Одиночество — это когда тебе не комфортно с самим собой. Марк Твен.
Утро. Опять его нет. Он ушёл так рано, оставив её одну в пустой квартире в полном одиночеством. Как…как он мог такое сделать? К сожалению, однозначного ответа на этот вопрос нет. Такое сотрясение в их семье произошло за последние пару недель, когда она с раннего утра до позднего вечера ждала своего робота, сидя в маленьком кресле и смотря на входную дверь, через которую хотя бы в этот раз вошёл её муж и сказал бы ею долгожданный «Приветик, вот и я!». А время всё шло и шло, а Серкан так и не думал возвращаться — вернуться к нормальности, в их спокойный, уютный уголок счастья… …тихо, как серая мышь, Эда ждала его. Ждала как тогда, когда в первый же день их совместной жизни он ушёл на работу, а она сидела в том же кресле и ожидала его прихода. Может быть, он никогда и не вернётся, а она будет ждать тут всегда…***
— Приветик, а вот и я! — сказал Серкан после того, как отворил дверь. — Как дела, дорогая? — Приветик! — ответила она. — Всё отлично, ты как? Как дела на работе? Голоден? Сильно устал? — Эда один за другим засыпала его вопросами. — Ах ха-ха, дорогая, — начал он, — на самом деле, я очень устал, но, увидев тебя, у меня поднялось настроение, — и он ещё долго смеялся над её заботливыми вопросами. Они молча поужинали, после чего он сообщил ей, чтобы она его не ждала и пошла спать, ибо ему надо закончить работу над новым проектом. — Я должен завершить работу над чертежом до завтра, — добавил он. Но Эда и не собиралась идти спать, пока любимый работал. Она приносила ему чай, кофе, фрукты, чтобы тот до окончания работы смог что-то перекусить. Спустя некоторое время она опять принесла его любимый напиток — кофе. Серкан, взяв кружку и поблагодарив свою супругу за такую заботу, собирался уже было выпить, как нечаянно — то ли от усталости, то ли от невнимательности — уронил кружку прямо на чертеж, над которым работал почти всю ночь. — Твою.! — чуть было начал он, но вовремя удержал себя. — Что случилось? — Эда с тарелкой фруктов в руках вбежала в комнату и, увидев огромную лужу, сделанную на чертежах, и лежавшую там же кружку, заохала. — Аллахым, Серкан! — она с умоляющим взглядом, хотя нет, с взглядом виновника, посмотрела на мужа. — О, Аллах, это по моей вине. — Да причём тут ты, — он взял в руки ватман, пропитанный свежезаваренным кофе. — Я сам виноват, — сбросив на пол ватман, над которым так усердно трудился последние несколько недель, он собрал свой портфель, а на вопрос Эды «Куда ты идёшь в такой поздний час?» ответил не очень приятным тоном «К чертям собачьим». — Да куда ты идёшь, Серкан! — прокричала за ним его любимая. — Пожалуйста, выслушай меня! Ну Серкан! — её муж остановился. — Эда, немедленно зайди в дом! — грубым тоном накинулся на неё он. — Не беси меня, меня и так всё достало в этой чертами проклятой жизни! Вернусь через несколько часов, а ты иди и спи! — после этой небольшой драматической сцены он сел в машину и уехал, а Эда, наперекор его словам, ждала до самого утра.***
Утро. Его нет. Он не вернулся. Он обещал вернуться через несколько часов, но так и не приехал. Эда, его верная и любящая жена, начала паниковать. Она звонила ему, но слышала одну и ту же фразу: «Абонент временно недоступен, перезвоните позже». Подождала ещё три часа. «Аллах, сохрани, пожалуйста Серкана. Пусть он вернётся живым и здоровым. Аминь», — эти слова она повторяла то вслух, то про себя. Она сходила с ума, но, чтобы удержаться, включила канал новостей. И вдруг, спустя пару минут, увидела и услышала это:«Серкан Болат, основатель и генеральный директор архитекторской компании «ArtLife», сегодня утром попал в автомобильную аварию, в результате чего погиб. Причиной служит вождение машиной в нетрезвом состоянии, а именно под влиянием алкоголя. Мы пытаемся установить связь с родными и близкими Серкана Болата»
Эда уже ни о чём не могла мыслить. Ни о чём. Она хотела встать, но ноги отказывали. — Нет! — прокричала она на всю усадьбу, где жила одна со своим мужем. — Нет! Нет, нет, нет, нет! — она с плачем кинулась к телефону и набрала номер, указанный на экране. Спустя пару секунд взяли трубку. — Алло, здравствуйте, «Nest-News», слушаем вас, — сказал оператор. — Серк… Серкан Болат, — с трудом дыша, проговорила Эда, — мой… мой муж! — было видно, вернее, было слышно, что она плачет. — Серкан Болат? Автомобильная авария в ча… — хотел закончить оператор свой уточняющий вопрос, но Эда перебила: — Да! — будто вырвалось у неё. — Успокойтесь, пожалуйста. Можете сегодня прийти в наш офис? Он находится… — Нет, нет-нет, не смогу… — опять прервала оператора Эда. — Не смогу, у меня агорафобия, — и начала громко плакать. — Успокойтесь, пожалуйста. Тогда можете назвать ваш адрес?***
Спустя пару дней, когда закончились репортажи и интервью, на которых она не хотела давать какие-либо показания, ей сообщили, что сегодня будут похороны её мужа. Сказал ей это Энгин, и после этих слов, раздирающих душу, она выдала из себя совершенно неосознанно: «Я хочу, чтобы его могила была в этом саду». Но они лишь возразили, что это невозможно, и как бы она не билась, её слова утратили для всех смысл, как и для самой Эды в принципе. «Господи, за что мне такие наказания», — думала она. Она плакала день и ночь, пока глаза не высохли. И после похорон каждый звонил, чтобы спросить, как она живёт. Но для Эды это ничего не означало. Уже. И наступила ночь, после чего она, не сомкнув глаза, сидела на том же кресле и ждала…***
Утро. Опять его нет. Он ушёл так рано, оставив её одну в пустой квартире в полном одиночеством. Как…как он мог такое сделать? К сожалению, однозначного ответа на этот вопрос нет. Такое сотрясение в их семье произошло за последние пару недель, когда она с раннего утра до позднего вечера ждала своего мужа, сидя в маленьком кресле и смотря на входную дверь, через которую хотя бы в этот раз вошёл её муж и сказал бы ею долгожданный «Приветик, вот и я!». А время всё шло и шло, а Серкан так и не думал возвращаться — вернуться к нормальности, в их спокойный, уютный уголок счастья… …тихо, как серая мышь, Эда его ждала. Ждала как тогда, когда в первый же день их совместной жизни он ушёл на работу, а она сидела в том же кресле и ожидала его прихода. Может быть, он никогда и не вернётся, а она будет ждать тут всегда…