***
Чулок потерялся. Шайн был ясно уверен, что оставлял его тут. Он же как раз накануне украл несколько: оранжевый, красный и зеленый. Вот последний и умудрился пропасть. Так, в куче костей его нет — надо будет ее спрятать, среди челюстей нет; ой, тьма, это что такое? — убрать-убрать-убрать. А тут… и тут нет. Зарывшись в кучу барахла по самые рога, Шайн в какой-то момент скрылся в ней полностью. — Оп-па, колечко, чет я его не припомню, — он высунул голову и положил ее на ладонь. — Так, а где же я тогда… — Его зрачки резко сузились. — Ой. Нет, не так. ОЙ! Пулей вылетев из кладовки, Шайн затормозил у комнаты Воржи. Тот дремал. А за его спиной как раз висел несчастный чулок. — Ы-ы-ы, — тихо просвистел Шайн и медленно двинулся вперед. Аккуратно, аккуратно, так, еще чуть-чуть, только руку протянуть и поддеть ногтем, та-а-ак… — Саншайн, — Воржа резко схватил его за запястье и тут же зевнул. — Ты по какому вопросу? — Да так, — Шайн глупо улыбнулся. — Чулок вот забрать хотел. — И что же он делает в моей комнате? Мы вроде обсуждали тему нычек в доме. — Ну тебя, какие нычки? Пх, придумаешь тоже! — Шайн подался назад. — Да-да, а это что? — Махнув рукой, Воржа открыл один из шкафчиков, и из него тут же вывалилось еще пару десятков чулок. — А, вот они где, — Шайн прижал к голове рога. — Либо не наглей, либо ищи другое жилье, — спокойным тоном протянул Воржа, после чего вновь зевнул и сел поудобнее. — Поручения все выполнил? — Агась, — кивнув, Шайн тут же перелетел в середину комнаты. — У герцога А появилась любовница, она хочет, чтобы он передал поля с авианом ей. Леди Б купила поместье на юге и скоро переберется туда. Семейство В планирует лишить старшего ребенка наследства. У закупщика Г без изменений. У меня все. — А коммуна на западе? — Ею занимается ковен. А где маре, там нет меня. — Значит идешь и занимаешься этим делом, — Воржа улегся обратно. — Скотина ты, Воржан, — Шайн криво улыбнулся. — Ладно, сделаю. Только потому, что ты мой братишка, слышишь? — Само собой, — бросил тот и окончательно заснул. Вообще Воржа забавный малый — является тьмой-паразитом, но очень старается казаться человеком. Пусть человеческого в нем столько же, сколько в самом Шайне. Честно говоря Шайн был бы и не против быть человеком, но в бытие маре тоже были свои ощутимые плюсы. Долгая жизнь например. К слову о маре. Влетев в кладовку, Шайн откопал зеркало и порыскал на полках. Так, если он планирует заглянуть к сородичам, то стоит подготовиться. Сначала рот, что тут имеется? О, клыки, больше клыков, замечательно, все в рот, в несколько рядов, страшно и опасно. Новая кожа? Замечательно, нежная, легкая, стоит немного сдобрить ее красным, чтоб не выглядела такой желтой. Хм, нужно слегка подрезать, чтоб не торчало из-под шапки. Может кожу и на рога натянуть? Не, бред какой-то, шапки достаточно. Но какую шапку выбрать? По классике темно-зеленую или рискнуть и взять салатовую? А может вообще оливковую. Ха, тык наугад и готово. Красота. Довольный собой, Шайн покрутился перед зеркалом. Если он будет в западном районе, то стоит навестить одну из любовниц. А что, звучит как план!***
Инвимные коммуны — место особое. Как правило это поселение или даже крохотный лагерь, где собираются инвимы — самые разные разумные твари. Нередко среди них находятся и обычные люди, будь то преступники, беглецы или попавшие в немилось. Инвимы таких принимают с особой теплотой, ведь быть инвимом в этой стране все равно, что родиться вне закона. Конечно, во всех правилах есть исключения, и маре — единственные инвимы признанные гражданами. Логика у людей была простая: маре дружелюбны, едят только себе подобных, права не качают, им только территорию дай и они будут счастливы. А главное другие твари боятся маре как огня. Потому неудивительно, что разбираться с инвимной коммуной отправили ковен — правительство маре. К удивлению Шайна маре тут был всего один. Среди множества разноцветных офицерских голов возвышалась одна рыжая и рогатая. — Кого я вижу, Графир! — довольно протянул Шайн, подлетая к старому знакомому. — Саншайн? — удивился тот. — Не могу сказать, что рад встрече, но здравствуй. Графир Вертае, он же высокопоставленный клоун, он же цирк на рогах, он же говорящий круассан. Граф был крупным маре, что у их вида означало и высокий статус, и большую силу, и прочие плюшки. Аристократ как от мира маре, так и в обществе людей. Шайн был бы рад ненавидеть его так же сильно, как и остальных сородичей, но была одна деталь, что позволяла сменить гнев на милость: Граф был увлечен людской культурой, а Шайн был самым большим в ней экспертом. Вот и выходило, что они друг друга недолюбливали, но лясы обо всяком пару раз точили. — Давно не виделись. С самой заварушки в Тамине, насколько я помню, — Шайн улыбнулся одними губами. — Ты все еще циркач или нашел работу посолиднее? Граф встал прямо и уперся руками в бока. — Тебя прислали Вор? — он смотрел не моргая. Даже говорил с закрытым ртом. — Если наши интересы сходятся, то я помогу. — А, Воржан. Да, прислал, ему хотелось убедиться, что тут нет крупной рыбы. Давай, вываливай, кого тут можно ему скормить. Окинув взглядом толпу, Граф чуть сощурился. — Два фальшивомонетчика, трое беглых, один клятвопреступник, а остальные либо воры, либо попрошайки. — М-м, я тебе конечно верю, но проверю сам, — издевательски поклонившись, Шайн взлетел над толпой и осмотрелся. Души инвимов редко отличались от душ обычных людей. Особенно у тех, кто раньше сам был человеком. Пусть сейчас он мог выглядеть как кучка щупалец. Людям не нравилось, когда кто-то не был похож на них даже в мелочах. Скажем, вот этот парень впереди: у него сильная душа и тело, такой потенциал, но он тут, ведь у него на лице шипы. Такой пустяк, а людям этого хватает. Обычным людям, но кого тут интересуют обычные? С ними даже говорить не о чем. Обычно. Шайн заулыбался сам себе. Так, что тут вообще есть: души со вкусом досады, несколько со злостью и презрением, есть отчаянье и раскаянье, о, как вкусно, цвет опустошения и разочарования. И на десерт несколько капель надежды. Как же было бы сладко разбить эту пустую веру в лучшее и заставить их наконец действовать вместо того, чтоб впустую мечтать. Так, что-то он отвлекся. Кто-то из инвимов звенел цепями, кто-то крутился, а кто-то с презрением смотрел прямо в глаза. Один даже плюнул, за что Шайн недолго думая плюнул в ответ, подарив замечательные галлюцинации. В целом да, все как сказал Граф, ничего особенного или ценного. Взгляд зацепился за сиротливо сидящую в углу девушку. Она казалась совсем ребенком, но Шайн отчетливо видел зрелость ее сущности. — Только тронь, — прошипела она. — И я съем твои глаза. Какой сочный цвет жгучей решимости и желания рвать и метать, о да! — Графир, я возьму ее, — довольно протянул Шайн. — Ее? Она у нас… — Граф заглянул в бумаги. — Хорошо, забирай, — он качнул рогами. — Но будут ли Вор этим довольны? — О, это не ему, это я себе. Фраза явно Графа не обрадовала, но противостоять он не стал. К нему тут же подошел один из офицеров и попытался отговорить, на что Граф лишь зыркнул, и офицер боязливо отступил. — Воржан! — Шайн прижал ладонь к плечу, тем самым послав мысленный сигнал. — Я закончил. Вот тебе отчет, — на этих словах он сконцентрировался и передал воспоминания последних нескольких минут. «Здесь господин Вертае, как интересно, — отозвалось в голове. — Отличная работа, Шайн, девушку отправь мне, а сам проследи за Вертае. Есть подозрение, что у него появились связи на стороне». — Э, всмысле? Ты обалдел? — Шайн от возмущения даже рога вздыбил. — Я ее себе хотел вообще-то. «Получишь позже. Сейчас займись Вертае». — Нет слов, одни оа-ыа-э, — покривлялся Шайн. — Ладно, с тебя линевки. «Будут тебе линевки». Офицеры смотрели на этот диалог с любопытством. Вряд ли они когда-либо вообще видели ментальный разговор, но наверняка наслышаны о самых разных причудах маре. — Так, сначала ты, — Шайн протянул девушке черную иглу. — Сожми в ладони и крепко держи. Она посмотрела на него и его подарок с отвращением. — Ну, смотри сама, — он пожал плечами. — Останешься тут, и тебя ждет или рабский труд, или отправка на дикие земли. Подобная перспектива ей не понравилась, потому она нехотя, но взяла иглу. — Сжать, да? — спросила она взволнованно. — Ага. И глаза закрой. — На этих словах Шайн толкнул ее, и она провалилась в собственную тень. Убедившись, что все как надо, он обернулся. — Графи-и-ир! У тебя потом какие планы? Граф посмотрел с удивлением, перевел взгляд на бумаги, а затем передал их ближайшему офицеру. — Я возвращаюсь домой. — Отлично, я с тобой! Опешив с такого заявления, Граф приподнял рога. — По работе? — Конечно по работе, — пыхнул Шайн. — Буду я просто так с тобой возиться. — Хорошо, — на этих словах Граф отдал несколько приказов офицерам, а сам приблизился к Шайну. — В таком случае я бы хотел задать тебе несколько волнующих меня вопросов. — Ой, да без проблем! — Шайн оскалился, а Граф, завидев его полный рот зубов, вздрогнул.***
Статус для маре — значит все. От статуса зависят не только привилегии и силы, но даже умственные способности. Малые маре ничем не лучше животных, средние могу говорить, в то время как крупные осваивают письмо и чтение. Но даже среди крупных находятся индивиды стоящие выше остальных. Граф был из их числа. Среди его талантов значилось абстрактное мышление и вытекающая из этого способность к счету. Для людей, поголовно владеющих математикой, этот навык не являлся особенным, но для маре он практически недостижим. Будучи иномирцами, маре привычны к совсем другим условиям. В родном мире им никогда не приходилось считать: их едой всегда была энергия, языком был цвет души, а домом был кокон из собственного тела. Но здесь, рядом с людьми, приходилось играть по другим правилам. Мир Саравея столь ярко контрастировал с их родиной, что лишь малая часть переживала первые сутки после попадания. Ночь часто оканчивалась смертью. Это даже породило миф: первый рассветный луч убивает. Графу повезло: свой первый день он провел в безопасности под землей. Привлеченные его силой, вокруг него стали быстро собираться малые и средние маре. И взяв сильнейших из них, Граф прочесывал округу. Они уходили на расстояние нескольких взглядов от убежища, проверяли каждую щель и душили каждого встреченного монстра. Пока однажды не наткнулись на нечто. Лишь сильно позже Граф узнал, что это существо называет себя Вор Жизней. Лишь потом понял, что уже тогда у Вора в слугах был Саншайн. Но в тот момент… Казалось бы, Вор были загнаны в ловушку, против стольких маре им не выстоять. Но все оказалось с точностью наоборот. Никто не понял, когда Вор успели схватить одного из них, но зрелище заживо истлевающего тела навсегда отпечаталось в памяти. Тьма забралась несчастному в глаза, прошла через грудину и конечности, а после вновь вернулась в рот Вору как ни в чем не бывало. Граф был единственным, кто не сбежал. И Вор прониклись к нему уважением. С тех пор сошло множество линек. Граф успел подружиться с людьми, возглавить одну из правящих семей, а после со скандалом уйти в странствующий цирк. В глазах людей он пал, но для сородичей это не значило ничего. Сила все еще при нем, а значит и авторитет. Статус — характеристика неизменяемая. — Поэтому я не понимаю, зачем люди сравнивают нас с собой. Например приписывают нам пол. Разве пол – это не роль в размножении? Какое отношение это имеет к нам, если мы несовместимы с людьми? — поделился своими мыслями Граф. — Тебе нужно смотреть на это иначе, — Шайн шевелил рогами и жестикулировал на каждое слово. — Для людей «мужчина» и «женщина» это социальная роль, считай как статус у нас. Вот люди и ведут себя согласно своим ролям, и ожидают от всех остальных того же. А то, что они сравнивают нас с собой… ну, что я могу сказать, приятель, — Шайн хохотнул. — Поверь, мы не лучше. — Хорошо, теперь это имеет больше смысла, — кивнул Граф. — Так что от меня хотели Вор? — Та он как обычно параноит, а я поддакиваю, — Шайн выдал невеселую усмешку. — Кароч, готовься, ближашие пару суток, может больше, я буду за тобой следить. Граф посмотрел с непониманием и жалостью. — Почему ты позволяешь им так с собой обращаться? — В смысле позволяю? — Шайна прорвало на смех. — Да я этим живу! Ради братишки я на все готов. — А если их паранойя ляжет на тебя? — Ой, эту стадию наших отношений мы давно прошли, — он махнул рукой. — Да и если такое случится, то что мне теперь — обос… кхем… — Шайн замер. — Как это слово… было ж очень хорошее слово. Кароч, как вспомню — скажу. В глазах Графа Шайн был жалким почти по всем параметрам: начиная от трехрогости, которая вызывала головную боль у всех окружающих, заканчивая тем, что Шайн добровольно (или нет) служил Вору. Без территории, без семьи, без чувства собственного достоинства — Шайн был скорее кишечным червем, чем маре. Но вопреки этому он был невероятно умен и эрудирован, что можно было сказать далеко не о каждом человеке, не говоря уже о маре. Хотя Граф все равно считал, что как минимум половину своих знаний Шайн придумывает на ходу, чтобы возвысить себя в глазах окружающих. Тот факт, что ближайшие дни Саншайн будет рядом — Графа совсем не радовал, но ему как крупному было не привыкать терпеть сородичей на своей территории. Если у Шайна все в порядке с гостевым поведением, то это даже не будет проблемой. — Ого, ты чо, правда в цирке живешь? — заорал Шайн, завидев верхушку циркового шатра вдалеке. Или будет.