***
— Вы бы еще в конце города решились бы встретиться. Бакуго проводит рукой по шевелюре и даже не размышляя, садиться напротив Изуку вместе с Ураракой. Мидория не отвечает, его все еще потряхивает и он просто потирает пальцы своих рук, очерчивая старые шрамы, это его почти завораживает. — Изуку, — первая подает голос Очако. Слышать собственное имя из уст подруги — непривычно и волнующе. Мидория медленно отрывает свой взгляд и переводит его на друзей. Не хватает только Ииды, если бы он не работал сейчас в другом городе, то скорее всего тоже был бы здесь. Когда раньше они все собирались, то это выглядело очень странно, такие разные люди и в одном месте. Он смотрит на Бакуго, Каччан сидит тихо и просто наблюдает за ним, выжидающе. Наверное Изуку впервые видит его таким спокойным. — У меня разорвана связь. Мидория сказал это просто. Настолько просто, что двое его друзей даже не сразу поняли смысл его слов. Сначала они ойкнули из-за того, как неожиданно он сказал, а потом их глаза расширились и Изуку мог поклясться, что он видел в них слишком много жалости. Молчание продолжается слишком долго, шум гостей в заведении также уходит на задний план. Мидория снова смотрит на свою правую руку, точнее на мизинец и на то, что все еще завязано вокруг него. Нить выцветает, сейчас она больше похожа на кровь, что попала на ткань, высохла и потихоньку выцвела в коричневый. «Кажется…», — думает он, —«Она больше не реагирует». — Кто это? — спустя несколько минут молчаний спросил напряженный Бакуго. — Это секрет, который уйдет вместе со мной. — не поднимая глаз, ответил Изуку. — Этот человек знает? — теперь спрашивает Урарака. — Он не знает. — оба дергаются от выделения пола, — как я сказал, он и не узнает. — Ты поступаешь нечестно. — Очако кивает и продолжает за Кацуки: — Он должен знать. — Это он поступил нечестно. — Изуку поднял голову, смотря прямо в глаза. — Он даже не дал мне шанса. Кацуки и Очако одновременно закрывают рот и прикусывают губу, оба понимают, что Изуку тоже прав… Мидория смотрит на них нечитаемым взглядом. Новая порция грусти и печали потихоньку начали накатывать на него и он бы хотел сейчас оказаться в своей квартире. Но эта мысль также была не сильно привлекательной, потому что когда он окажется в своей комнате, то срыва ему не избежать, а после придется мучиться с пустотой в груди. — Он же… — начала Урарака. — не мог знать об этом, верно? Изуку вздрагивает. — Верно, но эта информация ему ничего не даст. — Почему ты так решил? — Потому что он ненавидит меня. — Ты можешь попросить его помочь поддерживать связь или как там… — подключаясь в разговор, говорит Кацуки. — Я не увлекался всякой этой судьбой, ты Деку должен помнить, что мои родители не истинные, так что и сказок мне не рассказывали про это. — Я не знаю людей, которые смогли выжить после разрыва связи. — скорее обращаясь к Бакуго, говорит Урарака. — Но ведь можно попробовать… или- — Нет. — останавливая подругу, говорит Изуку. — Я не хочу, чтобы он был со мной из-за «долга». — Если бы он мог поддерживать вашу связь, то ты мог бы и быть с другим, а не с ним, да? Очако резко бьет его локтем меж ребер. — Кацуки. — Хватит… — прерывает их зеленоглазый. — Я устал… Изуку откидывается на спинку дивана и прикрывает глаза. Хотелось бы заплакать, но слез почему-то не было. — Ты умираешь. — Я умираю. — Ты умираешь… — чуть тише сказала Очако и наклонила голову так, что челка полностью закрыла ее голову. — Ты точно не хочешь сказ-. — Изуку прерывает речь Бакуго: — Когда я умру, то не хочу, чтобы этот человек винил себя. — Но он и будет в этом виноват! — и снова резкий удар локтем от Очако. — Виноват, но я не хочу, чтобы он до конца жизни знал, что из-за него погибла его пара. — Мидория делает еще пару свободных вдохов и открывает глаза. — Я хочу домой. Оба вскакивают, подходя к другу и ждут, когда Изуку медленно поднимется, чтобы одновременно и резко обнять его. Мидория охает, но принимает это, ему очень хочется раствориться в этой атмосфере. Пусть все еще осталось недосказанное, но груз все же уменьшился.***
— Где Мидория? — Дома, я передам начальству, что он ушел, так что сегодня ты либо с другим в паре, либо сидишь за бумажками. Тодороки закусывает губу, такой ответ ему не нравится, да и внешний вид Бакуго доводит до не самых хороших мыслей, особенно его стеклянные и уставшие глаза. — Он сказал вам… — все же не сдержавшись от вопроса. — Ну… Что с ним? — Да… Все очень плохо. — Он болен или… — Думаю… это не мой секрет, значит и не мне рассказывать. — Бакуго поворачивается к лицу Тодороки и твердым голосом говорит: — Отстань от него. — Скажи начальству, чтобы они дали ему неделю больничного. — Шото не подает виду того, как его задели слова Кацуки. — Я не собираюсь работать с вечно нездоровым человеком. — Не тебе жаловаться, Тодороки. — Бакуго выделяет его фамилию, тыкает носом прямо в его отца. — Но я скажу им.