Было девять предводителей, Чёрных Всадников от зла, Времена идут опасные, Нет им равных в страхе, Что под кожу пробирается змеёй. Изрекли тогда правители, Что не сможет свергнуть их Ни один из смертных доблестных мужей. В ровен час, когда надежды не осталось, В час той битвы на полях, Чёрный Всадник сеял смерть и ужас, Появляется она. Верный друг и боевой товарищ, Наравне с мужами низвергала тьму обратно, Словно вспышка света появлялась тут и там. Яростно сражалась в одиночку Против Всадников она, Та, неведомая сила, что подвластна только ей, Помогла красавице одолеть врага одной. Столько храбрости и силы не сыскать Порой в мужчине. Тяжело далась победа, Серебристой юной деве. Но остался самый страшный, Враг Колдун, главарь тёмного отребья. И сошлись они в бою, Тьма и свет, что дарит нам надежду. В миг последний, что был концом, казалось бы, для света, Собрав все силы, превозмогая боль, Серебряная тень свершила суд, И Чёрный Всадник, не знавший поражений, Был низвергнут в темноту. Та юная красавица, что надежду всем дала, Исполнив долг, отправилась в покой. Но не забудут подвиг славный, Останется в веках, Победа славная её, что будет предаваться из уст в уста всегда, И вдохновлять на бой за славу, жизнь, Свободу человека на земле.
Сердце сдавило. Он облокотился на стену и сполз по ней на пол, закрыв голову руками. О ней уже сложили песню. Это достойно её подвига, но мысли мужчины занимал один вопрос: «Почему ей никто не помог?» Хотя ответ ему был известен. Она не позволила никому вмешиваться. Решила всё сделать сама, чтобы другие не пострадали. К тому же он помнил рассказ Эомера о том, что произошло. «Это всё твоё упрямство, Келедае. Даже когда ты даешь обещание не лезть на рожон, то ты всё равно лезешь. Ты все делаешь по-своему. Почему ты полезла в одиночку? Почему не дождалась помощи? Какой был в этом смысл? Стоила ли твоя жертва того? Почему ты всегда думаешь о других? Почему бы не попробовать хотя бы раз подумать и о себе?! Чего ты добилась!? Почему ты посмела оставить меня?!» — кричал в душе Леголас. — Imnearcin Celebdae (Я скучаю по тебе, Келедае), — прошептал эльф, из глаз которого снова катились слёзы. Все уходили: Арагорн, Леголас и Гимли, Гендальф, Глорфиндель и сыновья Элронда, все дунаданы, Имрахиль, и даже Пиппин. Мерри остался в городе, так как был серьёзно ранен и заработал себе славу храброго воина, а вот Пиппину только представилась такая возможность. Эмер с рохирим тоже выдвигались в путь. Заиграли трубы, войско двинулось. Полк за полком направлялись на восток. А в след им со стен Минас Тирита смотрели люди, провожая отважных воинов на очередную битву. Давно уж исчезли последние ряды воинов, а отблески солнца ещё выказывали вдали острия копий и шлемов. Эовин стояла рядом с Фарамиром, а недалеко от них сидел поникший Мерри. Они познакомились в госпитале. Молодой военачальник Гондора был потомком великих королей, что легко прослеживалось в его внешних чертах и мудрости. — Господин Фарамир, прикажи целителям отпустить меня, — сказала Эовин. Она смотрела на Фарамира, такого серьёзного и ласкового, что её желание могло показаться капризом маленького дитя, у которого не хватает терпения довести скучное дело до конца. — Я сам пока подвластен целителям, — сказал Фарамир. — Но не стал бы без крайней нужды противиться их советам в вопросе, который они знают лучше меня. — Я не стремлюсь выздороветь. Мне нужно уйти на войну, вслед за братом, и погибнуть, снискав славу и успокоение, — возразила Эовин. — Уже поздно. Ополчение теперь не догнать и здоровому. Ты сама видела. А смерть в бою может найти нас и здесь, хотим мы этого или нет. Восстанови свои силы, они тебе понадобятся. Нам обоим нужно трепетно сносить ожидание, — ответил ей Фарамир. Эовин ничего не ответила, но взгляд её смягчился. Слёзы блеснули на её глазах и скатились по щекам, как капли росы. Она спокойно сказала Фарамиру: — Лекари намерены продержать меня тут неделю, а из моего окна восток не видно. — Ну, это как раз легко исправить. Если ты согласишься, никто не запретит тебе гулять здесь, в саду, и смотреть на восток столько, сколько потребуется. Я тоже часто прихожу сюда и буду рад, если ты скрасишь мою тоску. Эовин снова посмотрела на Фарамира, и щёки её залил румянец. Эти двое ещё поговорили какое-то время. А потом их встречи стали проходить всё чаще, беседы длились всё дольше. Эовин поразило то, каким состраданием обладал Фарамир и как он понимал её. Фарамир понимал причину её скорби и смог найти нужные слова утешения. И вскоре, под воздействием спокойной мудрости Фарамира, страсть, кипящая в её душе, начинала утихать. Пришло смирение. Роханская принцесса перестала говорить о смерти и спокойно ожидала исхода событий, ведь Фарамир помог ей найти новый путь. Раньше Эовин не видела себя никем, кроме воина, и не желала иных занятий, кроме кровавых битв за свою страну. Но рассудительность молодого мужчины помогла ей осознать своё истинное призвание. Он научил её принимать сострадание, которое давалось ей с трудом, и показал, что любовь, основанная на искреннем сочувствии и разделении нелёгкой судьбы своего партнёра – ценный дар. К полудню ополчение достигло Осгилиата. Все оставшиеся в городе занимались важными делами: собирали провизию, ремонтировали паромы и мосты, собирали военную добычу и сооружали защитные валы. Переправившись через реку отряд двинулся в долину Привражья, близ Минас-Моргул. Заманчивым было напасть на Минас-Моргул, но нельзя было выбирать путь, которым отправился Фродо, чтобы не привлекать к нему внимание. В кольце деревьев Привражья была полная тишина, противник не показывался. Не было слышно ни воплей, ни визга, ни свиста. Но деревья, камни, листва не просто молчали, они чутко прислушивались. Закат спокойно вступал в свои права за Андуином. На следующий день двинулись по тракту на север. До Мордора было около ста шестидесяти километров. Шли осторожно, однако, не таясь. Вперёд выслали разведчиков. Но ни тёплый ветер с запада, ни приход весны не могли прогнать мрак и туман над Сумеречными горами. На второй день от переправы ополчению пришлось столкнуться с небольшим отрядом Врага. Однако всем было понято, что это подстроено, чтобы внушить ложную уверенность в слабости врага. На шестой день от начала похода ополчение пересекло границу живых лесов и вступило на пустынные земли. В этом страшном месте, царстве уныния, более слабым людям начала изменять отвага. Те, кто привык считать Мордор скорее символом зла ничем не связанным с их жизнью, увидели, что мнимый сон оказался зловещей явью. — Возвращайтесь, — сказал Арагорн. — Но если хотите избежать полного позора, идите на юго-запад, к Кайр-Андросу, и удерживайте его, чтобы прикрыть земли Гондора и Рохана. Кто-то, устыдившись, остался, а другие двинулись в путь. Так ополчение поубавилось на добрую тысячу человек. Двигались медленно. Высылать разведку теперь не было смысла. На пятый день устроили ночёвку. Разбили лагерь, разожгли большие костры. Этой ночью никто не спал, ощущая присутствие затаившихся тварей, прислушиваясь к вою волков. Воздух словно замер, ветер затих. Тьма была непроглядной, несмотря на чистое звёздное небо. Арагорн с военачальниками, эльфами, Гимли и Гендальфом сидели вокруг костра. И вдруг один из воинов где-то неподалёку воскликнул: — Смотрите! Звезда падает! Все разом подняли головы к небу и увидели маленькую светлую вспышку и падающую звезду, которая быстро исчезла. Все переглянулись и, словно обменявшись мыслями, улыбнулись. Может это и не знак вовсе, но эта звезда привнесла что-то светлое в этот вечер.—
Услышав прощальные слова, Хоуп озарила вспышка яркого света, и она обнаружила себя лежащей в лесу. Её сердце бешено стучало, она тяжёло дышала, как после долгого бега. Девушка открыла глаза и увидела чистое ночное небо с большим скоплением звёзд. Хоуп вернулась домой. — Воистину великий создатель, — прошептала она. Хоуп поднялась и огляделась. Она оказалась в лесу, который не был ей знаком. Чтобы не гадать и не терять время на поиски, Хоуп присела и приложила ладони к земле. Закрыв глаза, она сконцентрировалась, чтобы почувствовать энергию природы. Все её тело снова охватило синее свечение, спустя пару минут девушка поняла, где находится. Лес всё ей рассказал. Она стала двигаться в северном направлении, чтобы достичь ворот Мордора. Некоторое время спустя Хоуп вышла к тракту, на котором столкнулась с большим отрядом воинов, шедших в противоположном направлении. Её сразу взяли в окружение. — Кто ты такая и куда направляешься? Хоуп стояла в тени дерева, поэтому было трудно разглядеть, кто перед ними. Воины столкнулись с незнакомкой на тракте. В это время никому нельзя было верить. Враг мог подослать кого угодно. Девушка вышла из тени, чтобы её было видно. Перед отрядом предстала молодая девушка невысокого роста. Одета во всё чёрное. Одежда её повторяла контуры её тела и была, как второй слой кожи. Повсюду кожаные ремни, на которые крепились маленькие ножи, кинжалы. За спиной виднелись рукоятки двух клинков. Волосы её были длинные, цвета дыма от костра. Они засияли в лунном свете, словно мифрил своим серебряным блеском. И тут из толпы раздался удивлённый возглас: — Не может быть! Это же она! — Кто? — раздалось сразу несколько голосов. — Это она! Серебряная тень! Разящая Назгулов! — Это точно она! Я сам видел! Голоса стали разноситься по всей толпе. Уже никто не испытывал враждебности по отношению к ней, только искреннее удивление, радость и восхищение. К Хоуп вышел молодой воин, один из рохиримов. Он склонился перед ней в низком поклоне. — Серебряная тень! О подвиге твоём уже сложили песню! Она вдохновляет нас на бой за свободу и жизнь! Как такое возможно, что ты оказалась жива? — спросил неизвестный воин. — На всё воля Эру. Я на самом деле была мертва, но меня вернули, так как не все дела завершены. Как твоё имя? — спросила Хоуп. — Годбранд, госпожа, — ответил он. — Годбранд, подскажи мне, пожалуйста. Почему же вы идёте в обратном направлении от Мордора, когда все силы брошены на уничтожение врага? Почему вы уходите от своих правителей, оставляя их там? — проговорила Хоуп. Повисло долгое молчание. Все прекрасно слышали её слова, потому что девушка говорила громко, чтобы её могли услышать остальные. Воины стали перешептываться, кто-то стыдливо опускали головы. Годбранд, набравшись смелости, посмотрел Хоуп в глаза и сказал: — Мы испугались! Слышать о том, что Мордор – сосредоточение зла, одно, а почувствовать это на своей шкуре совсем другое. Король Эллесар позволил уйти всем желающим на оборону Кайр-Андроса. — Что же. Я отправляюсь в Мордор, чтобы стоять плечом к плечу с вашими королями и сражаться за жизнь и свободу Средиземья! Те, кто ещё не растерял свою доблесть и храбрость, идёмте со мной. Остальные могут выполнять приказ короля, — сказала Хоуп и пошла вперёд. Воины расступались, освобождая ей путь. Кто-то запел песню, которую сложили о ней, и постепенно за Хоуп стали следовать те, кто вернул свою храбрость. Она не вслушивалась в слова, которые доносились до её ушей. Больше половины воинов из тех, что покинули ополчение, снова возвращались к своему королю. Они не посрамят честь, достоинство и славу людского народа. Годбранд догнал Хоуп и сказал: — Простите нас, госпожа. За нашу трусость и слабость. — Не передо мной вам стоит извиняться, ребята. Вы сделали свой выбор и это уже смелость. Каждому из нас предначертано определённое время. И как когда-то сказал мой отец: «Только нам решать, как им распорядиться». — Вы очень мудры, госпожа, — сказал Годбранд. — Нам нужно торопиться, если хотим успеть. Арагорн с войском на рассвете уже выйдут к воротам. Годбранд дал команду своим пошевеливаться, чтобы они успели прийти на помощь к королю и остальным. Пока они шли, Хоуп попросила Годбранда рассказать последние новости. Молодой воин поведал, чем закончилась битва на Пеленоре, о решении отвлечь внимание Саурона на себя, чтобы помочь Хранителю уничтожить Кольцо всевластия. Он отвечал на все её вопросы: о том, сколько дней прошло, живы ли её друзья. Хоуп радовалась тому, что жизни одних друзей в безопасности, с другими она встретиться у ворот Мордора. А ещё девушка думала о том, что она сможет увидеть его, прикоснуться к нему. Ей казалось, что прошло не меньше тысячи лет после их последней встречи. Она скучала по Леголасу. Наутро подул холодный северный ветер. Все соглядатаи Врага исчезли, и взору людей предстала выжженная бесплотная земля. Войско покинуло тракт, сворачивающий на восток, и направилось к Мораннону, повторяя путь Фродо. Ворота Мордора были плотно сомкнуты. На стенах и башнях никого. Стены и врата Мордора были настолько мощными, что даже будь у Арагорна стенобитные машины, результата бы не было. А в горах за стенами прятались тысячи вражеских солдат. Арагорн выставил людей вдоль и по верху двух длинных холмов. Когда все встали по местам, Гендальф, Арагорн, Элладан и Элрохир, Глорфиндель, Эомер, Леголас с Гимли и Пиппин отправились на переговоры. Представители всех рас и народов были представлены в этом небольшом отряде. Они подошли к Мораннону настолько близко, чтобы их можно было хорошо видеть и слышать. Несколько воинов развернули знамя Гондора и заиграли в рог. — Саурон! Покажись! Мы пришли установить справедливость! Пусть Властелин Мордора выйдет переговорить с нами! Ибо он повинен во многих горестных деяниях! Король Гондора желает, чтобы он исправил содеянное и покинул его владения! Мы ждём! Саурон был не глуп. Он специально играл со своими врагами. Тянул время, и когда Арагорн со своим отрядом уже хотели уходить, раздался грохот. С громким лязгом отворилась одна створка ворот, и из них выехал посланец Чёрного Замка. Это был человек отталкивающей наружности на чёрном жеребце. Вместе с ним было несколько солдат, нёсших знамя Саурона. Тёмный Властелин отправил на переговоры своего самого страшного слугу. Он был одним из чёрных нуменорцев, страшный человек, овладевший чёрной магией и жестокостью, превосходящий орков. Подойдя к отряду Арагорна, он усмехнулся. — Есть ли в этом стаде кто-нибудь достойный, чтобы говорить со мною? Посланцем Саурона! Или хотя бы достаточно смышлёный, чтобы понять меня? Арагорн молча посмотрел ему в глаза. Он не доставал меча и даже не потянулся к нему, но посланник Саурона чуть пошатнулся и отступил, словно уклоняясь от удара. — Я посол, меня нельзя трогать! — воскликнул он. — В тех краях, где соблюдают обычаи, — сказал Гендальф, — ни один посол не позволил бы себе говорить в подобном тоне. Но тебе никто не угрожает, пока будут идти переговоры. А дальше всё будет зависеть от вашего благоразумия. — Значит, ты заступник этой компании, Гендальф Серый. Я всё о тебе знаю и мальчишке-хоббите, которого ты послал сюда. Мы давно следим за тобой! И раз ты высунулся, то узри же! Посланник Саурона дал знак, и ему подали свёрток. Развернув его, посол вытащил оттуда сначала кинжал Сэма и серый эльфийский плащ, а затем и мефрильную кольчугу. У всех, кто узнал эти вещи, потемнело в глазах. Последняя искра надежды погасла. Пин дёрнулся в болезненном крике, но Гендальф остановил его. — Тихо! — сказал он. — Ты притащил с собой ещё одного недорослика, Гендальф. Не могу понять, какая тебе польза от них. Во всяком случае, посылать их шпионами в Мордор – верх всех ваших нелепостей! Как видишь, задание своё он не выполнил, но испытания выдержал. Однако не выбраться ему из плена Саурона, если не выполните его условия. — Неужели поражение при Пеленоре вынуждает его торговаться, а не брать всё силой? Когда он променял военное счастье на торговлю? — проговорил Гендальф, не спуская глаз с посланника. Он заметил, как тот на миг запнулся и растерялся. — Не бросайся словами, когда беседуешь с посланником Саурона! Отдавайтесь на милость Тёмного Властелина. Примите его условия. — Мы примем вот это! — неожиданно вскричал Гендальф и скинул с себя серый плащ. Одежда его засияла белизной. Посланник Мордора отшатнулся. Маг быстро выхватил у него кольчугу, плащ и меч. — Вот это мы примем на память о друзьях! А условия Саурона мы отвергаем! Отправляйся к нему, гнилое отродье! — прокричал Гендальф. Посланник Саурона взревел и, развернувшись, удалился обратно за ворота. Арагорн с отрядом вернулись к войску и готовились к битве. Пока они ждали было очень тихо. Враг не показывался. Хоуп с отрядом шли без остановок и к рассвету они достигли нужного места. Она видела, что войско Арагорна уже двинулось с места. Они должны торопиться. Осталось совсем немного. — Нам нужно спешить, — сказала Хоуп Годбранду, — есть вероятность, что битва уже идёт. Скорее. Воины вздохнули с облегчением, когда увидели, что успели вовремя. Битва ещё не началась. Они подошли с тыла к своим товарищам. Солдаты начали оборачиваться. На их лицах появлялась радость от того, что многие из тех, кто ушли, вернулись. К ним подошёл один из руководящих отрядов Эомера. — Почему вы вернулись? — обратился он к Годбранду. — Все благодаря ей, господин, — ответил, поклонившись Годбранд. — Кому ей? — Серебряной тени, господин. Произошло чудо, высшие силы вернули её нам, — сказал Годбранд, указывая на Хоуп, которая пыталась высмотреть что-то впереди. Командир отряда подошёл к ней. Перед ним стояла та самая девушка, которую он видел неделю назад в битве на Пеленоре. Живая и невредимая. — Можно ли верить своим глазам? — обратился он к Хоуп. — Я видел, как вы исчезли в сияющем потоке. Стоял рядом. Солдаты наши сложили песню о вас. А теперь вы вновь стоите перед нами. — Мне самой сложно поверить в это. Однако сейчас не время думать об этом. Мне бы добраться до короля, — ответила Хоуп. Командир отряда рохиримов кивнул и дал знак расступиться и пропустить Хоуп вперёд. Ни у кого даже не возникло подозрений о том, что это могут быть происки Врага. Глядя на неё, был виден свет, который тьме неподвластен. Воины отошли, уступая ей дорогу. Пока она шла, слышала, как многие узнавали её и начинали перешептываться. Уже пустился слух о том, что Серебряная тень вернулась, что она снова с ними. Хоуп было не по себе от того, что её присутствие так влияет на других. Она думала о том, что ничем не отличается от остальных. И вот до её ушей донеслись слова песни, которую тихо запели солдаты. Это была песня про неё. Про её подвиг. Ей не верилось, что со стороны всё выглядело так, как пели солдаты. Леголас стоял рядом с Арагорном и всматривался в сторону ворот, чтобы не пропустить ход Врага. Странное затишье не предвещало ничего хорошего. Леголас отвлекся, когда услышал слова Элладана: — Вы слышите это? — Враг? — переспросил Имрахиль. — Нет. Воины поют. Леголас прислушался. Это снова была песня по Хоуп. Воины пели. Сердце невольно сжалось. Все повернулись в сторону войска и не понимали, что происходит. «Почему сейчас?» — подумал Леголас. И тут прямо перед ними солдаты расступились, освобождая проход. Леголас посмотрел туда и оцепенел. Прохладный ветер бил в лицо. Там, в коридоре из воинов, стояла она. Такая родная. С сияющими серебром волосами, глазами цвета утреннего тумана. С улыбкой на устах, которую он так любил. Стояла она. Живая. Перед Хоуп расступились последние воины, и она увидела его. Он смотрел на неё. Её сердце сжалось. Девушка видела, как ему больно, она чувствовала это. Неверие в его глазах. Она и сама не до конца ещё верила в происходящее. Во всём теле чувствовалось волнение, кажется, что ноги стали ватными и не чувствуют под собой опоры. И в тоже время безмерная радость накрывала её. Не став больше ждать, Хоуп сорвалась с места и побежала к нему. Леголас спрыгнул с коня и поспешил ей на встречу. Встретившись с ней, он схватил её и крепко прижал к себе, отрывая от земли. В одно мгновение огромное расстояние, которое было между ними в эти дни, исчезло. Он кружит её вокруг себя и целует, целует и не хочет отпускать. Хоуп обнимала его. Её сердце бешено стучало. Она не верила, что снова может видеть его, чувствовать его. По щекам обоих катились слёзы. Леголас даже в самых смелых мечтах не надеялся, что ему представится такая возможность ещё хотя бы раз. Он снова может ощутить её запах, почувствовать её прохладные руки, прикоснуться к её нежным губам и тонуть в тумане её глубоких глаз. Все их друзья смотрели на этих двоих. — Разве это не добрый знак? — сказал Глорфиндель. Все молча с ним согласились. Элладан и Элрохир молились Эру в своих мыслях и благодарили его за чудо. Их маленькая Серебряная тень вернулась к ним. На глазах Гендальфа наворачивались слёзы. Его дочь снова с ним. Гимли радостно хлопал в ладоши и смеялся. Остальные же были в немом шоке, но этому событию нельзя было не порадоваться. — Cuin (Живы), — прошептала она. — Uniquelui (Однозначно), — ответил Леголас. — Не смей больше оставлять меня, слышишь! — Не оставлю, — сказал Хоуп. Леголас поставил её на землю, но не выпустил из своих объятий. Они не могли насмотреться друг на друга. Он смотрел ей в глаза. Такие родные и любимые, потом взял её лицо в свои ладони, сказал: — Еmma sa'lath (Моя единственная любовь). Каждый человек, входящий в твою жизнь – новый маячок, который загорается ярким пламенем. Его счастью не было предела. Весь мир остался позади. Время остановилось. Любовь всей его жизни была с ним. Хоуп целовала своего любимого мужчину. Её наполняли любовь и вся энергия, что она собрала. Вокруг них появилось иссиня-белое свечение и энергия маленькими крупицами, как жизненный поток, распространялась по всем окружающим, вселяя в них надежду. Ополчение почувствовало прилив сил и веры в победу. Арагорн вышел вперёд и произнёс речь, которая ещё больше вдохновила воинов. Каждый присутствовавший был готов к битве. Раздался ужасный звук вражьего рога, и полчища врага посыпались отовсюду. Из подземных окопов, из врат, что стали открываться. Это была финальная битва. Войско Арагорна оказалось в окружении. Отряд из верных друзей обратил свой взор к воротам, откуда будет самый сильный натиск Врага. Битва началась. Вокруг кишела мордорская шваль. Багровое солнце светило, повсюду пепел и дым. Ордам Врага, казалось, не было конца. Они все наступали и наступали. Друзья сражались бок о бок. Прикрывая друг друга. Каждый сражался отчаянно, выпуская наружу всю свою смелость и доблесть. Хоуп с Леголасом старались прикрывать Пиппина, потому что ему было труднее всего сражаться в этом бою. Леголас был рад, что, несмотря на страшную битву, Хоуп снова рядом. Неподалеку были близнецы с Глорфинделем и Арагорном. Гимли и Гендальф тоже были рядом. Тут они услышали крик Гендальфа: — Орлы летят! Вздох облегчения и радости пронёсся по армии света. Великий Манве отправил своих орлов помочь им в этой битве. Резко снизившись, орлы обрушились на войско Врага. Их громадные крылья взвихрили воздух, как ураган. Прислужники тьмы смотрели в глаза своих врагов и видели в них чистый свет. Пугающий негасимый чистый свет. Вожди Запада вскричали. Рыцари Гондора, Рохана, дунаданы, эльфы, гном и хоббит двинулись сплочёнными рядами на оцепеневшего врага, прокладывая себе дорогу остриями копий и мечей. И тут земля заходила у них под ногами. Раздался звук ужасного взрыва. Вдали, высоко к небу, взметнулась чёрная туча из горы, необъятная, прошитая пламенем. Земля затряслась. Башни Мараннона, Зубы Мордора, надломились и рухнули. Могучая стена осела бесформенной грудой. Чёрные Врата Мордора исчезли. — Конец владычеству Саурона! — прокричал Гендальф. — Хранитель Кольца исполнил свою миссию! Все смотрели на юг, казалось, что вверх вздымается чёрная тень в венце из молний. Сильный порыв ветра смял её и унёс. Всё стихло. Вражья армия бросилась врассыпную. Силы Тьмы рассеялись, как пыль по ветру. Великие орлы отправились вместе с Гендальфом к горе, чтобы найти Фродо и Сэма. Арагорн велел всем собраться и возвращаться домой, в Гондор. Война закончилась. А с остатками армии врага они успеют разобраться. Так ополчение двинулось обратно в Минас Тирит. Фродо открыл глаза. Яркий свет заполнил всё вокруг. Он огляделся и увидел, что рядом с ним сидит Гендальф. Хоббит не верил своим глазам. Старый маг был здесь. — Гендальф! — воскликнул Фродо. — Да, мой мальчик. Я здесь и ты тоже. Они говорили ещё какое-то время, потом маг указал на дверь, в которую по одному стали заходить члены Братства. Мерри и Пиппин, Гимли, Леголас с Хоуп, Арагорн и последним зашёл Сэм. Фродо не мог поверить, что все они остались живы, что война закончилась. Радостные крики и смех заполнили светлую комнату. Хоуп и Леголас прогуливались по улицам Гондора, когда услышали радостный вопль ребёнка: — Господин, Леголас! Вы вернулись! К ним на встречу бежала маленькая девочка. Её глаза сияли медовым оттенком в лучах весеннего солнца. Каштановые кудряшки подпрыгивали от движений девочки. Она подбежала к Леголасу и прижалась к нему. Хоуп с удивлением и улыбкой смотрела на них. — Я смотрю, ты завёл себе новых друзей, пока меня не было, — улыбаясь, сказала Хоуп. Взяв девочку на руки, Леголас повернулся к Хоуп и сказал: — Ваниэль, познакомься, это Келедае, — сказал Леголас, обращаясь к девчушке. Девочка с нескрываемым любопытством разглядывала Хоуп и подмечала детали внешности девушки. Девочка была очень смышлёной и смогла сложить детали пазла. Она слышала песню, которую пели солдаты о подвиге прекрасной девушки, и целительница Иорет ей рассказала об этом. — Вы Серебряная тень! — воскликнула она. Хоуп удивлённо уставилась на девочку. — Я слышала песню про вас! Господин Леголас, значит, удача вам улыбнулась, и вы снова встретили свою любимую! Это ведь она? — радостно воскликнула Ваниэль. — Да, Ваниэль. Это она, — улыбаясь, ответил Леголас. — Я была права. Вы выбрали самую красивую девушку! Хоуп не сдержалась и искренне рассмеялась. Невинность и непосредственность девочки умиляла. Хоуп предложила Ваниэль прогуляться вместе с ними. Девочка с радостью согласилась. Она одной рукой схватилась за Леголаса, а второй за Хоуп. Так троица и отправилась гулять дальше. Окружающие оглядывались им вслед и с умилением качали головами. Необычное зрелище для жителей Минас Тирита. Эльф, валькирия и человеческое дитя гуляют вместе, как одна семья. Ваниэль болтала без умолку, а двое влюблённых лишь радостно и счастливо улыбались, наслаждаясь моментом. Спустившись к воротам города, они увидели Глорфинделя, который собирался в путь. Он поприветствовал их. — Вы уезжаете? — спросила Хоуп. — Да. Нужно возвращаться в Ривенделл. Владыка Элронд ждёт меня. Но мы скоро прибудем обратно, — ответил Глорфиндель. Хоуп молча кивнула. К ней повернулся Леголас и сказал: — Мне тоже нужно побывать в Лихолесье и привести сюда эльфов. Арагорн назначил Фарамира наместником Итилиена и пригласил меня помочь ему в восстановлении края. Побудь пожалуйста здесь. Твоя помощь Арагорну будет нужнее, да и отдохнуть тебе не помешает. — Наотдыхалась уже, — профырчала Хоуп. — Келедае, пожалуйста, — взмолился Леголас. Хоуп посмотрела на него исподлобья и с неохотой сказала: — Ладно. Он обнял её и поцеловал в макушку. Девушка прижалась к нему и совсем не хотела отпускать. — Надолго? — прошептала она. — Вернусь через пять дней, — ответил Леголас. — Будь осторожен. — Обязательно. — Я присмотрю за Келедае, господин Леголас, — радостно воскликнула Ваниэль. — Если она не будет против, — продолжила девочка, глядя на Хоуп. — Конечно, нет, — с улыбкой на лице ответила девушка. Все эти дни была сплошная суматоха. Хоуп помогала Гендальфу и Арагорну в Гондоре. Вместе с Эовин и Ваниэль помогала в медицинском крыле. Эовин нашла себя в целительстве, а Хоуп успела привязаться к маленькой Ваниэль. Она узнала, что девочка потеряла родителей и пока что находится под покровительством Иорет, главной целительницы Минас Тирита. И Хоуп подумала о том, что могла бы взять заботу о Ваниэль на себя. Немало времени Хоуп провела в компании близнецов. Эти эльфы занимали немалое место в её сердце. И часть его всегда принадлежала им. Спустя несколько дней состоялась коронация Короля Гондора и Объединенного Королевства Арнора. Собралось много народу на площади у цитадели. Прибыли послы из разных уголков Средиземья. С людских городов и стран, эльфийских царств. Великий Король вступал в свои законные права. Вместе со всеми эльфами в Гондор прибыла и Арвен. Арагорн не надеялся её увидеть. Вместе с Леголасом в Минас Тирит прибыло немало эльфов. Так в несколько дней прошли коронация Арагорна и его свадьба с Арвен. Было пышное празднество, на которое были приглашены все. Церемония была очень красивой и трогательной. Никто не остался равнодушным. Леголас наблюдал, как Хоуп и Ваниэль танцуют вместе, весело смеясь. Он наблюдал за этим счастливым мгновением. У Леголаса и Хоуп не было возможности побыть наедине и поговорить обо всём, что произошло. Насладиться присутствием друг друга. Но в день свадьбы Арагорна и Арвен они смогли улизнуть. Леголас подошёл к танцующим и обратился к Ваниэль: — Ваниэль, ты позволишь украсть у тебя Келедае ненадолго? Девочка посмотрела на Келедае, потом на Леголаса, согласно кивнула и убежала в гущу танцующих людей. Стоя у фонтана в центре, которого было цветущее белое древо, Хоуп и Леголас наблюдали за уходящим солнцем. Закат наполнил город оранжевыми, жёлтыми и розовыми цветами. Слышалось пение птиц, звуки музыки и радостных голосов. Где-то вдалеке был слышен смех Ваниэль. Леголас успел заметить, как эти двое привязались друг к другу. Он смотрел на Хоуп. Сейчас, в мирное время, её красота стала ещё более явной. Ничего более прекрасного он не видел в своей жизни. — Леголас, — тихо сказала Хоуп, — когда я была там, в Чертогах Мандоса, то кое-кого встретила, — проговорила она, глядя вдаль. Мужчина внимательно смотрел на неё, держа за руки. Девушка посмотрела прямо ему в глаза. — Она просила передать, что любит тебя, — сказал Хоуп. — Твоя мама. И она очень гордится тобой. Леголас смотрел на Хоуп и чувствовал волнение и дрожь от услышанных слов. Затем Хоуп рассказала ему обо всём, что с ней там произошло. Он слушал внимательно, не перебивая её. Поистине чудесные вещи творятся в этом мире. У него не было сомнений. Он благодарил Эру за всё, что с ними произошло. Леголас прижал Хоуп к себе, поцеловал в макушку и сказал под крики чаек, доносившиеся с моря: — Мa'arlath (Я люблю тебя). — Мa'arlath, — повторила Хоуп.