Жду вашего скорейшего ответа! С уважением, Куратор.
Малфой второй раз за день поймал себя на чувстве, будто получил письмо из Хогвартса. К его удивлению, пусть фразы в послании и были весьма дежурными и, можно даже сказать, шаблонными, он не почувствовал раздражения из-за этого, а на его губах не проскользнула злорадная ухмылка. Впервые за долгое время в груди парня поселилось чувство надежды на то, что ему будет, кому рассказать свою историю. Он начал сверлить глазами слово «счастье», которое было подчёркнуто малиновой ручкой, и стал думать о том, какие ассоциации оно в нём вызывает. Даже пройдя непростой путь Пожирателя смерти, Драко имел чёткое представление о том, что такое счастье. Он всецело верил в его существование и не намеревался даже внутри себя строить циника, который разочаровался во всём хорошем. Только хотел волшебник начать писать ответ, как вдруг в его комнате возник Патронус в виде орла и доложил о нарушении поведения болельщиков на очередном матче по квиддичу. Драко было необходимо выписать нескольким нарушителям запрет на присутствие на ближайших матчах. Это была обычная практика в его профессии. Если кто-то из болельщиков начинал пускать фейерверки или дымовые заклинания, к этому не привлекали мракоборцев, у которых и так было дел по горло. Конечно, зачем? Ведь всегда можно во внерабочее время отправить многочисленных сотрудников Отдела магических игр и спорта для выписывания штрафов и ограничений нерадивым болельщикам. За время работы в Министерстве магии вся любовь к спорту у молодого волшебника исчезла так, будто её никогда прежде и не было, хотя раньше он не пропускал ни одного Чемпионата. Отложив письмо на тумбу, Малфой-младший начал собираться на работу.***
Духовка звонком оповестила Гермиону о том, что её очередной кулинарный шедевр готов. Она, с полотенцем на голове, спустилась по лестнице на кухню, не удержавшись от взгляда на отражение в зеркале. Пусть во многом молодая волшебница отличалась от своих сверстниц, но она точно так же, как и они, любила прихорашиваться и разглядывать себя, любуясь достоинствами и подмечая недостатки. Ночное платье на тонких бретелях не скрывало её острых ключиц и открывало прекрасный вид на длинную шею. Повертевшись, девушка одобрительно взглянула на свои стройные ноги и, решив, что она вполне может с такой фигурой позволить себе кусочек пирога, зашагала к духовке. Во всём доме стоял просто потрясающий аромат, от которого живот начинало крутить в просьбе угостить выпечкой. Бывшая гриффиндорка поставила лакомство на стол и посыпала его сахарной пудрой, замечая пар, исходящий от десерта. Подумав, что лучше потерпеть немного, чем потом лечить обожжённый язык, девушка решила подождать остывания, а это время провести за чтением книги. Не успела она дойти до дивана, где её ждали пледик и Кристоф Мишалак*, как кто-то постучал в дверь. Подозревая, что это явно не Рон, Гермиона с помощью Акцио подозвала к себе халат и накинула его на плечи. Когда волшебница открыла дверь, то была немало удивлена тому, что, а вернее, кого увидела на пороге. — Малфой? — Грейнджер? — не менее удивлённо произнёс её фамилию блондин. — Не ожидал, что ты будешь проказничать на матчах по квиддичу, — язвительно сказал волшебник. — Что, прости? — не ведясь на его тон спросила девушка. — Я пришёл сюда, чтобы выписать ограничение на посещение ближайших матчей в этом году, — уже более отстранённо ответил парень, понимая, что впереди у него ещё несколько адресов, а тратить время на препирания с гриффиндоркой не было никакого желания. Хотелось скорее вернуться домой и ответить на письмо, надеясь на то, что ещё не поздно, чтобы получить ответ на него сегодня. — Я думаю, что это какая-то ошибка, я не была на матче. Там сейчас Рон, но я полагаю, что сотрудник Аврората едва ли мог нарушить законы. — В таком случае мне нужно связаться с начальником Отдела. Тебе придётся подождать несколько минут, пока они уточнят данные. Если всё же это твой рыжи… Уизли… — быстро исправился Малфой. — Да, я знаю, ты передашь штраф мне, а я — ему. Я знаю, как устроена система. Хорошо, давай подождём, я уверена, что это какая-то ошибка, — Рон слишком любит эту игру, чтобы портить дурачествами. — Не стой на пороге, проходи. Я как раз приготовила пирог, — на одном дыхании проговорила Гермиона, отходя в сторону от двери. Она жестом пригласила Драко в квартиру, а тот, немного замявшись, шагнул вперёд. Ему в нос ударил вкусный, почти сводящий с ума, запах пирога. Он чувствовал себя неловко, находясь в гостиной своей бывшей неприятельницы, будто подозревая в её вежливости какой-то подвох. Однако стоит признаться, что большая часть волшебников на её месте поступила бы точно так же. Уже давно стоило отбросить в дальний угол все разногласия и предрассудки. — Разувайся и проходи на кухню, — шагнула мимо него волшебница, и Драко только сейчас понял, что она была одета весьма… откровенно. — Ты будешь молоко или, быть может, чай? — Молоко, — машинально ответил слизеринец и тут же отругал себя за такой ответ. Конечно, выпечка с молоком была его особой слабостью, но это казалось ему каким-то детским, а взрослым в приличном обществе полагается пить чай. Вздохнув, он снял обувь, и присел за стол. Можно было исправиться и сказать про чай, но это привлекло бы к молоку ещё большее внимание. С тех пор, как закончилась война, он не так часто виделся с Золотым трио, пересекаясь лишь на работе. Между ними в воздухе витало слишком много неловкости, обусловленной тем, что Малфой так и не объяснил даже самому себе, почему не выдал Поттера в роковой вечер в их поместье. Само собой, у него было несколько предположений, которые имели полное право на жизнь, но спустя всего каких-то полтора года это уже не имело значения, казалось, ни для кого. Конечно, он очень преувеличивал, когда воображал в своей голове ненависть общества по отношению к нему. Поттер и его компания сделали всё возможное, чтобы каждого, кто не был повинен в смертях волшебников во Второй Магической войне, не просто оправдали, а донесли мысль об их невиновности до каждого волшебника. Газеты, совы, выступления и интервью вещали о том, что все, кто сейчас не в Азкабане, вины не несут. Малфой даже слышал, что в начале года в Хогвартсе проводили серию лекций на тему войны и толерантности. Это было настоящее перерождение магического сообщества, которому бывший слизеринец был рад. Ему хотелось верить, что через десять лет он забудет гонения и издевательства, себя прошлого, как страшный сон, сможет остепениться и усмирить своих внутренних демонов, которые даже сейчас пытались брыкаться. Нарцисса каждый день после победы над Тёмным Лордом твердила сыну, что идти на уступки и признавать ошибки необходимо. Что такое поведение не сделает его слабым, а наоборот обелит в глазах общества и поможет ему социализироваться. Он слушал мать, потому что она, наконец, заговорила. Теперь, когда Люциуса не было рядом, она почти ожила, хотя и тосковала по мужу. Однако в ней, Драко был уверен, что это так, проснулись девичий азарт и тяга к жизни. Она путешествовала, заводила новые знакомства и порой даже приглашала в гости подруг. На столе возникла маленькая белая тарелка, на которой красовался кусочек воздушного пирога, покрытого румяной корочкой. Следом за блюдцем появилась чашка, которая волшебным образом наполнилась молоком. — Спасибо, — сказал Драко, испытывая странную неловкость. Одно дело ужинать в большом зале или уютном кафе, где помимо тебя ещё десятки жующих ртов. Но сейчас на кухне только он и гриффиндорская всезнайка Грейнджер, которую, видимо, не так сильно волновал процесс поглощения еды в компании бывшего школьного неприятеля. Она не стала садиться за стол, оставшись стоять у кухонной тумбы, разглядывая слизеринца, который выглядел довольно потасканным. Возможно, ей только казалось, но даже за внешней безупречностью проглядывалсь тоска и усталость. Ей очень хотелось спросить, принимает ли он участие в ПРУВ, но помнила, что правила программы это запрещают. — Ну… как, нравится? — услышал Малфой вопрос, когда прожевал первый кусок пирога. Он предполагал, что нормальный человек ответил бы что-то очень милое и воодушевляющее, но дежурные фразы, которыми было принято отвечать на этот вопрос, встали поперёк горла. — Если там не подсыпана отрава, то вполне себе недурно, — по отношению к Гермионе это был высший комплимент и, возможно, вообще самые приятные слова, которые он говорил в адрес волшебницы. Ах, да, можно было ещё припомнить случай, когда он встретился с Золотой троицей на праздновании годовщины со дня победы над Волдемортом. Тогда он сделал комплимент им всем и сказал, что они выглядят неплохо. А Гермиона улыбнулась и, когда все трое уже решили дальше пойти по своим делам, бросила что-то вроде: «Прекрасный костюм, Драко». Малфой часто с завистью смотрел на неразлучных друзей, даже в школе он порой задумывался о том, что с удовольствием занял бы чьё-то место в их знаменитом составе. С какими бы тёмными делами им ни приходилось сталкиваться, от гриффиндорцев всегда исходила какая-то светлая энергия. По крайней мере, она была на порядок светлее того, чем лучился блондин. Так и сейчас: он сидел на кухне Грейнджер, которая вела себя так, будто никогда не ненавидела его. Возможно, так оно и было, хотя верилось в это с трудом. Ему давно было пора принять тот факт, что не у всех людей такой же тяжёлый характер, как у него. Что не все боятся показывать свои истинные чувства, признавать ошибки и забывать старые обиды. Даже оскорбления. Даже «грязнокровку» - слово, которое сквозило горечью и чувством несправедливости, ведь у неё были друзья, а не их подобие. Уже ближе к последним курсам Малфой нашёл хотя бы какую-то поддержку в лице Блейза Забини, который явно выделялся на фоне остальных учеников «змеиного» факультета тем, что умел не только слушать, но и говорить дружелюбные вещи. И всё же прошлого не вернуть. — Ох, Малфой, думаешь, что из-за какого-то возможного штрафа, который ты грозишься выписать моему парню, я пойду на убийство? — хмыкнула она. На волшебном пергаменте, через который Драко общался со своим начальством, начали появляться угловатые буквы: пришёл ответ сверху. — Поздравляю, — он поднялся со своего места. — Они ошиблись адресом, и Уизли ничего не нарушал. За пирог спасибо, было… — с губ чуть не сорвалось «вкусно», — как я и сказал ранее, неплохо. — Я рада, Малфой, — она наконец оторвалась от кухонной тумбы и зашагала к двери, явно показывая, что, раз со штрафом покончено, гостей она принимать дольше необходимого не планирует. Драко понял намёк, и, хотя желудок, который не получил обычную порцию ужина из-за пришедшего письма, просил ещё хотя бы один кусочек пирога, последовал за хозяйкой квартиры. — Доброй ночи, Грейнджер. — И тебе, Малфой. Стоило Драко только ступить за порог, как Гермиона почти бесшумно захлопнула дверь. На улице была прекрасная погода, и мужчина прикрыл глаза в предвкушении скорого возвращения домой. Всё располагало к тому, что окончание вечера будет прекрасным, ведь ему даже не пришлось пересекаться с рыжим из Золотого трио, а это уже можно было считать невероятной удачей. *** Гермиона уютно расположилась на диване, изучая кулинарную книгу по кондитерскому искусству. Скоро у неё должен был быть день рождения, и девушка полагала, что за две недели сможет придумать удачную концепцию главного блюда на праздник — торта. Она была увлечена не столько чтением, сколько фантазиями о том, как будет реализовывать свои планы. Волшебница тихонечко бубнила себе под нос, проговаривая основные тезисы, которые приходили ей в голову, как вдруг услышала знакомый голос за спиной. — Ты пропустила нечто! Две травмы было на поле, ты представляешь? Да ещё какие! Так и фанаты разбушевались, — Рон выглядел до того счастливым, что при взгляде на него невозможно было не заразиться позитивом. Гермиона отложила книгу и встала с дивана, намереваясь подойти к парню. — О, ты удивишься, но я уже знаю, — со смешком проговорила Гермиона. — Ко мне явился — кто бы ты думал — сам Драко Малфой! Хотел выписать нам штраф, но оказалось, что его послали не по тому адресу. — Если бы их отдел не организовывал такие турниры, я бы сказал, что у них работают непроходимые идиоты! — в своей обычной манере протянул Рон, чмокнув Гермиону в лоб. — Я чувствую запах выпечки. После чего пара отправилась на кухню, обсуждая детали вечера.***
Малфой вернулся домой уже за полночь, еле волоча ноги. Первые несколько адресов было обойти не так трудно: на пороге его встречали либо жёны нарушителей, либо вообще никто, что позволяло ему оставлять записку на входе в жилище. Однако в какой-то момент фанаты квиддича стали возвращаться домой, полностью не согласные с ограничениями, которые на них накладывались. Впрочем, сегодня не пришлось применять против нарушителей оглушающее, и это уже можно было назвать успехом, в определённом смысле. Письмо всё ещё ждало на столе, а надежды на то, что ответ придёт ему до отхода ко сну, полностью покинули парня. Все нормальные люди уже были в своих кроватях и видели десятый сон. «Счастье» Взгляд тут же зацепился за это слово, и Малфой хмыкнул, после чего призвал перо, которое мигом кончиком приземлилось на чистый лист бумаги. В голову долго не приходили слова, которыми можно было бы начать письмо. Драко думал о том, следует ли сразу предупредить человека на том конце переписки, что он был Пожирателем, что не является пострадавшим лицом в том плане, в каком это было принято считать. Доброго времени суток, Куратор! Драко было странно поддерживать подобный формат общения с человеком. Без имён, без представления о том, кем вообще является твой собеседник. Прошу простить меня за столь поздний ответ, но по ряду причин не было возможности ответить раньше. Слизеринец был не уверен, что ему нужно за что-то извиняться, но он предполагал, что девушка, отправившая ему письмо, тоже немного волновалась и могла гадать, почему на её послание не отвечают весь вечер. Нужно было рассказать что-то о себе, и Малфой едва ли мог придумать что-то оригинальное. Он почти что попросил перо написать что-то вроде «люблю, когда мне готовят», но вовремя понял, что это было бы похоже на очень дешёвый подкат. Мозг отчаянно пытался сгенерировать хотя бы один интересный факт, который мог бы охарактеризовать блондина, как интересную личность. В качестве нескольких фактов о себе я могу сказать, что моя жизнь очень плотно связана с квиддичем, и я люблю молоко. Надеюсь, что не нарисовал этими двумя фактами портрет первокурсника с Хаффлпаффа, ибо могу уверить, что я им не являюсь. Драко остался вполне доволен этой частью письма и даже перечитал её, полагая, что звучит написанное довольно неплохо, подчёркивает его непростой характер и, конечно, любовь к молоку. Теперь оставалось самое сложное — ассоциация. Разумеется у слизеринца были не только представления о том, что такое счастье, но и даже моменты, когда он мог назвать себя счастливым, но почему-то сейчас все подходящие мысли покинули его голову. Он решил отвлечься на что-нибудь, чтобы потом взглянуть на слово и поймать первую мысль, которая проскользнёт в его голове. Взгляд бессмысленно блуждал по комнате, цепляясь за различные предметы обстановки. Слизеринец вспоминал, где и когда они были куплены, а затем резко взглянул на слово, тут же поймав ассоциацию. Точнее, чем она, ничего не характеризовало его личное счастье. Семья. В это слово он вкладывал не просто наличие потенциальной жены, матери, нормального отца или детей. Здесь были друзья, домашние животные (возможно, но не факт), красивый дом и вкусный ужин в кругу самых близких. Иными словами то, чего пока у Малфоя не было, и о чём он сильно жалел.Жду скорейшего ответа! С увяданием, ваш Подопечный.
Он привык именно так подписывать письма для Блейза, который сейчас грелся на улочках Италии, и решил, что это будет забавной деталью, которая вполне ясно даст Куратору понять, с кем она имеет дело. Немного поколебавшись, стоит ли отправлять письмо сейчас или всё же дождаться утра, Малфой решил, что сова сможет бесшумно доставить его через почтовое отверстие в двери без риска разбудить адресата.***
В гостиной послышался хлопок, и Гермиона, ворочавшаяся на своём месте уже час, тихонько выскользнула из объятий Рона в надежде на то, что ей прислал письмо Подопечный. Когда суматошный вечер был окончен, она вдруг поняла, что так и не получила ответ на своё сообщение. И пусть причин для этого было слишком много, девушка всё же переживала, что написала что-то не так, испугала человека своей открытостью или настойчивостью. Она быстро спустилась на первый этаж, и сердце забилось от волнения, когда она поняла, что диалог налажен.