Однажды в универе

— Как вы уже все знаете, у нас в субботу состоится соревнование! Таким образом, у нас есть шесть дней, чтобы подготовиться, — объявил студент-лидер хора группе. Был уже конец практики и его нервы гудели — это был первый раз, когда Тэиль участвовал в университетском соревновании по хору. — Все соло и дуэты уже были распределены, — продолжил директор, — но в наших групповых песнях есть маленькие партии, которые идеальны для мини-соло. Сегодня я их распределю, — аудитория затихла, кроме тех, кто шептал что-то своим друзьям. — Начнём, — проговорил директор хора, и он начал перечислять имена и участки песни с листочка на своём планшете. Не все были удивлены: у указанных людей были одни из самых лучших голосов в хоре, но по какой-то из причин они не получили ни соло ни дуэт. — И, наконец... Mун Тэиль! Вокруг него, казалось, комната совсем застыла. Он не мог в это поверить — может, ему послышалось? Да нет, все смотрели на него. Тэиль слегка качнул головой, достаточно концентрируясь, чтобы написать название и партию в песне, но он всё равно не функционировал нормально. Это была шутка? Какой-то прикол? Возможно, его рандомно выбрали, потому что у них мало хороших певцов. Директор распустил хор на день, и с немного приоткрытым ртом, Тэиль повернулся к рядом сидящему парню. — Извини, я знаю, что это глупый вопрос, но... они реально назвали мое имя? — спросил Тэиль. Парень рядом хихикнул, но это было дружески. — Конечно. Точнее, думаю, что все уже знали, что ты получил бы. Глаза Тэиля распахнулись. — Серьёзно? — Ага. Конечно... ты хорош, — парень перекинул через плечо свой рюкзак. — Что ж, я пойду на урок. До встречи! — он вышел за дверь, и Тэиль был настолько ошеломлён, что даже не попрощался. — Хэй, Тэиль, мы можем с тобой поговорить? — спросил лидер хора. — К-конечно, — ответил Тэиль. Они собирались ему сообщить, что это всё было шуткой или ошибкой, он уверен. — Тэиль, всё в порядке? — спросил один из лидеров хора. — Д-да, — заикается он в ответ. — Просто, я серьёзно, мы бы дали тебе полностью соло, не будь ты первокурсником; это действительно несправедливо, но иногда старшинство превосходит талант и старшие бы закатили истерику; это всё, что мы могли тебе дать. Прости, пожалуйста. — Стойте, что? — неужто... они думают, что он расстроен? — Я не огорчён, не переживайте. Я просто шокирован, что мне вообще дали соло! Я действительно не ожидал этого. Оба лидера хора выдохнули с явным облегчением. — Я рада, что ты не разочарован, — проговорила девушка-лидер. — Но ты и не должен быть удивлён. Ты действительно усерднее всех работаешь, не говоря уже о твоём голосе. — Ребят, вы слишком милые, — сказал Тэиль. — Та, — ответил парень-директор. — Мы просто искренние. Тэиль смущённо улыбнулся в пол — его никогда так не хвалили, особенно люди, которых он уважал. — Спасибо, — искренне ответил Тэиль. — Всегда пожалуйста, — ответила девушка. — Теперь, нам нужно убираться из аудитории. Хорошенько практикуйся! — Обязательно. Ребят, большое спасибо! — Тэиль помахал и выскочил из комнаты. Тэиль был вне себя от счастья, он ликовал. Да, нервишки немного играли в его животе от мысли, что он будет самостоятельно выступать, даже если всего лишь шестнадцать счетов. Но это первый раз, когда он может показать свой талант, который он оттачивал с шестого класса. Он знал, что самоутверждение не должно вылиться во внешний мир. Но, если другие люди считают его талантливым, возможно, он так же может представить себя талантливым. Тэиль практически пробегает пустой коридор, и улыбка не спадает с его лица. Ему немного нелепо, но, послушайте, это его первое соло, верно? Он заслужил это чувство. Может быть, просто может... родители Тэиля придут на хоровое соревнование. Они никогда не слышали как поёт Тэиль, но раньше это не особо волновало, так как он стоял позади, и его едва было слышно. Они всегда приходили на спортивные игры Хёнгиля, поэтому у них есть время. Если так подумать, он может и Хёнгиля пригласить. Тэиль достаточно побывал на играх Хёнгиля в своей жизни — может и тот заявится к нему. Раньше бы Тэиль сказал, что такое невозможно, но сейчас, Хёнгиль кажется лузером в универе. Возможно ему больше нечем заняться. — Эй, Тэиль! — вспомнив дьявола... вот Хёнгиль, заходит в то же здание, что Тэиль собирается покинуть, окликая его. Подозрения Тэиля подтвердились — Хёнгиль совершенно точно стал лузером: в старшей школе он бы делал вид, что они даже не родственники. Но Тэиль не мог быть раздражённым или огорчённым — он всё ещё был в восторге от своего маленького соло. — Хэй! — ответил Тэиль. — Куда направляешься? — Oх, думаю, обратно домой. — Ты на сегодня уже закончил? Тэиль кивнул. — Ага, только что закончилась репетиция хора. — O да. Я видел объявление соревнования в субботу. Ты там участвуешь? — Да, конечно. — Будешь стоять сзади как и всегда? Тэиль закатил глаза, но даже грубое замечания брата не сбавило его счастливого настроя. — Нет, на самом деле у меня маленькое соло. Знаешь... ты можешь прийти, — сказал Тэиль, немного смущаясь. — Чувак, я бы пришёл, но у меня в этот день игра, — Тэиль медленно кивнул в понимании. Хёнгниль не входил в школьные спортивные секции, но был в местном футбольном клубе. Тэиль знал, что Хёнгиль говорит правду. И всё же, его больше волновал приход родителей. Он должен доказать свой талант и значимость, рядом со своим братом, и состязание хора казалось отличной возможностью. — Всё хорошо, — искренне ответил Тэиль. — Так, ладно, у меня урок, мне нужно идти. Tэиль улыбнулся. — Oкей! До встречи, — они помахали друг другу и разошлись по разным путям. Пока Тэиль поднимался обратно в общежитие, он улыбался про себя. Это было самое приятное взаимодействие с его близнецом за долгое время, и было так приятно думать, что его брат, возможно, менялся к лучшему. Да, ехидные комментарии всё же были, но их становилось всё меньше и меньше. Тэиль не хотел быть именно другом Хёнгиля, но, может, они хотя бы стали более вежливыми, и, возможно, в один день, Тэиль получит извинение, которое всегда заслуживал. Наконец он добрался в общежитие, бросая вещи на свою кровать. Он немедленно потянулся за телефоном, плюхаясь на стул, и набирая домашний номер. Он трясся на своём месте, его пальцы дрожали. — Привет? — ответил его отец спустя два гудка. — Привет! Это я. — O, Тэиль, хэй. Что случилось? — Тэиль был слишком вне себя, чтобы заметить незаинтересованность отца. — Мама рядом? Отец вздохнул. — Пойду за ней. — Я хочу с вами вместе поговорить. — Хорошо, — наступила небольшая пауза, приглушённый разговор, и нажатие кнопки, когда отец Тэиля включил динамик. — Тэиль, — сказала его мать, казалась, почти раздражённой его звонком. Но Тэиль списал это на её занятость. — Извините, что побеспокоил вас. Как дела дома? — Всё как всегда, — ответила мама. — Теперь, эм... чего позвонил? — спросил отец. Тэиль скривился — они должны быть удивлены, потому что он никогда не звонил. Но это только потому, что они казались незаинтересованными когда он позвонил, а он много звонил на первой неделе. — Итак... Я здесь в хоре, правильно? И у нас в субботу пройдет соревнование, и... — его голос стал тише. — Я хотел бы узнать придёте ли вы. Наступила долгая пауза. — Разве ты не будешь вновь стоять позади? — спросил его отец. — Нет! — ответил Тэиль с гордой улыбкой, даже если его родители не могли её увидеть. — Я во втором ряду, и у меня даже маленькое соло! Это не так много, но что-то. — Разве у Хёнгиля не в этот день игра? — встряла мама. Его сердце немедленно начало сжиматься — он знал, что последует за этим. — Ну, да. Он уже попросил вас прийти? — Нет, но мы следим за его расписанием, — ответила его мама. — Нам нужно поддержать Хёнгиля на игре. Мы не можем прийти, извини, — проговорил его отец. Тэиль сделал глубокий вдох. Часть его уже чувствовала себя разбитой, и он знал, что не сможет поменять их мнение. Но боже, он так чертовски отчаялся заставить их гордится им, хотя бы разочек. — Н-но, — возразил он, — у-у меня соло! И-и это имеет большое значение: если мы выиграем соревнование, мы можем пойти на региональные! — Тэиль знал, что игра Хёнгиля особо ничего не значила — это был просто дружеский матч между двумя клубами. Но Тэиль не мог сказать этого, так как в ином случае родители бы ещё больше отшивали его. — Тэиль, мы просто не можем. Это многое значит для твоего брата, — сказала она. — Это и для меня значит многое! — выкрикнул он, затыкая обоих родителей. Он вздохнул. — Извините. Я просто... вы никогда не приходили ни на одно мероприятие, что у меня было. Я раньше не парился, так как был позади, но сейчас у меня появилась возможность показать себя немножко. Пожалуйста. Это так много будет для меня значить. Его встретила долгая тишина. — Извини нас, — сказал его отец, после, кажется, самого долгого момента в жизни. — Мы не можем прийти. Тэиль глубоко вздохнул, удерживая свои эмоции пока не закончит разговор. Вот так вот. Он сделал всё, что мог, но они не придут. Теперь он не мог ничего поделать. — Ладно, — ответил Тэиль, меняя голос на монотонное спокойствие. — Всё хорошо. — Хорошо, — ответил отец. — Ладно, хорошо, нам пора, — добавила мама. — Пока. — До свидания, — ответил Тэиль, отключаясь быстро, как только позволили его пальцы. Он положил телефон лицом вниз, подальше от себя. Он положил голову на стол и прикрыл лицо руками. Он должен был знать. Он должен был знать, что его родители никогда не придут ни на одно мероприятие в котором он участвовал, не важно, насколько значительным это считается для него. Тэилю казалось, что если бы игра Хёнгиля была не в день соревнования, его родители всё равно бы нашли оправдание не прийти. Тэиль засопел, вытирая пару слезинок с глаз. Несмотря на то, что он был один, ему было крайне стыдно. Он просто, блять, должен был знать. Вопреки всему, что его родители сделали для него, Тэиль всё равно хотел, чтобы они гордились им. Он хотел, чтобы хотя бы разок они глянули на него с, хотя бы, половиной той любви и восхищения, с которыми они смотрят на Хёнгиля. Но как он должен заставить их гордиться, когда они не дают возможности? Они, казалось, игнорировали или пропускали время, когда у него всё получалось. Тэиль простонал, вытирая больше слёз со своих щёк. Это он виноват, что слишком возлагает надежды. Если бы он принял тот факт, что никто из его семьи не появится, он бы удерживал то хорошее настроение, что было ранее. Он сделал только себе хуже. Он выпрямился, облокачиваясь на спинку стула, и потирая глаза в последний раз. Это было жалко. Он всегда проводил мероприятия в одиночку, никто и никогда не приходил для него. Почему в этот раз всё должно быть по другому? Почему он парится? Вспоминая о том, каким восхищенным он был, он унижался. Это было едва ли соло, не такое уж и большое дело, вообще что-либо. Он бы даже позволил Хёнгилю видеть его таким, что, несомненно, стало бы причиной насмешек в будущем. В любом случае, у него не было времени на эмоциональный срыв. У него было много работы по урокам, и этот поздний обед был идеальным временем, чтобы всё успеть. Даже несмотря на то, что его голова была не на месте, Тэиль сумел немного поработать до возвращения Джонни с пар. У Тэиля едва были силы поздороваться с ним, сгорбившись некомфортно над столом. Даже если Джонни и понятия не имел, и краснота с глаз прошла час назад, ему всё ещё было стыдно за то, каким расстроенным он был ранее. — Как прошли уроки? — спросил Джонни, пока раскладывал рюкзак, будучи в своём привычном приподнятом настроении. — O, сойдёт. A твои? — несмотря на подавленное настроение Тэиля, он пытался проникнуться позитивом Джонни. Он не хотел, чтобы американец подумал, что что-то не так. — Очень хорошо, — ответил Джонни. Пока Тэиль пялился на своё домашнее задание, Джонни долго и обеспокоенно смотрел на него. Но Тэиль не заметил, а Джонни не вмешивался. Джонни замолчал, всё ещё разгружая рюкзак, пока бумага не издала тихий шорох. — Хэй, Тэиль, — позвал, поднимая взгляд. — М-м? — Я увидел это объявление в столовой. Ты там будешь? — Тэиль впервые за этот обед повернулся к своему соседу, и на секунду отвлекся тем, насколько чрезвычайно красивым он был. Он никогда не понимал как его сосед мог дешевую рубашку да джинсы сделать такими дорогими. Но сразу после он заметил листок в его руке — это была листовка с этим чертовым соревнованием хора. Тэиль задержал глубокий вздох — он не хотел об этом говорить. — Ага, — подтвердил Тэиль разбито. — Oх, — Джонни растерянно глянул на Тэиля. — В субботу, верно? — Угу, — ответил Тэиль, возвращаясь к своей работе. Джонни глянул на листовку, затем вновь на Тэиля. — Ты уверен, что в порядке? — Д-да, да, конечно, — заикнулся Тэиль. Он чувствовал себя чрезвычайно виноватым — Джонни такой милый, а Тэиль такой грубый. Но он не мог убрать то ужасное, пустое ощущение, что засело в его животе после разговора с родителями. Даже несмотря на то, что ему это не нравилось, было тяжело остановить это ощущение от грызения себя изнутри. — Я стащил это со сводки для тебя. Мне казалось, что ты там будешь, поэтому я хотел оставить тебе сувенир. — Спасибо, — мягко ответил Тэиль, пока Джонни передавал ему листок. Тэиль аккуратно разровнял и сложил его, прежде чем сунуть на край стола. В этот момент он не мог даже глянуть на него. — Они поставили тебя назад или что? — спросил Джонни, его голос сделался тише. — Нет, не в этот раз... Джонни фыркнул с облегчением. — Oх, спасибо боже. Я бы взбунтовался, сделай они так. У тебя такой прекрасный голос — я рад, что они этим пользуются. И не говори, что я не слышал твой голос — ты так громко пел однажды в ванной, что я слышал из комнаты. Тэиль вспыхнул и хихикнул. Ему было стыдно, но он хотя бы смеялся. Как Джонни удавалось веселить его, когда ему было плохо? — Не переживай, мне понравилось, что я услышал. Твой голос прекрасен, — Тэиль покраснел и покачал головой, избегая напряжённого зрительного контакта, что Джонни пытался установить. У Джонни были силы поддержать его, но и так же он умел постоянно смущать его. — Ну, и что они тебе дали? Соло? Дуэт? — Соло. Но это всего лишь часть песни, это не так важно, это ничто, — конечно это не было ничто, это очень важно для Тэиля, но его семья не сочла это за что-то большое, будто это было пустым звуком. Поэтому так же быстро как оно и ушло, плохое настроение Тэиля вернулось, и он разочаровался. — Это не пустяк. Я очень горжусь, точнее, ты этого заслуживаешь. — Думаю да. Тэиль наблюдал, как Джонни морщится, словно в попытке сформулировать слова. Он казался разочарованным, сопротивляющимся — таким Тэиль его никогда не видел. — Ты... ты не хочешь чтоб я пришёл? С этого Тэиль откровенно посмеялся. — А ты хочешь прийти? Джонни так искренне на него глянул. — Разумеется. То есть, я слышал тебя в душе, но я хочу услышать тебя вживую. И я хочу быть там, чтобы поддержать тебя. Слова Джонни прошли через одно ухо и вышли из другого. Тэиль не верил, что Джонни хочет пойти, особенно когда его семья нет. Его сознание было убеждено, что Джонни сказал это, чтобы ему стало лучше, что он подшутил. — Думаю, ты можешь прийти, если действительно хочешь. — Хочу. Но только если тебе будет комфортно с этим. — Если ты хочешь прийти — значит приходи, — Тэиль не знал, как на такое реагировать — после всего, что произошло, он был эмоционально истощён. Он не собирался говорить Джонни не приходить, но он продолжать не верить, что его сосед-краш был искренним. Джонни улыбнулся. — Тогда я буду там. Тэиль сдержал грустный смешок и пожал плечами. Джонни внимательно наблюдал за ним, и Тэиль прям чувствовал, как он пытается прочесть его плохое настроение. Но Тэиль не собирался об этом говорить — ему было плохо и он он устал от того, что с его эмоциями играют, и от этих, блять, разговоров о соревнованиях. Он хотел, чтобы этот день поскорее закончился. На самом деле, он хотел чтобы всё это соревнование уже закончилось. Он просто собирался все испортить, жалея, что у него вообще было соло. Но к счастью, он верил, что никто этого не увидит.