Воробью по колено

Ясный летний день. Из-за спины огромного деда солнце не припекало нежную кожу младенца, с укором глядевшего на того, кто уносил его в непонятном направлении всё дальше и дальше. Как только корабль пришвартовался, дозорные сразу начали патрулировать окрестности по приказу Гарпа, строго наказавшего им всем быть на палубе до захода солнца, который хотел побыстрее куда-нибудь их спровадить. Джеку, на самом деле, было абсолютно фиолетово, чем кто-либо из них занимается. Он всё думал о том, что быть ребёнком слишком ужасно. Не можешь ни говорить, ни с девками заигрывать, ни кораблём командовать. Просто кошмар, катастрофа! Ещё и тело такое непослушное, пухлое, с невероятно короткими конечностями, что казалось слишком непривычным. И этот святоша, как нарёк его Воробей в своих мыслях, тоже не появлялся. Вот уже два месяца прошло, как он переродился, чудом избежав вечных страданий в сундуке Дейви Джонса, но при этом ровно ничего нового, кроме того, что Гарп употребляет пищу как не в себя и смеётся при каждом движении Джека рукой или ногой, так и не выяснил. Однако был один занятный факт — новое имя, Гол Д. Эйс. Звучало, конечно, не так харизматично и заманчиво, по его мнению, как прошлое, но тоже вполне неплохо. «Какая ирония — я, капитан Джек Воробей, владелец «Черной Жемчужины», пират, перехитривший самого Джонса, нашедший ацтекское золото, убивший бессмертного Барбоссу, теперь внук вице-адмирала Дозора. Удача не отстаёт от меня ни на шаг, да? Наверняка начнёт компостировать мозги насчёт вступления туда. Нет уж, благодарю покорно. С другой стороны, когда я ещё смогу побыть дитём? Ответственности нет, можно в баню вместе с женщинами ходить. А потом стукнет десять-одиннадцать, сбегу, наймусь в юнги, — при этих мыслях капитана передёрнуло, — ох, ё моё, опять. Хотя, зачем мне снова проходить через всё это? Я ведь уже капитан, даже опыт в управлении кораблём есть. Соберу хорошую (он намеренно выделил у себя в голове это слово) команду, отправлюсь в плавание за сокровищами». Но Джек всё ещё не забывал, что самое главное — выжить любой ценой. Стоит разок умереть, и приоритеты тут же меняются. Это капитан Джек Воробей смог прочувствовать на собственной шкуре. — Вот мы и пришли, Эйс. Здесь живёт та, кто будет тебя воспитывать. Джек с надеждой взглянул на строение, представшее его взору. «Хоть бы красавица, пожалуйста, эх!» Гарп остановился напротив добротно скроенного дома с соломенной крышей, и шум галдящих людей, перебивающих друг друга, очевидно, распивающих разного рода горячительные напитки и громко напевающих пошловатую песенку, создавал атмосферу той самой свободной жизни, так не хватавшей Воробью последние несколько месяцев. Дверь вице-адмирал открыл с ноги, да так, что все находившиеся внутри подпрыгнули на своих местах. Кто-то, лихо отплясывающий чудаковатый вальс, не известно откуда выучивший движения, от страха упал прямо на спину и набил здоровенную шишку на темечке. Вице-адмирал рассмеялся, затем громко, что есть сил крикнул: — Дадан! Тут же показалась женщина, которой на вид было явно за пятьдесят. Выглядела она устрашающе, и Джека на руках у Гарпа невольно передёрнуло от разочарования. — Гарп! Не ожидала тебя увидеть в наших краях, хоть бы весточку послал, что заглянешь, мы бы прибрались. Дадан медленно перевела взгляд на Воробья и непонимающе фыркнула. — А мне казалось, ты староват для детишек. Старикан подавился слюной. — Дадан, это Эйс. Теперь ты будешь нести за него ответственность. Сказать, что в этот момент лицо женщины вытянулось — ничего не сказать. Повисла гробовая тишина, было слышно, как щебетали птички за окном, и у всех бандитов отвисла челюсть. — Ты же шутишь, верно? — Вовсе нет, с чего ты взяла? — весело улыбнулся Гарп. Тут вытянувшееся лицо Дадан побагровело. Казалось, что температура в комнате упала на несколько десятков градусов, а Джеку стало невероятно интересно наблюдать за сложившейся картиной. Что же такого должна была сделать эта женщина, чтобы заслужить доверие вице-адмирала? — Гарп, не думай, что можешь так приходить в мой дом и подсовывать детей! У меня самой сейчас проблемы с деньгами! Как я буду кормить ещё один рот?! Мужчина молча кивнул в сторону рабочего кабинета бандитки. Она строго-настрого наказала подчинённым лишний раз проверить дороги на наличие забытых ценностей и нехило разогнала их, пиная и крича. Когда в доме стало совсем пусто, и подслушивать было некому, необходимость идти в кабинет отпала, и Гарп присел на скамейку, бережно уложив Эйса на широкое колено. — Не забывай, что ты обязана мне. К тому же я хочу, чтобы из этого малого вырос храбрый парень, понимаешь? Сам я его растить не могу, возникнет слишком много ненужных расспросов, откуда он и почему появился тут. — А мне хоть расскажешь? Или приказываешь воспитывать неизвестного ребёнка? Он некоторое время сидел молча, откинувшись на уже протёртый стол и прикрыв глаза, а затем направил взгляд прямо на требующую объяснений женщину. — Он сын Роджера. Гарп сказал это тихо, так, что казалось, сам еле смог услышать произнесённые слова. Дадан прикрыла глаза рукой, опустившись на старый потрёпанный стул. Ей потребовалось время для осознания. — Этого дьявола? Словно зная, что так и будет, вице-адмирал раздражённо ударил кулаком по столу. — Ответь мне, только честно. Он виноват лишь в том, что родился? — Гарп осуждающе сложил руки. — Мы истребляем пиратство, спасаем жизни, и, — тут он невесело рассмеялся, — убиваем младенцев! Я ради этого посвятил себя Дозору? Или что, хочешь сказать, это правильно? Он двухмесячное дитя, невиновное ни в чём! А если он вырастет и станет замечательным адмиралом дозора? — Ты себя хоть слышишь, Гарп? — с мольбой в глазах Данан покачала головой. — Если бы это был ребёнок от любого другого пирата, я бы и слова не сказала, так как сама преступаю зако… кхм… — она запнулась, потерев переносицу, — но этот, — указала на Джека пальцем, — нет, увольте! Ты и сам прекрасно понимаешь. В нем течёт кровь Ди — малец не сможет спокойно сидеть на месте, а я не хочу кликать беду на себя и своих подчинённых. — И что теперь? Мне прямо сейчас его убить? Ведь это именно то, что ждёт Эйса, раскройся правда. Ты хоть представляешь, какой ад пришлось пережить его матери? Она двадцать месяцев носила под сердцем своего сына, чтобы не выдать его Дозору, с помощью воли оттягивая роды! Она пережила смерть Роджера только потому, что не могла позволить умереть ребёнку внутри себя. Ответь мне как женщина понимаешь ли ты меня? Бандитка просидела минут пять, а затем вздохнула. Дадан опасливо взяла Эйса на руки, внимательно вглядываясь в его лицо. В отличие от её ожиданий, на неё с полной серьёзностью смотрел обыкновенный малыш с веснушками, время от времени шевеливший пальцами на пухлых руках. — Ты, надеюсь, осознаешь всю серьёзность своей просьбы, Гарп. На этот раз я уступлю тебе, так как не хочу брать на душу ещё один грех. В чём-то всё же ты прав. Но если он захочет пойти в пираты, я буду бессильна, слышишь? Вице-адмирал согласно кивнул несколько раз, затем они ещё какое-то время обсуждали сложившуюся ситуацию, и Гарп пообещал регулярно высылать средства на содержание ребёнка, а также иногда заглядывать и проверять его самочувствие. Дадан немного успокоилась, но всё равно было видно, как она переживает из-за всего случившегося. Бандиты вернулись с патруля, принеся около трёх-четырёх мешков с тысячами белли. Гарпу нужно было отправляться — он знал это, но всё никак не мог отпустить Эйса из рук, и постоянно его кормил жидкой кашей, хотя в него уже еле лезла обычная вода. Дадан участливо положила руку ему на плечо и кивнула. Гарп хмуро взглянул на ребёнка. — Эйс, мне нужно идти. Я… Он запнулся, очевидно, не зная, что сказать дальше. Было слишком много эмоций, ещё не понятных для вице-адмирала, который и так находился в замешательстве из-за происходящего. Но одно он знал точно — нельзя позволить этому мальчику умереть, потому что это казалось ему неестественным, неправильным. Гарп ещё какое-то время подержал Эйса на руках и нехотя передал его в объятия Дадан. Та, в свою очередь, пожелала ему счастливого пути. С шумом закрыв дверь и выйдя в уже завязавшиеся сумерки, вице-адмирал ещё некоторое время задумчиво смотрел на первые звёзды, медленно очерчивающие свои контуры на темнеющем небосводе.

***

В ту ночь Джек думал о том, что было бы, если в тело этого ребёнка попала не его душа, а кого-нибудь другого. Какая бы судьба эту душу ожидала? А какая ждёт его? Он не привык философствовать наедине с собой, однако разговор между Гарпом и Дадан слишком сильно впечатлил его, и открылось много новых переменных, так что спать совсем не хотелось. Во-первых, теперь он был точно уверен, что его отец — вовсе не обычный пират и даже не простой капитан. Джек мог предположить, что Роджер, возможно, один из самых прославленных пиратов, ведь по словам Дадан выходило, что его знает даже человек, не имеющий связи с пиратством. Во-вторых, существование потусторонних сил. Он бы соврал, если сказал, что очень сильно этому удивился. «Воля, значит. Интересно, сколько же мне ещё предстоит выяснить, чтобы перестать заморачиваться?». Слова Гарпа о матери потрясли его. Он, конечно, знал о материнском инстинкте, но и предположить не мог, что женщины способны так сильно любить и оберегать. Да и не только женщины, а люди в целом. Здесь, по наблюдениям Джека, пиратству досталась куда большая роль, чем в его мире. В его мире… Воробей полежал ещё некоторое время, бессмысленно уставившись в потолок. А где теперь его мир? Там, где команда? Или уже нет? С того времени, как он переродился, Джек ни разу всерьёз не позволял себе задумываться над этим, потому что очень сильно начинала болеть голова. А ещё было страшно. Да. В первую очередь признаться самому себе, что ты чего-то боишься — это уже большое достижение, как он считал. Но бывший капитан не мог понять, осознать, привыкнуть, что теперь — всё. Он будет жить здесь. Всегда. Попытавшись почесать лоб короткими ручонками, Воробей через какое-то время отмахнулся от этой идеи. Надо ли ему хотеть вернуться в мир, где пиратство не так процветает, где команда, по сути, его предала? Где у него так и не появилось родных? И где, наконец, его жизнь закончилась для других? Героически, стоически, но всё же… теперь для Уилла, чертовки Суонн и остальных он мёртв. Воробей всегда быстро приспосабливался к новым обстоятельствам, но сейчас это было не очередное приключение — вся его жизнь начинается с чистого листа. Само небо, в которое до этого капитан не верил, дало ему второй шанс. Он, несомненно, будет пиратом, но не совершит прошлых ошибок. Джек не был уверен, что с ним говорил именно Господь… скорее всего, нет. И пока рановато об этом думать, ведь дали ясно понять, что ответы придут. Его имя теперь Гол Д. Эйс. Не так уж плохо, если посмотреть и ещё раз проговорить у себя в голове. Перед тем, как окончательно погрузится в сон, он мысленно пропел такой знакомый мотив, услышанный им на Тортуге: «Бесов морских…».