стеф закрыла рукой лицо, а у Кевина от удивления раскрыл рот. Он, конечно, знал, что Хюлькенберг упертый, до ужаса противный, но, чтобы на столько...       - А можешь просто хорошо провести время и будет что будет, - развел руками датчанин, он совершенно не понимал эту потребность Нико что-то кому-то доказывать и это не в первый раз, он не понимал эту одержимость Халка его отцом. Он не замечал ее так часто, потому что сам немец старался избегать разговоров о семье и это видимо была причина Ему напрочь сносит голову, - ты не обязан ему что-то доказывать.       - Это бесполезно, - хмыкнула девчонка, - он теперь на уме себе выдумывает как утереть нос отцу и будет одержим этим весь день.       - Для меня не вариант просто проехать и получить удовольствие, - Нико говорил на полном серьезе, - мне надо показать, что я и без него справляюсь замечательно, что у меня много талантов, - это звучало как самая большая глупость, которую Нико когда-либо произносил. Стэф обреченно вздохнула и обняла руку своего брата.       - Все и так в курсе, что ты талантлив, - фыркнула сестра, - я не думаю, что отец сюда отправил, потому что ты бездарь.       - Скорее, потому что ты упрямый идиот, который все время пытается гнуть свою линию. Дон Кихот недобитый, не с теми мельницами воюешь.       - Кто бы говорил, про упрямство. Кев, - Вскинул бровями Халк.       - Господи лучше бы ты продолжал свои стихи писать, - обреченно сказан Магнуссен.       - Мои стихи все еще лучше твоей помойки, - Стэф и Кевин громко вздохнули. Датчанин нахмурился, сжав кулаки.       - Ой да отсоси, мистер "конгениальность", только и умеешь, что выделываться, только вот что-то много шума из ничего, наверное, поэтому отец тебя ни во что и не ставит, - Стэфания подавилась горячим шоколадом и тот пошел у нее через нос. Она совсем не ожидала услышать что-то подобное, как и Нико... это его задело очень больно. Он ничего не сказал, просто развернулся и ушел. Кевин в ту же секунду пожалел о том, что сказал, но Халк, тоже сказал что-то очень неприятное, конечно это бы сыграло против него. Кевин был явно не тем человеком, который бы оставил издевку без ответа.       - Да уж, - протяжно сказала Стэф, - теперь вас реально придется опасаться на треке, - она знала, что Нико будет мстить Кевину за эти слова, а еще то, что он будет биться за подиум всеми средствами и скорее всего Кевин тоже попытается насолить Нико, если они окажутся вместе на треке. Два взрывоопасных мальчика еще и вроде как друзья. Вот это была страшная дружба, - это было жестко. Как вы вообще друг друга терпите?       - Мало общаемся... - удивительно, что несмотря на то, что, по сути, Кевин и Нико застряли в одном здании, они не так часто общались. Магнуссен в основном ходил с Романом, в то время как Нико со своей компанией играл в “Скуби-ду” в погоне за школьным маньяком. А потом делились своими историями, - помогает поддерживать отношения и бережет нервы. Пойду извинюсь, он же за эти слова меня сейчас просто ненавидит, - Стэф одобрительно кивнула. Кевин не хотел, чтобы так все вышло.       - Нико!       - Нико! Вернись. Прости, я погорячился! Я так не думаю, честно...       Нико Хюлькенберг шёл самым быстрым шагом, которым только мог, в неизвестном ему направлении, куда угодно лишь бы не видеть Кевина, чьи колкие слова заступили Халка провалиться в пучину его собственных мыслей. Почему он это сказал? А что, если он прав? Немец прошёл мимо Даниэля и Макса, которые синхронно сопроводили его вопросительными взглядами. Они стояли за небольшим столиком и беседовали о своем.       - Кажется у кого-то испортилось настроение… - констатировал Риккьярдо. Он был главным профессионалом по порче настроения Хюлькенбергу, но судя по виду того, кто-то его знатно выбесил.       - Ой блять, это же Нико, - фыркнул Ферстаппен, - у него такое чувство будто на лице всегда кислая мина, - Даниэль усмехнулся, а затем посмотрел куда-то вперед.       - Макс, у меня для тебя сюрприз, - Даниэль хитро посмотрел на Макса, медленно взяв мальчика за руку переплетая пальцы. На лице у него играла наглая ухмылка, но и у Макса хитро загорелись глаза.       - У меня тоже, - звучало интригующе, они не знали кто скажет первым в чем дело, то и дело пытаясь начать фразу и в итоге, они просто сказали одновременно, - мама, приехала!       - Оу, - опешил немного Дэн, - это плохая новость или хорошая? - Проблема была в том, что мама Макса не знала, о том, что ее сын встречается с мальчиком. Она вообще мало что о нем знает, по большей части потому, что отец Ферстаппена, ограждал жену от сына. Трепет восторга в голосе Даниэля сменился на волнение, - Макс, она же не знает? - Решил уточнить Риккьярдо и мальчик лишь отрицательно покачал головой, - Макс, ты же в курсе, что не обязан рассказывать о нас, если ты не готов и я легко могу побыть в роли твоего долбонутого лучшего друга сегодня.       - Я думаю я готов, - Даниэль почувствовал электрический разряд по всему телу, что Макс готов был рассказать о нем своей матери и он не мог нарадоваться, но это не отменяло факта, что все могло пойти совсем не так как надо и окончиться очередной трагедией, - давай сначала встретим Грейс, а потом я кое-что бы рассказал моей.       - Так... - как бы сильно Даниэль не хотел, чтобы его львенок мог открыто заявить о том, кто он есть, но он все еще должен убедиться в этом намерении. Потому что иногда быть тем, кто ты есть, опасно - разве ты не боишься, что это может как-то повлиять на то, что мама пытается отнять у твоего отца родительские права. Что если она тебя не поддержит? - У этого была большая вероятность и Даниэль очень сильно не хотел, чтобы Макс разочаровался в очередной раз.       - Тогда я скажу, что не хочу жить ни с мамой, ни с отцом и просто стану сиротой? - Со стороны Макса это прозвучало немного комично. Он устал прятаться, притворяться, бояться. Это было не в его природе, - но я не думаю, что так все будет. Просто, знаешь... если уж менять что-то в жизни, а моя жизнь сейчас меняется очень сильно, то, наверное, пора перестать прятаться и снова стать собой. Я себя узнать совсем не могу. Забитый, тихий и страшная плакса. Это не я, Даниэль.       - Я спрошу еще раз... - Макс звучал твердо и вряд ли он бы смог переубедить его, но все же он хотел уточнить в последний раз, - ты уверен? Сто процентов. Железобетонно, ты не делаешь это импульсивно, ты все продумал, и ты готов к любому исходу.       - Да! - Четко ответил мальчик, смотря в глаза своему любимому, но потом тихо промямли с нервной улыбкой на губах, - хотя мне кажется я со страха обоссусь, потому предлагаю сначала пойти к твоей матери, а потом к моей, - Дэн не мог сдержать улыбки и беспечно прижал к себе Макса, поцеловав того в висок, - твоя мама, хотя бы в курсе, а мне сейчас лишняя поддержка не помешает.       - Так давай трусы будут мокрыми по другой причине и явно не сейчас, - Макс быстро отпрянул от Даниэля и на уровне рефлекса ударил его в плечо, - пойдем, она здесь рядом, мы должны успеть пока не началась первая гонка... Риккьярдо не заставил долго ждать и тут же потянул за собой Ферстаппен, как и планировал. Грейс стояла в толпе немного потерянная. Она искала своего сына повсюду, но все никак не могла найти своего кудрявого мальчика. Дэн же давно ее заметил, когда они приблизились, он отпустил руку Макса и приложил палец к губам, чтобы он его не выдавал. Риккьярдо начал медленно подходить к женщине со спины, а затем резко схватил ее за плечи и громко крикнул, - мам!       - Даниэль! - Женщина схватилась за сердце, очень громко вскрикнув и тут же обернувшись к своему сыну, который начал очень громко смеяться, тут же она заметила Ферстаппена, который начал неистово краснеть от действий его парня, в противном случае он бы тоже смеялся, но это была Грейс, он не хотел, чтобы она плохо подумала про него подумала, она хорошая женщина, - Макс! Мои мальчики, -женщина притянула к себе Дана и Макса и крепко обняла их, - как вы мои хорошие? Выглядите какими-то напряженными.       - Мама, у нас ситуация S.O.S., - Даниэль выпутался из объятий, а Грейс стала серьезней, но продолжала обнимать Макса, который чувствовал себя немного неуютно, но, с другой стороны, ему было приятно, он чувствовал такое трепещущее тепло.       - Выкладывайте, - Грейс Риккьярдо была настроена решительно, она ожидала что угодно, что отец Макса снова лютует, что Макс окажется беременным, хотя это не совсем возможно, она была прямо как Даниэль. От яблонь груши не рождаются, наверное поэтому Макс так быстро к ней привязался, как и сама Грейс.       - Мама Макса здесь... - Дэн сложил руки, скривился и сделал небольшую паузу, добавляя немного драмы в ситуацию, хотя та была и так достаточно драматичной, - и она не знает обо мне и о Максе в целом, и он хочет рассказать.       - Мой ты хороший, - Грейс обняла покрепче Макса и поцеловала того в лоб. Она в нем души не чаяла, она видела, как сильно его любит его сын, а значит он заслуживает и ее любви, - мы тебя поддержим в любом случае, но ты точно уверен, что готов об этой рассказать, - она посмотрела Максу в глаза и у него возникло какое-то чувство дежавю. Риккьярдо и его мама были слишком похожи, - у нас с Даниэлем все вышло немного проблематично, когда мы поняли, что его интересуют как девочки так мальчики...       - Мягко говоря, - Даниэль со стыдом вспоминал, как обернулось его принятие того, что на самом деле он скорее всего бисексуален. Это был сложный путь. Ему нравились девушки, все его отношения возникали не на пустом месте, но и к мальчику он испытывал одно из самых сильных чувств. Майкл Итальяно был первым мальчиком, который его поцеловал, он был его лучшим другом, а затем Даниэль выбил ему зуб и перестал с ним общаться, потому что испугался своих чувств, а потом долгое время не мог понять, что же с ним не так. Потому что он искренне не хотел обидеть Майкла, наоборот. Он хотел быть с ним...       - Да, тетя Грейс, - Макс старался собрать всю уверенность в кулак, но Грейс нахмурилась.       - Стоп. Просто Грейс. Мы с тобой обсуждали. Я не такая старая, - наигранно сказала женщина, Ферстаппен раскраснелся и опустил взгляд.       - Простите.       - Нет, ничего страшного, - женщина заметила, что, Макс как-то слишком смутился и постаралась тут же его успокоить и приободрить, - ты хочешь пойти прямо сейчас или... после первой гонки, она минут через десять, если смотреть по расписанию.       - Наверное после, - Макс был уверен, что готов, но ему нужно было время, чтобы так подойти и сказать ей правду, хотя он готов был променять что угодно, чтобы просто побыть с мамой и с сестрой, он видел их обеих, в его голове даже не закралось мысли, что где-то рядом может оказаться отец, - я примерно знаю, где она сидит и поэтому смогу найти позже.       - Хорошо, Макс. Если что... мы с тобой.       - Спасибо вам большое. Для меня это очень много значит.

***

      Шарль Леклер стоял за воротами интерната с сумкой на перевес, рассматривая старое обшарпанное здание, что давно нуждается в ремонте, в последний раз. Конечно, ему не составило труда выбраться на этот раз. Данил был прав, такое чувство будто все вело из к этому моменту. Будто все его неудачи вели к этому одному дню, когда он может практически без препятствий выйти. На Шарле была джинсовка, темно-красная кофта с капюшоном, на плече весела спортивная куртка, а на голове коричневая шапка, а образ завершали драные джинсы. Не самая подходящая одежда к такой погоде, но Шарля это не беспокоило, хотя очень зря. Шанс заболеть в его путешествии в никуда слишком велик... Леклер стоял заставшим, смотря на интернат из-за решетки, грустно опираясь о неё, все внутри него сжималось. Он не мог поверить, что действительно уходит, он ждал этого дня так долго, но ему было так больно, но он и чувствовал такое облегчение. В ним бурлило столько эмоций, ему казалось, будто его вот-вот накроет нервный срыв. Шарль выбирается на свободу, он здесь оставляет своё сердце вместе с Пьером. Он может сам создавать свою судьбу, но оставляет своих друзей. Он разрывает отношения со своей семьей, он бросает Себастьяна, он не знает, чем закончится сегодняшний день. Шарль хочет думать, что сегодня все закончится, в хорошем смысле, но ведь такого не бывает. Только не с ними. Они не живут в сказке. Чем больше он думал об этом, тем сложнее было просто взять и отпустить. Мальчик постоял ещё минуту, затем закрыв глаза он отпустил металлическую решетку и начал медленно отходить от неё. Его зелёные глаза раскрылись, и он наблюдал, как старое здание отдалялось. Ему нельзя было долго оставаться здесь. Иначе рано или поздно его бы заметили. Самые сложны шаги он уже сделал. Когда он вышел за порог. Теперь он просто развернулся и начал уходить так быстро как только мог.       В голове Шарля начал проявляться какой-то план. Добраться до города, дождаться рейсового автобуса и уехать в Париж, а там найти ночлежку, найти работу… Шарль пытался распланировать все наперёд, продумать наперёд целую жизнь, но раз за разом, пока он шел уже целый час, его картинку ломала мысль о том, что он так и не разобрался с тем куда же исчез Жюль. В голове застрял тот стишок, он так злился на себя, что не разобрался в словах. Последние часы в том здании он провёл над дневником, ненавидя каждую страницу. Он хотел порвать этот дневник, сжечь, забыть, но так он бы подставил остальных, потому он просто оставил его в шкафу Себастьяна, чтобы долго не пришлось искать. Леклер обернулся назад, школы уже вовсе не было видно. Мальчик осматривался по сторонам, он шёл вдоль дороги, по гравию рядом, машин практически не было, а лес без шеста выглядел откровенно жутко, хотя было светло. Мальчик остановился перед лужей и взглянул в неё. Он смотрел на себя сталкивая между собой два зеленых взгляда, заглядывая самому себе в душу.       - Что же я делаю? - Взвыл Шарль. В лицо мальчика подул ветер, гоняя вокруг засохшие листья и, кажется, через тяжелые тучи пробился солнечный луч, который ласково коснулся его щек, по которым побежали слезы. Он чувствовал, как они скатывались вниз к подбородку и затем увидел, как они упали в лужу, оставляя небольшую рябь - ужас, ну и плакса, - голые ветки начали безудержно шуметь. Он осмотрелся по сторонам, наблюдая за бушующим лесом, который будто умолял его вернуться назад и не зря. До Леклера наконец дошло. Он снова посмотрел в лужу, - плакучая ива. Ну конечно. Если вселенная мне посылает знак, то пусть он окажется верным иначе я смываю в унитаз свою самую большую возможность уйти.       Шарль развернулся и побежал обратно. Он понял, где было похоронено тело Жюля Бьянки. Это было самое жуткое озарение в его жизни. Все его тело похолодело от ужаса, но, с другой стороны, если он найдет его, то его история наконец будет завершена, а его убийца посажен. Леклер еще не знал, окажется ли это так, но лучше он сейчас попытается разобраться, чем оставит эту тайну. Он не позволит историю Бьянки закончить в небытие. Он не позволит Марку Вебберу уйти безнаказанным.