Цена иной реальности

      Неразборчивый шёпот, мириады запахов и суровые прикосновения различались в густой черноте. Будучи отлично знакомым с раздражителями, Виктор определил их принадлежность к материальному миру. Что касалось собственного местоположения, то волк охарактеризовал бы его, как беспролазную трубу со сменяющими друг друга кошмарами. Он сидел в ржавой вагонетке, катившейся по рельсам деформирующихся воспоминаний. Яркое в них заменялось бледным, смешное — грустным, а трогательное — отвратительным. Бездушные правки вносились с извращённым научным педантизмом.       К концу пути зверь превращался в робота с переписанной программой, шагающего навстречу безумному лису в бело-золотом плаще с капюшоном. Сперва рыжий убийца с горящими склерами заливался режущим слух смехом, глядя на творение, созданное с хирургической точностью. Испытывав эйфорию, мучитель приказывал своей игрушке осыпать проклятиями родителей и друзей. Жертва доводилась до панической истерики. Жилистый мужчина со шрамами на левой щеке и переносице подталкивал страдальца к непростительному греху — самоубийству. Сколько бы раз ни случалась душераздирающая сцена, сюжет, действующие лица, интонации оставались незыблемы. Изменялся только список реплик. В случае лиса переписывались доводы в пользу свершения подопытным суицида, а в случае милиционера — мольбы и реакции-междометия.       Когда капитан не выдерживал давления и стрелял в висок, обзаводившись пистолетом от маньяка, плёнка отматывалась назад. Подсчитывая количество смертей и израсходованные магазины, истощённый Виктор запутался в арифметических действиях. Затрачивая то ли пятьсот седьмой, то ли восемьсот четвёртый патрон в полубредовом состоянии, он вышвырнул орудие смерти: произошла осечка. Подёргиваясь, истязатель с рыком всадил когти в хищника. Монстр методично тускнел, пропуская сквозь туловище солнечные лучи, формировавшиеся из ниоткуда. — Похоже, нам нужно расстаться, жалкая половая тряпка! Твой дух оказался сильнее, чем я думал, но в следующий раз ты пожалеешь о своём существовании!       Цепи отчаяния и боли разлетелись вдребезги. Конечности наполнились первородной мощью. Выпрямившись, волк сдавил запястье лиса до хруста.       — Кем бы ты ни был, я отыщу тебя, и тогда ты ответишь за все убийства и пытки, слышишь?! Ты ответишь за каждую невинную душу! Я обещаю это!       — И за твоего брата тоже? — призрак глумливо облизнулся, пустив слюну. — Сломать его было усладой для меня!       — Что?! Как ты посмел?!       — ХА-ХА-ХА-ХА! Найди лиса с фамилией Бунтарёв, ищейка, и тогда узнаешь больше.       Капитан бы придушил оратора, если бы тот не исчез прямо перед ним. Ладони горели, словно в них вонзили иголки. В ту же секунду всеобъемлющий поток света уничтожил пыточную клетку. Сквозь космическое покрывало, сотканное из звёзд, разум перенёсся в больничную палату. Зверь спрыгнул с кровати, по инерции сорвав с тела присоски, подключённые к компьютеру, что следил за основными жизненными показателями. Мышцы ног отказались поддерживать их обладателя. Волк с возгласом рухнул на пол, перевернув металлическую тележку с медицинскими инструментами и препаратами. Затылок приложило прилично, но с каплями пота на лбу Виктор принял вертикальное положение, используя стену, как опору. Потолочные энергопластины обдавали комнату приглушённым сиянием, позволяя ориентироваться в пространстве. В палате лежало немало врачебного инвентаря, наблюдалась раковина с санузлом и кушетка с планшетом. По обыкновению, доктора вносили в сведения о течении болезни граждан в последнюю вещицу. Милиционер пригляделся к ней и всё же рванул к боковому окну, посшибав половину мебели. Отдёрнув штору и чуть не шлёпнувшись вниз вместе с ней, Кошкин замер с приоткрытой пастью. За панорамным стеклом под закатным солнцем ютилась застройка Центрального района. Ужасные воспоминания, лис в бело-золотом плаще — всё это отсутствовало.       Усевшись на пол, пациент в перламутрово-опаловой рубашке расхохотался. Дверь в противоположном конце помещения распахнулась. В покои капитана вошла молодая чепрачная овчарка с поджатым хвостом, облачённая в кофейно-молочный тренч, белые лосины и сандалии. Она уставилась на волка каштаново-бронзовыми глазами и скользнула к нему по кафелю, прежде чем тот шелохнулся.       — Вик! Поверить не могу! Ты очнулся! — посетительница заключила хищника в объятия, смахнув влагу с ресниц. — Я так рада! Я боялась, что потеряла тебя так же, как и Егора…       Юлия сглотнула. Бока под её одеянием вздымались с нешуточной амплитудой. Младшего Кошкина переклинило: пугающие видения и последовательность событий из физического мира слились в единое целое под влиянием чистосердечного поведения овчарки. Старший брат умер, и изменить это не получится. Отодвинувшись от дамы, Виктор прижал лапу к груди, прощупывая сердцебиение. Импульсы фиброзно-мышечного органа поступали с бешеной частотой, однако на живого пациент не тянул, походя скорее на зомби.       — Мне жаль, что всё так закончилось, Юль… — стиснув кулаки, мужчина опустил очи перед любовью родственника. — Той ночью, когда вы с Егором поссорились, именно я потащил его в подвал музея. Я мог позвать на помощь коллег, но всё равно метнулся вниз сломя голову, как последний дурак… Я хотел проверить догадки и не дать убийце улизнуть, а в итоге угробил своего брата и твоё счастье… — он вытер проступившие кристаллики соли о рукав рубашки. — Прошу, пожалуйста, прости меня.       Овчарка заплакала миниатюрными капельками, отражающими переживания об утрате возлюбленного. Три минуты Кошкины — не успев выйти замуж за Егора, Юлия всё же причисляла себя к его роду — пробыли на полу, утешая друг друга. Найдя силы отлипнуть от кафеля, они перебрались на кушетку.       — Раз уж ты здесь… ты бы не могла сказать, сколько времени я пролежал в палате? — подал тихий голос Виктор.       — Пять дней, если считать сегодняшний, — Юлия протёрла щёки и нос салфетками из тренча. — А ты крепкий паренёк. Врач всё твердил, что выход из комы возможен в лучшем исходе через полмесяца, а ты взял и… доказал обратное.       Укутавшись в плащ и зевнув, она выдавила улыбку. Неважную, зато вполне искреннюю. Еле слышно фыркнув, милиционер ответил собеседнице тем же.       — Спасибо, что пришла ко мне сегодня… Не знаю, что бы я с собой сотворил, если бы оказался в больнице один.       — Пустяки, Вик… — из кармана с салфетками показалась упаковка кондитерского изделия. Овчарка осторожно надломила плитку. — Егор много раз упоминал, что тебе нравится горький шоколад. Пока я навещала вас, то всегда покупала по пачке, думая… вдруг кто-то из вас очнётся и захочет кусочек? Егор тоже его любил… — Юлия вздохнула. — Угощайся, пожалуйста.       — Егору с тобой повезло, — волк не удержался от соблазна попробовать вкусное лакомство. — Спасибо снова… за то, что помнишь такие мелочи. Я ценю это. Кстати… — он поводил пальцем по колену, взяв крупицы времени на молчание, — ты не будешь против, если я задам странный вопрос?       — Только если ты не будешь спрашивать, как я стою на ногах пять дней без нормального сна. Мне самой это неизвестно.       — Хорошо. У тебя никогда не бывало ощущения, что ты окружена мистикой, что происходящие с тобой события нельзя объяснить с точки зрения привычной логики? — хищник повернулся к Юлии. — Я имею в виду, что так до конца и не уверен в том, что со мной стряслось. Это может звучать, как бред, но на прошлой неделе, прежде чем спуститься в подвал, я… как будто бы взглянул на мир глазами того самого убийцы. В буквальном смысле. Я понял, где он прячется, и ринулся туда, но на этом странности не закончились. Когда мы с Егором приказали злоумышленнику бросить оружие, он накинулся на нас, и произошла яркая вспышка. Меня вырубило, а дальше… дальше я видел один и тот же дурацкий сон. В нём лис, убийца, — уточнил капитан для овчарки, — издевался надо мной и моей семьёй, пока я не убивал сам себя. И так много раз кряду… ты же не назовёшь меня сумасшедшим, правда?       — Нет! — встрепенулась овчарка, перестав походить на гипсовую фигуру. — Это и впрямь звучит неординарно, но чертовщина в твоём рассказе вполне может объясняться служебным чутьём и повышенным чувством вины, породившим сон. Ты пережил покушение и потерю брата. Я не эксперт в психологии, но мне кажется, что на твоём месте другие тоже бы искали подвох в случившемся. Это своего рода защитная реакция… Вик, правда, я не считаю тебя сумасшедшим, — Юлия колыхнула предплечье собеседника. — Всё нормально.       — Ладно, извини, что гружу этими мыслями. Я сам не свой, — милиционер поочерёдно покосился на койку и выход из палаты. — Подозреваю, что служители панацеи не выпустят меня отсюда так легко. Ты бы не могла использовать свои рабочие связи, чтобы я выписался завтрашним днём?       — Как высоко Вы замахнулись, товарищ капитан! — с покрасневшими белками глаз и ухмылкой овчарка скрестила лапы и задрала нос к потолку. — Это может дорого мне обойтись, но я постараюсь. ***       Юлия покинула палату. Оставшийся вечер четверга хищник изучал персональную медкарту и общался с врачами. Электронный документ больного содержал информацию о том, что кома явилась следствием травмы головы, медики ссылались на признаки эпилепсии, а заключением главного врача стала гипоксия в сочетании с нагромождением таинственных слов из медицинского языка. Не добившись результата, зверь набрал Вралину, чтобы разобраться, что именно случилось в подвале музея. К несчастью, кроме соболезнований и принудительного отправления в отпуск, ждать чего-либо от следователя не пришлось.       — Григорий Павлович, умоляю! Что я буду делать дома целый месяц? Мой брат погиб и сейчас лежит в морге!       — Виктор…       — Я должен участвовать в этом расследовании! — срываясь на хрип, перебил начальника подчинённый. — Неужели Вы не понимаете?!       — Повторяю ещё раз: это распоряжение шефа, — строгие басовитые нотки передавались динамиками стационарного телефона. — Я раздосадован тем, что Егор не выкарабкался, но не могу ничего предпринять, пойми.       — Да Вы даже не попытались! Чего Вам стоит? Вы же ладите с шефом! — капитан едва не задел проходившую мимо медсестру локтем. — Попросите его!       — Ты начинаешь меня доставать. С тобой что, как с сопливым ребёнком надо разговаривать? — олень цокнул языком. — Сказано же, что нет. Не получится так сделать, Виктор! Невозможно это! Недопустимо! Как тебе ещё сказать?       — Да пропади ты пропадом, поганый рогоносец! Только и горазд, что указания раздавать и задницу в кабинете просиживать! Тут у других семья редеет, братья гибнут, а он даже пальцем не пошевелит! Отправил парней на убой, а сам прохлаждается, засранец, да кофе попивает!       Волк с грохотом влепил трубкой о связующий аппарат, оставив сколы на его корпусе. Чуть ли не брехая, он поковылял в палату, не оборачиваясь ни на чьи оклики о порче имущества больницы. До глубокой ночи пациент разминал не шевелившиеся пять дней конечности, а затем уснул до полудня. Пробуждение сопровождалось причитаниями врачей о недопустимости ранней выписки милицейского. Впрочем, когда Юлия пригрозила главному медицинскому персоналу неудобным радиоэфиром, работники больницы пожелали Кошкиным всего доброго.       Насладившись свежим воздухом, хищник провёл пятницу совместно с пассией брата. Вместе они занимались тоскливыми и неизбежными бытовыми делами: искали место на кладбище для Егора, узнавали стоимость ритуальных услуг, ставили родственников и друзей в известность о трагедии.       К полуночи, выпив чаю с Юлией, зверь проводил гостью из квартиры. Вслед за этим на кухонный стол выкатилась тяжёлая артиллерия — крепкие напитки. Разглядывая альбомные фотографии с умершим родственником, Вик запивал алкоголем ком в горле. Дойдя до определённой кондиции, волк прервал невыносимо громкое тиканье часов, разбив циферблат кулаком. На момент челюсть перестало сводить, но тут вдруг засосало под ложечкой. Собственник жилья в Центральном районе кое-как достиг уборной, где организм очистился от переизбытка спирта наиболее естественным способом. Пошатываясь на ванном коврике, Виктор посмотрел в зеркало, припав на раковину с полуопущенными веками. Замятая рубашка, скомкавшийся мех, припухшая морда угасали в отражении. Вместо них вырисовывался сначала совсем прозрачный, а впоследствии материальный портрет, отражающий изгиб каждой шерстинки. На нём присутствовал лис в бело-золотом плаще с акульей усмешкой.       — Надо же! Что за никчёмное зрелище! Глядя на тебя, я злюсь, что ты не сдох в подвале, червяк!       — Что ты такое и почему преследуешь меня?! — рявкнул мужчина.       — Иди по зацепкам, если тебе нужны ответы, — мучитель с меняющейся частотой голоса сложил когти домиком, — или останься здесь и реви, как маленькая девочка.       — Каким ещё зацепкам?! — не унимался милиционер. — Как ты смеешь являться ко мне после того, что натворил?!       — А-А-АРГХ!!! — лис взревел, а капитан, морщась, зажал уши. — Я наказал тебе искать Бунтарёва, а ты, гнилая падаль, собралась в игры со мной играть? Я заставлю тебя наблюдать за страданиями всех, кто тебе дорог, а потом спущу с тебя шкуру и сделаю из неё половой коврик, если ты, дерьмо, не будешь выполнять команды!!!       — Заткни свою пасть!       Хищник расколошматил зеркало. Сотни осколков разлетелись по полу, поранив кисть. Пространство заволокло непроглядным едким туманом, и Кошкин лишился сознания. ***       Побеседовав с представителями пожарной службы, Анастасия вернулась в бар «Центральное шоссе». Она не заявила о пожаре во всеуслышание, но с облегчением согласилась пооткровенничать с Корал за знакомым дальним столиком. Зебра в бомбере молчала на протяжении всей истории, сопровождая окончания предложений кошки кивками.       — … адские языки пламени, пожирающие всё на своём пути, — байкер описала полукруг жестом, — и тот самый волк, стоявший на крыльце, словно древний языческий жрец стихий — примерно так это и выглядело…       — Похоже, в прошлом ты ему знатно насолила, если он решил поджечь твой дом, — полосатая подруга с флегматизмом отпила очередной молочный коктейль.       — Наверное… Хех… помнишь, я говорила, что не могу найти идею, которая заставит меня загореться? Кажется, я нашла её!       — Это самоирония такая?       — Нет, чистая правда! Погляди, я нарисовала это, когда приехала по своему адресу, — торопясь, гепард вытащила блокнот из куртки и открыла его. — На меня нахлынула гигантская волна вдохновения! Только представь: столько трагедии, мистики и жара в один момент — это поразительно! Теперь у меня есть намётки для творчества.       Корал наклонилась вперёд, гипнотически смотря на собеседницу.       — Это, конечно, безусловно круто, но, может быть, мы обсудим это позже? Сейчас надо бы подумать над обращением в милицию.       Не успела Настя что-либо произнести, как со стороны туалетных комнат распространился оглушительный треск. Завсегдатаи заведения приглушили музыку, перекидываясь фразочками об источнике шума. Медведь в жилетке с рваными рукавами покинул барную стойку, чтобы выяснить причину переполоха. Нейтрально окликнув персону, вероятно, занявшую мужской клозет, Борис отпер дверь. Посетовав на разбитое стекло и отметя острые кристаллики в угол, бармен выволок в зал зверя с искромсанной лапой. Девушка привстала со стула, сравнив профиль персоны с рисунком в блокноте. Она ступила вперёд, но Корал одёрнула её.       — Постой, что-то здесь нечисто…       — Нечисто?! — горячности кошки хватило бы на крепостное войско. — Мало того, что этот бродяга напал на меня, так он ещё и дома меня лишил! Извини, но у меня есть к нему вопросы.       — Я не отговариваю тебя от разговора по душам. Только хотела сказать, что после твоего ухода волк в бар не приходил, поэтому… давай я сначала поговорю с Борисом.       Подбоченившись, гепард притормозила и по истечению трёх секунд утвердительно качнула головой. Обработав рану антисептическим средством, медведь перебинтовывал её стерильным бинтом из настенной аптечки, когда зебра что-то шепнула ему. Подёрнув ухом, он завязал небрежный узел и предложил постоянной клиентке бейсбольную биту, усадив мужчину за свободный стол. Корал поблагодарила Бориса за учтивость, ограничившись просьбой о том, чтоб бармен оставался наготове и никуда не звонил.       Анастасия стучала берцем по полу и виляла хвостом. Сместив вес на правую ногу, она не упускала из виду организатора уличного нападения. Транспортировочные мероприятия в отношении «дремлющего» хищника не остались незамеченными, и гепард ввела байкеров в курс дела в части, не затрагивающей пожар. Друзья внимали подруге с пониманием и по итогу выстроились дугой недалеко от места, где развалился сопящий. Кошка села напротив агрессивного наглеца, сжав пальцы в замок. Корал заняла табуретку рядом, демонстративно положив катану на колени.       Угольношёрстный незнакомец ёрзал и глухо мычал до той поры, пока девушка в косухе не выплеснула на него воду из принесённого Борисом стакана. Всхрапнув и поставив локти на стол, волк зевнул во всю пасть, массируя лоб с вялыми оханьями.       — Надо же, проснулся! Тебе придётся ответить на мои вопросы, иначе ты наживёшь ещё больше проблем до конца дня, понял?       С тяжестью припав на плоскую поверхность, бродяга зажмурился.       — Как я попал сюда? Что вам надо?       Зебра щёлкнула кибер-рукой. Бармен подал второй стакан, чьё ледяное содержимое соприкоснулось с шерстью мужчины.       — Спасибо, Корал, — Настя улыбнулась, а допрашиваемый подскочил на месте. — Начнём диалог заново: как тебя зовут, зачем ты напал на меня на улице и сделал то-о… — она запнулась, — что-о… сделал? Кхм… ты понимаешь, о чём я.       Потасканный незнакомец безмолвствовал, оценивая обстановку в баре и количество собравшихся рядом с ним недоброжелателей. Разместившись на стуле поудобнее, он произвёл пару глубоких вдохов.       — Простите, я… кажется… перебрал и… плохо помню случившееся, но могу точно заявить, что на вас я не нападал, — собеседник с пересохшей глоткой прокашлялся. — Это… недоразумение?       — Имя своё назови, иначе мы пообщаемся с тобой на другом языке, — не повышая тон, зебра зажгла энергетическую дугу длинного изогнутого клинка. — Поверь, этого ты не захочешь.       — Я милиционер. Применение насилия против меня — уголовная статья.       — Милиционер, значит? — Анастасия прищурилась. — Где же твоя форма, значок и удостоверение? Неужто Кошкину отдал вместе со своим белым плащом или… о ком ты там рассказывал?       Сотрудник правоохранительных органов опешил, будто схлопотал джеб от профессионального боксёра, поспешив возвратить беспристрастный облик. Запечатлев реакцию хищника, гепард довольно расслабила плечи.       — Я никому ничего не отдавал. Кошкин — моя фамилия, а Виктор — имя, — помрачнев, волк сжал кулаки. — А выдумки про белый… плащ, — его перекосило, — оставьте при себе. Я бы в жизни его не надел.       — Это ещё почему? — не унималась допрашивающая. — Я отлично помню, в чём ты выпрыгнул на дорогу — в белом плаще с золотыми узорами.       — Потому, что убийца моего брата носил такой плащ! — он вдарил по столу. — Как по мне, этого достаточно! Мы выехали по вызову в краеведческий музей, где всё и произошло, и теперь из зацепок у меня есть фамилия какого-то лиса Бунтарёва! Если по-прежнему считаете, что я причинил вам зло — смотрите новостные сводки за прошлую субботу или обращайтесь в городскую больницу в Центральном!.. — громогласность сходила на нет из-за недостатка дыхания. — Меня только днём оттуда выписали…       — Корал, ты можешь проверить, что он говорит?       Хмыкнув, зебра достала нэтбук и застучала по кнопкам, как маэстро по клавишам фортепьяно. Повторно проворачивая в уме слова зверя, Настя потупила взгляд. Перед ней возник образ клыкастого поджигателя, но на сей раз совершенно иной, не имеющий общих черт с взбеленившейся персоной. Вскоре подруга с кибер-оружием зачитала вслух отрывки из СМИ о двух милиционерах, пострадавших в культурной обители. Фамилии прилагались.       Хлопнув себя по лбу, девушка обратилась к байкерам с убеждениями о том, что приключилась оказия. Крепкие товарищи пятикратно уточнили, уверена ли в этом кошка, но она держалась непреклонно. После вмешательства Бориса, подтвердившего, что мужчина обслуживался здесь раньше и служит в милиции, мотоциклисты похлопали блюстителя закона по плечу. Пожелав ему хорошей ночки, они отступили в сторонку, предупредив, что будут приглядывать за ним.       — Вот этого цирка не нужно. Я прекрасно понимаю, что многие из вас уже видели меня в баре. Не надо притворяться, что я тут впервые, — грубо произнёс капитан.       — Парни, вы улавливаете, о чём он? Нет? Я тоже.       — И я.       Не одаривая вниманием гостя с перебинтованной кистью, байкеры заржали, заказав по кружке эля у Бориса. Гепард закинула ногу на ногу.       — Прости моих сердобольных друзей, они беспокоились за меня, — она обнажила ряд белых зубов. — Так Кошкин… и правда твоя фамилия?       — Да. Хочешь пошутить над этим? — буркнул скуксившийся раненый.       — Хочу, ведь это надо, чтоб так совпало: кажется, волк, а на деле Кошкин, — девушка просияла, — но… сейчас не самое подходящее время. Ты ищешь Бунтарёва. Это правда?       — А тебе какое дело? — Вик нахмурил брови.       — Я бы могла…       Корал, следившая за происходящим, как молчаливый ангел-хранитель, упёрлась в подругу таким взглядом, что сумел бы пробить горную породу. Полосатая мордашка замоталась слева направо.       — … помочь с этим…       Обладательница технологичного протеза сокрушённо топнула копытами по полу. ***       Новопромышленный район — ветхое местечко, эдакое окно в прошлое на востоке Хвостова. Заброшенные детские площадки, полупустые пятиэтажные дома с населением пожилого возраста ютятся между скоплением дряхлых предприятий народного хозяйства. Низкосортные дороги петляли по району, закручиваясь в сложные морские узлы. Спроектированное строителями безобразие распутывалось у двора психиатрической лечебницы №27. Краснокирпичное здание с пыльно-платиновой крышей возвышалось в три этажа. Серп луны порхал над прилегающим двором, подсвечивая бронзовую статую основателя, доктора Химича. Сложив худенькие лапки на уровне грудной клетки, крыс с саквояжиком смотрел на медицинское учреждение с любовью. Он вселял в душевнобольных надежду на исцеление, а при самых прискорбных диагнозах — на уход и содержание.       Мебель в лечебнице пострадала от возраста, на стенах облупилась глянцевая медовая краска, а часть оборудования подлежала замене ввиду непригодности. То же относилось к персоналу. Местные врачи с неохотой принимали новые методы лечения, привыкнув оперировать допотопными, завязанными на использовании вредоносной фармацевтики. Таблетки подавляли недуг, преображая пациента во что-то иное: иногда в нервного психа, иногда в покладистое создание без воли к принятию решений, а иногда в то, что от него желают видеть облечённые властью звери.       Высокий лис пересчитывал количество плиток в палате, выложенных шашечкой. Валяясь на койке у зарешёченного окна, он оторвался от нудного занятия, взглянув на карликовое зеркальце с прикроватной тумбочки. Некогда насыщенный рыжий мех в отражении утратил здоровый блеск. Радужка цвета молодой листвы пусть не лишилась безбашенной романтичной искры, но всё-таки потускнела. Провокационная улыбка, что взбесила бы взвод дисциплинированных солдат, осталась на месте. За пять лет в жёлтом доме Александр улыбался только ей, хотя скандалов не устраивал и в дебошах не подозревался. Он плёл интриги: выведывал манеру поведения, силу, скорость, ловкость и предрасположенность к совместным действиям каждого работника учреждения; вбивал знания о закоулках лечебницы в мышечную память, делал тайники, укрытия, поддерживал физическую форму, не употреблял лекарства и придерживался строжайшей конспирации.       С врачами, а тем паче с ревизорами-ГУБшниками, пациент строил из себя податливую куклу с прокисшими мозгами — то, во что его СОБИРАЛИСЬ превратить. Жену и конкретных коллег, в чьей непричастности к своему заточению лис не сомневался, разумеется, увещевали, что он тронулся умом, что терапия по восстановлению идёт полным ходом и что побочные эффекты скоро пропадут, явив миру плоды гениальной мысли психиатрии. Хищнику не оставалось ничего, кроме как изображать животное с редчайшими проблесками интеллекта.       Смотря на мужа в дни посещений, голубоглазая огненная лисичка проливала горестные слёзы под очками для зрения в чёрной пластиковой оправе. На утешения врачей симпатичная женщина среднего роста реагировала с холодом, предпочитая справляться с переживаниями самостоятельно. За все визиты Евгения ни разу не ревела, кроме случаев, когда супруг делал вид, что не узнаёт её. После подобных фортелей Александр выл в подушку по ночам, проклиная вселенную за то, что у него нет возможности поделиться нежным словечком с любимой, успокоить её, поведав, что виденное ею — всего лишь актёрская игра.       К сожалению, лис копнул слишком глубоко туда, куда не стоило. Религиозное объединение, ответственное за серию убийств в Хвостове, имело пособников в государственных органах, о чём никто не должен был прознать. Получив первые крупицы информации, мужчина не остановился на достигнутом, углубляясь в расследование с пущей наглостью. В секте прозвенел первый тревожный звоночек, и фанатики устроили облаву на дорвавшегося ГУБшника. Когда архиважное дело встало под угрозу вместе с теми, кто им занимался, напарница лиса, Наталья Черноус, выдала сведения о том, что он проявляет интерес к загадочным убийствам. С тех пор сектанты окрестили его одержимым, поместили в приют для сумасшедших и установили за ним слежку. Чтобы не подставить Евгению под удар, зверь причинял ей моральные страдания. В противном случае культ бы взялся за неё, пресёк план побега, вынашиваемый более тысячи восьмисот дней, и обратил всю рыжую семью в парочку тупых зомби.       Скинув больничные тапки, Александр вытряхнул подушки из наволочки и выпотрошил её когтями. На одеяло упала связка железных ключей с магнитной пропуск-картой на имя старшего психиатра. Проходя психологический тест в компании психа, зверь выкрал их со стола, пока охрана спасала медика от полоумного, получавшего оскорбительные записки от объекта нападения в течение месяца. В действительности доктор их не отправлял, а вот бывший государственник потратил годы на то, чтоб научиться копировать его почерк. Разбирательство в клинике ни к чему не привело. Письмена умалишённых отличались вычурностью, а Бунтарёв для всех так и вовсе пускал слюни, еле-еле перебарывая начальные буквы алфавита.       Хищник подошёл к стальной полуржавой двери с квадратным стеклом площадью тридцать на тридцать сантиметров. Отметив отсутствие освещения и движения в коридоре, заточённый вставил ключ в тугую замочную скважину, навострив уши. Позади раздался тонкий скрип. Лис обернулся, завидев прохлаждающуюся на кровати девушку. Гепард в косухе и берцах демонстративно просунула костяшки пальцев в шипованный кастет, злорадно скаля зубы.       — А, это снова ты, уродец? — мужчина ухмыльнулся, прислонившись к двери. — Зашёл поздороваться спустя столько времени?       — Здравствуй, Александр, я давно слежу за тобой и хотел бы выразить восхищение, — постукивая колючей вещицей по ладони, кошка замерла в паре шагов от лиса. — Так отчаянно хвататься за ниточку, пытаясь выйти на меня и моих хозяев, остаться ни с чем… и сохранить волю к борьбе во всеми забытом месте. Низкий тебе поклон.       — Ага, не ударься лбом об пол, когда будешь поклоняться, — заключённый приблизился к гостье вплотную, не обрывая зрительного контакта. — Скоро я тебя найду, и тогда мы повеселимся. Моли мироздание, чтобы я оказался благосклонен и принёс тебе быструю кончину, усёк?       Без всякого предупреждения он ткнул даме в нос. Та свирепо клацнула клыками, отступив назад. Из её горла вырвался ехидный смешок.       — Конечно же! Я буду с нетерпением ожидать момента, когда мы порвём друг другу глотки, однако сегодня я поспособствую тебе… — пятнистая особа вкрадчиво положила пальцы на плечо ГУБшника, но он тут же стряхнул их. — В нашей игре ты единственный, кто лишился всего, но не прекратил бороться, поэтому я даю тебе второй шанс. Пришлось немного победокурить, дабы провернуть нашу встречу вне ведома моих надзирателей… не разочаруй меня, приятель.       Хихикнув, гепард извлекла транквилизаторный пистолет из серебряного футляра за спиной. Зверь вывернул лапу пятнистой, перехватив пневматику. Жертва отточенного приёма, попавшая под узкое дуло, коварно рассмеялась, беспрепятственно протянув вперёд шипованный кастет.       — Матёрый лис уже радует меня. Ищи девушку, которую видишь перед собой сейчас. Она поможет тебе добраться до конца.       — Да-да, я учту, а теперь не трать моё время, — отняв второе оружие, он махнул пистолетом. — Оно не резиновое.       Существо послушно отпрянуло и угнездилось на ложе, контролируя то, как пациент отворяет дверь и покидает палату. После этого оно растворилось в воздухе. ***       Александр крался по лечебнице с завидным хладнокровием. Пользуясь фиолетовой допуск-картой, он пробрался в пункт наблюдения, где усыпил охранника пережатием сонной артерии и отключил камеры. Далее путь лежал в картотеку. Оттуда заключённый похитил папку с личным делом и фальшивой историей болезни, выбравшись во двор из единственного окна с подпиленными решётками. Вдохнув прохладный запах свободы, агент ГУБ пустился в долгожданный марафон, сверкая пятками.       Огибая мёртвые дворы, улицы и заводы под распаляющуюся грозу, Бунтарёв не останавливался ни на секунду. Спотыкаясь на кочках и колдобинах, стирая кожу до крови и пачкая тонюсенькое больничное платье, он продолжал забег. Лёгкие разрывало от осеннего колуна и быстротечных перерывов. Лис безудержно кашлял и отхаркивался, ругаясь на то, что не переоделся в тёплую одежду охранника. Даже в его проработанном плане нашёлся злосчастный изъян! Падая в грязь от усталости, хищник отсиживался в подворотнях, растирая конечности. Обретая способность пройти километр другой, он, чумазый, незамедлительно возобновлял движение, проверяя тыл на наличие преследователей.       Когда марафон обратился серией спринтов, начался затапливающий тротуар дождь. Бегун высунул язык наружу, пропуская божественную влагу в глотку. Напившись и умывшись, Бунтарёв перемахнул забор, нырнув под лестницу двухэтажной застройки мотельного типа. Дав организму восстановиться после пытки, носитель рыжей шубки прикинул, что добрался до Портового района, наиболее криминализированной части Хвостова на юге.       Присмотревшись к красному байку на парковочной разметке, он поднялся наверх по ступенькам. Постучавшись в крайнюю дверь в анфиладе жилых помещений на общем продольном балконе, лазутчик притаился за ближайшим углом. Тишина. Александр повторил собственные действия. На сей раз за дверью задребезжали замки. На улицу выглянул причитающий мужчина в красной клетчатой рубашке, брюках и фуражке. Ожог на левой части морды гиены с соломенной шерстью подёргивался, создавая иллюзию радикальной асимметрии первичных черт физиономии. Зрительно пометав молнии, жилец развернулся на сто восемьдесят градусов, захлопывая дверь. Из засады агент протаранил фигуру в очках всем весом, заслонив проход наружу. Упавший судорожно перевернулся с живота на пятую точку.       — Бунтарёв?!       — Бойковский! Сколько лет, сколько зим! — государственник с выражением распахнул глаза, загоняя гражданина пистолетом в тупик. — Соскучился по мне, старый пройдоха?       — Скучать по режимным псам вроде тебя?! Ха, вот ещё!       Резидент неубранной квартиры-студии пятился по ковру от выхода мимо незаправленной постели к мозаичной умывальной комнате. Врезавшись затылком о бортик ванной, он окаменел, не отрываясь от дула оружия.       — Да что тебе нужно, дьявол тебя раздери?! — проскрипел хищник.       — Сразу к делу, значит? Отлично! Сноровку ты не растерял, — Александр присел на корточки с гиперактивностью ребёнка, не заботясь о соблюдении личного пространства. — Хочу ключи от твоего байка, денег и костюм. Размерчик у нас похожий. Тащи сюда всё!       — Ч-что?! Ты служака! Это разбой! Это незаконно! — выпалил короткохвостый.       — Незаконно сплавлять наркоту торчкам в переулках и иметь связи с преступными сообществами.       — Управление не может вечно меня эксплуатировать!       — А я могу!       Бойковский выхватил из заднего кармана джинсов нож-бабочку и полоснул напирающего Бунтарёва по груди. Испачканный марафонист шарахнулся назад, чуть не потеряв равновесие. Коготь трижды надавил на спусковой крючок пневматики. Выстрелов не было. Нецензурно выразившись, агент перешёл в полуприсяд, сдавив кастет в правой лапе. Оппонент надвигался на него, выставив лезвие вперёд. Отступив в центр спальни, лис увернулся от выпада в ключицу, долбанув гиену в челюсть контактным оружием. Сшибая телевизор с тумбы, противник исподтишка подрезал бедро врага.       — Ах ты, хитрец! Хах, это пять баллов из пяти, — шипел ГУБшник, пригвоздив соперника к полу, — но ты всё равно меня расстроил, поэтому получи за это!       Забрав колющий предмет, Александр выписал десяток хлёстких пощёчин в партере. Сплющив сухощавую шею, он отодрал побеждённого от пола, замахнувшись кулаком с кастетом.       — Повторять не стану: выкладывай всё, что мне нужно, или отправлю в реанимацию. И ствол мне нормальный дай. Уж у кого, а у тебя он точно есть… и про бинты не забудь!       — Хорошо! Хорошо! Только не хреначь по морде, прошу! Ты мне чуть кожу не содрал! — бурно дышал хозяин квартиры. — Сраные жандармы…       Покорно встав, владелец студии перемещался короткими шажками с бабочкой у подбородка. Выдав ключи от транспорта, он снял картину с боковой стены, отображавшую озеро в тополином бору. Из-за неё показался сейф с кодовым замком. Прожав комбинацию и озвучив расположение аптечки, хищник в треснувших очках пропустил удар коленом в паховую область.       Бойковский согнулся пополам, а Александр сгрёб из контейнера толстую пачку денег и пистолет с двумя магазинами. Под болезненное кряхтение криминального элемента лис смыл поверхностную грязь водой из раковины, перевязал ногу бинтом с ванной полки и опустошил платяной шкаф. Больничное платье заменилось на классический чёрный костюм с белой рубашкой. Не застёгивая пиджак, агент распихал транквилизатор с деньгами по внутренним карманам одежды и отсалютовал на выходе.       — Был рад повидаться, дружище!       — О-о-ох… пошёл ты! — роптал поверженный, держась за промежность.       Сквозь жжение в повреждённых тканях зверь добрался до мотоцикла, залез на сидение и повернул ключ зажигания. С противоположного конца мотельного дома уже приближалась вооружённая толпа. Хромая с включённым смартфоном, Бойковский вывалился на балкон, заорав:       — Застрелите этого урода!       Над макушкой ГУБшника просвистели пули. Водитель вжался в корпус транспорта. Стирая покрышки, байк умчался в соседний квартал под пальбу преследователей. ***       Третий час ночи. Стройная лисица в зелёной водолазке и джинсах вернулась из биологического НИИ полчаса назад. В учреждении провели внеплановую планёрку, поскольку исследовательская техника вышла из строя. График работы нарушился второй раз за месяц. Для Евгении данный расклад событий предрекал повышенную нагрузку, а для верховного начальства — повод устроить разнос. Засыпая на ходу, она заварила кружку кофе и разлеглась на диване с планшетом. На дисплее устройства мелькали фотографии лиса со шрамами. Где-то он дерзко отдавал честь в военной форме, где-то смеялся, свисая с дерева вверх тормашками, а где-то держал за талию интеллигентную женщину в очках.       Женя рассматривала каждый миллиметр улыбки прохвоста в наполовину вечернем и наполовину официальном костюмчике нараспашку. Своенравный и взрывоопасный, как порох, но в то же время верный, незабываемый…       — И почему же с тобой случилось такое несчастье, Сашенька… — хищница шмыгнула носом.       Сердце сминалось в беспорядочный кусок бумаги. Дама уткнулась мордочкой в подушку и заскулила. Звонок в квартиру приостановил ритуал скорби. Евгения вздрогнула. В столь поздний час гости к ней не приходили. Удерживая кружку кофе трясущимися ладонями, она на цыпочках подошла к прихожей, чтобы взглянуть на общий коридор через глазок. Появление за линзой конверта с почтовой маркой сопровождалось низеньким хрипловатым тембром:       — Евгения, извините за поздний визит, администрация НИИ имени Болиголова попросила передать Вам задержанную премию.       — Бросьте её в почтовый ящик, будьте добры. Я сейчас не настроена разговаривать…       — Пожалуйста, Евгения, мне требуется Ваша роспись о получении.       Женщина опёрлась лбом о плоскость, отделявшую её от курьера, и с колебаниями надавила на ручку. От глупой улыбки замарашки по ту сторону прохода сотрудница НИИ грузно задышала.       — Приветик… я хотел сделать сюрприз. [Дальнейший текст рекомендуется читать под песню "Hate me today" группы "Blue October"]       Истрёпанный похлеще бездомного, Александр шагнул в квартиру и обнял жену, как богиню, зарывшись в шелковистую шёрстку. Орда мурашек прошлась по телу, грудь заломило со страшной силой — ГУБшник впал в первую в жизни истерику.       — Женечка… п-прости меня за те идиотские в-выкрутасы в клинике. Я — гад. Я — мразь! Я ненавижу себя!!! — всхлипывая, он впился когтями в спину пассии. — Не прогоняй меня, прошу… я не смогу без тебя. Я не знаю, куда мне ещё податься. Ты — всё, что у меня есть… я всё объясню…       Пуская слезинки, хищница заперла дверь пинком и протащила лиса в зал. Не выпуская мужа из тесной хватки, дама прижала его голову к груди, поглаживая затылок и массируя ушки.       — Ну что ты, родненький мой? Я нисколечко на тебя не злюсь! Ты — моё сокровище, мой ангел. Что бы ни произошло, я никогда от тебя не отвернусь… только не плачь, пожалуйста… иначе я тоже разрыдаюсь.       Бунтарёва лихорадило хуже чумного. Упав на пол, он схватился за Женю, как за последний факел в астральной пустоте. Чтобы унять нездоровые завывания любимого, лисичка объяла бедняжку за бока и, усевшись позадни него, принялась покусывать за шерсть с нежным шёпотом. Александр пришёл в чувство через семь минут, после чего, хрипя, поведал историю с истоков: с момента расследования против культа и предательства напарницы до пятилетнего заключения в дурдоме и побега оттуда. Про мистическую составляющую он умолчал.       — … И вот, обокрав бывалого рецидивиста, которого ГУБ использовало в качестве стукача в преступных кругах, я пришёл к тебе, чтобы спрятаться от хвоста, — супруга, вцепившаяся зубами в кончик уха мужа, мычала в знак того, что она слушает. — Никто не знает про эту квартиру. Для всех мы прописаны в старой, все наши данные привязаны к ней… Ты… позволишь мне остаться тут? Клянусь, я буду осторожен, решу все проблемы, а потом… потом мы сбежим отсюда за океан, где начнём новую жизнь без преследователей и продажных государственников!       Евгения выпустила ухо лиса из пасти, приставив влажный нос к пульсирующей шее. Коготки на женственных лапках надавливали на напряжённые участки мускулов.       — Во-первых, перестань распускать нюни, — от того, как голосок жены наполнился строгостью, у агента ослабли мышцы и похолодели длани, — во-вторых, я не одобряю то, что ты вломился в чужой дом, присвоил деньги, оружие и угнал мотоцикл. Ты действовал не лучше, чем любой другой преступник.       — Но я же сделал это, чтобы попасть к тебе…       — Не перебивай, а слушай, — магия в интонации Бунтарёвой заткнула мужа в два счёта. — Ты совершил недостойный поступок, Саша. Обещай, что подобного больше не повторится.       — Женя, я обещаю… только не выгоняй меня, пожалуйста.       Сотрудница НИИ вздохнула, чмокнув в щёку затрясшегося Александра.       — Да не выгоню я тебя, глупенький. Даже если от этого меня захотят убить — не выгоню. Ты для меня дороже всего на свете, — не спеша, она потянула любимого за собой. — Давай умоемся, попьём чай и ляжем спать. Утром ты заново мне всё расскажешь, и мы подумаем, что делать с нашей проблемой вместе, идёт?       — Хорошо, милая. Прости за эти сопли…       Бунтарёв прильнул к лисичке, а она окольцевала его хвостом в ответ. Оба направились в душевую.