Аудитор

      — Вот скажи-ка мне, что ты тут делаешь? — Знакомый голос позади меня. Я улыбнулась.       Медленно обернувшись, я рассматривала женщину, появившуюся так внезапно. Она стояла передо мной, суровая и непреклонная, сложив руки на груди. Она совсем не изменилась, будто время прошло мимо нее. О чем я думаю? Она ведь и вправду живет вне времени. Женщина нахмурилась, глядя на меня, а я ей улыбалась, и меня охватывал покой.       — Ты не должна здесь быть! Живым тут не место! — Она рассерженно взмахнула рукой, будто пытаясь меня прогнать.       — Это царство мертвых? — Оглядываясь кругом, я пыталась понять, что же это за место. Пейзаж не изменился: камни, пыль, хмурое небо.       — Почти. Расскажи-ка мне… — Она вдруг прислушалась, нахмурилась ещё больше и протянула мне руку. — Идем.       Я взяла предложенную ладонь и молча последовала за ней. Женщина молчала погруженная в свои думы, а я не решалась с ней заговаривать. Ключи на ее поясе тихо звякали при ходьбе.       — Ты хочешь пить? — вдруг спросила она.       Я молча кивнула. В горле действительно пересохло, и я не отказалась бы от глотка простой воды. Но где тут в пустыне найти воду?       — Подумай о воде и обернись. — Она отпустила мою руку и напряженно посмотрела мне за спину.       Я подумала о роднике с прохладной, хрустальной водой, текущей в тени деревьев. Услышав за спиной журчание, обернулась. Действительно. За моей спиной заросли лесного ореха, а в глубине журчит ручей.       — Нечасто я такое видела. — Женщина посмотрела на орешник слегка удивленно, и по её губам скользнула тень улыбки. — Иди, эта вода поможет тебе принять решение. Прощай.       — Прощай? — Я взволнованно вгляделась в ее чуть печальное лицо. — Мы не встретимся больше?       — Мы и сейчас не должны были встретиться. — Она покачала головой.       — Я не хочу. — Отведя взгляд от её лица, я упрямо сцепила пальцы. — Не хочу возвращаться. Там, кроме боли, меня ничего не ждёт.       — Ошибаешься. — Женщина подошла ближе. — Как же ты ошибаешься... Готова ли ты стать причиной смерти?       — О чем ты? — Мой взгляд остановился на её нахмуренном лице.       — Ты должна была умереть. — Её слова как хлесткие удары обрушились на меня. — От крови демона, от болевого шока, от истощения. Даже моя печать не в силах выдержать такого напора.       — Тогда почему?       — Ты чувствуешь себя иначе? Как будто кто-то рядом, защищает и делится жизненной силой. Тебе тепло, спокойно, нет страха, нет равнодушия.       Я окунулась в свои ощущения и с удивлением обнаружила, что все её слова верны.       — Что это значит?       — Он сидит у твоей постели, неотступно, отдавая свою силу, тем самым удерживая тебя в мире живых. Он пойдет до конца и готов умереть, чтобы ты жила.       Хранительница коснулась моего лба, и я оказалось в комнате, где осталось мое тело. Я видела себя, лежащую на постели, пустую оболочку с едва слышным дыханием. Авриэль сидел рядом, держа за руку, и я видела, как в меня перетекает его жизненная сила.       — Как такое возможно? — Происходящее казалось нереальным. — Зачем он делает это?       — Возможно потому, что считает твою жизнь дороже своей. Не хочешь сама спросить у него?       Видение пропало. Я опять стояла посреди пустыни наедине с Хранительницей. Мы молчали. В мыслях был настоящий хаос. Если раньше, кроме безразличия и обиды за предательство, я не ощущала ничего, то сейчас, после увиденного, во мне стали просыпаться совсем другие эмоции.       — Выполни мою просьбу. Живи, и постарайся позволить себе счастье. Все только в твоих руках. Если ты сделаешь все правильно, мы с тобой встретимся очень не скоро. Очень. И, кстати, время вспомнить все, чему я тебя учила на Границе.       — Я постараюсь выполнить твою просьбу. — Я обняла Хранительницу и обернулась навстречу призывно шелестящему орешнику.       Я шла к источнику, слегка касаясь ладонями веток и листьев. Они тихонько шелестели, хотя ветра нет, будто разговаривали со мной. Присев у источника, я подставила руку под журчащий поток воды и поднесла ладонь к губам. Вода прохладная, приятная, чуть сладковатая с фруктовым привкусом и либо воображение играет со мной, либо она действительно пахнет корицей, кардамоном и… можжевельником?

***

      Тело не слушалось, мне удалось лишь слегка пошевелиться. Боль ушла, почти не верилось в это. Я открыла глаза. Все та же комната, напоминающая палату. На стуле спал Авриэль, положив голову на кровать, даже во сне не выпуская моей руки. Я попыталась тихонько вытащить свою ладонь, но у меня ничего не вышло. Мужчина проснулся почти мгновенно, напряженно вгляделся в мое лицо и чуть сильнее сжал пальцы. Он выглядел измученным. Меня внезапно накрыло волной радости и облегчения. Воздух вокруг будто сгустился, но через мгновение всё прошло, и я уже ощущала покой и уверенность.       — Тебе больно? — Он потянулся за стаканом, стоящим у кровати.       — Нет, не нужно. — Я покачала головой. — Мне не больно. Мы можем уйти отсюда? — Я обвела рукой комнату, а потом уронила её на постель. — Выглядит, как больничная палата, а я очень не люблю больницы. — Я поежилась и мотнула головой, будто это могло отогнать неприятные ассоциации.       — Да, можем.       Он подхватил меня на руки прямо с одеялом, а я положила голову на его плечо, с наслаждением вдыхая такой знакомый аромат.       — Можжевельник. Ты пахнешь можжевельником, — шепнула, улыбаясь своим мыслям.       Мое сердце забилось чаще, и я, повинуясь порыву, коснулась губами его шеи. Что-то во мне изменилось, не хотелось его отпускать, и волны благодарности и нежности укачивали меня. Это было непривычно, эмоции шли сплошным потоком, сменяя одна другую. Не было больше пресного безразличия или звенящей пустоты. Это немного пугало.       Авриэль крепче прижал меня к себе, и от этого мое дыхание сбилось. Коридору, казалось, не будет конца. В моей комнате он уложил меня в постель, накрыл одеялом и, взяв мою руку в свои, сел на край кровати.       — Ты хочешь чего нибудь? — Его пальцы погладили мое запястье.       Я покачала головой и переплела свои пальцы с его. Как хорошо просто находиться рядом с ним. И ни о чем не думать, просто раствориться в новых эмоциях, попробовать их, исследовать, прочувствовать. Но долго не думать не получилось, я вспомнила о ритуале, и внутри поднялась волна сомнения.       — Ты не ранен? — Я чуть привстала, тревожно оглядывая его.       — Не беспокойся, уже все в порядке. Мои раны быстро заживают. — Он склонился и нежно заправил за ухо прядь моих волос, и от его прикосновения по телу разбежались искры будто от электрического разряда.       — Верно. Быстро заживают, — повторила эхом. Вздрогнув, я закрыла глаза: в памяти всплыли слова Алоиса. — Когда есть возможность пополнить энергию.       — Ты боишься меня? — Его слова звучат печально, почти с болью.       Я делаю глубокий вдох, а из головы не идут слова Гатиры… Они отравляют меня, я не могу спокойно смотреть в глаза Авриэля и не думать. Теперь не могу. Что если он спасал меня ради своей выгоды?       — Что поменялось с прошлого раза? — Он проводит рукой по моей щеке, а сердце опять сбивается с ритма.       — Ты вдруг стал демоном, основным блюдом для которого может стать моя душа. — Я прикрыла глаза, наслаждаясь его лаской, но расслабиться все равно не смогла. — Этого достаточно?       Его рука дрогнула.       — Никогда. — Он подхватил меня и прижал к себе. Всё произошло так быстро, что я не успела опомниться как оказалась у него на коленях. — Это последнее, чего ты должна бояться.       Мне так хочется ему верить, но для этого мне нужно забыть обо всем произошедшем здесь. О каждодневном обмане, о договоре, где была всего лишь средством достижения определенной цели, о ритуале, едва не стоившем мне жизни. Зачем они меня спасали? В благодарность? В оплату долгов? Или с расчетом на будущее? Я всего лишь человек и не питаю напрасных иллюзий.       В реальности то, что показала мне Хранительница, отошло на второй план, казалось моей фантазией, сном под действием лекарств.       — Я всего лишь человек. — Я немного отстранилась от него.       — Ты смысл моей жизни. — Авриэль смотрел мне прямо в глаза, будто искал в них ответ.       — Моя жизнь слишком коротка, чтобы быть смыслом твоей. — Смутившись, я перевела свой взгляд на наши переплетенные пальцы.       — Не переживай, я не отпущу тебя одну. — Голос его стал тише.       — Умрем в один день? — Усмехнувшись, я посмотрела на него. Авриэль смотрел очень серьезно и сосредоточено. Мне стало не по себе. — Ты вот сейчас это серьезно? — Улыбка сползла с моего лица, а сердце будто сжали холодными пальцами. Неужели не сон? То, что я видела, реальность? — То есть если бы я вот сейчас умерла, ты бы… — Мне вдруг стало тяжело дышать.       Он кивнул.       — Для асуров это нормально.       Я не могла больше выдержать его взгляд. Его слова просто не поддавались осмыслению, они пугали меня. Я вдруг стала ответственна за его жизнь? Да я и со своей-то не до конца разобралась.       Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вихрем влетела жизнерадостная Эбби.       — Вот я и нашла вас! Ты уже в курсе? Как тебе? — Она выжидающе посмотрела на меня.       — В курсе чего?       — Ты еще не рассказал ей? — обратилась она к Авриэлю, на что он покачал головой. — Твои шрамы. Их больше нет.       — Как такое возможно? — Я дернула вверх рукав больничной сорочки и как завороженная уставилась на абсолютно гладкую кожу предплечья.       — Это из-за крови демона, — ответил Авриэль. — Она, конечно, чуть не убила тебя, но при этом убрала все твои шрамы.       — Все? — Я попыталась вскочить, но резко закружившаяся голова вернула меня к действительности.       — Не так быстро, — усмехнулся Авриэль, вставая с кровати со мной на руках. — Куда?       — В ванную. — Я прикрыла глаза, успокаивая головокружение пополам с колотящимся сердцем.       Эбби открыла перед нами дверь ванной комнаты и принесла стул, поставив его перед ростовым зеркалом.       — Я, пожалуй, схожу, распоряжусь, чтобы тебе принесли поесть. — Он усадил меня на стул и вышел.       — Смотри, какой деликатный. — Эбби подбежала ко мне и стала развязывать тесемки на сорочке.       Я стояла перед зеркалом, опираясь на стул и не верила своим глазам. На моем теле не осталось ни единого шрама. Как такое возможно, я не понимала, но была несказанно рада этому обстоятельству. Больше не будет постоянной тревоги и напоминаний о неясном прошлом.       — Я рада за тебя, — вдруг сказала Эбби. — Думаю, ты это вполне заслужила. Нельзя чтобы прошлое или воспоминания о нем мешали будущему.       Я кивнула. Все же один шрам остался — тоненькая ниточка на лице, от ножа Гатиры. И его слова, которые, наверное, будут приходить ко мне каждый раз, когда я смотрю в зеркало. И еще одно обстоятельство, которое тревожило меня.       — Эбби. — Она посмотрела на меня. — Скажи, если бы ты знала, что твой возлюбленный умер…       — Я бы умерла вместе с ним. — Она непонимающе посмотрела на меня. — У нас это в порядке вещей, если любовь истинная. Я знаю, что у людей это редкость, но у нас скорее редкость обратное.       — А если бы он предал тебя или изначально любил кого-то другого? — Я села обратно на стул, ноги меня пока слабо держали.       — Такое у нас тоже бывает, как и браки по расчету. — Она улыбнулась. — Но мы ведь говорим об истинной любви, верно?       — В моем человеческом мозгу такое не укладывается. — Я посмотрела в сторону душа.       — Тебе помочь? — Эбби заметила мой взгляд.       — Просто подведи меня к нему, дальше я сама.       После душа, подсушив волосы полотенцем, я оделась в вещи, которые Эбби сложила на стуле: уютная домашняя одежда из мягкого материала — широкие брюки и кофта оверсайз, которая так и норовила сползти с одного плеча, чем немного меня раздражала. По старой привычке хотелось максимально спрятать свое тело.       Дверь приоткрылась, впуская Эбби.       — Там принесли поднос с едой. Давай доведу тебя до кровати.       — Кстати, а где Лиэль? — спросила я, укладываясь поудобнее. Состояние было как при высокой температуре.       — Она заболела, у нее простуда. — Эбби поставила рядом со мной поднос.       — Да неужели? — Мне почему-то слабо верилось в ее слова.       — Ей лучше не знать о том, что здесь происходило. Это для ее же блага, ты ведь это прекрасно понимаешь.       — Она не в курсе, кто вы? — Я удивленно приподняла бровь, подвигая к себе бульонницу с супом.       — Нет. Я точно не знаю, для чего она здесь, но точно не как донор.       Меня будто током ударило. Я ведь вот тоже была в неведении о своей роли, почти до последнего.       — Пожалуйста, Серпина, не вмешивайся. Я могу тебе сказать только то, что она будет цела и невредима, в здравом уме и твердой памяти. — Она будто уловила мое настроение, или у меня теперь все на лице написано?       — Мне хочется тебе верить. — Я вяло помешивала суп ложкой. — Но я ведь тоже должна была остаться целой и невредимой.       — Это другое, она не должна участвовать ни в каких ритуалах, насколько мне известно. — Эбби задумалась, а потом на ее лице расцвела мечтательная улыбка. — Кстати, мы завтра уезжаем. Я зашла попрощаться и поблагодарить тебя еще раз. Если тебе что-то будет нужно, что угодно, и я смогу с этим помочь, то непременно обращайся.       Мы обнялись, тепло попрощались, и она вышла из комнаты. Я сосредоточилась на еде. Нужно было восстанавливать силы, и как можно скорее.