Удивительные люди

Первая половина декабря прошла стремительно. Ньют и Тина исправно посещали кабинет танцев по вторникам и четвергам, готовясь к балу. Ни мисс Лестрейндж, ни Скамандер больше не проявляли никаких странных реакций друг на друга. К огорчению Тины, танцевать у неё получалось не очень хорошо, по крайней мере, делала она это явно хуже мисс Лестрейндж, однако о своих переживаниях девушка молчала. Двоим друзьям довольно поздно напомнили, что они отвечают за украшение к Рождеству кабинетов математики и биологии. Им выдали по коробке с украшениями, стремянку и кучку провинившихся в чем-то учеников, отправив растерянных учителей разбираться с этим. — Куда мы идём? — бодро спросил один из студентов. — Я предлагаю сначала украсить математику, а потом биологию, — сказал Ньют. — В таком случае вперёд, — пожала плечами Тина. В классе коробки были сгружены на стол, а стремянка установлена возле доски. Виола Эверсон, весёлая девушка со светлыми волосами и вздернутым носом, предложила: — Может, разделим работу? Мы с Эйвери можем развесить веточки омелы, пуансеттии и остролиста, Феликс и Оливия повесят колокольчики, гирлянды и фонарики, а мисс Голдштейн и мистер Скамандер подвесят украшения к потолку, все равно вы самые высокие. Остальные подростки согласно закивали, а Тина и Ньют, переглянувшись, признали, что план вовсе не плох. Работа сразу же закипела. Ученики перебрасывались шутками и пели рождественские песни, смеясь от того, как ужасно у них получается это делать. Ньют стоял на стремянке, прикрепляя украшения, которые ему подавала Тина, к потолку или к стенам. Учителя предпочли много не болтать при учениках и обсуждали исключительно то, куда лучше прикрепить гирлянду или шарик. — Омелы побольше или поменьше вешать? — спросила вдруг Эйвери, вопросительно глядя на всех присутствующих. — Побольше! — последовал ответ от учеников. — Поменьше! — одновременно с ними сказали Ньют и Тина. — Так сколько вешать-то? — растерянно пробормотала девочка. — Венка на двери хватит, — твёрдо заявила Тина. — И в углах повесить можете, — все-же сжалилась она над погрустневшими подростками. — Вы не любите омелу или целоваться под ней? — насмешливо спросила Виола. Скамандер едва не упал со стремянки, а Голдштейн так грозно глянула на учеников, что все вопросы сразу исчезли. Вскоре класс был украшен, и довольная своей работой шестёрка отправилась в кабинет биологии. Вдруг Феликс, несший коробку с украшениями, споткнулся и полетел на пол, придавив своим весом ношу, которая жалобно звякнула. — Ой… — смущённо пробормотал парень. — Кажется, я сломал оставшиеся украшения… — у него был такой расстроенный вид, что никто не подумал упрекать его в неуклюжести. — В этом нет ничего ужасного, — успокаивающе улыбнулся Ньют, присаживаясь возле Феликса. — С кем не бывает. Помню, однажды в школе я опрокинул коробку с химическими реактивами. Ух и досталось мне тогда, — поморщился он. — Кто нибудь пострадал? — с ужасом спросила жалостливая Оливия. — Кроме пола и школьного бюджета ничто не пострадало, — успокоил её мужчина. — Ну и ещё моей оценки по химии, учительница оказалась злопамятной. — А я однажды споткнулась в школьной столовой и разлила горячий чай на парня, который нравился моей сестре, — немного смущённо призналась Тина. — А что было потом? — снова спросила Оливия. — Парень накричал на меня, и сестра поняла, что влюбилась не в того, — усмехнулась девушка. — Все совершают ошибки. И ничего постыдного в этом нет, — сказал Ньют, поднимаясь. — А теперь пойдёмте посмотрим, что можно сделать с оставшимися украшениями. Феликс нерешительно улыбнулся и встал, и вскоре инцидент был забыт. Когда класс был украшен наполовину, Тина и Ньют заметили, что ученики ведут себя на удивление тихо, лишь обмениваются любопытными и тревожными взглядами. — Что-то случилось? — забеспокоилась Голдштейн. Подростки ещё раз обменялись странными взглядами, прежде чем Виола заговорила. — Мы просто хотели спросить, правда ли, что мистер Скамандер и мисс Лестрейндж, новая учительница, когда-то собирались пожениться, но потом все сорвалось и вы расстались? — Что? — шокированно спросил Ньют, радуясь, что стоит на полу, а не на стремянке. — Конечно нет! С чего вы это вообще взяли? — Это не мы! — вступила в разговор Эйвери. — Так говорили наши одноклассники, которые ходят к мисс Лестрейндж готовиться к Рождественскому балу. Они много глупостей про вас говорили. — Мы из-за этого сюда и попали, — признался Феликс. — Мы же не дураки, и понимаем, что это все бред и выдумки. Мы с ними немножко поспорили… — Не совсем цензурно, — уточнила Виола. — Нас услышал завуч. И вот мы здесь, наказаны. Ньют стоял с весьма удивлённым видом, а Тине, несмотря на абсурдность ситуации, приходилось маскировать смех приступом кашля. — Вы в следующий раз цензурно выражайтесь, и так, чтобы никто не слышал, — тихо посоветовала ученикам девушка. — Тина! — удивлённо посмотрел на неё друг, никак не ожидая от девушки таких слов. Та лишь пожала плечами, вешая очередную гирлянду. — С чего вы вообще решили за меня вступаться? — Потому что вы хороший, а они всякие глупости болтают! А вы даже опровергнуть это никак не можете, и это несправедливо! — горячо ответила Виола. — А с чего вы взяли, что то, о чем они болтают, неправда? Вы ведь не можете знать наверняка, — вдруг поинтересовалась Тина, удивив этим вопросом всех присутствующих. — Да вы просто не слышали, что они говорят, — возмущённо пробормотал Феликс. — Про мисс Лестрейндж — это ещё ничего, а есть и такое… — Но мы вам пересказывать не будем, — прервала его Виола, а потом добавила, внимательно посмотрев на Тину: — Были даже разговоры, что мистер Скамандер до сих пор любит мисс Лестрейндж. Но это же глупости! Голдштейн лишь метнула взгляд к невероятно смущённому Ньюту, но больше никакой реакции не проявила. — Конечно, глупости, — пробормотал мужчина, спешно отворачиваясь к стене, чтобы прикрепить украшение.

***

— До бала осталась всего неделя, а танцую я все ещё ужасно! — в голосе Тины сквозила досада на саму себя. Она и Ньют шли домой после очередного занятия у мисс Лестрейндж, на котором Тина снова смотрела, как Скамандер танцует с другой девушкой. И она не могла не признать, что танцует Лестрейндж в разы лучше неё. После того, как Голдштейн узнала о слухах, которые ходили об этих двоих, она стала внимательнее присматриваться к Лете. Тина ясно видела, что Лестрейндж красивее её, у неё более приятный голос, она нравится ученикам и коллегам и в целом довольно милая девушка. Ничего из этого не было у Голдштейн, на её собственный взгляд. — Ньют, как думаешь, если я попрошу заменить меня на балу мисс Лестрейндж, со мной согласятся? — Почему ты хочешь отказаться? Мы ведь уже пробовали, и ничего не вышло. — Мы пробовали отказаться оба, а я хочу лишь заменить себя мисс Лестрейндж. Согласись, танцует она куда лучше меня. Ньют остановился, принуждая Тину сделать то же самое. — Да, танцует она лучше тебя, — спокойно признал он. — А ещё лучше меня и почти всех учеников. Это не повод заменить нас всех. Кроме того, лично для меня не важно, как ты танцуешь, я просто хочу быть там с тобой. Девушка опустила голову, понимая, что она собиралась бросить друга одного. — Помнишь, мы ведь говорили, как хорошо, что мы будет там вместе. Так почему ты вдруг передумала? — у Ньюта было такое болезненное выражение лица, что Тина успела пожалеть о своём предложении. — Ты говорил, вы когда-то были друзьями. Я подумала, может, вы снова захотите стать ближе, если я не буду мешать, — тихо призналась девушка. — Тина, послушай, я хочу, чтобы ты знала. Я не собираюсь бросать тебя ради старых друзей. Мне все равно, как ты танцуешь. Для меня не важно, что обо мне говорят окружающие. Я просто хочу, чтобы ты была рядом, потому что ты мой лучший друг. — Ты тоже мой лучший друг, и поэтому я не хочу быть для тебя помехой. К удивлению девушки, Ньют вдруг подошёл ближе и осторожно обнял её, не обращая внимания на то, что они стоят посреди улицы. — Даже не думай, что ты можешь быть помехой для меня. Это не так и никогда не будет. Тина аккуратно обняла Скамандера в ответ, опустив голову ему на плечо. — Извини меня. Я не хотела тебя расстраивать. Наверное, я поступила довольно глупо. — Да, возможно, немного глупо. Просто не говори такой ерунды больше, хорошо? — Хорошо, — согласилась девушка, крепче обнимая Ньюта.