Воробью по колено

Порчми никогда не отличался интеллектом. Это всё, что о нём знали его «товарищи», однако не забывали одну очень, ну очень важную вещь — хоть нет ума, ручищами размахивать он был горазд. И вот сейчас, когда Порчми видел перед собой этого ребёнка, сплошь покрытого ссадинами и ушибами, на душе становилось спокойнее. Чуть было не украл фрукт, надо же! Аккуратно прислонённый к пыльной деревянной стене мешок, наполненный разнообразными вкусностями Ист Блю и Мэра Мэра, но Ми, сжимаемый в вспотевших от напряжения руках головореза, а затем положенный на шаткий стол, создавал впечатление полного фиаско. «Везунчик-Джек. Говорил ведь, что не изменится», — с задором вспомнил свои мысли Воробей, когда разглядел засаду в кустах. Он с самого начала знал о том, что его будет поджидать сегодня почти вся банда, но у Джека было дело, которое необходимо совершить именно этой ночью. Размышляя, Воробей немного склонил голову, задумчиво уставившись на звезду, видимую из-за достаточно большой щели между досками, являющими собой довольно затхлые и мокрые стены с расползающимся грибком в некоторых местах. Это напомнило дно его «Жемчужины», когда Джонс-таки поднял её на сушу, словно освободив из плена самого Сатаны. Былые времена вспоминать весело, не правда ли? Однако сегодня он тоже вдоволь повеселится. — Эйс. Ты ведь Эйс — Гроза Блюджема, верно? — пират, сидевший на грязном полу, вырезал ржавым ножом, очевидно, найденным на Сером Терминале, какие-то заковыристые узоры. Джеку было бы даже интересно, если бы не верёвки, туго опутывающие его детскую тушку. — Я никогда себя так не называл, видите ли, — Эйс натянуто улыбнулся, но пиратов не проняло, поэтому он продолжил. — Воровать я не люблю, честное слово, но, как бы сказать, не вам, — он особенно сильно подчеркнул последнее слово, — меня корить. Пираты ведь воруют. Что плохого в том, что у меня есть силы своровать украденное? Здесь мы можем перейти к дихотомии добра и зла… Последним предложением он сумел запутать каждого в этой комнате, поэтому теперь банда Блюджема сидела, вращая глазами в разные стороны. — Заткнись! — резко рыкнул Порчми, и Джек сразу смолк. — Думаешь, способен провести меня своей болтовнёй? — И в мыслях не было. Может, снимете верёвки? — лукаво подмигнул Эйс. — Нет! — Ну и ладно. Так они просидели минут пять, кого-то ожидая. Один из пиратов в это время подполз поближе к Джеку и шёпотом захотел уточнить, что такое дихотомия, но был остановлен красноречивым взглядом Порчми и тихонько вздохнул. Тишина, доселе окружавшая маленький, ни на что не годный сарайчик, сколоченный на скорую руку, неожиданно прервалась глухим звуком шагов. Дверь со скрипом отворилась, и взору Воробья предстал сам Блюджем, окружённый ещё дюжиной пиратов из своей команды. — Что, допрыгался? — с победной миной произнёс он, рассматривая Эйса, попутно наступая на ноги особо зазевавшимся пиратам. — Вот уж не ожидал, что такая важная персона соизволит снизойти до моей скромной душонки. Блюджема несколько удивило, что ребёнок при виде него совершенно не испугался, не затрясся, лишь продолжив сидеть в позе лотоса со скучающим видом, будучи связанным. Это порядком разозлило — какой-то малец недооценивает его силу, силу наградой в четырнадцать миллионов и триста тысяч белли! Он уже давно слышал про Эйса, прозванного в Сером Терминале Грозой Блюджема. Какая нелепость. Мальчишка перед ним способен разве что молочка попить с утра и бабочек пойти ловить. — Ещё смеешь что-то вякать, сопляк? Глядя на тебя, не верю, что именно ты доставлял нам столько проблем! Джек слегка склонил голову. — Сильный в этом мире выигрывает, слабый канет в небытие. Блюджем с опаской покосился на Эйса. Ребёнок вызывает его на поединок?! — Гм… я собирался предложить тебе сотрудничество. Но, думаю, сейчас это не имеет смысла. Кровожадность разлилась по его лицу, обрамляя низменные инстинкты, требующие «хлеба и зрелищ». Он кивнул Порчми и удовлетворённо откинулся на спинку стула. Отобрав у пособника отнюдь не чистый нож, головорез медленно подошёл Эйсу и сжал его чёрные, словно сама ночь, волосы. — Мы вывесим твоё хладное тело на показ в Сером Терминале, и Грозы Блюджема как не бывало, — с подступающей от нетерпения мокротой в горле заверил пират. — Что ж, посмотрим, — сжатие руки с ножом, быстрый уклон от огромной лапищи этого монстра и пинок ногой в морду, — чьи хладные тела завтра будут висеть в Сером Терминале. Последние слова были сказаны непосредственно на поверженном противнике, снова в позе лотоса, но уже без верёвок, как будто того секундного боя вовсе не было. Блюджем мог бы списать увиденное на галлюцинацию или действие какого-то яда, но он только с остекленевшими глазами наблюдал за ловкостью этого пацана, за считанные мгновения превратившегося из «белой овечки» в «волка». — Я могу продолжить избивать вас, словно невинных младенцев, — приоткрыл одно веко Джек и, заметив атмосферу застывшего ужаса, спокойно оперся руками о пузо Порчми и спрыгнул, выполнив идеальное сальто назад — да, показуха, но надо ведь было как-то ещё показать силу, чтобы дошло наконец — Эйс им не соперник, — или, вероятно, есть более приятное предложение. Конечно, все, находящиеся в комнате, за исключением одного человека, согласно закивали головами. Блюджем не выдержал: — Что за нахальство! Раз ты так желаешь, то мы проведём бой! Моих подчинённых имею право бить и убивать только я! — Как скажешь, — холодно отозвался Воробей, в своей фирменной манере разведя руки и помотав головой, — но последствия будут плачевными. — Ты смеешь говорить это человеку с наградой в четырнадцать миллионов! Да от тебя останутся кости! В этот момент Джек усмехнулся достаточно громко, чтобы его услышали все, находящиеся в помещении. — Кстати, все услышали? Он сказал, что имеет право убивать вас. Запрыгнул на отключившегося Порчми вновь, Воробей продолжил: — Этот человек сейчас заявил открыто и явно враждебно, что ваши жизни для него всего лишь мусор! И вы готовы терпеть это, приятели? В своей жизни я видел много разных ублюдков, — на этих словах бывший капитан развернулся по направлению к застывшему от возмущения капитану настоящему и в мгновение ока оказался прямо перед ним, — но такое убожество вижу впервые. Несколько секунд длилось молчание, однако затем неуверенный мужской голос в самом углу произнёс: — А ведь верно малец говорит. Через какую-то минуту все взгляды были прикованы к Блюджему, явно не ожидавшему такого напора. — Вас здесь около сорока, — мерно процедил Воробей, наблюдая за сменой эмоций на лице у капитана, — думаю, эти четырнадцать миллионов были даны больше не за физическую силу, а за влияние. И ещё. Наконец, убравшись с живота Порчми, Джек стал проходить среди людей, свернувших в жизни не туда. Он видел насквозь их натуры, мотивы, будущие действия. Данная ситуация забавляла его, и в то же время сердце больно кололо, хотя он понимал, что разбирается с ублюдком похлеще Барбоссы. — Около недели назад бедняк, с которым я поделился едой, поведал, что Блюджем планирует убить всю свою команду этой ночью, — холодок мурашками пробежал по спинам пиратов. — А знаете, из-за чего? Он боялся за сохранность фрукта, украденного на судне. Никто не должен был знать о его существовании, кроме вашего капитана, так как сделка обещала быть довольно крупной. На этих словах озлобленные пираты обернулись, хватаясь за оружие. Блюджем находился в ступоре. Он не мог предположить, что о его планах кто-то прознает. Такое просто не могло быть обычным совпадением: какой-то бедняк неизвестно откуда смог достать столь компрометирующую информацию. Но за всё то время, пока Блюджем лихорадочно размышлял, он не издал ни единого слова опровержения. Глаза пиратов загорелись пуще факелов, и руки тряслись от бесконтрольного и плохо сдерживаемого гнева. — И ещё кое-что, — Эйс уже стоял в дверном проёме с мешком на руках и крепко держал Мэра Мэра, но Ми, — никто ведь не против, если за столь важную информацию о ваших жизнях фрукт я заберу с собой. На самом деле довольно небольшая плата, как считаете? Но на него уже никто не обращал внимания. Направившись к Серому Терминалу, Джек ещё довольно долго слышал шум битвы и крики, полные горя и боли. Вскоре стало понятно — всё прекратилось. — Я пришёл! — крикнул Эйс, и на Сером Терминале по одному начали зажигаться огоньки. Раньше при виде них сердце наполнялось тоской. Однажды Джек слышал легенду, что души умерших, пересекающие мёртвые воды, плывут на маленьких лодках. Издалека кажется, будто это маленькие фонарики светят в темноте, летя при этом по воздуху, но как только подплывёшь ближе, то увидишь мертвецов, прямо держащих спину на тихой воде без единой волны. Если окликнешь хоть одного — не миновать беды. Вот и сейчас Воробей вспомнил ту легенду, но теперь уже не так отчётливо и без голоса Гиббса, терпеливо подбирающего интонацию и загадочно прищуривающегося. Стало немножко легче. — Принёс вам еды. Всё не отдам, ещё Дадан нужно задобрить, — Эйс улыбнулся, перешагивая с левой ноги на правую и раздавая счастливым людям хлеб и фрукты. Один маленький мальчик прижался к ноге матери. Внимательно присмотревшись, можно было заметить его выпирающие кости и болезненное выражение лица. — Мама, — он потеребил подол поношенного серого платья, заставив обратить на себя внимание, — я когда-нибудь смогу стать таким сильным и добрым, как братик? — мальчик всхлипнул. — Если бы я нашёл еду, то, скорее всего, не поделился бы ни с кем. Скажи, мама, я плохой? Женщина обняла худыми, измождёнными руками ребёнка и с ненавистью посмотрела на стену, отделяющую жизнь от выживания. На всех, как всегда, не хватило, но поделать с этим ничего нельзя. Кое-как разделив припасы поровну между собой, бедняки с восхищением смотрели на удаляющуюся фигурку Эйса, и причитали: — Спасибо, благодарим за труд. Эйс тем временем спрятал фрукт — пока его есть было слишком рано — и пошёл в сторону убежища горных бандитов. Уже начинало светать. С содроганием представив, как будет выглядеть разъярённая Дадан, он невольно поёжился, но в руках осталась буханка хлеба и свежие яблоки — хоть чуть-чуть будет меньше криков. Внимательно посмотрев на начавшийся рассвет, Джек приложил к опухшим от недосыпа глазам руку и сел на траву, холодную и влажную от росы. Тот оголодавший мальчишка слишком хорошо запомнился ему. Воробей не собирался всё так оставлять. Этот мир казался несправедливым, но можно бороться, тут усилия будут потрачены не зря. Пока он точно не собирался отплывать, может, через лет семь-восемь. В любом случае, ещё ничего не известно и тысячу раз может поменяться. Как говорится, хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах. Тем более, таинственный голос так и не выходил на связь, а человек, имя которого начинается на «Лу», до сих пор не найден.

***

Мирно жуя свежее поджаренное мясо, Гарп с удовольствием откинулся на спинку кресла. Ден Ден Муши ни на секунду не смолкала, и голова у адмирала раскалывалась на части. — Что ты снова здесь забыл?! — раздражённо заметил Сэнгоку, просматривая донесения о пойманных пиратах, делая это с явной неохотой, и, очевидно, желая, чтобы его наконец оставили одного хоть на минуту, дабы можно было со спокойной совестью продолжить работу. — Да ну, брось, ты же рад меня видеть. Хочешь? — протянул ему половину куриной ножки Гарп. Так и не дождавшись ответа, он быстро съел её сам. — Просто у некоторых, видимо, такое состояние души — зад в три раза больше головы, — незамедлительно отозвался Сенгоку Не успел Гапр даже толком возразить, сразу понял по лицу адмирала: докладывали о чём-то необычном. — В чём дело? Сенгоку нахмурился и покачал головой. Затем попытался выстроить логическую цепочку сам, но, глядя на посерьёзневшего Гарпа, решил-таки рассказать ему: — Видишь, тут сказано, что пиратская команда сама сдала своего капитана. Можно было бы не обращать внимания, но… — он потёр переносицу, на секунду закрыв глаза, — капитан — это Блюджем с наградой в четырнадцать миллионов! Своим подчинённым он промывал мозги. Очень маловероятно, что они просто так взяли и решили перейти на сторону закона. К тому же никто из команды не скрывался: я имею в виду, они открыто заявили, что являются пиратами. Поразмышляв, Гарп тоже весьма удивился. — Но как так получилось? Ведь пираты, — чуть помолчав, виде-адмирал собрался с мыслями и продолжил, — добровольно пошли на казнь. — Меня тоже это изрядно удивило. Подожди-ка… Со смятением в глазах Сенгоку дочитал отчёт до конца, с силой ударив по столу кулаком и нахмурившись ещё сильнее. Гарп явно не ожидал такой реакции, поэтому сразу потянулся за листком, протянутым адмиралом немного погодя, и начал озвучивать последний абзац: — Засим докладываю — по словам пиратов, злые намерения Блюджема были неоспоримы… и что тут такого? — Нет, раньше, раньше! — Мгм… заполучив в свои руки, — вице-адмирал Дозора остановился, с явным шоком уставившись на последующие строки, повторив несколько раз, — в свои руки… фрукт Мэра Мэра, но Ми?! Какого дьявола?! — Вот и я не знаю! Далее сказано, что он потерялся! Потерялся! Несколько минут старые дозорные хранили молчание, а затем Гарп предложил: — Мне необходимо допросить их лично: во-первых, был ли фрукт огненным, ведь необразованные пираты могли ошибиться; во-вторых, куда он делся. Не мог же испариться. — Согласен. Есть ещё один момент, — немного абстрагировавшись от неожиданных новостей, произнёс Сенгоку, — Блюджема перед пиратами разоблачил ребёнок. — Что? — Сам прочти, нечего у меня постоянно переспрашивать! — раздражённо процедил адмирал, потянувшись за следующим отчётом. — Ладно-ладно, не кипятись. Вот, съешь мясца, может, полегчает. Закатив глаза, Сенгоку продолжил изучать отчёты, а Гарп, покачав головой, положил листок на место «требующих немедленного вмешательства Дозора». Про имя ребёнка сказано не было, но местоположение — Королевство Гоа, самую малость заставляло Гарпа волноваться.